Тихомиров Павел Васильевич - Состояние философии к началу Xx столетия

ткрыт³е зрительнаго центра ни на одинъ шагъ не подвинуло впередъ наше пониман³е происхожден³я зрительныхъ представлен³й. То же надо сказать и о въ совершенствѣ изслѣдованной локализац³и функц³й рѣчи (23-26).

   Несравненно глубже и дѣйствительнѣе было вл³ян³е на психолог³ю 19 вѣка другой изъ упомянутыхъ отраслей физ³ологическаго изслѣдован³я - физ³олог³и органовъ чувствъ. Здѣсь все наталкивало физ³ологовъ на разрѣшен³е проблемы воспр³ят³я, при чемъ въ традиц³онной психолог³и они не нашли себѣ для этого какой-либо существенной помощи. Приходилось физ³ологамъ поневолѣ самимъ дѣлаться психологами, преодолѣвая встрѣчающ³яся трудности обычными для нихъ средствами. Но понятно, что рано или поздно они должны были въ этомъ отношен³и достигнуть границы, за которой эти средства уже оказывались недостаточными, и гдѣ имъ приходилось уже то создавать теор³и на свой рискъ, то опираться на какой-либо философск³й авторитетъ. Безъ какой-либо, хотя бы ad hoc сфабрикованной психолог³и ни кто не могъ обойтись. Здѣсь-то и обозначилась противоположность, охарактеризованная впослѣдств³и, какъ противоположность "эмпиризма" и "нативизма". Эмпиристы съ самаго начала не считали возможнымъ обойтись безъ психолог³и, нативисты же всемѣрно ее отстраняли - и зато потомъ тѣмъ легче впадали въ спекуляц³ю, представляющую собою смѣсь психолог³и съ метафизикой. Выборъ точки зрѣн³я при этомъ оказывался совершенно произвольнымъ. Такъ на ²оганна Мюллера, иниц³атора новѣйшей физ³олог³и органовъ чувствъ оказало вл³ян³е учен³е Канта о пространствѣ и времени. То же повторилось съ Э. Г. Беберомъ и ближайшей къ нему генерац³ей. Понятно, что при этомъ страдали какъ интересы физ³олог³и, такъ и правильное представлен³е Кантовскихъ воззрѣн³й. Къ числу лучшихъ работъ этого направлен³я принадлежитъ разработанная въ духѣ ²оганна Мюллера теор³я зрительныхъ воспр³ят³й Эвальда Геринга (Е. Hering) (26-28).

   Еще менѣе могъ обойтись безъ философскихъ предположен³й эмпиризмъ въ физ³олог³и органовъ чувствъ. Здѣсь болѣе всего посчастливилось англ³йской опытной философ³и и въ частности - той эмпирической гносеолог³и, представительницей которой явилась извѣстная Логика Д. С. Милля, оказавшая очень сильное вл³ян³е на дѣятелей положительной науки. Рекомендованная впервые нѣмецкому ученому м³ру Ю. Либихомъ, она съ тѣхъ поръ сдѣлалась совѣтчицей многихъ естествоиспытателей въ тѣхъ случаяхъ, когда они вынуждены были считаться съ философскими вопросами. Между прочимъ работы знаменитѣйшаго физ³олога 19 вѣка Гельмгольца "всецѣло стоятъ подъ знакомъ Миллевской Логики". Послѣднее обстоятельство объясняется тѣмъ, что Гельмгольцъ въ своихъ работахъ по вопросамъ воспр³ят³я старался, по возможности, избѣжать психологическихъ и гносеологическихъ изслѣдован³й и совершенно спокойно готовъ былъ принимать безъ критической провѣрки тѣ или иныя философск³я предположен³я, лишь бы они были практически пригодны и помогали скорѣйшему разрѣшен³ю поставленныхъ научныхъ задачъ. Такъ, напр., въ цѣляхъ упрощен³я своей задачи онъ первое возникновен³е пространственныхъ представлен³й приписываетъ дѣятельности чувства осязан³я; подобнымъ же образомъ сводитъ объективирован³е чувственныхъ впечатлѣн³й на a priori заложенный въ насъ принципъ причинности. Точно также, чисто ради удобства, усвоилъ онъ и Миллевское расширен³е индукц³и посредствомъ умозаключен³й по аналог³и, чтобы потомъ всѣ процессы воспр³ят³я толковать въ смыслѣ индукц³й или аналог³й (что для него было равнозначущимъ). Гельмгольцъ не былъ психологомъ, и все психологическое имѣло для него интересъ только средства, а не цѣли. Но для психолог³и, какъ науки, это представляло серьезную опасность, потому что авторитетъ, которымъ по праву пользовалась физ³олог³я органовъ чувствъ въ области своихъ фактическихъ открыт³й, незамѣтно переносился и на связанныя съ послѣдними психологическ³я умозрѣн³я (28-31).

   Въ такомъ критическомъ положен³и для молодой научной психолог³и неожиданная помощь пришла со стороны... пресловутой Шеллинговской натурфилософ³и. Въ Герман³и оставались еще философствующ³е естествоиспытатели, обязанные пробужден³емъ своего научнаго интереса именно цвѣтущему пер³оду этой натурфилософ³и. На этой почвѣ и выросло произведен³е громадной важности для новѣйшей психолог³и. Это была Психофизика Фехнера. Самъ Фехнеръ въ этомъ своемъ трудѣ преслѣдовалъ преимущественно метафизическую задачу - найти универсальный законъ, опредѣляющ³й тѣснѣйшую внутреннюю связь физическаго и духовнаго м³ра. Съ этою цѣлью онъ и старался установить правила, по которымъ могли-бы быть находимы точно измѣримыя количественныя отношен³я между физическими раздражен³ями и соотвѣтствующими имъ ощущен³ями. Въ попыткахъ разрѣшить свою задачу онъ достигъ, съ одной стороны, менѣе, а съ другой, болѣе, нежели желалъ. Чѣмъ плодотворнѣе оказывались выставленные имъ принципы измѣрен³я собственно въ области психологическаго изслѣдован³я, тѣмъ все болѣе выяснялась невозможность его метафизической задачи. Чѣмъ больше отступали на задн³й планъ натурфилософск³я идеи Фехнера, почти не встрѣчая къ себѣ вниман³я, тѣмъ сильнѣе торжествовало среди ученыхъ стремлен³е ограничить задачу психофизики отношен³емъ между ощущен³емъ и раздражен³емъ или, еще уже, между силою ощущен³я и силою раздражен³я. Явилась тенденц³я смотрѣть на психофизику, какъ на пограничную область болѣе физ³олог³и и физики, чѣмъ психолог³и. А чѣмъ больше при изслѣдован³и такъ называемой психофизической проблемы считалось съ методологической точки зрѣн³я возможнымъ игнорировать специфически психологическ³я услов³я изучаемыхъ процессовъ, тѣмъ легче и самая проблема начала пониматься, какъ чисто физ³ологическая. Отсюда уже оставался только одинъ шагъ до провозглашен³я психолог³и только прикладной отраслью физ³олог³и нервныхъ процессовъ (31-33). Противовѣсъ ненаучной спекуляц³и въ психолог³и получался очень солидный, но сама психолог³я опять готова была исчезнуть въ качествѣ самостоятельной науки.

   Здѣсь-то попыткѣ освободить психолог³ю одновременно отъ узъ натурфилософ³и и нервно-физ³ологическихъ гипотезъ неожиданно пришелъ на помощь рядъ другихъ подобныхъ попытокъ - при рѣшен³и разныхъ, на первый взглядъ и отдаленныхъ, но на самомъ дѣлѣ тѣсно соприкасающихся съ психометр³ей, проблемъ. То были вопросы о течен³и во времени процессовъ сознан³я, о связанныхъ съ этимъ отношен³яхъ субъективныхъ представлен³й времени къ объективнымъ его количествамъ, наконецъ, объ объемѣ сознан³я и вниман³я, отношен³яхъ степеней ясности психическихъ содержан³й и т. п. Всѣ эти проблемы, стремящ³яся къ точному анализу сложныхъ процессовъ сознан³я, какъ таковыхъ, и принадлежатъ болѣе, чѣмъ как³я-либо друг³я, исключительно къ области психолог³и. Но любопытно, что онѣ подсказаны были психологамъ совнѣ: съ начала 19 в. астрономы начали обращать вниман³е на разницу между различными наблюдателями въ опредѣлен³и времени извѣстныхъ небесныхъ явлен³й; этимъ феноменомъ, т. н. "личными уравнен³ями", заинтересовалась позднѣе и психолог³я и стала, по образцу астрономическаго регистрирован³я времени, заниматься измѣрен³емъ времени, протекающаго отъ момента извѣстнаго внѣшняго воздѣйств³я на человѣка до получен³я извѣстнаго требующагося отъ него движен³я (т. н. "опыты съ реагирован³емъ"). Въ связи съ этимъ стоитъ и дальнѣйш³й прогрессъ въ примѣнен³и "психометрическихъ методовъ". Такъ постепенно новая психолог³я освобождается отъ опеки естественныхъ наукъ и приходитъ къ познан³ю своихъ собственныхъ научныхъ задачъ и къ установкѣ точныхъ методовъ (34-35).

   Если теперь мы къ этой цѣли гораздо ближе, чѣмъ во время Фехнера, Гельмгольца и первыхъ скромныхъ опытовъ о времени реакц³и и чувствѣ времени, то этимъ мы обязаны въ гораздо меньшей степени накоплен³ю новыхъ фактовъ, нежели разнообразному взаимодѣйств³ю, какое оказали различныя области изслѣдован³я другъ на друга: учен³е о чувственномъ воспр³ят³и подсказало психофизикѣ новыя задачи и точки зрѣн³я; и первое и вторая опредѣляющимъ образомъ повл³яли на анализъ процессовъ сознан³я, а послѣдн³й самъ пролилъ новый свѣтъ на ихъ проблемы. Всесторонняя историческая оцѣнка того значен³я, какое имѣетъ каждая изъ этихъ областей для пр³обрѣтен³я психологическихъ познан³й и для выработки нашихъ общихъ психологическихъ воззрѣн³й, по новости самаго дѣла, теперь едва-ли возможна. Но окидывать ретроспективнымъ взглядомъ уже достигнутое мы въ каждое время не только имѣемъ право, но и обязаны, потому что, во всякомъ случаѣ, надо понять настоящее, чтобы ставить себѣ цѣли для будущаго (35-36).

   1. Учен³е о чувственномъ воспр³ят³и, самое характерное для пониман³я тенденц³й новѣйшей психолог³и, легче всего поддается обзору въ достигнутыхъ имъ результатахъ. Положен³е вполнѣ выяснилось, послѣ того какъ сошелъ со сцены споръ нативистической и эмпиристической гипотезъ, и сами физ³ологи начали все болѣе и болѣе проблему воспр³ят³я относить къ области психолог³и. Теперь уже никто не чувствуетъ себя обязаннымъ къ тѣмъ сдѣлкамъ съ пережитками старой эмпиристической разсудочной психолог³и, как³я нѣкогда допускалъ Гельмгольцъ. Ни одинъ психологъ также не согласится видѣтъ въ специфическихъ энерг³яхъ чувствъ нативистовъ что-либо кромѣ искусственнаго перетолкован³я элементарныхъ психическихъ процессовъ въ смыслѣ понят³й о физ³ологическихъ способностяхъ. Цѣннымъ положительнымъ результатомъ - для психолог³и и, косвенно, для философ³и-является то, что въ рукахъ новѣйшей физ³олог³и чувствъ совершенно измѣнились какъ самыя понят³я объ ассоц³ац³и, такъ и всѣ наши воззрѣн³я на ассоц³ац³онный механизмъ. Старое представлен³е, что "идеи" движутся въ сознан³и, какъ нѣкоторые самостоятельные и неизмѣнные объекты, потерпѣло окончательное крушен³е. Теперь уже общепризнано что только анализъ процессовъ воспр³ят³я выясняетъ намъ истинную природу ассоц³ац³й. Онъ показываетъ, что воспр³ят³я можно понять только изъ элементарныхъ процессовъ ассоц³ац³и простыхъ ощущен³й, во множествѣ соучаствующихъ при образован³и воспр³ят³й. Поэтому и представлен³я отнюдь не суть как³я-либо прочныя или хотя-бы даже приблизительно неизмѣнныя образован³я, но измѣнчивые процессы съ многоразлично переплетающимися и сливающимися въ своеобразныя новообразован³я элементами. Но новая психолог³я не только дала намъ новое понят³е объ ассоц³ац³и, но и впервые установила принципъ, имѣющ³й громадное значен³е для всѣхъ областей духовной жизни. Это - принципъ творческаго синтеза въ психическихъ образован³яхъ; онъ гласитъ, что если как³е-либо психическ³е элементы соединяются для произведен³я единаго, но сложнаго образован³я, то это послѣднее хотя и можетъ во всѣхъ своихъ свойствахъ быть выведено изъ своихъ элементовъ и ихъ взаимоотношен³й, однако эти свойства являются при этомъ, какъ нѣчто новое, не присущее ни элементамъ, ни суммѣ элементовъ, если эту сумму разсматривать, какъ соединен³е, полученное посредствомъ прибавлен³я другъ къ другу отдѣльныхъ слагаемыхъ (additive Verbindung der einzelnen). Такъ, напр., аккордъ, какъ содержан³е воспр³ят³я и въ своемъ дѣйств³и на чувство, есть нѣчто большее, чѣмъ сумма отдѣльныхъ, составляющихъ его, тоновъ (36-39)

   Новая психолог³я сдѣлала также еще одно важное методологическое нововведен³е. Между тѣмъ какъ старая психолог³я искала себѣ опорныхъ пунктовъ част³ю въ самонаблюден³и, не смотря на давнишнюю его скомпрометированность, част³ю-же въ метафизикѣ или физ³олог³и, новая ввела экспериментъ въ самую психолог³ю. Физ³олог³и органовъ чувствъ для плодотворнаго - именно въ интересахъ психолог³и - примѣнен³я своихъ экспериментальныхъ методовъ не хватало главнымъ образомъ только психологическаго интереса и, въ тѣсной связи съ этимъ, достаточнаго психологическаго пониман³я. Для нея субъективные феномены являлись только симптомами физ³ологическихъ процессовъ. Иначе стало съ превращен³емъ физ³олог³и чувствъ въ психолог³ю чувствъ. Это и можно назвать моментомъ рожден³я "экспериментальной психолог³и", матерью которой, несомнѣнно, является физ³олог³я органовъ чувствъ (39-41).

   2. Психофизика въ проблему воспр³ят³я внесла цѣнную точку зрѣн³я, состоящую въ томъ, что она всѣ получаемыя въ ощущен³яхъ и воспр³ят³яхъ содержан³я сознан³я, разсматривавш³яся доселѣ даже въ физ³олог³и почти только съ ихъ качественной стороны, принцип³ально подчинила понят³ю мѣры. Первоначально, въ своемъ переходномъ состоян³и, психофизика принимала, что психическ³я величины никогда не могутъ измѣряться другъ другомъ, а всегда только производящими ихъ физическими величинами раздражен³я; но достигнутое психолог³ей убѣжден³е, что ощущен³я непосредственно вообще могутъ быть измѣряемы только ощущен³ями же или, общѣе говоря, психическ³я величины только однородными психическими-же величинами, и что поэтому физическ³я раздражен³я никогда не могутъ быть употребляемы въ качествѣ масштаба, а всегда только въ качествѣ вспомогательнаго средства для получен³я, при извѣстныхъ услов³яхъ, ощущен³й желаемой опредѣленной величины,- это убѣжден³е освободило психофизику отъ метафизическихъ предразсудковъ и превратило ее въ органическую составную часть психолог³и. Въ этомъ смыслѣ можно сказать, что "методы психофизическаго измѣрен³я" превратились въ "методы психическаго измѣрен³я". Дальнѣйшимъ шагомъ въ этомъ направлен³и остается рѣшен³е вопроса,- какъ бы распространить эту, установленную для элементарныхъ психическихъ фактовъ, закономѣрность на всю совокупность явлен³й сознан³я: течен³е представлен³й, движен³е чувствъ и аффектовъ, развит³е волевыхъ дѣйств³й? Тогда мы научнымъ путемъ приблизились бы къ осуществлен³ю ген³альнаго замысла Гербарта сообщить психолог³и совершенную, математическую точность и къ оправдан³ю родственной идеи Фехнера (особенно настойчиво проводимой въ "Зендавестѣ") объ универсальной психофизической закономѣрности (41-43).

   3. Анализъ сложныхъ процессовъ сознан³я далъ важное дополнен³е къ установленнымъ при разработкѣ проблемы воспр³ят³я принципамъ. Это было обновлен³е и реформа понят³я апперцепц³и. Введенное Лейбницемъ, но использованное имъ для метафизическихъ цѣлей, а послѣ него Кантомъ для гносеологическихъ, это понят³е, въ концѣ концовъ, Гербартомъ было совсѣмъ выбито съ своего надлежащаго мѣста и превращено въ спец³альный случаи ассоц³ац³и, утративш³й какое-либо отношен³е къ самосознан³ю и волѣ. Несомнѣнно, ассоц³ац³я и апперцепц³я не абсолютно чужды другъ другу; но апперцепц³и уже строятся сами на ассоц³ац³яхъ, подобно тому, какъ послѣдн³я на элементарныхъ о³цущен³яхъ; онѣ предполагаютъ ассоц³ац³и и не могли бы существовать безъ нихъ, но онѣ суть новыя образован³я съ специфическими свойствами,- совершенно въ томъ-же смыслѣ, какъ гармон³я звуковъ есть нѣчто иное, нежели сумма тоновъ, представлен³е времени или пространства - нѣчто иное, нежели неупорядоченное разнообраз³е ощущен³й. Въ этихъ новоприходящихъ свойствахъ апперцепц³онныхъ актовъ и имѣетъ свое основан³е та связь ихъ, которая выражается въ единствѣ воли индивидуальнаго сознан³я и въ отмѣченномъ уже Лейбницемъ тѣсномъ отношен³и къ самосознан³ю (44-45).

   При ближайшемъ изучен³и этой связи сложныхъ душевныхъ процессовъ, психологическ³й анализъ видитъ себя болѣе или менѣе вынужденнымъ выйти изъ круга явлен³й индивидуальнаго сознан³я, который образуетъ собою ближайш³й объектъ психологическаго изслѣдован³я. Относительно постоянное состоян³е зрѣлаго и способнаго къ планомѣрному наблюден³ю собственныхъ переживан³й человѣка все-таки на самомъ дѣлѣ находится въ потокѣ разнообразныхъ, опредѣляющихъ его процессовъ развит³я. Такъ, съ одной стороны, индивидуальное сознан³е есть продуктъ специфически ему принадлежащаго особаго развит³я, а съ другой стороны, оно стоитъ подъ общими услов³ями принадлежности къ опредѣленному культурному человѣческому обществу. Для психолог³и, понятно, весьма важно изучить всѣ эти развит³я. Отсюда возникаютъ так³я области сравнительной психолог³и, какъ психолог³я ребенка, психолог³я животныхъ и психолог³я народовъ. Вундтъ довольно подробно говоритъ о выяснившихся современныхъ и предстоящихъ въ будущемъ задачахъ и видахъ этихъ отраслей сравнительной психолог³и; но мы на этихъ подробностяхъ останавливаться не будемъ (vgl. 45. 46-50).

   "Итакъ, говоритъ въ заключен³е своей статьи Вундтъ, современная психолог³я носитъ на себѣ слѣды всѣхъ тѣхъ вл³ян³й, въ которыхъ философ³я прошлаго столѣт³я давала выражен³е главнѣйшимъ духовнымъ стремлен³ямъ этого времени. Отъ Гербарта она получила первый толчекъ къ точному изучен³ю процессовъ сознан³я. Отголоскомъ Шопенгауэра являются извѣстныя гноселогическ³я и метафизическ³я идеи. Но самымъ крупнымъ ея предшественникомъ,- въ виду тѣхъ общихъ цѣлей, къ какимъ она стремится,- оказывается философъ, которому вначалѣ, повидимому, она была болѣе всего чужда: Гегель. А чрезъ всѣ эти вл³ян³я проходитъ, рѣшающимъ образомъ обусловливая выработку новой психолог³и, соприкосновен³е съ тѣми положительными науками, которыя особенностями нѣкоторыхъ своихъ проблемъ были вовлечены въ психологическ³я изслѣдован³я - и сами, въ свою очередь, сослужили психолог³и большую службу. Такимъ образомъ, въ борьбѣ между философ³ей и отдѣльными науками, особенно разгорѣвшейся въ срединѣ прошлаго столѣт³я, психолог³и, можетъ быть, выпала довольно существенная роль мирной посредницы" (51).

  

   Истор³я философ³и въ научной работѣ 19 вѣка получила такое распространен³е и пр³обрѣла такое значен³е, какихъ не имѣла никогда въ прежнее время. Нерѣдко высказывается взглядъ, что такое усилен³е историческаго интереса стоитъ въ связи съ оскудѣн³емъ творческой философской силы. И этотъ взглядъ можетъ находить себѣ нѣкоторое оправдан³е въ явлен³яхъ второй половины 19 в., о которой одинъ выдающ³йся ученый сказалъ: "теперь нѣтъ философ³и, а есть только истор³я философ³и". Но было бы большой ошибкой удовлетвориться такимъ объяснен³емъ. Началомъ своимъ усилен³е интереса къ истор³и философ³и восходитъ къ порѣ самаго продуктивнаго философскаго творчества въ Герман³и. Принцип³альнымъ идеаломъ романтики была выработка новаго изъ сознательнаго уразумѣн³я всѣхъ великихъ пр³обрѣтен³й прошлаго. Для такихъ писателей, какъ Шлегель, это, правда, могло представляться не имѣющимъ научной цѣнности "философствован³емъ о философ³и"; но уже Шлейермахеръ своими классическими трудами по переводу Платона и изслѣдован³ями ло всѣмъ отдѣламъ античной философ³и показалъ, что это дѣло несравненно серьезнѣе. Послѣдовавш³я за тѣмъ остроумныя работы Векка (Boeekh) открыли собою сер³ю блестящихъ изслѣдован³й, которыя съ тѣхъ поръ часто стали посвящаться древней философ³и. Больше же всего содѣйствовало установкѣ отношен³я мечсду системоп и истор³ей философ³и учен³е Гегеля, который видѣлъ въ исторически смѣнявшихся доктринахъ ступени послѣдовательнаго приближен³я къ истинной системѣ: онъ самъ желалъ въ своей Логикѣ д³алектически развить такую же систему категор³й, какую представляетъ собою историческое развит³е философскихъ принциповъ; о достоинствѣ исполнен³я мы здѣсь не говоримъ, но замыселъ, безспорно, - ген³альный. За Гегелемъ на всѣ времена должна будетъ числиться драгоцѣнная заслуга первой и принцип³альной установки научныхъ задачъ философ³и (175-177).

   Многимъ кажется однако, что Гегель въ проведен³и своей мысли пошелъ дальше, чѣмъ слѣдуетъ,- когда утверждалъ, что истор³я философ³и сама должна быть философской наукой. Подозрительность и опасность Гегелевской затѣи конструировать истор³ю показать было нетрудно: ему самому для удержан³я параллелизма между д³алектическимъ и историческимъ развит³емъ категор³й приходилось иногда въ истор³и философ³и довольно произвольно обращаться съ хронологическими отношен³ями; точно также нерѣдко въ своей логикѣ онъ даетъ довольно искусственныя толкован³я (въ интересахъ своей системы) фактическихъ отношен³й исторически извѣстныхъ доктринъ. Но, не смотря на все это, самая мысль Гегеля о широкомъ использован³и истор³и философ³и въ цѣляхъ философской системы не должна быть оставляема. Недостатки Гегеля исправлены его знаменитыми учениками, которыхъ онъ въ этой области имѣлъ болѣе, чѣмъ гдѣ либо,- Целлеромъ, I. Э. Эрдманомъ, Куно Фишеромъ. Поправки эти сводятся къ тому, чтобы задачѣ точнаго, пользующагося всѣми средствами критики, установлен³я историческихъ фактовъ было въ полной мѣрѣ отводима подобающая роль. Но и въ такомъ видѣ, отдавая полную дань историческому эмпиризму, наша наука свою послѣднюю цѣль все-таки не можетъ полагать только въ историческомъ знан³и. Безспорно, что всякая истор³я должна прежде всего показать намъ, "какъ что либо было на самомъ дѣлѣ", т. е. въ данномъ случаѣ - выяснить и точно установить, чему учила та или иная философ³я, какъ она возникла, какое имѣла вл³ян³е и т. д. Но вмѣстѣ съ тѣмъ рѣдко кто не чувствуетъ, что философ³я имѣетъ къ своей истор³и болѣе тѣсное, интимное отношен³е, нежели какая либо другая наука къ ея истор³и. Можно сколько угодно заниматься математикой, физикой или хим³ей, не зная истор³и этихъ наукъ; никакого ущерба для дѣла отъ такого незнан³я нѣтъ. А едва ли кто рѣшится утверждать то же и о философ³и. Почему такъ? Что истор³я предостерегаетъ насъ отъ ложныхъ путей, это справедливо въ не меньшей мѣрѣ и относительно другихъ наукъ, какъ относительно философ³и. Справедливо указываютъ на то, что философствован³е есть въ значительной степени личное дѣло мыслителя; и углублен³е въ м³ръ идей великихъ философскихъ ген³евъ прошлаго можетъ для иного конген³альнаго философа позднѣйшей эпохи имѣть весьма существенное положительное значен³е. Прообразовательное значен³е великихъ личностей въ истор³и философ³и не подлежитъ сомнѣн³ю. Этому посвящена между прочимъ прекрасная книга Р. Эйкена: "М³ровоззрѣн³я великихъ мыслителей" (5 изд. 1904 г.). Но и это не создаетъ еще принцип³альнаго различ³я между философ³ей и другими науками. Вѣдь и естествоиспытатель можетъ вдохновляться великими личностями Ньютона или Гельмгольца, а историкъ - Ранке или Моммсена (177-180).

   Совершенно иначе обстоитъ дѣло, если мы обратимся къ вопросу, не составляетъ ли истор³я философ³и неотъемлемую часть самой системы философ³и. Ни объ одной наукѣ чего либо подобнаго утверждать нельзя, и - даже о философ³и, если подъ нею разумѣть просто науку о м³ровоззрѣн³и, имѣющую цѣлью лишь сводить въ одно цѣльное представлен³е о м³рѣ и жизни такъ называемые общ³е результаты другихъ наукъ. На что тогда ей м³ровоззрѣн³я прошлаго? То же надо сказать и о философ³и, задачей которой ставится метафизика, стремящаяся познать послѣдн³е принципы быт³я и явлен³й независимо отъ научнаго познан³я эмпирической дѣйствительности. Эта догматическая точка зрѣн³я должна быть признана абсолютно неисторической. Она признаетъ въ исторической феноменолог³и философскаго сознан³я, въ лучшемъ случаѣ, только рядъ попытокъ приблизиться къ такому м³ровоззрѣн³ю, какимъ сама обладаетъ. Такой догматикъ относится къ истор³и философ³и такъ же, какъ, напр., физикъ или математикъ къ истор³и своей науки: для него она есть истор³я заблужден³й и ложныхъ путей. Приблизительно подобнымъ образомъ смотрѣлъ на истор³ю философ³и Гербартъ. Внутреннее, необходимое, принцип³ально своеобразное, - въ отлич³е отъ другихъ наукъ, - отношен³е философ³и къ ея истор³и можетъ быть признано только въ томъ случаѣ, если задачу ея опредѣлить такъ, чтобы и самому предмету ея, который она должна познать, по существу дѣла предстоялъ путь развит³я, познаваемаго только въ истор³и философ³и. Здѣсь - ядро вопроса (180-182).