Лубкин Александр Степанович - Начертание логики

посредством выводимых по порядку последствий наконец выводится самое доказываемое предложение. В доказательстве восходящем бывает то же самое, но напротив, а именно: наперед самое предложение доказываемое полагается, потом показывается его тождественность с другими истинами, отчасу повышающимися и одна от другой происходящими, наконец, доходим до самого первоначального всех основания...

   § 180. Из приведенных примеров явствует: 1) что ежели которое-либо из средних предложений между началом и заключением будет не так ясно, то надлежит оное доказать особо, как, напр., здесь: существо вечное есть беспредельное; 2) что все таковые доказательства суть не другое что, как сориты, след., по свойству оных для поверки могут разрешены быть на явственные силлогизмы; 3) что доказательство нисходящее, начинаясь с общих и ясных начал и простираясь посредством сцепляющихся между собою и одно другое по необходимости производящих последствий, даже до самого заключения, для убеждения гораздо пристойнее доказательства восходящего, которое тогда только приобретает полную свою во всех частях ясность, когда доведено будет до конца и все вдруг воображено. Почему и может быть последнее употребляемо только тогда, когда цепь соединяющихся между собою предложений бывает недлинна, так что всю ее вдруг обозреть нетрудно, в противном же случае полезнее и удобнее будет употреблять доказательство нисходящее.

   § 181. Доказательство непрямое (apagogica) делается следующим образом: 1) предложению, коего справедливость хотим показать, берем другое, оному противоположное; 2) из него выводим последствия, естественно вытекающие, или соображаем его с другими истинами дознанными; 3) по причине нелепости его последствий или несообразности с другими истинами отвергаем оное, а тем самым утверждаем свое предложение...

   § 182. Редко случается, чтоб какое-либо предложение могло быть ясно и убедительно доказано из одного начала. Но по счастию, почти каждое предложение можем мы доказывать от разных источников, и тогда многочисленность доказательств заменяет несовершенную удовлетворительность каждого, и тем паче, когда к оным присоединятся доказательства непрямые...

  

  

   § 183. Хотя для убеждения другого в справедливости какого-либо предложения и не более требуется, как только доказать оное или вывести его из ясных и несомнительных начал, но, как выше (§ 180) мы уже приметили, входящие в доказательство одного предложения посредствующие мысли часто сами требуют новых доказательств, то и требуется, чтоб все доказательства какого-либо предложения, составляющие мысли, каждая порознь достаточно были доказаны, и, таким образом, по поводу одного главного доказательства надлежит произойти иногда множеству частных и оному подчиненных. Естьли таковое их распоряжение сделано будет без всякого порядка и каждый частный довод поставлен будет там, где ему прилучится, то хотя главное доказательство само в себе и будет твердо, но те будет иметь недостатки, что не будет ясно и внятно, останавливаясь от помещаемых в нем частных доводов. Почему и надлежит стараться распоряжать вое мысли, к уразумению одной какой-либо материи относящиеся так, чтоб другой без труда мог понимать их взаимный союз и сцепление, а чрез то мог бы удобнее увериться о справедливости предлагаемого ему. И сие-то есть то, что называется методою, которая есть способ распоряжать мысли, к одной какой-либо материи относящиеся, сообразно с намерением предлагающего.

   § 184. Поелику для того мы другим хотим сообщать свои познания, чтоб они не только нас поняли, но поняли бы и предлагаемую нами материю и в справедливости оной могли бы быть убеждены, то сему намерению и долженствует соответствовать хорошая метода. Для того необходимые качества оной будут: 1) естественность; 2) легкость; 3) ясность; 4) основательность. Об оных и предложим подробнее.

   § 485. Метод должен быть естествен. Он будет таков, когда с предлагаемой нами материи будем следовать но тому же самому пути, по которому достигли или по которому удобнее достигнуть можно до познания оной. Следовательно, надлежит полагать наперед ясные начала, на которых основывается предлагаемая нами истина, и, простираясь постепенно далее, всегда поставлять напереди то, что служит к уразумению последующего, так чтобы одна мысль сама по себе и непринужденно рождала другую и, наконец, последняя производила б то, что хотим доказать.

   § 186. Легкость метода состоит в том, когда: 1) главные мысли предлагаемой нами материи будут расположены сколько возможно простее и связнее; 2) когда между ними не помещено будет ни одной, которая бы с главною материею не имела необходимой связи или бы была в оной побочною; 3) когда все доводы, как главные, так и частные, будут основываться непринужденно на началах ясных и несомнительных, так чтоб слушающий или читающий оные мог без труда, так сказать, сам собою чувствовать всю силу оных.

   § 187. Метод будет ясен: 1) когда мы будем выражать свои мысли чисто, сколько можно применяясь к общему (употреблению языка; 2) когда значение всех терминов неясных или двусмысленных будет ограничено и постановлено; 3) когда все понятия, сколько-нибудь трудности в себе заключающие, будут надлежащим образом определены и объяснены; 4) когда доказательства предлагаемы будут кратко и раздельно, однако ж без принужденности и сухости, которые такс ж темноту причиняют; 5) когда везде, где свойством вещи и надобностию потребуется, не опущены будут приличные разделения, различения и объяснения.

   § 188. Дабы метод был основателен, то требуется: 1) чтобы все предлагаемые и несколько неясные мысли были доказаны твердо и притом из стольких источников, сколько для достаточного уверения нужно; 2) чтоб связь между началами и выводимыми прямо из них последствиями была очевидная; 3) чтоб в умствовании не простирались мы далее, нежели сколько к тому имеем оснований, равно и не удерживались бы делать дальнейшие умозаключения, когда к тому имеем основания (§ 147); 4) чтоб приводимые нами опыты или наблюдения, буде случатся, были верны, известны и достаточную имели силу для утверждения выводимых из них последствий или общих положении. Само по себе разумеется, что для успеха во всем сем нужно не только обстоятельное познание предлагаемой материи и знание логики, но и собственная опытность в предлагании истины другим.

   § 189. Итак, намеревающийся в справедливости чего-либо убедить другого, или, что будет то же, научить, должен: 1) тщательно обдумать свою материю, собрать все относящиеся к "ней мысли и испытать порознь силу доводов; 2) сообразить все сие, расположить и привести в пристойный порядок, смотря по надобности обстоятельств и по личным свойствам того, кого убедить намерен, ибо благоразумие требует, чтоб людям различных характеров различным образом и предлагаема была истина; 3) во время самого действия иметь возможную терпеливость, выслушивать вопросы другого, кому предлагает, и давать на них обдуманные и удовлетворительные ответы, смотреть, чтоб он все предлагаемое понимал ясно и чтоб более сам собою по поводу его слов научался, нежели от него был научаем; 4) соблюдать возможную скромность, дабы не воспрепятствовать вниманию слушающего, почему избегать всех колких выражений, которые могут привести в замешательство, стыд и огорчение слушающего, а по сей причине иногда и непрямые доказательства распоряжать так, чтоб слушающий сам собою при его руководстве делал заключения оных.

   § 190. Напротив того, со стороны слушающего требуется: 1) чтоб он мог понимать силу предлагаемых доводов и, следовательно, чтоб он не только знал нужные логические приемы и обороты, но имел бы предварительные сведения, к предлагаемой материи относящиеся, ибо без сего и понимать оные будет не в состоянии; 2) во время слушания чтоб имел к предлагаемой материи возможное внимание и соблюдал благопристойность, нимало не развлекаясь на посторонние предметы; 3) чтоб не прежде соглашался на какое-либо предложение, как когда уже уверен будет в основательности оного; при недостатке сего имеет право требовать удовлетворительного объяснения; 4) чтоб при ясных доказательствах не оказывал умышленного упорства, стараясь каким-либо образом дело замешать; 5) чтоб не перебивал в неприличных местах речей другого, когда они еще не окончены, ибо сим как связь материи прерывается, так иногда и предлагающий истину приводим бывает в замешательство.

   § 191. Сих общих правил в рассуждении способа сообщать истину другим, кажется, будет довольно. Впрочем, надлежит здесь заметить, что каждая предлагаемая материя относится к какому-либо известному роду наук. Посему в рассуждении метода в особенности могут и должны быть частные правила, взятые из свойств той науки и основанные на природе тех вещей, познание которых другим сообщается. Для того особливый надлежит наблюдать метод в рассуждении материй философических, особливый богословских, особенный - физических или математических и, наконец, особенно поступать должно в предложении какой-либо исторической истины, ибо везде соблюдены быть долженствуют собственные каждой науке приемы и обороты, пренебрежение коих как намерение предлагающего сделает тщетным, так и нанесет вред самой истине, затемнив ее или переиначив.

  

  

   § 192. Часто случается, что мы принуждены бываем мнения свои или других защищать против возражений, в рассуждении их чинимых, или опровергать мнения других. Почему и о сем нужные примечания предложить следует.

   Возражения, против какого-либо предложения бывающие, суть двоякого рода: 1) опровергающие, которые, показывая неосновательность доводов, на коих то мнение основано, явно обнаружить стремятся его несправедливость; 2) затрудняющие, которые, нимало не касаясь доводов, на коих какое-либо мнение основывается, содержат в себе некоторые посторонние материи, к нему относящиеся, и которые, по-видимому, с тем (мнением не согласуют.

   § 193. Почему предпринимающий защищать какое-либо предложение, а посему и обязанный отвечать на чинимые противу себя возражения прежде всего должен рассмотреть, какого они рода, затрудняющие ли только или совсем опровергающие, дабы потому расположить и свои меры. Естьли будут возражения опровергающие или подрывающие самое основание, в таком случае он должен или пояснить свои доводы и сделать их очевидными, или когда возражения бывают столь сильны, что явно мнение то опровергают, то из любви к истине его оставить и от него отказаться. Впрочем, поелику почти всякая важнейшая истина основывается не на одном каком-либо доводе, но на многих от разных источников вземлемых, то ослабление одного или немногих таких доводов отнюдь еще не значит совершенного ее опровержения, но только показывает, что или те доводы были слабы, или нехорошо представлены, или что ответствующий недостаточен в своем знании касательно защищаемой им материи.

   § 194. Возражения затрудняющие бывают или такие, которые может разрешить ответствующий, или такие, коих он разрешить не может, как то и часто бывает. В последнем случае, дабы спасти защищаемое им предложение, он обязан: 1) доказать, что те возражения нимало не испровергают и не касаются главных доводов, на которых предложение основывается; 2) что невозможность решить такое затруднение происходит оттого, что мы еще не могли или не можем иметь обстоятельного во всех частях познания о том предмете, о котором идет дело; 3) что по поводу приводимого обстоятельства, которого объяснить мы не можем, еще не следует сомневаться о справедливости того предложения, потому что оно доказано ясно и неоспоримо, а противное ему предложение есть очевидно ложно и нелепо, и что посему надлежит обождать, когда все придет в потребную ясность (снеси § 172).

   § 195. Ложным какое-либо мнение бывает потому, что или не имеет никаких основании, или имеет, но слабые, или ошибочным образом из них выводится, или, наконец, состоит в противоречии со многими другими общеизвестными и неоспоримыми истинами, хотя, по-видимому, и доказывается правильно. Почему предприемлющий оное опровергать и должен наперед все сие видеть, дабы при самом действии не быть от противника своего посрамленным и не показаться непринимающим истины для того, что ее не понял. Для сего надлежит ему знать обстоятельно и раздельно, на чем и каким образом основывается то мнение и какие находятся в доводах очевидные недостатки или излишние в последствиях.

   § 196. Поелику люди и слабости свои столько почти любят, как и свои преимущества, то благоразумие со стороны опровергающего требует, чтобы он (не прямо нападал на неосновательность какого-либо мнения, дабы тем не огорчить -предварительно того, (кто его держится, отчего, как примеры доказывают, обыкновенно происходит упорность в заблуждении и отвращение ко всему, что с оным несходно. Посему опровергающий наперед должен снискать себе доверенность и внимание от того, коего хочет убедить в неосновательности его мнения. Сие может он сделать, заведя материю издалека и нечувствительно приближаясь к своей цели и сим образам неприметно заставляя своего противника самого усматривать ложность своего мнения, или когда скрыть нельзя, то возражения свои предлагать под видом сомнений и затруднений, желая как бы сам от него научиться. Вообще на первый раз довольно, чтоб хотя несколько потрясти уверенность предубеждения. Сие впоследствии произведет то, что держащийся оного сам к своим мыслям будет внимательнее или из любви к истине, или из желания себя оправдать. И тогда-то уже "можно начать настоящее во всех частях опровержение.

   § 197. Опровержение, смотря по обстоятельствам дела, производится различным образом:

   I. Ослаблением доводов, где показывается, что начала, на коих ложное мнение основывается, недостаточны и что из них отнюдь не можно выводить такого заключения.

   II. Превращением доводов, когда из предложенных оснований, надлежащим образом их раздробив, естественно выводятся совсем другие последствия, нежели каковые в ложном мнении были деланы.

   III. Посредством сильнейших противных доводов, где показывается, что материя, о коей идет дело, совсем инакова, нежели каковою почитается.

   IV. Посредством доводов косвенных, коими доказывается, что из того мнения выходят последствия весьма нелепые или что оно явно несообразно и даже совсем противоположно другим истинам, общеизвестным и очевидным.

   V. Отвержением самих начал, показывая, что оные суть совсем произвольны и суть больше выдумка (воображения, нежели познание вещи справедливое, и проч.

   § 198. Как в защищении, так и в опровержении чего-либо часто иногда вместо подлинных доводов употребляют убеждения от скромности (argumenta ad vere-cundLam Locke). Оные состоят в том, что приводят в защищение себя мнения каких-либо славных мужей и славных ученых, скрытно как-будто намекая, что не хотеть с ними соглашаться - значит хотеть быть умнее их или хотеть оспаривать заслуженную их славу. Но сие значит совершенно порабощать рассудок или умышленно препятствовать распространению и основательности познания. Из исторических примеров -видно, что великие умы часто и заблуждения имели отменно странные или делали ошибки великие. А потому в счет принимать надлежит не важность, а основательность их мнения. По какой причине ссылаться на таковых надлежит не столько для подтверждения своей материи, сколько для объяснения оной; дело другое, когда предмет рассуждения основывается более на истории, нежели на разуме, в каковом случае свидетельство знаменитых и уважения достойных людей всегда может иметь свою силу.

   § 199. Часто случается, что мы можем видеть и доказать неосновательность какого-либо мнения, сами между тем не зная, как его исправить или каким образом заменить лучшим. Сие происходит, без сомнения, от недостаточного нашего о том предмете познания, от каких-либо причин зависящего. Посему тот, коего мнение ложное опровергается, не имеет права защищаться тем, что другого лучше нет, а надлежит обоим, как ему, так и опровергающему, признаться, что мы еще о том предмете должны удерживать свое суждение, по неимению к тому достаточных оснований и потому стараться приблизиться к познанию оного или посредством новых предположений, или когда и к оным нет никаких оснований, то молчать, доколе по времени или по случаю не откроется к тому способ.

  

  

   § 200. Поелику два противоречащие между собою предложения никак быть не могут оба вместе справедливы, но только одно (§ 120) и поелику чрез противоположение оных удобнее можно увидеть, которое из них на своей стороне справедливость имеет, то на сей конец иногда учреждается состязание, или словопрение (disputatio), которое есть не что иное, как взаимное двух противоречащих предложений защищение и опровержение. Из состязующихся особ тот, который какое-либо положение защищает и отражает возражения, против оного чинимые, называется ответствующий или защищающий (respondens s. defendens), a тот, (который старается опровергнуть то предложение,- возражающий (opponens, s. objiciens). Словопрение бывает иное полное, в котором оба противоречащие предложения одно после другого доказываются и опровергаются, в каковом случае оба действующие лица отправляют друг против друга и должность защищающего и возражающего; иное неполное, в котором один из них только что возражает, а другой на его возражения ответствует и, следовательно, где одно только из противоречащих предложений защищается, не касаясь другого.

   § 201. Словопрения бывают или на письме, или на словах. Словопрения письменные то пред словесными имеют преимущество, что в них обе стороны более имеют времени и удобности обдумывать свою материю и взвешивать доводы своего противника, но, напротив того, в словесных почти по необходимости долженствуют входить многие упущения как по малости времени, нужного для зрелого рассматривания спорной материи, так и по причине развлеченности, при разговорах почти неизбежной. И потому состязания, производимые на письме, служат к познанию и испытанию истины, а производимые на словах годны только к узнанию способностей и оборотливости ума двух спорящихся между собою сторон. Для того последние могут быть употребляемы только в училищах " в каких-либо частных случаях, а для обстоятельного разыскания истины надлежит делать письменные состязания.

   § 202. Главное правило, долженствуемое во всяких состязаниях быть соблюдаемым, есть то, чтобы спорящиеся стороны непременно друг другу противоречили, т. е. чтобы одна отвергала то же самое предложение и в том же смысле, которое и в каком утверждает другая. В противном случае выйдет одно только разноречие и пустой шум. Почему прежде вступления в состязание надлежит действующим лицам обстоятельно узнать смысл того предложения, которое имеет составлять материю состязания, и постановить между собою спорные статьи, что называется statum controversiae formare,

   Разумеется, сверх того, что обе спорящиеся стороны должны быть довольно сведущи о той материи, о которой хотят состязаться.

   § 203. Должность возражающего состоит в том:

   1. Доказывать предложение, противоречащее тому, которое составляет материю опора. Доводы должны быть для ясности представляемы сколько возможно в виде силлогизмов, ясных и кратких.

   2. Посылки силлогизмов доказывать новыми силлогизмами по требованию ответствующего, доколе не доведено будет до надлежащей ясности.

   3. Смотреть, не можно ли ответствующего поймать в собственных его ответах.

   4. Не переиначивать слов ответствующего и не удаляться в постороннюю материю без нужды и с намерением замешать материю спора.

   А, напротив того, должность ответствующего есть:

   1. Приняв силлогизм возражающего, смотреть, во-первых, правилен ли он и справедлив ли, судя по материи.

   2. Естьли какая-нибудь посылка покажется сомнительною, то требовать подтверждения или объяснения, когда будет темна.

   3. Когда дело доведено будет до того, что не нужно будет требовать на посылки силлогизма дальнейших подтверждений, то отвечать на оный, смотря по свойству материи или отвергая повсемственность какой-либо посылки посредством приведенного противного примера (per instantiam), или, ограничивая и разделяя смысл посылок, отвергать или разделять сообразно тому самое заключение.

   (Примеч. Обстоятельный обряд словопрений здесь не описывается как потому, что он в разных местах различен, так и для того, что оный лучше и легче можно перенять из практики.)

   § 204. Поелику состязание на письме долженствует быть по свойству своему производимо с возможною внимательностию и обстоятельностию, то для сего нужно: 1) взвесить доказательства обоих противоречащих предложений после того, как оные противными сторонами будут рассмотрены и доводы, признанные слабыми или опровергнутые, будут из их выпущены; 2) взвесить обосторонние затруднения, какие еще за окончанием состязания нерешимыми остаются, и смотреть, происходят ли оные оттого, что самая материя заключает в себе некоторую трудность, или оттого, что оная несправедлива (§ 192); 3) все сие сообразив, почитать то предложение справедливым, на стороне коего находится преимущественная ясность доводов и маловажность затруднений (§ 170 и пр.).

  

  

  

   § 205. Все вообще физические истины основываются на опытах или наблюдениях естественных тел. Почему и в исследовании оных надлежит, во-первых, рассматривать свойство и образ самых опытов и способ, по какому из тех опытов выводимы были общие заключения, или положения. Причем нельзя не принимать в рассуждение и самого писателя, какой держался он системы, кому наипаче последовал, какие были любимые его мысли, ибо все сие очень много может послужить к объяснению предлагаемого им и тем способствовать не только к лучшему исследованию справедливости трактуемого им предмета, но и к познанию самой сокрывающейся еще истины.

   § 206. В рассуждении самых опытов надобно смотреть: 1) какие они, как были устроены и расположены, в какое время, при каких обстоятельствах и достаточны ли были для извлечения из них общего заключения, ибо без такового об них познания почта не можно об них и их важности судить, потому наипаче, что в опытах много зависит от обстоятельств; 2) сии опыты чем были производимы: самим ли тем, что писал об истине, нами исследываемой, или другими, от коих он ими заимствовался? Если они деланы одним только писателем были, то надлежит повторить для уверения самому, буде можно, или снестись с другими, в том деле преимущественно знающими; если он их заимствовал от других, то смотреть, понял ли их и у себя не переиначил ли как-либо по ошибке или умышленно для подкрепления своего мнения; 3) поверять такс ж возможность и действительность опытов, сделанных другими внимания достойными испытателями естества, ибо часто "случается, что писатели одной системы выдумки свои ставят вместо действительных наблюдений и тем приводят в заблуждение других, а нередко и самих себя; 4) тщательно (рассматривать различные явления, в опытах примечаемые, происходят ли единственно от свойства и природы самих вещей, над коими наблюдение было делано, или в произведении оных участвовали и смежные причины, и образ самого устроения опытов, ибо из примеров видно, что иногда случайное в опытах принимается за постоянное и зависящее от способа, коим опыты, или наблюдения, были деланы, за происходящее от естества самых вещей.

   § 207. Поверив, таким образом, и разыскав опыты, в основание какого-либо физического мнения приводимые, надлежит смотреть, как то мнение на них основывается. Для сего: 1) надобно рассматривать, как и почему явления, в опытах примечаемые, таким, а не другим образом изъясняются; 2) ежели другие писатели те же самые явления, но другим образом изъясняют, то почему? Потому ли, что следуют особенной секте или что в вещи видят другое, нежели что в ней усматривает испытываемый писатель; 3) объяснения явлений, в опытах бывающих, непринужденны, ясны и удовлетворительны ли, судя по свойству самых опытов; 4) смотреть, каким образом и правильно ли из тех опытов выводится общее заключение тали общее правило, ибо в сем случае часто делается ошибка впоследствии; 5) сие общее заключение не противоречит ли с другими физическими истинами, более известными, и естьли противоречит, то такое противоречие есть истинное или видимое только или происходит от недостаточных еще наших познаний в физике?

   § 208. По совершении сего уже и можно будет все сообразить и видеть, основательно ли мнение писавшего о какой-либо физической материи или неосновательно и недостаточно. Впрочем, дабы таковое исследование и для нас имело действительную свою пользу, то мы тщательно должны замечать, какие в том мнении есть слабые места и почему, можно ли их дополнить и что к тому требуется, чтоб были совершенно удовлетворительны, равным образом не могут ли быть подвержены какому-либо затруднению места отлично хорошие у автора, не нужно ли еще более их усилить и какие к тому находятся способы и пути? Таковой труд, без сомнения, будет награжден удовольствием, происходящим от ощущения, что познания наши распространяются и что мы сами к распространению их в других несколько содействовать можем.

  

  

   § 209. Справедливость всяких философических рассуждений зависит: 1) от справедливых и несомнительных начал, на которых какое-либо рассуждение основывается; 2) от соблюдения правильности в "умствованиях и вывождении последствий равным образом; 3) признаком справедливости будет и то, когда какое-либо мнение не будет противоречить с другими общеизвестными истинами и когда противное ему есть очевидно ложно. Для того при исследовании философического рассуждения надлежит рассматривать: 1) начала, на коих оно основывается; 2) связь и правильность умозаключений; 3) сообразность его с другими истинами и началами.

   § 210. Прежде нежели мы действительно приступим к исследованию какого-либо мнения, необходимо нужно приобресть об нем ясное и раздельное во всех частях понятие, ибо без сего не можем сделать надлежащего суждения как об началах, на коих основывается, так и об выводимых из них последствиях. Для того со вниманием и не однажды надлежит то рассуждение перечитать, дабы все в нем видеть и обозреть каждую его часть, связь оной с другими и отношение к целому. Но поелику в целом сочинения сего не без затруднения достигнуть можно по той причине, что в оном "иногда связь мыслей бывает искусственная, и притом многое для полноты и округлости слога вмешивается, то для сего полезно будет из такового сочинения сделать экстракт, или извлечение, откидывая и оставляя все мысли, не существенно относящиеся к главному предмету, и все мысли приводя в логическую краткость и простоту. Сим образом все сочинение, будучи сокращено, раздроблено и, так сказать, обнажено во всех своих частях, не будет в себе ничего содержать трудного для обстоятельного его уразумения, и мы тогда смелее и успешнее можем приступить к делу.

   § 211. Общими философическими началами суть все предложения, непосредственно явствующие из опытов или всеобщего чувствования или основывающиеся на внутренней идей сообразности или противоречии (§ 120). Начала же какого-либо философического рассуждения в особенности суть те в оном предложения, с коих начинается доследование умозаключений, материю оного составляющих или на которые все сочинение разрешено быть может. В рассуждении сих последних смотреть надобно: 1) каковы они сами в себе, т. е. точно ли следуют из всеобщего опыта, или если дело будет удалено от всеобщего людей разумения, то подтверждаются ли опытами частными, несомнительными, ясно и точно в таком разуме, в каком предлагаются, ибо часто бывает, что сии предлагаемые начала иногда содержат в себе больше, нежели сколько опыт показать может, а иногда утаивают нечто являемое оным, отчего в обоих случаях могут произведены быть ложные последствия (§ 148); 2) в образе выражения их на словах или в терминах, оные составляющих, не скрывается ли какой обоюдности или нет ли чего произвольного, ибо случается, что писатели пользуются таковою обоюдностию для своих видов и нарочно скрытым образом вмешивают в свои начала что-либо от себя, дабы после на то ссылаться как на истину, уже допущенную, а потому и не требующую уже дальнейшего рассмотрения; 3) примечать, в каком разуме за начала приняты быть могут, т. е. справедливы они в повсемственном смысле или в частном, под некоторыми ограничениями или просто, ибо и здесь бывает злоупотребление, что писатели ограниченный смысл превращают в неограниченный, частный - в общий, дабы придать своим умствованиям вид твердости, которой в них недостает.

   § 212. Исследовав и испытав таким образом начала философского рассуждения, можно будет уже приступить и к продолжению оного и рассматривать умствование, на тех началах основывающиеся. В рассуждении сего надлежит смотреть: 1) достаточны ли нужные по местам основания, определения, разделения и ограничения; 2) не сделано ли где-либо ложного последствия или не "вмещено ли произвольного положения; 3) в образе заключений нет ли принужденной напряженности, надменного усилия доказать или объяснить то, что доказать и объяснить трудно (§ 172); 4) не прерывается ли где, хотя скрытно, связь умозаключений, так что последующие умствования только по-видимому основываются та предыдущих; 5) не опровергаются ли какие предложения другими, т. е. нет ли противоречия в самом сочинении; 6) не противны ли в нем некоторые предложения, по-видимому доказанные, другим истинам, несомнительным и прочее, что знающий и опытный сам придумать может.

   § 213. После сего нужно еще снова все пересмотреть и обозреть, дабы видеть все преимущества и. недостатки того сочинения и причины оных и дабы потому сделать об нем основательное решительное мнение, т. е. полную ли оно имеет умозрительную ясность (§ 150), или только что автор в нем приближался к истине (§ 172); или сомнительно и есть не другое что, как одно предположение (§ 152), или, наконец, прямо неосновательно и ложно (§ 195).

  

  

   § 214. Из опыта уже известно, что многие из повествуемых происшествий иные совсем неосновательны и ложны, а иные хотя во многом и справедливы, но много также в себе заключают выдуманного и прибавочного. Почему и нужно предложить некоторые примечания, которые могут нам служить в испытании справедливости какого-либо исторического мнения. В каковом намерении надлежит, во-первых, смотреть на свойство повествуемого дела, а потом на свойство тех, кои об нем повествуют, или на личные качества и важность самих историков.

   § 215. В рассуждении самого дела надобно смотреть: 1) обыкновенное ли оно или необычайное, редко случающееся и странное, ибо повествования о происшествиях такого рода требуют для точного уверения о своей подлинности больших и важных признаков исторической достоверности, нежели те, в которых рассказывается что-либо ежедневно, так сказать, случающееся; 2) естественное ли или вышеестественное и заключающее в себе некоторую чудесность, ибо нередко случается, что некоторые и естественные приключения, но редкие и неожиданные по легковерию дочитаются вышеестественными. Почему повествуемые в истории чудесные происшествия требуют обстоятельного рассмотрения и сильнейших признаков их события; 3) простое в своих обстоятельствах и ясное, так что не требуется дальнего внимания снискать об нем чувственное познание, или запутанное, о котором чтоб иметь порядочное понятие, нужно не только внимание и местную удобность к познанию его чувствами, но и несколько приготовленный и образованный к тому разум; 4) обстоятельствами предыдущими и последующими оправдываемое или не оправдываемое? Ибо, чтоб поверить какому-либо важному происшествию, надобно видеть, какую оно имело связь с предыдущими обстоятельствами и какое влияние на последующие, иначе не можно будет знать, почему б оно в истории имело место. Редкие явления в природе, коих причины и последствия часто от нас бывают сокрыты, можно из сего исключить, довольно, чтобы они имели другие признаки достоверности.

   § 216. В рассуждении повествователей надлежит смотреть: 1) многие об одном деле согласно повествуют, или немногие, или еще один, ибо свидетельство одного не столько имеет важности к уверению, сколько согласное многих; 2) очевидцы они или рассказывают понаслышке? Повествуемое очевидцами больше заслуживает вероятия, нежели теми, кои дело знают понаслышке, но иногда случается, что на показания последних лучше можно положиться, смотря по свойству повествуемого дела или по личным обстоятельствам свидетелей; 3) современники или после жившие? О сих то же самое разуметь надлежит; 4) из после живших ближайшие к тому времени или новейшие? Уверения последних всю силу заимствуют от свидетельства первых; 5) не подлежащие подозрению, что обманулись в познании повествуемого ими дела, или такие, коих в том подозревать должно.

   § 217. Итак, признаки историка, заслуживающее вероятие, смотря по личным его качествам, будут сии: 1) если в отношении к повествуемому им происшествию мог оное знать обстоятельно, т. е. был или современником или жил недолго спустя после того времени, коего происшествие описывает и о котором мог он потому прямо вызнать из достоверных источников; 2) когда известно, что способностей его ума не превышало свойство повествуемого им дела, или когда не можно будет думать, что он но своему слабоумию так представляет оное; 3) "когда не можно его подозревать в легковерии или ветрености, без разбора все приемлющей и выдающей за верное; 4) когда не видно будет, чтоб он к (повествуемому им делу имел какое-либо слепое пристрастие или предубеждение, по которому он даже и ведать оное порядочно не мог (§ 134 и далее); 5) когда не видно будет никакого резона, чтоб повествовал то дело таким, а не другим образом или для своей безопасности, или прибыли, или для угождения кому-либо, или для чего другого; 6) когда в повествовании своем он не будет себе противоречить или оное, как бы забывшись, в важных статьях переиначивать; 7) когда повествуемое им подтверждается свидетельствами других историков, о коих нельзя думать, что имели с ним и между собою связь и друг у друга списывали, что можно применить и из того, когда находится между ими некоторое разногласие (§ 129); 8) когда и самые его враги, и враги повествуемого им дела его не опровергают или когда в их опровержениях находятся следы напряженного ухищрения и лукавства.

   § 218. После сего уже можно видеть, каких качеств историки могут быть подозрительными или не весьма вероятными. Но кроме сего можно присовокупить и следующее: 1) напыщенность слога и излишняя его украшенность заставляют подозревать, что повествователь хотел занять воображение, дабы после овладеть и вероимством читателей; 2) чрезмерная обстоятельность в повествовании, простирающаяся даже до мелочной подробности, заставляет думать, что автор писал всю "свою историю на месте и был очевидцем всего, что ни делалось, и притом все то описать успел, или почерпал из тогдашних на месте записок (о коих, однако ж, надлежит знать, были ли они, и буде были, то подробные ли или главные только обстоятельства дела в себе заключающие?), или, наконец, дополнял из своего воображения, дабы доставить чрез то своему повествованию вид возможной полноты; 3) вмешиваемые в повествование авторские рассуждения и замечания, в коих он старается выставить свой ум, сведения и важность, показывают некоторым образом, что он намеревался предубедить к себе читателей, дабы без дальнего разыскания поверили ему, что он повествует.

   § 219. Итак, признаки, что повествуемое каким-либо писателем дело заслуживает вероятие, могут быть сии: 1) когда оно само в себе возможно и в главных обстоятельствах не имеет противоречия; 2) когда повествуется писателем, достойным вероятия, смотря не только по личным его качествам, но и по удобности знать обстоятельно и с прямой стороны оное; 3) когда еще подтверждается и оправдывается обстоятельствами как современными, так предыдущими и последующими; 4) когда подтверждается постоянно разными и приличными, смотря по обстоятельствам, историческими памятниками.

   § 220. Исторические памятники кроме оставшихся в целости повествований и записок суть: 1) всеобщая народная вера, однако ж таковая, о коей не можно подозревать, что основана на предубеждении или обмане; 2) постоянное предание такого ж свойства, в главных частях не изменившееся; 3) публичные установления, праздники, обряды, в память какого-либо важного происшествия сделанные; 4) здания и другие произведения художеств, как, напр., храмы, статуи, надписи, медали да и самые иногда народные сказки; 5) народные обыкновения, предрассудки, пословицы и даже известные и странные обороты в выражениях.

   § 221. Когда повествуется какое вышеестественное, или чудное, происшествие, то для уверения в его подлинности сверх вышесказанного требуется: 1) чтоб видны были нравственные причины, для коих оно случилось и коим иначе по тогдашним и местным обстоятельствам удовлетворить было не можно; 2) чтоб было в свое время строго разыскано и исследовано и не подлежало бы никакому правильному сомнению или объяснению оного другим, естественным образом; 3) чтоб из его отвержения или естественного объяснения следовала неизъяснимость в истории, противоречие между обстоятельствами предыдущими и последующими и скачок (saltus) в последовании происшествий; 4) чтоб никак не можно было подозревать, что повествование его и вероимство оному произошло от вкуса и склонности тех времен.

   § 222. Рассматривая таким образом какое-либо повествование во всех частях, можно будет видеть, все ли оно сомнительно или только в некоторых местах? И сие последнее сомнение происходит или от неосновательности в самом повествовании, или только от недостатка ближайших и лучших сведений, или, наконец, от древности, все истлевающей и превращающей. Почему весьма несправедливо было бы за некоторые только сомнительные или темные места в повествовании все оное отвергать и почитать ложным или выдуманным, ибо иначе все бы вообще повествование таковым почесть надлежало.

  

  

   § 223. Основанные на аналогии рассуждения убедительность свою получают от явственного сходства или противоположности, между двумя предметами находящихся, так что или не было бы никакой причины, или бы явная следовала нелепость отвергать что-либо в рассматриваемом нами предмете, несмотря на сходство его с другим, нам известным. Почему при исследовании аналогического мнения надлежит брать в рассуждение три вещи: 1) сходство их или противоположность; 2) ясность последствия от одной к другой; 3) внутреннее свойство положения, противоположенного аналогическому заключению.

   § 224. Вещи сходны между собою бывают или в рассуждении естественных своих принадлежностей или случайных. То же разуметь надлежит и об их противоположности. О принадлежностях случайных, равно и об естественных, но особенных, надлежит замечать, что они только могут быть познаваемы посредством опыта или чувствования. Почему от случайных или особенных принадлежностей, в одной вещи находящихся, никак не можно заключать о таковых же в другой по одному только сходству с первою. Итак, остается, что в аналогическом умствовании принимаемы быть могут в рассуждение одни физические, и притом общие, принадлежности, а о случайных мы не более звать можем, как только совместны ли оные с другою вещию или нет (§ 119).

   § 225. Но равным образом от примеченного нами некоторого сходства между вещами какое имеем право заключать о полном их сходстве? Ежели вещь А имеет у себя принадлежности d, с, f, а другая, В, имеет те же самые принадлежности a, с, то могут ли думать, что уже последняя по предыдущему с первою сходству имеет также и оставшуюся принадлежность f? Не может ли статься, что затем ее не имеет, что отлична от А или В не есть А. Почему, доколе не будет показано, что или принадлежность f отнюдь не есть качество вещи A, от ее особенности происходящее, или что оно, хотя не есть последствие принадлежностей с, d, однако ж столько тесно с ними соединено, что первые без последнего ни к чему бы не служили,- до тех пор вышесказанное умствование никакой почти силы к строгому уверению не имеет и есть не более как только предположение и догадка. Почему, прежде нежели сделано будет какое-либо аналогическое умствование, можно потребовать удовлетворительного объяснения: 1) что принадлежность, которая выводится в заключении, отнюдь не может почесться особенною, а общею или родовою; 2) что она с известными нами качествами первой подобной вещи, от коей наводится заключение, в тесной находится связи.

   § 226. Подобным образом аналогия часто выступает из (пределов, основывая свои умствования на существенной противоположности, примечаемой между вещами, ибо когда некоторые двух вещей существенные качества между собою противоположны, то следует ли из того заключать, что и все то не прилично одной вещи, что не прилично другой? Ибо, как нет совершенного между вещами подобия, так и совершенной противоположности; и потому очень статься может, да и должно, что в двух противоположенных между собою вещах бывают такие принадлежности, кои обеим общи и в обеих находятся. Почему такое аналогическое умствование подлинную силу может иметь только в таких случаях, где будет явно объяснено, что существенное качество вещи А противоположено существенным качествам с, d, е вещи В и состоит с ними в противоречии; и тогда можно будет заключать, что тех качеств с, d, е в вещи А нет и быть не может.

   § 227. Когда делается от подобных причин заключение к подобным действиям и от подобных прежних обстоятельств к подобным последующим, то надобно смотреть: 1) предлагаемые прежде бывшие причины подлинно ли были причинами приписываемых им действий и прежде бывшие обстоятельства, подлинно ли сами по себе, а не другое что от нас ныне почитаемое за маловажность ограничивали последующие; 2) точно ли сравниваемые причины и обстоятельства между собою подобны, ибо часто малое различие в оных производит большое различие впоследствии; 3) нет ли ныне каких-либо препятствий, кои причинам мешают производить такие же действия и нынешним предыдущим обстоятельствам подобных последующих, каковых препятствий прежде не было; 4) нынешние причины и обстоятельства равносильны ли сами ib себе с прежними, т. е. имеют ли одинаковую с ними соразмерность в рассуждении своих последствий или только что по наружности подобны; 5) предметы и вещи, над коими должно совершиться действие или [должны] случиться предполагаемые обстоятельства, точно ли подобны прежде бывшим или не имеют ли такой разности, которая может дать всему другой оборот. Из чего видно, что основательность таких умствований зависит единственно от подробного, и притом достаточного, сведения о том, что прежде было, и о том, что ныне есть.

   § 228. Можно также испытывать силу аналогических умозаключений и тем, что поелику и самые между собою сходные вещи в чем-нибудь различны и самые различные в чем-нибудь сходны, то смотреть, не можно ли в первом случае от различия, а во втором от сходства вывести умствования противного предлагаемому автором и тем его или опровергнуть, или его доводы ослабить. Когда сие удастся, то явствует, что оные были ничтожны, в противном случае имеют вероятность или по крайней мере некоторое правдоподобие.

   § 229. Поелику слабость доводов, на которых какое-либо мнение утверждается, еще не доказывает неосновательности и несправедливости оного, а доводы аналогические почти все суть таковы, что порознь и особенно взятые силою своею не могут равняться с доводами опыта или категорического умствования, то для ближайшего усмотрения, справедливо или нет аналогически доказываемое мнение, надлежит наконец рассматривать свойство положения, противного оному. И ежели найдется, что последнее заключает в себе явную нелепость и несообразимость, в таком случае надлежит то мнение почитать достойным вероятия; если же, напротив того, и противное положение имеет на своей стороне некоторые признаки и никакой несообразности в себе не заключает, тогда аналогически доказываемое мнение не более может почесться, как предположением (§ 152, сверх сего можно снести § 208 и 213).

  

  

  

   § 230. В училищах получаем только первые, так сказать, начертания нужных для общежития знаний. Чтоб в них п