Сомов Орест Михайлович - Обзор российской словесности за 1828 год

  

  

  

   Cлыхали-ль вы о томъ проповѣдникѣ, который, съ самыми добрыми намѣрен³ями, былъ столь несчастливъ, что проповѣди его производили всегда противное дѣйств³е? Заговоритъ ли онъ, бывало, о братолюб³и и единодуш³и,- слушатели его, вышедъ изъ церкви, всегда бывало перессорятся, укоряя другъ друт въ зависти, ненависти и другихъ низкихъ страстяхъ; напомнитъ ли имъ о смирен³и - самые почетные изъ нихъ тотчасъ поднимутъ носъ, твердя, что тотъ-то имъ не поклонился, a та-то спѣсиво на нихъ посмотрѣла; начнетъ ли ихъ убѣждать къ воздержан³ю и трезвости - смотришь, въ его приходѣ по всюду пиръ горой и вина разливанное море: во всякомъ домѣ явятся именины и дни рожден³я батюшекъ, матушекъ, дѣтокъ и даже родныхъ въ четвертомъ или пятомъ колѣнѣ, за недостаткомъ лучшихъ. Словомъ, миряне какъ будто бы общимъ заговоромъ дѣлали на оборотъ все то, къ чему увѣщевалъ ихъ добрый проповѣдникъ, и довели было его до того, что онъ, желая блага своимъ слушателямъ, едва и самъ не началъ было проповѣдывать имъ на оборотъ; т. е. вмѣсто смирен³я высокомѣр³е, вмѣсто умѣренности невоздержан³е и т. п., въ той мысли, что слушатели его изъ упрямства начнутъ опять поступать наперекоръ и сдѣлаются людьми предобрыми и превоздержными.

   He знаю, каковъ былъ бы успѣхъ доброжелательнаго проповѣдника; но знаю то, что участь его проповѣдей испытала помѣщенная въ прошлогоднихъ С. Ц. статья моя: Обзоръ Росс³йской Словесности за 1827 годъ. He имѣя ни права увѣщевать, ни дара убѣждать, я возсылалъ смиренныя мои мольбы къ будущему: чтобы журналы руск³е не наполнялись вздорными анти- и ре- критиками; чтобы критика имѣла въ виду произведен³я, a не личность писателей, и наконецъ, чтобы жалкая страсть къ подражан³ю не наводняла болѣе нашу словесность жалкими недоростками воображен³я и вкуса. И чтожъ было слѣдств³емъ сихъ чистосердечныхъ желан³й? Журнальная полемика не только не приняла другаго направлен³я, болѣе приличнаго требован³ямъ вѣка и болѣе соображаемаго съ пользою читателей; но откинувъ благопристойность, сдѣлалась почти исключительно личною. "Тотъ правъ, кто нашъ; тотъ виноватъ, кто намъ не по плечу," - стало девизомъ и символомъ нѣкоторыхъ журналовъ. Иные и тѣмъ еще не ограничились, но, прибавляя къ обиднымъ намекамъ личности, выдумку небывалыхъ и несбыточныхъ дѣлъ, приписывали тому или другому изъ живущихъ пимателей так³е поступки или сочинен³я, о которыхъ помянутымъ писателямъ и во снѣ не снилось. Кто не повѣритъ мнѣ, пусть развернетъ нѣкоторыя книжки Славянина: тамъ, подъ затѣйливымъ назван³емь ученыхъ, литературныхъ и т. п. извѣст³й, найдетъ онъ пустыя и вовсе незабавныя выдумки на счеть даже такихъ лицъ, которыя едва по слуху знали о Славянинѣ. Страсть къ подражан³ю также не уменьшилась въ семъ году, a напротивъ того, крайне усилилась, и, кажется, получила постоянное направлен³е. Наши стихотворцы-подражатели ощипывали прелестные цвѣтки Пушкина и украшали ими мертворождениыхъ своихъ дѣтей, увѣчныя и тощ³я свои поэмы; какъ бы думая тѣмъ приличнѣе отдать имъ долгъ погребен³я въ повапленныхъ станкахъ типографическихъ. Но мы послѣ поговоримъ объ этихъ раннихъ поэтахъ и объ ихъ раннихъ поэмахъ: теперь, соблюдая принятой нами въ прошломъ году порядокъ, разсмотримъ Литературныя наши пр³обрѣтен³я за 1828 годъ.

   Между выходками неудачно прикрытаго самодюб³я, между намеками и указками явиаго недоброжелательства, придирками къ словамъ, оторваннымъ отъ полнаго смысла и друг³ши сего рода страгоегическим и уловками, которыми наполнены были мног³я критики на прошлогодн³й мой Обзоръ Словесности, - было нѣсколько замѣчан³й дѣльныхъ. Основательность ихъ я первый признаю, и, не вникая въ побужден³я Гг. критиковъ, чистосердечно благодарю ихъ за всѣ так³я замѣчан³я, впрочемъ весьма не многочисленныя. Однимъ изъ нихъ охотно возпользуюсь въ нынѣшнемъ Обзорѣ: a именно, ограничусь только собственно-литературными журналами и книгами, касающимися до истор³и, словесности, изящныхъ искуствъ и т. п. A чтобъ избѣжать длинноты, буду разпространящься только о тѣхъ изъ журналовъ, которые новы по своему существован³ю и не утверждены еще давност³ю мнѣн³я, и о тѣхъ изъ книгъ, которыя заслуживаютъ по чему-либо болѣе прочихъ вниман³я. Приступаю къ журналамъ.

   Изъ молодыхъ журналовъ, въ 1828 году продолжаемы были три: Московск³й Вѣстникъ, Славянинъ и Новая Дѣтская Библ³отека.

   Въ минувшемъ году, и pro и contra возстали на меня за неполныхъ пять страничекъ, посвященныхъ Московскому Вѣстнику въ моемъ Обзорѣ. Одни говорили, что я сказалъ о немъ слишкомъ много, друг³е- что слишкомъ мало; однимъ показалось, что я слишкомъ разхвалилъ этотъ журналъ; другимъ - (и въ томъ числѣ, разумѣется, самому издателю или издателямъ) - что я слишкомъ не выгодно отозвался о немъ. Какъ согласить ciи противорѣч³я, какъ угодить на всѣхъ? Виноватъ ли я, напримѣръ, въ томъ, что издатель явно обѣщался помѣщать въ своемъ журналѣ ученые парадоксы и защищать несправедливыя мнѣн³я; a послѣ, безъ всякой огласки, отмѣнилъ это? И гдѣже я "приписывалъ эту цѣль всѣмъ статьямъ Московскаго Вѣстника?" Il faut s'entendre, Mr. Погодинъ, или, пoвторю вашу же французскую фразу: il faut être de bonne foi. Впрочемъ, если въ чемъ я долженъ повинитьея, то вѣрно не въ излишней строгости къ Московскому Вѣстнику; a въ томь, что не въ пору посмотрѣлъ на него слишкомъ привѣтливо. Безвременное снисхожден³е подало поводъ къ неумѣренной самонадѣянности и ничѣмъ не оправдываемой заносчивости, которыя были господствующимъ духомъ полемики M. В. въ 1828 году.

   Журналъ сей, не столь богатый стихотворен³ями Пушкина, наполнялся вмѣсто ихъ произведен³ями гораздо низшаго достоинства и даже такими, которыя просто дурны. Таковъ, на прим., переводъ Валленштейнова лагеря (изъ Шиллера), гдѣ Нѣмецк³е солдаты временъ 30 лѣтней войны говорятъ руск³я пословнцы и даже называются рускими уменьшительными именами (*). Въ этомъ переводѣ, какъ видно, Г. Шевыревъ хотѣлъ приблизиться слогомъ къ простонародному рускому разговору, но выпустилъ изъ виду во первыхъ то, что дѣйствующ³я лица въ Валленштейновомъ лагерѣ - Нѣмцы, которымъ незнакомы коренныя руск³я поговорки; a во вторыхъ, что не всѣ выражен³я, употребительныя въ казармахъ, могутъ имѣть мѣсто въ поэз³и, не оскорбляя разборчиваго вкуса. Прелесть Шиллеровыхъ стиховъ изчезла; мѣсто ихъ заступили так³е стихи, которые, говоря по просту, нейдутъ въ душу, и простота подлинника замѣнена натяжкою такихъ словъ и выражен³й, которыя приличны только переводамъ Поэмъ Ваде. - Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas. Г. Шевыревъ забылъ это выражен³е Наполеона - и поскользнулся.

   {* Тамъ есть Голк³йск³й егерь Петруша и маркитантша Груша.

             Егерь.

   . . . . .Здорово, Груша!

  

             Маркитантша.

  

   А, а! да ты не долгой ли Петруша?"}

   Страшнѣе всего въ Московскомъ Вѣстникѣ противорѣч³я словъ и дѣлъ. Въ нѣкоторыхъ совѣтахъ своихъ, Гг. критики сего журнала похожи на того учителя, который, пожуривъ своего ученика за сорванную имъ въ чужомъ саду фигу, отнялъ ее y маленькаго хищника и съѣлъ самъ. И вотъ доказательства сего сходства.

   Въ 1827 году, при разборѣ одного альманаха, кто-то изъ критиковъ М. В. насмѣшливо прибавилъ, что онъ "предвидитъ цѣлый рядъ простонародныхъ рускихъ повѣстей," и проч.; a двѣ единственныя оригинальныя повѣсти (незанимательныя по завязкѣ и незаманчивыя по слогу): Невѣста на ярмаркѣ и Суженый, помѣщенныя въ течен³е двухъ лѣтъ въ М. В., именно принадлежатъ къ простонароднымъ.- Въ статьѣ объ альманахахъ на 1828 годъ (No 2 M. B. 1828 г.), критикъ упрекаетъ издателя Сѣверныхъ Цвѣтовъ за неравильное раздѣлен³е его альманаха на прозу и поэз³ю, и довольно пространно доказываетъ, что поэз³я можетъ бытъ и въ стихахъ и въ прозѣ. He странно ли послѣ зтого, видѣть въ отдѣлен³и прозы Московскаго Вѣстника, переводъ Мицкевичевой поэмы: Валенродъ? или переводчикъ, Г. Шевыревъ, изъ смирен³я самъ признается, что онъ переплавилъ прелестную поэз³ю Мицкевича въ тощую и вялую прозу? - Въ той же статьѣ критикъ укоряетъ меня за выисканное остроум³е, и въ той же статьѣ вотъ какъ пишетъ онъ самъ; "Отрывокъ изъ водевиля: Карантинъ, въ чтен³и скученъ, какъ шестинедѣльное пребыван³е въ карантинѣ." - "Скупой роскошный скупъ на остроту и роскошенъ на слова." - "Размѣнъ жениховъ, сцена между Сашей и Лизой, могла бы переименоваться въ размѣнъ дурныхъ стиховъ, которые перебрасываются въ продолжен³и всей сцены двумя спорющими сестрицами. Водевиль Три Неудачи могъ бы назваться шестью неудачами." - "Ужасная ночь или напрасный страхъ - ужасный водевиль или напрасный трудъ".... Сочинитель водевиля: Каламбуристы, могъ бы позаимствоваться игрою словъ y своего критика.

   Цѣлый строй нумерованныхъ Зоиловъ, помѣщающихъ свои критики въ М. В. {Подъ нѣкоторыми изъ критикъ М. В. подписывались: Зоилъ 1-й, Зоилъ 2-й, Зоилъ 3-й, Зоилъ 4-й. Можетъ быть, ихъ и больше чио ломъ; но не зная всѣхъ на перечетъ, я рѣшился ихъ означить собирательнымъ имеяемъ строй.}, можетъ быть, грозно ополчится на меня: въ добрый часъ! Они знаютъ напередъ, что я буду молчать цѣлый годъ, и могутъ на раздольѣ говорить, что имъ угодно.

   Остается сказать нѣсколько словъ о Литературной тактикѣ. Честь изобрѣтен³я сего слова безспорно принадлежитъ Гг. критикамъ, дѣлавшимъ изъ Московскаго Вѣстника вылазку противъ другихъ журналовъ. Точность сего выражен³я старались эти Гг. критики оправдать самымъ дѣломъ. Кто (за изключен³емъ издателя Славянина) такъ пристально мѣтилъ въ писателей, взволновавшихъ чѣмъ-либо журнальную желчь М. В? Кто былъ столько скупъ на похвалы талантамъ истиннымъ, которые по чему-либо не нравились издателямъ? Для сего довольно одного примѣра. Какъ оцѣнены былм стихотворен³я Баратынскаго, одно изъ пр³ятнѣйшихъ явлен³й въ руской словесности? О семъ поэтѣ сказано было (М. В. 1828 г. кн. I): что "онъ болѣе мыслитъ, нежели чувствуетъ въ поэз³и; что онъ принадлежитъ къ числу тѣхъ рускихъ поэтовъ, которые своими успѣхами въ мастерской отдѣлкѣ стиховъ изключили чистоту и гладкость слога изъ числа важныхъ достоинствъ поэз³и;" наконецъ, что "онъ однообразенъ своими оборотами" и т. д. Здѣсь или явное нежелан³е признать достоинства поэта, или умышленное недоразумѣн³е. He уже ли только это и можно было сказать о поэз³и Баратынскаго? Такъ позволительно судить о произведен³яхъ какого нибудь недозрѣлаго юноши съ недозрѣлымъ талантомъ. Пѣвецъ Эды, Пировъ, Финлянд³и, творецъ многихъ элег³й, дышащихъ чувствомъ истиннымъ и глубокимъ, и послан³й, блестящихъ остроум³емъ свободнымъ и неподдѣльнымъ, достоинъ былъ, что бы, говоря о произведсн³яхъ его, критикъ взвѣшивалъ слова свои съ большею осторожност³ю и отчетливост³ю, a не разпространялся объ одномъ механизмѣ стиховъ, который не составляетъ главнаго совершенства поэз³и Баратынскаго.- Послѣ такого холоднаго и пристрастно-строгаго отзыва о цѣломъ томѣ стихотворен³й Баратынскаго, легко разгадать, по чему его стихотворен³я: Послѣдняя Смерть, не понялъ тотъ же или другой изъ критиковъ Московскаго Вѣстника, сказавъ, что цѣль онаго не ясна; и по сему случаю упрекнулъ издателя С. Ц. за помѣщен³е отрывковъ, не заключающихъ въ себѣ полнаго смысла. Такимъ образомъ сей критикъ могъ бы не понять и небольшой поэмы Байроновой: Мракъ, и не добиться въ ней полнаго смысла. Всякъ согласится, однакожь, что не Байронъ былъ бы тому виною, какъ и теперь не Баратынск³й.

   Но я слишкомь разговорился о Московскомъ Вѣстникѣ; пора перейти къ другимъ журналамъ. По порядку слѣдуетъ Славянинъ: посмотримъ.

   Издатель сего журнала отличался въ прошломъ году такимъ талантомъ, котораго въ немъ прежде никто не подозрѣвалъ, a именно, даромъ изобрѣтен³я. Тѣ, которые знаютъ, что Г. издатель нѣкогда переписывалъ чуж³я разсужден³я и печаталъ ихъ съ своимъ именемъ, путешествовалъ въ разныя мѣста Росс³и по чужимъ запискамъ и заимствовался, отъ доски до доски, чужими описан³ями народовъ, выдавая оныя за собственныя свои сочинен³я, - тѣ, можетъ быть, улыбнутся отъ моихъ словъ и не повѣрятъ изобрѣтательности Г. издателя Славянина. Co всѣмъ тѣмъ, сказанное мною - сущая правда. Издатель Славянина изобрѣлъ совершенно новый родъ критики, по которому онъ выдумываетъ разные небывалые случаи, поступки, рѣчи, заглав³я сочинен³й и т. п. и приписывастъ ихъ тѣмъ лицамъ, на которыя хочетъ онъ излить чернильное свое негодован³е. Прежде самъ онъ любилъ безъ спроса заимствоваться чужими трудами, теперь своими собственными щедро надѣляетъ другихъ писателей, безъ воли ихъ и вѣдома. Кто не подивится изобрѣтательности Г. издателя? Бездѣлицы не достаетъ въ новоизобрѣтенныхъ его критикахъ: остроум³я, правдоподоб³я и прилич³я, но гдѣ жь ему взять ихъ? За то y него, по пословицѣ, когда бритвы нѣтъ, такъ и шило брp3;етъ.

   Дѣтская Библ³отека продолжалась и въ семъ году. Вь ней помѣщено было много статей, занимательныхъ для маленькихъ читателсй, но были и так³я, которыя издатель могъ бы безъ грѣха выкинуть изъ своего запаса. Къ нѣкоторымъ статьямъ присовокуплены были нравоучительныя примѣчан³я. Здѣсь кстати замѣтить, что не всегда и не все должно объяснять дѣтямъ: иное надобно оставлять безъ изтолкован³я, дабы юный ихъ умъ самъ выводилъ послѣдств³я и угадывалъ цѣль повѣствован³я. Это весьма изощряетъ мыслящую способность дитяти и радуя его тѣмъ, что оно само можетъ постичь цѣль сочинителя, ускоряетъ его понятливость.

   Новыхъ журналовъ въ минувшемъ году издавалось три, a съ французскимъ журналомъ, выходившимъ въ Москвѣ, четыре.

   Въ Петсрбургѣ началъ издаваться С. Петербургск³й Зритель: началъ, потому что издатель (Б. М. Ѳедоровъ) донынѣ {Писано въ послѣднихъ числахъ Октября.} выпустилъ въ свѣтъ одну только книжку, a обѣщалъ ихъ своимъ подпищнкамъ шестъ въ течен³е года. Должно имѣть въ виду, при издан³и журнала, какъ и при всякомъ другомъ предпр³ят³и, которое нибудь изъ сихъ двухъ правилъ: или не брать на себя труда не по силамъ, или, во что бы ни стало, выполнить свою обязанность въ отношен³и къ своимъ читателямъ. По первой книжкѣ, нельзя заключать о цѣломъ издан³и; покрайнеи мѣрѣ можно видѣть, что издатель предполагалъ помѣщать въ своемъ журналѣ. Здѣсь есть статьи историческ³я, изъ которыхъ иныя заслуживають вниман³е; есть словесность, стихи и проза: стихи хотя не отличные, но так³е, которые могутъ занять мѣсто въ журналѣ; въ прозѣ: Отрывокъ изъ путешеств³я пo Сѣверной Америкѣ, П. П. Свиньина, статья любопытная; но повѣсть; Ильинъ день на Дону, вовсе не занимательна. Наконецъ, есть критика: послѣ Московскаго альманаха, издатель разбираетъ Паризину, перев. Вердеревскаго, и главы IV и V Евген³я Онѣгина. Байрона побраниваетъ онъ за неудачный выборъ предмета, въ которомъ не находитъ нравственной цѣли: одною строчкой написалъ онъ приговоръ почти всѣмъ знаменитымъ художникамъ, которые, въ дивныхъ произведен³яхъ ихъ рѣзца или кисти, не предполагали цѣли нравственной. Поэз³я принадлежитъ так-же къ изящнымъ искуствамъ: осуждая Байрона, онъ осуждаетъ также многихъ славнѣйшихъ живопсцевъ и ваятелей, и забываетъ, что всѣ изящныя искуства сами для себя цѣль. - У Пушкина, между прочимъ, критику не нравятся коровы; бѣдный Поль-Поттеръ! онъ только и писывалъ превосходно коровъ, да собакъ. Мног³я мѣста въ помянутыхъ двухъ главахъ Онѣгина разобраны слово по слову, и иныя изъ сихъ словъ похвалены, друг³я разкорены. Можетъ быть такая аматом³я поэтическихъ произведен³й имѣетъ свою пользу, напр. для учащихся поэз³и; но въ ней тѣ неудобства, что, во первыхъ, объ одной книжкѣ надобно будетъ написать двадцать томовъ, a во вторыхъ, гоняясь за словами, критикъ необходимо выпуститъ изъ виду главнѣйшее; общее дѣйств³е всей поэмы.

   Въ Москвѣ издавались на рускомъ языкѣ: Руск³й Зритель и Атеней, а на французскомъ Le Bulletin du Nord. O послѣднемъ тo необходимости долженъ я упомянуть, какъ о журналѣ, исключительно посвященномъ свѣдѣн³ямъ о Росс³и и о руской словесности. Надѣюсь, что читатели не станутъ на меня сердиться за это небольшое отступлен³е отъ правила - говорить только о журналахъ и книгахъ, выходящихъ на рускомъ языкѣ.

   Руск³й Зритель, по болѣзни издателя (К. Ѳ. Калайдовича), издавали посмѣнно нѣкоторые изъ Московскихь литераторовъ (Гг. Погодинъ, Ознобишинъ и Шевыревъ). Хвала благородному подвигу и честь за доброе дѣло, весьма хорошо выполненное! - Руск³й Зритель состоитъ изъ двухъ отдѣлен³й: историческаго и литературнаго; изъ историческихъ статей особенное вниман³е заслуживаютъ тѣ, которыя относятся до истор³и росс³йской. Въ первомъ No сего журнала, мног³е съ удовольств³емъ прочли неболыну³о статью: Нѣкоторыя черты жизни и дѣян³й Генералъ-Ма³ора Давыдова (Дениса Васильевича). Кто-то изъ друзей славнаго партизана-поэта набросалъ на немногихъ страницахъ главные случаи его жизни такимъ бойкимъ воинскимъ слогомъ и съ такою легкостью,которыя напоминаютъ намъ всѣ пр³емы любимаго пѣвца биваковъ. Сочинитель книги Военное Краснорѣч³е, напалъ бы въ этой статьѣ на новый конецъ Ар³адниной нити, который, можетъ быть, скорѣе навелъ бы его на прямую дорогу, нежели прежн³й, запутанный и узловатый.- Въ литературномъ отдѣлен³и Р. Зрителя, было помѣщено нѣсколько весьма хорошихъ стихотворен³й (между прочими, 1828 годъ, соч. К. Вяземскаго); въ прозѣ также были весьма занимательныя статьи, руск³я и переводныя.

   Атеней. Назван³е сего журнала обѣщало нѣчто весьма ученое; покрайней мѣрѣ подавало надежду видѣть въ немъ дѣльныя статьи по разнымъ отраслямъ человѣческихъ знан³й. Но не всѣ надежды сбываются: это доказалъ намъ Атеней нѣкоторыми умозрительными своими статьями. Въ сихъ умозрѣн³яхъ, онъ между прочимъ прогляделъ наклонность и требован³я вѣка относительно къ поэз³и: тогда какъ споры объ этомъ предметѣ умолкаютъ уже и въ закоснѣло-классическихъ странахъ Европы, Атеней вздумалъ рѣшительно объявить гонен³е романтизму. Но если классицизмъ состоитъ въ томъ, чтобы писать такимъ слогомъ, какимъ написана большая часть статей въ Атенеѣ, то намъ его и даромъ не надобно. Страшнее всего, что, творя за другихъ услов³я романтической поэз³и, заключая ее въ тѣсные предѣды злодѣйствъ и страстей низкихъ, журналъ сей наполнялся статьями, взятыми изъ писателей романтической школы (Вашингтона-Ирвинга, Купера, Тика, Гизо и пр.). Это неблагодарность; но не знаю, какимъ именемъ назвать выходки людей, не составившихъ еще себѣ никакого литературнаго имени и вовсе неизвѣстныхъ сочинен³ями своими даже y насъ на святой Руси, противъ поэз³и Данте, Ар³оста, Шекспира, Гете, Байрона, Шиллера, В. Скотта, Ж. П. Рихтера, Жуковскаго и Пушкина! - Новый журналъ могь 6ы найти друг³е, надежнѣйш³е пути къ извѣстности, не выкликая самовольно на бой общаго мнѣн³я, утвержденнаго на дивныхъ творен³яхъ поэтовъ-ген³евъ.

   Le Bulletin du Nord, французск³й журналъ, издаваемый въ Москвѣ Г. Лекуантъ и де Лаво (Le Cointe de Lavcaux), могъ бы служить хорошимъ толмачемъ между руской литературой и иностранными пер³одическими издан³ями, если бъ y издателя его было поболѣе оглядки, поменѣе односторонности и если бъ онъ не по наслышкѣ судилъ о всѣхъ новыхъ явлен³яхъ въ нашей словесности. Къ сожалѣн³ю, y насъ почти всегда выпадалъ жереб³й на издателей иностранныхъ журналовъ, какъ лотерейные билеты: не по выбору, основанному на литературной извѣстности, дарован³яхъ и знан³и рускаго языка, a просто по безотчетной случаноости. Отъ того с³и издатели не могли сдѣлать журналовъ своихъ занимательными для просвѣщенной Европы; ибо, по незнан³ю нашего языка, не могли пользоваться самыми лучшими статьями въ современныхъ рускихъ журналахъ и сообщать порядочныхъ отчетовъ о вновь выходящихъ y насъ книгахъ; a должны были по неволѣ наполнять свои листки всѣмъ, что Богъ послалъ, или что благосклонные къ самимъ себѣ сочинители доставляли имъ въ переводѣ. Не чему будетъ дивиться, когда послѣ этого иностранные критики, видя пустоту книжекъ французскаго журнала, выходящаго въ Росс³и и обѣщающаго говорить объ Росс³и и ея словесносши, - упрекнутъ насъ за скудость сей послѣдней: имъ не извѣстно, какъ y насъ снаряжаются так³я чужеязычныя издан³я. Изъ двадцати, положимъ, самыхъ посредственныхъ журналовъ, не ужели нельзя въ течен³и года выбрать по крайней мѣрѣ двадцати хорошихъ оригинальныхъ статей, для наполнен³я одного журнала чужеязычнаго? Можно, и очень можно; къ тому жь не всѣ журналы носятъ y насъ печать посредственности и во многихъ изъ нихъ помѣщаются весьма любопытныя статьи историческ³я, статистическ³я, археологическ³я и проч. о Росс³и, равно какъ и занимательныя статьи собственно-литературныя. Нужно только умѣнье выбирать и переводить. Но для полемики, т. е. для разбора и оцѣнен³я новѣйшихъ произведен³й нашей словесности, издателю необходимо должно знать вь совершенствѣ руск³й языкъ и руководствоваться собственнымъ, просвѣщеннымъ вкусомъ, a не чужими словами и внушен³ями.

  

  

   1) Альбомъ Сѣверныхъ Музъ. Разсматривая этотъ Алъбомъ, вѣрно никто изъ читателей не пожалѣлъ, что въ немъ нѣтъ бѣлыхъ листковъ, и конечно немного нашелъ такихъ страницъ, которыя лучше бъ было оставишь бѣлыми. Двѣ весьма хорош³я повѣсти, относящ³яся къ Царствован³ю Петра Великаго, и третья, блестящая яркими цвѣтами востока (если можно назвать повѣстью переведенную Г. Сенковскимъ арабскую кассиду: Смерть Шамфар³я); Встрѣча съ Карамзинымъ, Г. Булгарина и еще одна или двѣ статьи въ прозѣ; Талисманъ Пушкина, и нѣсколько прекрасныхъ стихотворен³й Языкова, К. Вяземскаго, Ѳ. Глинки, Подолинскаго и пр. и пр., составляютъ такой богатый вкладъ въ сей уютный альбомъ in-16, какого трудно сыскать въ другихъ его собрат³яхъ in-4® и всѣхъ возможныхъ форматовъ. а) Невск³й Альманахъ. Изъ прозаическихъ статей онаго: Письма рускаго путешественника тo Сѣверной Америкѣ (Г. Свиньина), Черты изъ жизни Суворова (Г. Фукса), статьи Ѳ. Н. Глинки: Начало 1812 года и Локлинова Арфа, и повѣсть: Хранители Закона (Н. П.), могутъ занять любопытство читателей и доставить имъ нѣсколько пр³ятныхъ минутъ; но двѣ больш³я повѣсти: В. Воинко и Кочубей, не имѣютъ никакого достоинства ни по ходу своему, ни по разсказу. Въ первой произшеств³я накоплены, запутаны и не разпутаны; a вторая, кажется, сочинена на заданныя имена, подобно какъ стихи на заданныя риѳмы. По всему видно, что онѣ написаны были наскоро, â bâtons rompus, и ни сколько не обдуманы ихъ сочинителями. Стихи Пушкина, Языкова, Козлова, Глинки, Зайцевскаго, Илличевскаго, и др. искупаютъ скудость прозы сего альманаха. 3) Енисейск³й альманахъ. Въ немъ любопытны, изъ статей прозаическихъ, три первыя, содержащ³я въ себѣ описан³я мѣстныя, т. е. относящ³яся до восточной Сибири. Мног³я изъ Монгольскихъ пословицъ, составляющихъ 4-ю статью, не худо бы затвердить и Рускимъ. Остальныя двѣ статьи, сочиненныя самимъ издателемъ (Г. Петровымъ), суть подражан³я аллегор³ямъ Глинки; хорош³й слогь замѣняетъ въ нихъ недостатокъ создан³я.- Изъ стихотворен³й, ни на одно не можно навести особаго вниман³я читателей.- 4) Памятникъ Отечественныхь Музъ. Кромѣ весьма немногихъ стихотворен³й, не пo чему будетъ помянуть сего памятника: остальное въ немъ (и проза и стихи) носитъ на себѣ печать разностепенной посредственности, и, если даже принять слово Памятникь въ смыслѣ, которое придаетъ ему издатель, - не стоило быть вписано ни въ какую памятную книжку. Кто захочетъ помнить все посредственное и слабое, которымъ со дня на день тучнѣетъ, не питаясь, наша литература? не лучше ли весь такой грузъ и прозы и стиховъ заблаговременно топить въ рѣкѣ забвен³я? И чѣмъ могутъ позабавиться читатели въ такихъ повѣстяхъ, каковы Путешеств³е за Невѣстой и Приключен³е на Ночлегѣ? Первая изъ нихъ скудна завязкой и скучна подробностями; въ ней вялымъ, ребяческимъ слогомъ на 40 слишкомъ страницахъ разсказано то, о чемъ много бъ было написать четыре странички. Вторая бросается въ глаза явнымъ подражан³емъ одной оригинальной повѣсти, помѣщенной когда-то въ Сѣверномъ Архивѣ; но подражатель имѣлъ общую участъ всѣхъ другихъ подражателей: пылкость воображен³я, живость разсказа и прелестная небрежность слога подлинной повѣсти бьли для него недоступны. - Скажемъ еще слово о стихотворен³яхъ, напечатанныхъ въ Памятникѣ Музъ. Между ними есть так³я, которыя написаны были въ молодости поэтами, въ послѣдств³и прекрасно загладившими с³и грѣхи литературные; есть и так³я, которыя, можетъ быть, съ умысломъ были утаены ихъ сочинителями отъ литературныхъ соглядатаевъ. Такъ еще въ Памятникѣ Музъ на 1827 годъ напечатаны были отрывки изъ стихотворен³я Пушкина: Фавнъ и пастушка, стихотворен³я, отъ котораго поэтъ нашъ самъ отказывастся и поручилъ намъ засвидѣтельствовать с³е предъ публикой. He великодушно выводить наружу обмолвки покойниковъ, которыхъ всегда должно поминать добрымъ словомъ; но выпускать въ свѣтъ ранн³я, недозрѣлыя попытки живыхъ писателей, противъ ихъ желан³я - не простительнo. 5) Драматическ³й Альманахъ. Едва ли не самый тучный изъ всѣхъ прошлогоднихъ альманаховъ числомъ страницъ, и едва ли ни самый тощ³й числомъ хорошихъ статей. На три или четыре удачно выбранные отрывка изъ хорошихъ драматическихъ пьесъ, наберется болѣе десяти, неудачно выбранныхъ, и за все с³е читатели должны еще поплатиться прочтен³емъ двухъ полныхъ пьесъ, какъ называетъ ихъ Г. издатель, или двухъ тяжелыхъ пьесъ, какъ должна ихъ назвать критика по внутреннему убѣжден³ю.

   Кромѣ сего, въ прошломъ году вышли еще три {Прекрасная, по содержан³ю и приложеннымъ къ ней картинкамъ, Учебная книжка для дѣтей, изданная Г. Смирдинымъ, принадлежитъ къ 1827 году, въ концѣ котораго она отпечатана и вышла въ свѣтъ.} дѣтск³е альманаха: 1) Дѣтск³й Цвѣтникъ, собранный Б. М. Ѳедоровымъ и изданный книгопродавцемъ Заикинымъ. Въ книжкѣ сей менѣе разнообраз³я, нежели въ изданной подъ тѣмъ же заглав³емъ на 1827 годъ; но въ ней также есть повѣствован³я историческ³я, повѣсти, сказки, драмы, басни и мѣлк³я стихотворен³я ддя дѣтей и проч. Картинки же сей книжки, по изобрѣтен³ю и отдѣлкѣ, лучше помѣщенныхъ въ прежней; всѣ статьи Дѣтскаго Цвѣтника, трудовъ самого собирателя; онѣ выбраны удачно и написаны хорошимъ, яснымъ слогомъ. 2) Московск³й альманахъ на 1828 годъ, истор³и, словесности и нравственности; изданъ Сергеемъ Глинкою. Это довольно хорошая нравственно-историческая галлерея для дѣтей: въ ней пр³ятнымъ слогомъ разсказаны примѣры доблестей Царскихъ, подвиговъ военныхъ и добродѣтелей мирныхъ, взятые изъ истор³и разныхъ странъ и народовъ, но преимущественно изъ лѣтописей нашего Отечества. Жаль, что нѣкоторыя статьи набросаны наскоро и необдуманы; таковы, напримѣръ, слѣдующ³я: Армяне, Малоросс³йск³я пѣсни, и нѣкоторыя друг³я. 3) Подарокъ моей дочери (соч. М. Б. Даргомыжской), состоитъ изъ небольшихъ стихотвореньицъ, писанныхъ матер³ю къ своей дочери на разные случаи, и трехъ драматическихъ пьесъ ддя дѣтскаго театра. Кротк³я замѣчан³я и нѣжныя наставлен³я согрѣты въ нихъ материнскою любовью, которая y прекраснаго пола есть послѣднею порою поэз³и сердца.

   Поэз³я и въ прошломъ году была y насъ богаче прозы и количествомъ, и качествомъ. Три новыя главы Евген³я Онѣгина (4, 5 и 6), коими оканчивается первая часть сего лоэтическаго романа, заключаютъ въ себѣ болѣе дѣйств³я, нежели три прежн³я, и болѣе ихъ разкрываютъ характеры дѣйствующихъ лицъ. Въ 1, 2 и 3 главахъ романа, мы узнали Онѣгина, Ленскаго, Татьяну и Ольгу, какъ портреты, которые нравились намъ своею выразительност³ю и чуднымъ талантомъ поэта-живописца; въ сихъ послѣднихъ главахъ, мы знакомимся съ тѣми же лицами, какъ съ существами живыми, которыя дѣйств³ями своими и поступками утверждаютъ въ насъ то понят³е, какое мы составили себѣ о нихъ по наружному виду. Въ Онѣгинѣ рановременное пресыщен³е всѣми наслажден³ями, всѣми приманками свѣт³а, и отъ того совершенное охлажден³е и пустота его души; въ Ленскомъ - порывы юнаго сердца узнатъ и вкусить то, что обольщаетъ пылкое его воображен³е, и чѣмъ другъ его уже наскучилъ; въ Татьянѣ - мечтательность, невинность сердца и совершенное незнан³е строгихъ законовъ свѣта, сковывающихъ чувство въ узы прилич³я; въ Ольгѣ - та же невинность, но болѣе равнодуш³я, легкомысл³я и женскаго самолюб³я: вотъ главныя характерныя черты сихъ лицъ, выводимыя читателемъ изъ тѣхъ положен³й, въ которыхъ они были представлены поэтомъ. Подробности и предметы внѣшн³е, придаточные, являютъ намъ героевъ поэмы въ живой и разнообразной картинѣ и дѣлаютъ ихъ какъ бы осязаемыми: сельская жизнь и занят³я Онѣгина, изображен³е руской зимы, гадан³е и сонъ Татьяны, именинный пиръ y Лариныхъ, поединокъ Онѣгина съ Ленскимъ, мѣняютъ наслажден³я читателя и дивятъ его гибкостью дарован³я въ поэтѣ, который съ такою легкостью и ловкостью переходитъ изъ тона въ тонъ, отъ одного впечатлѣн³я къ другому. He довольствуясь еще тѣмъ, что онь, такъ сказать, играетъ ощущен³ями читателя, онъ представляетъ ему подъ часъ пороки, странности и затѣи свѣта въ такомъ смѣшномъ видѣ, что возбуждаетъ въ немъ или горькую улыбку, или простодушный, веселый смѣхъ. Таковы выходки его противъ друзей, родныхъ, женской вѣрности, насмѣшливый совѣтъ любить самого себя, шутки надъ альбомами, элег³ями, одами и проч. и проч. Очаровательность стиховъ довершаетъ волшебство, которымъ поэтъ-Протей дѣйствуетъ на воображен³е, умъ и чувства читателей: свобода, легкость и звучность стихосложен³я y Пушкина неподражаемы. Иногда, рѣзвясь, даетъ онъ легк³е толчки грамматикѣ, какъ будто бы для того, что бы порадовать неумолимыхъ своихъ Аристарховъ, которые нашли не трудный и неубыточный для ума способъ разцѣнивать произведен³я Пушкина, переводя его поэз³ю въ прозу.

   Княгиня Наталья Борисовна Долгорукая, соч. И. И. Козлова.- Поэтовъ, тo духу творен³й ихъ, можно раздѣлить на два рода: одни изъ нихъ ген³и всеобъемлющ³е, могущ³е легко и свободно настроивать свое воображен³е на предметы разнообразные, принимать всѣ малѣйш³е ихъ оттѣнки, измѣнять по свойству ихъ свои ощущен³я, и, такъ сказать, превращаться изъ быт³я въ быт³е. Таковъ Гёте и еще весьма немног³е поэты. Друг³е въ поэз³и своей живутъ всегда съ собственно-своимъ быт³емъ нравственнымъ: съ своими страстями, склонностями и чувствован³ями; м³ръ почти всегда кажется симъ поэтамъ въ состоян³и страдательномъ, ибо они придаютъ ему тѣ краски, которыми для ихъ воображен³я или по ихъ понят³ю наведена юдоль здѣшней жизни. Въ ряду такихъ поэтовъ должно поставить пѣвца Натал³и Долгорукой. Выборъ предметовъ въ сочинен³яхъ и переводахъ его, почти неизмѣнно носитъ на себѣ отпечатокъ душевныхъ его ощущен³й, настроенныхъ болѣзненнымъ состоян³емъ тѣла Чернецѣ, въ Натал³и, въ Невѣстѣ Абидосской, въ Ирландскихъ мелод³яхъ и въ большей части мѣлкихъ стихотворен³й, обличается глубокое долговременное чувство страдан³я, порою въ отзывахъ тяжкой горести, порою въ изл³яи³яхъ тихой задумчивости. Самое стихосложен³е Козлова удивительно согласуется съ сими господствующими впечатлѣн³ями: оно плавнo, благозвучно; нo никогда не увлѣкаетъ читателя быстрыми порывами, никогда не поражаетъ его нечаянной смѣлою выходкой или рѣзкимъ переходомъ. Это трогающ³й душу, тих³й ропотъ жалующагося страдальца.- Въ Натал³и, поэтъ нашъ изобразилъ также страдалицу, покорную испытающей волѣ Провидѣн³я, жертвующую, изъ любви къ нареченному своему супругу, всѣми приманками почестей и богатствъ; и когда уже насильственная смерть мужа разорвала брачныя ихъ узы, тогда Натал³я погребла въ волнахъ свое кольцо обручальное и на мѣсто его взяла тяжелый крестъ инокини. Содержан³емъ и ходомъ повѣсти, поэтъ ясно доказываетъ справедливость того, что выше было сказано о духѣ его поэз³и: онъ схватилъ изъ жизни Натал³и только цѣпь ея несчаст³й и горестей, описалъ ея странствован³я для узнан³я о судьбѣ ея супруга, разсказалъ чудное ея видѣн³е въ Кремлѣ, разрушившее всѣ ея м³рск³я надежды и заключилъ повѣсть пострижен³емъ Натал³и въ чинъ монашеск³й; но не рѣшился изобразить сначала свою героиню въ блескѣ знатности и пышности, украшен³емъ великолѣпнаго Двора, предметомъ общаго уважен³я и кумиромъ раболѣпнаго поклонен³я многочисленныхъ приверженцевъ отца ея и жениха.- Андрей, Князь Переяславск³й, повѣсть, соч. неизвѣстнаго. Этой повѣсти напечатана только первая глава. Не смотря на нѣкоторую небрежность слога, въ сочинителѣ видѣнъ даръ поэз³и, сила воображен³я, умѣнье управляться съ стихомъ и риѳмою и знан³е стариннаго рускаго быта. По первой главѣ недьзя судить о цѣломъ сочинен³и: въ ней поэтъ не успѣлъ еще развернуть ни характеровъ, ни произшеств³й; и можетъ быть то, что кажется критикамъ неяснымъ и несообразнымъ въ отрывкѣ, покажется имъ ясно и естественно въ повѣсти, когда она выйдетъ вполнѣ. Трудно предупреждать догадками намѣрен³я автора; иногда, на зло догадливости своихъ критиковъ, онъ обдумываетъ свой предметъ совсѣмъ иначе и смотритъ на него совершенно съ другой точки, нежели та, которую они предполагали. Живость и вѣрность описан³й въ 1-й главѣ Андрея Переяславскаго съ избыткомъ искупаютъ легк³е и немгог³е недостатки оной, какъ то: смѣлость нѣкоторыхъ выражен³й, мѣстами говорливость поэта и т. п.- Х³осск³й сирота, сочинен³е П. Ободовскаго. Герой сей повѣсти - молодый Х³осск³й Грекъ Костаки или Константинъ Л*** (находящ³йся нынѣ въ Петербургѣ и воспитывающ³йся на иждивен³и Государыни императрицы Александры Ѳеодоровны). Содержан³е поэмы - разорен³е Х³оса, бѣдств³я семейства Л***, плѣнъ юнаго Костаки y Турокъ, освобожден³е его и пр³ѣздъ въ Росс³ю; a цѣль издан³я - сборъ денегь на выкупъ малолѣтнаго Ламбрине, брата Константинова, находящагося донынѣ въ Смирнѣ, невольникомъ одного Турка. Цѣлъ прекрасная и благородная! Кто не пожеластъ, что бъ успѣхъ совершенно ей соотвѣтствовалъ и чтобы подвигъ нашего поэта увѣнчался сладостною наградой - видѣть бѣднаго Ламбрине на свободѣ и въ Росс³и? Самая поэма, кромѣ заманчивости упомянутаго здѣсь обстоятельства, имѣетъ неотъемлемое достоинство поэтическое: планъ ея хорошо обдуманъ, описан³я отлтчаются вѣрнымъ изображен³емъ мѣстности и соблюден³емъ правды исторической, въ стихахъ много движен³я и чувства. Какая-то простота разсказа, мѣстами сильно, a по большей части уныло передающая впечатлѣн³я Х³осскаго сироты, весьма прилична сему лицу, отъ имени коего поэтъ повѣствуетъ намъ его бѣдств³я.- Наполеонъ, стихотворен³е Михайлы Дмитр³ева. Если стихотворен³е с³е писано на смерть Наполеона, то, какъ стихи на случай, оно опоздало нѣсколькими годами; если жь оно, какъ поэтическая дань памяти великаго человѣка, посредствомъ печати передается потомству, то оно поспѣшило нѣсколькими вѣками. Смотрѣтъ въ наше врсмя на Наполеона, какъ на предметъ поэтическ³й, есть то же, что стоя y самой стѣны какой-либо огромной башни, поднимать голову вверхъ, чтобъ однимъ взглядомъ обнять всю величину и обширность башни. Так³е исполины нравственнаго м³ра, какъ бывш³й повелитель Французовъ, созрѣваютъ для поэз³и уже тогда, когда столѣт³я пролетятъ надъ ихъ могилои и представятъ ихъ глазамъ будущихъ поколѣн³й, какъ далек³й, но ясный и полный призракъ. Славнѣйш³е изъ современныхъ поэтовъ, которые пытались намъ его представить, не достигли свосй цѣли и рисовали намъ только отдѣльныя и неполныя черты, изъ коихъ трудно было составить себѣ нѣчто цѣлое. Г-нъ М. Дмитр³евъ стихотворен³емъ своимъ напоминаетъ намъ мног³е счастливые стихи Байрона, Пушкина, Казимира Делавиня и другихъ поэтовъ, но не всегда передасшъ ихъ удач³³о; вообще же его поэма есть какъ бы собран³е эпиграфовъ для будущихъ историковъ Наполеона; но не имѣетъ ни цѣлости, ни теплоты, и потому не оставляетъ въ душѣ читателя живыхъ впечатлѣн³й.- Подражан³я Корану. Сочинитель взялъ нѣсколько отрывковъ изъ Курана Могаммедова, заключающихъ въ себѣ понят³я о вѣрѣ, библейск³я повѣствован³я по толкован³ю Могаммеда и правила нравственныя, и составилъ изъ нихъ двѣнадцать отдѣльныхъ стихотворен³й. Предметы выбраны удачно, стихосложен³е свободно, мног³е стихи отличаются силою и свѣжестью выражен³я и свидѣтельствуютъ о дарован³и молодаго поэта. Жаль, что это подражан³е не одному Курану: Пушкинъ первый началъ облекать въ стихи поэтическ³я мѣста изъ догматической книги Могаммедовой.

   Дурацк³й колпакъ. Въ этой забавной сатирѣ, написанной въ видѣ поэмы, съ какою-то добродушною веселостью разсказаны похожден³я одного проказника, который живетъ на бѣломъ свѣтѣ такъ, какъ живутъ мног³е, т. е. не заботясь о цѣли жизни и поминутно увлекаясь своими прихотями. Но этотъ проказникъ искреннѣе другихъ: онъ самъ себѣ сдѣлалъ приговоръ, въ силу коего присудилъ себѣ дурацк³й колпакъ. Мног³я мѣста сей эпической сатиры блестятъ живост³ю описан³й, тонкими замѣчан³ями и непринужденнымъ, природнымъ остроум³емъ.- Къ Эрасту, сатира на игроковъ, соч. И. Великопольскаго. Сочинитель вооружается бодцемъ Перс³я противъ порока, издавна уже разпространившагося и укоренившагося въ образованномъ м³рѣ. Хорошо выходить на бой противъ пороковъ, но надобно, что бъ оруж³е было остро и наносило вѣрные, рѣшительные удары. Оруж³е сатиры есть убѣдительность доводовъ и краснорѣчивая сила слова, a въ Сатирѣ на игроковь доводы ослаблены многослов³емъ, облеченнымъ въ так³е стихи, которые упрямо и лѣниво выражаютъ мысли сочинителя.- Въ Лирическихъ поэмахъ Г. Невѣдомскаго, читатели найдутъ нѣсколько хорошихъ стиховъ, и цѣлыя страницы, написанныя пухлымъ, устарѣлымъ слогомъ, съ надутыми метафорами и странными вымыслами. Его же комическая Энеида есть анахронизмъ въ нашей поэз³и. Изъ всѣхъ прежнихъ Энеидъ, Язоновъ и Прозерпинъ на-изнанку, уцѣлѣла только малоросс³йская парод³я Энеиды, Котляревскаго, потому что сочинитель ея умѣлъ приправить свою поэму малоросс³йскою солью и живо представилъ въ ней, вмѣсто Троянцевъ, Карѳагенянъ и Латинянъ, земляковъ своихъ Малоросс³янъ съ ихъ домашнимъ бытомъ, привычками и поговорками.

   Кстати о парод³яхъ: въ прошломъ году досталось отъ нихъ не одному покойнику Виртил³ю, но и живому Пушкнну; ибо какъ назвать, если не парод³ями поэмъ Пушкина, слѣдующ³я стихотворныя произведен³я: Евген³й Вельск³й, Признан³е на 30-мъ году жизни, Киргизск³й плѣнникъ, Любовъ вь тюрьмѣ, Разбойникъ и проч. и проч.? Назвавъ ихъ подражан³ями, не выразишь настоящаго качества сихъ пѣснопѣн³й, ибо въ нихъ часто пародированы стихи Пушкина: т. е. или изковерканы,. или взяты цѣликомъ и вставлены не y мѣста. Но пусть 6ы это были чистыя парод³и: тогда встрѣтя въ новомъ, юморическомъ видѣ мечты и чувствован³я поэта, можетъ быть, посмѣялисъ бы и мы, и самь Пушкинъ; а то совсѣмъ не въ шутку такъ называемын подражатели его безъ зазрѣн³я совѣсти живятся его вымысламн, описан³ями, созданными имъ характерами и собственными его стихами. Вся разница въ этихъ подражателяхъ та, что одинъ лучше, другой хуже пишетъ стихи, одинъ слѣдитъ за Пушкинымъ издали, другой безъ отдыха гонится за нимъ почти по пятамъ. He ужели подражан³е можетъ до того затмѣвать умъ и понят³е, что показываетъ чужое своимъ?

   Надѣюсь, отъ меня никто не потребуетъ оцѣнки всѣхъ сихъ поэмъ порознь: ихъ безъ грѣха можно отпустить оптомъ.

   Подражан³я иностраннымъ поэтамъ въ заглав³и и содержан³и стихотворен³й, и рускимъ, въ выборѣ предметовъ, стихосложен³и, любимыхъ оборотахъ и затверженныхъ выражен³яхъ, почти безпрерывно являлись въ течен³е прошлаго года, Стихотворен³я П. Межакова, Опыты А. Шишкова 2, Опыты въ стихахъ И. Бороздны, Опыты сонетовъ, Пѣсни золотаго рожка, Ditto серебрянаго ditto, Цѣвница и проч. и проч., выходили поперемѣнно въ разные мѣсяцы 1828 года, какъ ежемѣсячные отчеты объ успѣхахъ, которыми наша словесность отличалась въ подражан³и. He спорю, что нѣкоторые изъ помянутыхъ здѣсь стихотворцевъ пишутъ чистымъ слогомъ гладк³е стихи; но только ли слогъ и стихосложен³е составляютъ поэз³ю? Нѣтъ! поэз³я требуетъ изобрѣтен³я, новости мыслей, новаго, смѣлаго выражен³я оныхъ; стих³и поэз³и - воображен³е и теплота души. Отъ того-то стихи, гдѣ въ сотый разъ протверживаются уже знакомые намъ вымыслы, чувствован³я, мысли и выражен³я, кажутся намъ скучными и холодными, сколько бы ни отличались они тщательност³ю отдѣлки. Общимъ эпиграфомъ ко всѣмъ такимъ стихамъ, можно бы поставить слѣдующ³е:

  

   "Они какъ полъ лощеной гладки:

   На мысли не споткнешься въ нихъ, (*)"

   (*) Изъ одной эпиграммы, помѣщенной въ Альбомѣ сѣв. Музъ.

  

   Одинъ изъ нашихъ стихотворцевъ подражателей довелъ искуство подражать до высшей степени совершенства: онъ просто выписывалъ, съ небольшими персмѣнами, цѣлыя строфы и даже цѣлыя стихотворен³я изъ прежнихъ и современныхъ рускихъ поэтовъ, и назвалъ этотъ наборъ чужаго съ примѣсью своего: Стихи и проза А. Баталина! Если бы кто вздумалъ кланяться, по примѣру Вольтера, всѣмъ старымъ знакомцамъ въ этихъ стихотворен³яхъ, тотъ вѣрно бы цѣлую недѣлю не могъ разпрямить своей шеи отъ множества поклоновъ.

   Два перевода Тассова Освобожденнаго ²ерусалима, одинъ Г. Мерзлякова, другой Г. Раича, конечно заслуживаютъ вниман³е, какъ трудъ многолѣтн³й и требовавш³й многихъ усил³й; но оба прелагатели не совершенно передали намъ сладостныя пѣсни Итальянскаго поэта. Одинъ (Г. Мерзляковъ) слилъ октавы его въ однообразный шестистопный ямбъ: читая сей переводъ, думаешь, что снова перечитываешь Росс³аду или Владим³ра: другой (Г. Раичь) превратилъ с³и октавы въ балладическ³я строфы Двѣнадцати спящихъ дѣвъ. Такимъ образомъ и тотъ и другой уклонились отъ тона поэз³и Тассовой: первый переводъ слишкомъ разтянутъ говорливымъ алсксандр³йскимъ стихомъ, вторый слишкомъ сжатъ усѣченнымъ размѣромъ. По моему мнѣн³ю, вѣрность стихотворнаго перевода не состоитъ въ одномъ соблюден³и хода поэмы, описан³й, картинъ и мыслей поэта: но с³и описан³я, картины и мысли должны выливаться въ переводѣ съ такою же свободой, какъ и въ подлинникѣ; красоты поэз³и должны быть удержаны съ точност³ю, безъ дополнен³й и недомолвокъ. {Есть еще услов³е, которое переводчики Освобожденаго ²ерусалима непремѣнно должны были имѣть въ виду и которое составляетъ одно изъ отличительныхъ достоинствъ поэз³и Тасса: сладкозвуч³е и легкость стиховъ подлинника и округленные пер³оды итальянской октавы. У Г. Мерзлякова, стихъ отчасти тяжелъ и неподвиженъ, y Г. Раича онъ отрывистъ и шероховатъ; первый по волѣ разбавляетъ пер³оды подлинника, вторый по неволѣ ихъ усѣкаетъ либо разсѣкаетъ.} Иначе нельзя удержать духъ поэз³и подлинника и трудъ, въ которомъ не соблюдены помянутыя услов³я, приличнѣе назвать подражан³емъ или вольнымъ переводомъ.

   Истину с³ю чувствовалъ Г. Вердеревск³й, назвавъ Паризину свою вольнымъ переводомъ. Хотя мног³е изъ его стиховъ, даже цѣлыхъ отрывковъ, весьма удачно передаютъ стихи Байрона; но нѣкоторыя отступлен³я и пропуски, нѣкоторыя мѣста, ослабленныя переводчикомъ, оправдываютъ его скромность. Впрочемъ если принять въ уважен³е цѣль сихъ трехъ прелагателей и выполнен³е оной, то преимущество останется на сторонѣ Г. Вердеревскаго. Покрайней мѣрѣ въ нѣкоторыхъ мѣстах