Сумароков Александр Петрович - Мнение во сновидении о французских трагедиях

  

  

   *) С³е мнѣн³е, кажется писано покойнымъ Сочинителемъ къ Г. Волтеру.

  

   Разныя обстоятельства отвратили меня вѣчно отъ Теятра. Легче было мнѣ разстаться съ Тал³ею, нежели съ прелюбезною моею Мельпоменою; но я нынѣ и о ней рѣдко думаю: не для того что она мнѣ противиа, но что очень мила: а о той любовницѣ, которая мила паче жизни, по разлучен³и воспоминати мучительно. Но кто отъ мучительнаго сновидѣн³я спастися можетъ? Востревожилъ меня сонъ, и извлекъ изъ очей моихъ, во время своего продолжен³я, слезы. Былъ я сновидѣн³емъ на Теятральныхъ представлен³яхъ Парижскихъ, и видѣлъ нѣкоторыя Трагед³и такъ живо какъ на яву.

  

  

   Перьвою Трагед³ею была представлена Цинна: а я и с³ю и всѣ послѣдующ³я Драмы слушалъ, видя, съ великимъ примѣчан³емъ: и вотъ какое имѣль во время представлен³й чувств³е и разсужден³с. Ждалъ я, что начнется с³я Драма излишнымъ и излишно критикованнымъ Монологомъ по мнѣн³ю Боало, Вами нѣсколько извиненнымъ, и мною отверженнымъ не для родослов³я, но для не принадлежащаго и не вмѣстнаго, слѣдующему прекрасному началу, Предислов³я. Толико непр³ятенъ сей мнѣ фронтесписъ въ сей Трагед³и, колико предъ Енеидою: да тамо еще сносняе, ибо тамъ Виргил³й тщится о себѣ сказати, кто онъ, а здѣсь во прекрасныхъ стихахъ ничево Корнел³й не объявляетъ, и только начало Трагед³и, и страсть вострсвоженнаго Геройскаго Емил³ина Духа ослабляетъ. Трагед³ю начала Емил³я сими словами: -

  

   Je l'ai jurê, Sulvie, et je le jure encore,

   Quoique j' aime Cinna, quoique mon cœur l' adore,

   S'il me veut possêder, Augujle doit pêrir;

   Sa tЙte est le seul prix dont il peut m' acquêrir. -

  

   Прекрасное начало и достойное имени Великаго Корнел³я. Праведно Вы критиковали, что слово seulement попортило Перваго Дѣйств³я окончан³е: -

  

   Va-t-en, et souviens-toi seulement que je t'aime. -

  

   А ежели бы онаго слова не было; такъ бы дозволительно было, не напомянуть ему ни о славѣ ни о друзьяхъ. Рѣчь Августова Циннѣ и Максиму весьма хороша. Монологъ Цинны крайне хорошъ, исключая с³и два стиха: -

  

   Qui du peu que je suis sait une telle estime.

   Qui me comble d'honneurs, qui m'accable de biens, -

  

   И послѣдн³й стихъ: -

  

   Mais voici de retour ceste aimable inhumaine. -

  

   Которые и Вы критиковали: оба с³и стихи гадки. Четвертое Явлен³е, Третьяго Дѣйств³я достойно Корнел³я. Какъ окончалося с³е Дѣйств³е, по изрѣчен³и сихъ словъ: -

  

   Qu'il achève, et dêgage sa soi;

   Et qu'il choissise après, de la mort, on de mou. -

  

   Весь Партеръ былъ въ восторгѣ, а сему восторгу громк³й плескъ воспослѣдовалъ, а я воскричалъ: О Корнел³й! праведно ты Великимъ нарѣченъ Корнел³емъ. Монологъ Августовъ хорошъ, только дологъ. Рѣчь Августова Циннѣ хороша. Окончан³е перьвой половины рѣчи Августовой симъ стихамъ: -

  

   С³ппа, tu t'en souviens, et veux m'assassiner. -

  

   Циннино замѣшательство хорошо; но договоръ Августовъ съ Цинною, чтобъ онъ молчалъ, не нравится мнѣ, а с³и пѣни: -

  

   Tu tiens mal ta promesse: -

  

   Гадки мнѣ; и с³е рабячество и крайняя малость, заставили меня на одно мгновен³е, заставили меня почести не вкуснымъ Авторомъ. Остатокъ трагед³и хорошъ такъ же какъ и вся Трагед³я весьма хороша, и будетъ вѣчно славою Франц³и и Короною Корнел³евою; но лутче бы было, ежели бы Августъ показалъ милосерд³е свое, безъ сихъ словъ: -

  

   O! Siecles! o mêmoire!

   Conservez à jamais ma derniere victoire, -

  

   И ежели бы Лив³я не пророческимъ духомъ Августу благоденств³е предвѣщала, и не говорила бы въ присутств³и главныхъ и едва только прощенныхъ бунтовщиковъ: -

  

   On portera le joug desormais sans se plaindre,

   Et les plus indomtès renversant leurs projets,

   Mettront toute leur gloire à mourir vos sujets. -

  

   А вмѣсто того сказала бы лутче: Добровольно будутъ повиноваться власти твоей; и чтобъ Августъ не выговорилъ хотя словъ сихъ: -

  

   J'en accepte l'augure, et j'ose l'espêrer;

   Ainsi toujours les Dieux vous daignent inspirer!

  

  

  

   Во второе представлен³е, по прослушан³и Перваго Дѣйств³я Родогуны, былъ тѣмъ недоволенъ я, что Прологъ составляютъ наперстники, а Героя тут нѣтъ ни одного, что совсѣмъ моему вкусу противно, какими бы прекрасными стихами наперстники ни говорили: да они же и Явлен³е потомъ перервали, вознамѣрившися договорить начатую рѣчь, послѣ: вымыселъ Автора самаго малаго, ищущаго новыя красоты въ безобраз³и. Во Второмъ Дѣйств³и явился Корнел³й, какъ и Вы въ примѣчан³яхъ написали, во всей своей пышности. Не скрывается Корнел³й во всемъ Дѣйств³и семъ до самаго конца. Перьвое Явлен³е Третьяго дѣйств³я такъ же прекрасно. Монологъ Родогуны мнѣ весьма нравится, a особливо с³и стихи: -

  

   Sentimens êtoussês de colère et de haine,

   Rallumez vos slambeaux à celles de la Reine;

   Et d'un oubli contraint rompez la dure loi,

   Pour rendre ensin justice avec mânes d'un grand Roi.

   Rapportez à mes yeux son image sanglante,

   D'amour & de sureur encore êtnicelante,

   Telle que je le vis, quand tout percê de coups,

   Il me cria, Vengeance, adieu, je meurs pour vous. -

  

   Послѣ которыхъ услышалъ я въ восхищен³и своемъ громк³й всего Партера плескъ. Гомера, казалося мнѣ, я въ сихъ вижу стихахъ. А что с³и стихи вашей критикѣ подверглися; такъ я того не порочу; ибо я и самъ еще и до вашихъ примѣчан³й того же мнѣн³я; но восхищенное мое ими сердце, всю мою на нихъ критику, преодолѣло. Все с³е Дѣйств³е мнѣ понравилося, исключая послѣднее Явлен³е, Ант³оховъ Монологъ, a особливо вмѣщенный Медицынск³й разсудокъ. Четвертое Дѣйств³е я такъ же внималъ съ удовольств³емъ и преизрядной Клеопатринъ окончевающ³й Дѣйств³е Монологъ. Пятое Дѣйств³е очень хорошо. Окончан³е сей Трагед³и достойно славы Великаго Корнел³я, и славы всѣхъ лучшихъ Трагиковъ на свѣтѣ.

  

  

  

   Трет³е представлен³е была Трагед³я французскаго Еврипида, сего Великаго мужа, котораго и вы толико же много колико и я почитаю, уповая и себѣ таковаго же отъ потомства, или паче отъ просвѣщеннѣйшихъ Авторовъ, которымъ почтен³емъ вы уже наслаждаетесь, а я пиша въ маломъ извѣстномъ Европейцамъ, хотя и прекрасномъ языкѣ, с³ю славу моему праху оставляю. Представлена была Трагед³я Митридатъ. Перьвое Дѣйств³е началося. Перьвое Явлен³е показало уже достоинство Автора. Втораго Явлен³я, перьвой; Мониминой рѣчи, послѣдн³я шесть стиховъ, довольно мнѣ Расина изобразили: -

  

   Et si Monime en pleurs ne vous peut êmouvoir.

   Si je n'ai plus pour moi que mon seul dejejpoir;

   An pied du mЙme autel, où je suis attendue,

   Seigneur, vous me verrez, à moi-mЙme rendue,

   Percer ce tripe cœur qu'on veut tiranniser;

   Et dont jamais encore je n' ai pu disposer. -

  

   Тоже здѣлали Трет³яго Явлен³я перьвой Фарнасовой рѣчи, послѣн³я четыре стиха: -

  

   Nos intêrЙts communs, et mon cœur le demandent,

   PrЙts à vous recevoir, mes vaisseaux vous attendent

   Et du pied de l' autel vous y pouvez monter,

   Souveraine des mers, qui vous doivent porter. -

  

   Втораго Дѣйств³я, Третьяго Явлен³я, перьвая Митридатова рѣчь, кажется мнѣ самимъ Гомеромъ писана: Вотъ колико несмысленны тѣ, которые Расину едину приписуютъ нѣжность. четвертаго Явлен³я Митридатова рѣчь писака самими Музами.

  

   Ainsi, prЙte à subir un joug qui vous oprime,

   Vous n'allez à autel que comme une ѵ³ttiте;

   Et moi, tyran d'un cœur qui se resuse au mien.

   MЙme en votis possedant, je ne vous dêvrai rien.

   Ah, Madame! Est-ce-là de quoi me satissaire?

   Saut-il que dêsormais, renonèant à vous plaire,

   Je ne prêtende plus qu'à vous tyranniser?

   Mes milheurs, en un mot, me sont-ils mêpriser?

   Ah! Pour tenter encore de nouvelles conquЙtes,

   Quand je ne verrois pas des routes toutes prЙtes,

   Quand le sort ennemi m'auroit jette plus bas,

   Vaincu, persêcutê, sans secours, sans êtats,

   Errant de mers en mers, et moins Roi que Pirate,

   Conjervant pour tous biens le nom de Mithridate,

   Aprenez que, suivi d'un nom si glorieux,

   Par-tout de l' Univers j' attacher ois les yeux

   Et qu'il n'est point de Rois, s'ils sont dignes de l'Йtre,

   Qui, sur le trône assis, n'enviassent peut-Йtre,

   Au-dessus de leur gloire un nausrage êlevê,

   Que Rome et quarante ans ont à peine achevê.

   Vous-mЙme, d'mi autre œul me verriez vous, Madame.

   Si ces Grecs vos' Ayeux revivoient dans votre ame;

   Et puisqu'il saut ensin que je sois votre êpoux,

   N'ètoit-il pas plus noble, & plus digne de vous,

   De joindre à ce devoir votre propre sussrage:

   D'oposer votre esiime au desiin qui m'outrage;

   Et de me rasjurer, en slâtant ma douleur,

   Contre la dêsiance attachêe ait malheur?

   Hê quoi? N'avês-vous rien, Madame, à me repondre?

   Tout mon empressement ne sert qi' à vous consondre.

   Vous demeurez muette; et, loin de me parler,

   Je vois, malgrê vos soins, vos pleurs prЙts à couler.

  

   Шестое Явлен³е достойно все едва подражаемаго въ нѣжности Расина. Въ четвертомъ Явлен³и Третьяго Дѣйств³я, въ Монологѣ Митридата: -

  

   Mais par où commencer?

   Qui m'en êclair cira? Quels têmoins? Quel indice? -

  

   Извлекло Расину скорой переворотъ: -

  

   Le ciel, en ce moment, m'inspire un artisice. -

  

   Такое скоропоспѣшное и слабое въ ломкѣ заключен³е, есть дѣло не Расиновой Музы. С³е Дѣйств³е мнѣ не нравится, хотя стихи и хороши: и вся с³я завязка принадлѣжитъ Комед³и, да и то характирамъ нижняго рода, а не Трагическимъ Героямъ. четвертаго Дѣйств³я Втораго Явлен³я Ксифаресовы слова: -

  

   Pour sur croit de douleur, Madame, je l'ignore.

   Heureux! si je pouvois, avant que m'immoler,

   Percer le traitn cœur qui ni'a pu dêceler.

  

   И Мониминъ отвѣтъ во четырехъ стихахъ,

  

   Нê bien, Seigneur, il saut vous le saire connaître,

   Ne cherchez point aileurs, et cet ennemi, ce traître,

   Srapez. Aucun respedt ne vous doit retenir.

   J' ai tout sait, et c'esi mai que vous devez punir. -

  

   По окончан³и своемъ произвели во всемъ Партерѣ плескъ. Остатокъ сего явлен³я прекрасенъ весь. Четвертое Явлен³е наполнено хорошими стихами. Монологъ Митридатовъ хорошъ. Дѣйств³е окончано сими стихами; -

  

   Ciel! Courons. Ecoutez. Du malheur qui me presse,

   Tu ne jouiras pas, insidele Princesse. -

  

   Пятаго Дѣйств³я перьваго Явлен³я рѣчь Монимина вся прекрасна: -

  

   Xipharês ne vit plus, il n'en saut point douter.

   L'êvênement n'a point dêmenti mon attente.

   Quand je n'en aurois point la nouvelle sanglante,

   Il est mort; et j'en ai pour garants trop certains,

   Son courage et son nom trop suspects aux Romains.

   Ah! Que d'un Ji beau sàng, dês long-tems altêrêe

   Rome tient maintenant sa vitoire ajsurèe!

   Quel ennemi son bras leur alloit opojer!

   Mais sur qui, malheureuse, oses-tu t'exeuser!

   Quoi! Tu ne veux pas voir que c'est toi qui l'oprime,

   Et dans tous ses malheurs reconnaître tes crimes?

   De combien de assassins l'avois-je envelopê?

   Comment à tant de coups Jeroit-il êchapê?

   Il evitoit en vain les Romains et son srere,

   Ne le livrois -je pas aux sureurs de son père ?

   C'est moi, qui les rendant l'un de l'autre jaloux,

   Vins allumer le seu qui les embrase tous,

   Tison de la dijcorde, et satale surie,

   Que le Dêmon de Rome a sormêe et nourrie,

   Et je vis? Et j'attens que de leur jang baignê.

   Pharnace des Romains revienne accompagne?

   Qil'il êtale à mes jeux sa parricide joye?

   La mort au desespoir ouvre plus d'une voye.

   Oui y cruelle, en vain vos injustes secours

   Me serment du tombeau les chemins les plus courts.

   Je trouverai la mort jusque s dans vos bras mЙme.

   Et toi, satal tissu, malheureux diadème

   Insiniment et têmoin de toutes mes douleurs,

   Bandeau que, mille sois, j'ai trempê de mes pleurs,

   Au moins, en terminant ma vie et mon juplice,

   Ne pouvois-tu me rendre un sune sie service?

   A mes tristes regards, va, cesse de t' ossrir.

   D'autres armes, sans toi, sèauront me secourir:

   Et perisse le jour, et la main meurtriêre

   Qui jadis sur mon sront s'attacha la premiêre-

  

   Съ сего мѣста: Et je vis? еще прекрасняе стала; а съ сего: Et toi, satal tissu, еще прекрасняе. По окончан³и словъ ея былъ плескъ, а изъ глазъ моихъ брызнули слезы. Второе Явлен³е прекрасно, a исторженныя мои слезы орошали лице мое. Въ третьемъ Явлен³и отнят³е яда хорошо. Въ четвертомъ Явлен³и с³и три стиха мастерск³я: -

  

   Xipharès? Ah; grands Dieux! Je doute si je veille,

   Et n'ost qu'en tremblant en croire mon oreille.

   Xipharès vit encore? Xipharès, que mes pleurs...

  

   Разсказъ Вѣстника и все окончан³е Трагед³и хорошо.

  

  

  

   Начало Трагед³и прекрасно. Стихи великаго вкуса. Прологъ весь есть дѣло достойное Расина. Второе Явлен³е прекрасно. Трет³е прекрасно. Пятое Явлен³е достойно своего Автора. С³и стихи и слѣдующ³я въ сей Улисовой рѣчи весьма прекрасны: -

   Voyez tout l'Hellespont blanchissant sous nos rames,

   Et la perside Troye abandonnêe aux slammes

   Ses peuples dans vos sers. Priant à vos genoux,

   Hêlene, par vos mains, rendue à son epoux.

  

   Втораго Дѣйств³я перьвое Явлен³е меня не трогало; ибо с³я Еп³еда меня не оживляетъ, но усыпляетъ, и отъемлетъ у сей прехвальной Трагед³и много чести.

   Второе Явлен³е хорошо; но все с³е Дѣйств³е почти не трогало сердца моево. четыре перьвыхъ Явлен³й прекрасн³ы, только Ерифилина ролля меня отвлекаетъ отъ настоящей Истор³и. Пятое Явлен³е весьма хорошо. Ударъ Теятральной былъ бы чрезвычайно хорошъ, ежели бы не было на Теятрѣ противной мнѣ, или паче несносной Ерифили. С³и четыре стиха мастерск³я: -

  

   Ira-t-elle, des Dieux implorant la justice,

   Embrasser leurs autels parez pour son suplice?

   Elle n'a que vous Jeul. Vous Йtes en ces lieux

   Son pere, son êpoux, son asyle, les Dieux,

  

   Шестое Явлен³е весьма прекрасно. Седьмое такъ же. Четвертаго Дѣйств³я Перьвое Явлен³е не стоитъ моево примѣчан³я. Во Второмъ Явлен³и взошла Клитемнестра съ Егиною на Теятръ, а Ерифила съ Дорисою сошли. С³е противно и Теятру и хорошему вкусу, и все с³е крайне принужденно, и натянуто ради послѣдующихъ Явлен³й. Четвертое Явлен³е прогнало мою дремоту. Началося прекрасное и достойное Расина. С³и четыре стиха весьма мнѣ нравятся: -

  

   Je sèaurai, s'il le saut, v³ctiте obêissante,

   Tendre au ser de Calchas une tЙte innocente;

   Et respectant le coup par vous-mЙme ordonne,

   Vous rendre tout le sang que vous m'avez donnê"

  

   Вся послѣдняя рѣчь Клитемнестры, писана Музами: -

  

   Vous ne dêmentez point une race suneste.

   Oui, vous êtes le Jang d'Atrêe et de Thyeste.

   Bourreau de votre sille, il ne vous reste ensin,

   Que d'en saire à sa merê un horrible ???sestm.

   Barbare! C'est donc-là cet heureux sacrisice

   Que vos soins prêparaient avec tant d'artisice.

   Quoi! L'horreur de souscrire à cet ordre inhumain

   N' a pas en le traèant arrêtê votre main?

   Pourquoi seindre à nos yeux une saujse trislesse?

   Pensex-vous par des pleurs prouver votre tendresse?

   Où sont-ils ces combats que vous avez rendus?

   Quels slots de sang pour elle avez-vous rêpandus?

   Quel dêbris parle ici de votre rêsistance?

   Quel champ couvert de morts me condamne au silence?

   Voilà par quels têmoins il salloit me prouver.

   Cruel, que votre amour a voulu la sauver.

  

   Un oracle scitai ordonne que j'expirê.

   Ut oracle dit-il tout ce qui semble dire?

   Le ciel y le juste ciel, par le meurtre honore

   Du sang de l'innocence est-il donc altêrê?

   Si du crime d'Hêlêne on punit sa s amille,

   Saites chercher à Sparte Hermione sa sille.

   Laissez à Mênelas racheter d'un tel prix,

   Sa Coupable moitiê dont il est trop êpris.

   Mais vous, quelles sureurs vous rendent sa v³ctiте!

   Pourquoi vous imposer la peine de son crime?

   Pourquoi moi-mЙme ensin me dêchirant le slanc,

   Payer sa solle amour' du plus pur de mon sang?

  

   Que di-je? Cet objet dê tant dê jalousie,

   Cette Hêlêne qui trouble et l'Europe, et l'Asie,

   Vous semble-t'elle un prix digne de vos exploits?

   Combien nos sronts pour elle ont-ils rougi de sois?

   Avant qu'un noeud satal l'unit à voire srere,

   Thêsêe avoit osê l'enlever à son pere.

   Sous sèavez, et Calchas mille sois vous l'a dit.

   Qu'un hymen clandestin mit ce Prince en son lit;

   Et qu'il en eut pour gage une jeune Princesse,

   Que sa mere a cachêe au reste de la Grece.

   Mais non, l'amour d' un srere, et son honneur bless:

   Sont les moindres des soins, dont vous Йtes pressè.

   Cette sois de regner, que rien ne peut êteindre,

   L'orgueil de voir vingt Rois vous servir et vous craindre.

   Tous les drois de l'Empire en vos mains consiez.

   Cruel, c est à ces Dieux que vous sacrisiez.

   Et loin de repousser le coup qu'on vous prêpare,

   Vous vouiez vous en saire un mêrite barbare.

   Trop jaloux d'un pouvoir qu'on peut vous envier,

   De votre propre sang vous courez le payer,

   Et voulez, par ce prix, êpouvanter l'audace

   De quiconque vous peut disputer voire place.

   Est ce donc Йtre père? Ah! Toute ma raison

   Cède à la cruautê de cette trahison.

   Un prЙtre, environnê d'mie soule cruelle,

   Portera sur ma sille une main criminelle?

   Dêchirera son sein ? Et, d'un ail curieux,

   Dans son cœur palpitant consultera les Dieux?

   Et moi, qui l'amenai triomphante, adorêe,

   Je m'en retournerai seule, et desespêrêe!

   Je verrai les chemins encor tout parsumez

   Des sleurs, dont sous ses pas on les avoit semez!

   Non je ne l' aurai point amenêe au Juplice,

   Ou vous serez aux Grecs un double sacrisice.

   Ni crainte, ni respect ne m'en peut dêtacher.

   De mes bras tout sanglans il saudra l'arracher.

   Aussi barbare êpoux qu'impitoyable père,

   Venez, si vous l'osez, la ravir a sa mere.

   Et vous, rentrez, ma sille, & du moins à mes loix

   Obêissez encor pour la derniêre sois. -

  

   А съ сего мѣста: -

  

   - Ah! toute ma raison

   Cêde à la cruautê de cette trahison. -

  

   Волосы на мнѣ дыбомъ, сердце затрепетало, замерло; а по окончан³и Явлен³я, въ минуту громчайшаго плеска, полилися изъ очей моихъ слезы. Въ сей статьи возшелъ Французск³й Еврипидъ на самой верьхъ Парнасса. Агамемноновъ Монологъ прекрасенъ. Явлен³е Шестое достойно Гомера. Послѣдняя рѣчь Ахиллесова, Расина и Гомера и самаго Аполлона: -

  

   Rendez grace au seul noeud qui retient ma colere.

   D'Iphigenie encore je respessie le père.

   Peut - Йtre, sans ce nom, le ches de tant de Rois;

   М'aurait ose braver pour la derniere sois.

   Je ne dis plus qu'un mot, c'esl à vous de m'entendre.

   J'ai votre sile ensemble; et ma gloire à desendre.

   Pour aller jusqu' au cœur, que vous voulez percer.

   Voilà par quel chemin vos coups doivent passer.

  

   Агамемноновъ Монологъ весьма живъ. Слѣдующее Явлен³е соотвѣтствуетъ красотѣ предъидущихъ; Въ Десятомъ Явлен³и опять несносная Ерифиль взошла на Теятръ и съ нею Дориса, и окончали с³е прекрасное, по не вкусномъ началѣ, Дѣйств³е. Второе Явлен³е Пятаго Дѣйств³я весьма прекрасно: послѣдн³я рѣчи Ахиллеса и Ифиген³и мастерск³я: -

  

   Не bien, nэen parlons plus. Obeissez, cruelle,

   Et cherchez une mort qui vous semble si belle. etc.

  

  

   Ah! Seigneur, Ah! cruel.... Mais il suit, il m'echape.

   O, toi, qui veux ma mort, me voilà seule, srape,

   Termine, juste ciel, ma vie, et mon essroi;

   Et lance ici des traits, qui n 'accablent que moi.

  

   Трет³е Явлен³е прекрасно. Изображен³е страсти въ четвертомъ Явлен³и, a особливо послѣдняя Клитемнестрина Рѣчь: -

  

   O monstre, que Megêre en les slancs a portê,

   Monstre, que dans nos bras les ensers ont jette! etc.

  

   И весь остатокъ Явлен³я всякую похвалу превосходитъ. Пятое Явлен³е хорошо. Клитемнестрина скончательная рѣчь весьма хороша. Разсказъ Вѣстника прекрасенъ. Но окончан³я Трагед³и разсказами, не суть по моему вкусу.

  

  

  

   Въ Перьвомъ Явлен³и уже явился Велик³й и Преславный Стихотворецъ. Второе Явлен³е очистило искуснѣйшимъ образомъ Федрѣ Теятръ. Въ Третьемъ Явлен³и подражая Еврипиду, превозшелъ онъ Еврипида. С³и четыре стиха: -

  

   Noble et brillant auteur d'une triste samille,

   Toi, dont ma mere osoit se vanter d'Йtre sille,

   Qui peut-Йtre rougis du trouble où tu me vois,

   Soleil, je te viens voir pour la derniere sois.

  

   Достойны самихъ Музъ; но и все с³е Явлен³е Музъ достойно. С³и три стиха: -

  

   Dieux! que ne suis-je assise à l'ombre des sorЙts!

   Quand pourrai-je, au travers d'une noble poussiere,

   Suivre de l'œil un char suyant dans la carriere !

  

   Таковыжъ хороши. Но помнится мнѣ, что они почти переведены изъ Еврипида. Слово Еноны:

   Cet Hippolite.... и по томъ Федры: Ah, dieux! - Еноны: Ce reproche vous touche: - и заключен³е Федры: Malheureuse, quel nom est sorti de ta bouche? -

   Окончалися громогласнымъ плескомъ: a во мнѣ отъ восхищен³я вся возволновалася кровь'. С³и прекрасныя два стиха: -

  

   Graces au ciel, mes mains ne sont point criminelles.

   Plût aux Dieux que mon cœur sût innocent comme elles!

  

   Помнится мнѣ такъ же изъ Еврипида; но въ Ифиген³и и въ сей Трагед³и больше трет³ей части переведено изъ Еврипида. И ежели бы Расинъ не имѣлъ сего въ нихъ предводителя; такъ бы былъ онъ еще славняе, а особливо Федрою. Стихи: -

  

   Quel sruit esperes-tu de tant de violence?

   Tu fremiras d'horreur si je romps le silence.-

  

   прекрасны : а я больше отмѣчать не буду, которыя стихи взяты изъ Еврипида ; ибо я слушаю Трагед³ю, а не Диссертац³ю пишу. Въ протчемъ с³е Явлен³е почти все переведено, хотя и весьма украшено: полезны таковыя переводы! Объявлен³е Федры, что она любитъ Ипполита, всякую похвалу превосходитъ: плѣнило, восхитило, поразило мое чувств³е, исторгнуло изъ очей моихъ слезы, и воздвигло троекратный плескъ, когда вымолвила Федра: -

  

   C'est toi qui l'as nommê. -

  

   Четыре слѣдую³щ³я стихи Еноны: -

  

   Juste ciel! Tout mon sang dans mes veines se glace.

   O desespoir! O crime! O deplorable race!

   Voyage insortune! Rivage malheureux,

   Saltoit il aprocher de tes bords dangereux?

  

   превосходны, и равны симъ: Nobles & brillant и проч. Едино с³е Явлен³е, соплело бы вѣчныя Расину лавры, ежели бы онъ и ничего болѣе не писалъ. Перьвое Дѣйств³е началося къ безсмертной Расиновой славѣ. Арис³я, хотя и еписодическая особа, но мнѣ не противна, и Расинъ не попортилъ ею своей Драмы, но еще украсилъ. Перьвое Явлен³е Втораго Дѣйств³я хорошо. Второе крайне прекрасно. Открыт³е любви Ипполитовой несравненно, въ разсужден³и прекраснаго Стихотворен³я. С³и стихи достойны Расина; -

  

   Moi qui contre l'amour sierement revoltê,

   Aux sers de ses captiss ai long-tems insultê;

   Qui, des soibles mortels dêslorant tes nausrages,

   Pensuis toujours du bord contempler les orages:

   Asservi maintemtant sous la commune loi,

   Par quel trouble me vois-je emportê loin de moi?

   Un moment a vaincu mon audace imprudente,

   Cette ame si juperbe eji ensin dependcnte.

   Depuis près de six mois honteux, clesespêrê,

   Portant par tout le trait dont je suis dechirê,

   Contre vous, contre moi vainement je m' eprouve,

   Presente je vous suis, absente je vous trouve.

   Dans le sond des sorЙts