Миклухо-Маклай Николай Николаевич - Б. А. Вальская. Плавание Н. Н. Миклухо-Маклая на корвете "Скобелев" в 1883 г.

  

  

   OCR Бычков М. Н.

  

   Южная часть Тихого океана была исследована значительно позднее других частей света. "Только к концу XIX столетия,- писал В. А. Брилиант,- были стерты белые пятна на картах этой части света" [7, с. 196]. Выдающийся подвиг в области географических открытий на Тихом океане совершил великий русский путешественник и гуманист Н. Н. Миклухо-Маклай.

   В 1971 г. в сборнике "Страны и народы Востока" были впервые опубликованы рапорты контр-адмирала Н. В. Копытова и капитан-лейтенанта В. В. Благодарева о плавании корвета "Скобелев" на Берег Маклая в 1883 г., представляющие большой интерес для истории исследования южной части Тихого океана (см. [11]).

   19 сентября 1871 г. корвет "Витязь" {27 июня 1882 г. корвет "Витязь" был переименован в "Скобелев".} высадил на неведомом северо-восточном берегу Новой Гвинеи его первого исследователя - 25-летнего Н. Н. Миклухо-Маклая, который прожил там 15 месяцев. 24 декабря 1872 г. клипер "Изумруд" снял отважного путешественника с Берега Маклая и доставил его в Батавию (Джакарту).

   Во время короткого пребывания на Новой Гвинее офицеры корвета "Витязь" Бенземан, П. А. Кошелев, А. А. Коптев, П. А. Берхман, К. Д. Рончевский и З. П. Рождественский под руководством командира корвета "Витязь", капитана II ранга П. Н. Назимова произвели опись залива Астролябия и бухты Порт-Константин. Копия неопубликованной карты, составленной русскими моряками, сохранилась в Архиве Географического общества СССР [2, РУК-406].

   А. Б. Асланбегов в статье "Первое путешествие Н. Н. Миклухо-Маклая в Новую Гвинею", написанной по неизданным запискам П. Н. Назимова, сообщает, что в 1871 г. "берега Новой Гвинеи на судовых английских картах были обозначены в некоторых местах пунктиром, то есть решительно никем не были исследованы и сняты, и потому двигаться вдоль них надо было с большой осторожностью, занося их очертания на карту" [6].

   Офицеры корвета "Скобелев" продолжили опись берегов Новой Гвинеи, начатую командой корвета "Витязь". В 1883 г. был снят план бухты Порт-Алексей. Результаты картографических работ на "Скобелеве" и "Витязе" были опубликованы в 1885 г. [43; 44]. На карте Северо-Восточной Новой Гвинеи появилось свыше пятидесяти русских географических названий [12], три из них - Берег Маклая, проливы Изумруд и Витязь - можно найти и на современных картах этого острова. Моряки корвета "Скобелев" произвели опись и других островов Тихого океана. На корвете "Скобелев" Миклухо-Маклай в третий и последний раз посетил в 1883 г. Берег Маклая.

   В дополнение к рапортам Копытова и Благодарева мы публикуем новые материалы о Миклухо-Маклае, связанные с возвращением в 1882 г. в Россию из Австралии c плаванием на корвете "Скобелев", относящиеся к наименее изученному периоду его жизни.

   В последние годы своей жизни Н. Н. Миклухо-Маклай много сил и энергии отдавал неустанной борьбе за свободу и независимость угнетенных народов Океании. В январе 1879 г. в связи с угрозой захвата северо-восточной части Новой Гвинеи австралийскими колониями Великобритании Миклухо-Маклай отправил открытое письмо Артуру Гордону - губернатору Фиджи и британскому комиссару Западной части Тихого океана. В этом письме Миклухо-Маклай просил, чтобы британское правительство признало за папуасами "полное право на землю и запретило ввоз спиртных напитков, огнестрельного оружия и пороха".

   Посылая копию письма вице-председателю Географического общества П. П. Семенову, Миклухо-Маклай писал: "Знаю, что мой протест (или, вернее, напоминание о существовании прав слабых) остается пока гласом вопиющего в пустыне, но тем не менее надеюсь, что он встретит сочувствие между теми, для которых "справедливость" и "права человека" не есть единственно пустые слова" [39, с. 180-181].

   Во втором письме к Гордону, написанному в связи с подготовкой в Новой Зеландии в феврале 1881 г. экспедиции на Новую Гвинею для колонизации Берега Маклая, русский путешественник вновь напомнил Гордону о бесспорных правах туземцев на землю, о том, что "эта часть страны густо заселена и что земля принадлежит различным общинам, занятым возделыванием почвы, обрабатывающейся в течение столетий" [28, с. 194]. Миклухо-Маклай повторил свою просьбу об уважении прав папуасов.

   Из материалов Архива Академии наук СССР видно, что первое письмо Миклухо-Маклая Гордон переслал в Лондон, сопроводив его своими комментариями. Выражая полное сочувствие идеям, высказанным Миклухо-Маклаем об уважении прав туземцев на землю и недопущении ввоза спиртных напитков. Гордон предлагал сообщить русскому путешественнику, что, поскольку правительство ее величества не обладает суверенитетом над Новой Гвинеей, оно не может "налагать обязательств на подданных других наций", которые могут туда направиться (ом. [15, с. 300]).

   В апреле 1881 г. Миклухо-Маклай послал коммодору Австралийской морской станции Уилсону свой протест по поводу вывоза рабов "в Новую Каледонию, Фиджи, Самоа, Квинсленд и другие места посредством похищения и увоза туземцев под прикрытием фальшивых утверждений и лживых обещаний" [32, с. 192-193].

   Через четыре месяца, узнав, что Уилсон намерен учинить расправу над жителями деревни Кало, на южном берегу Новой Гвинеи, где было убито несколько местных миссионеров, Миклухо-Маклай уговорил Уилсона отказаться от сожжения деревни и поголовного истребления ее жителей, а наказать только виновных. Вместе с Уилсоном Миклухо-Маклай отправился на шхуне "Вульверин" на южный берег Новой Гвинеи и спас папуасов деревни Кало от расправы.

   Летом 1881 г. Миклухо-Маклай обратился с письмом к профессору государственного права, доктору И. К. Блунчли, лекции которого он слушал в Гейдельбергоком университете еще в 1864-1865 гг. Блунчли был инициатором организации Международного института для разработки вопросов урегулирования споров между государствами при содействии Международного трибунала. Русский путешественник писал, что, "занимаясь научными исследованиями на островах Океании уже около 10 лет", он "познакомился не только со многими сторонами жизни туземцев, но и проявил живой интерес к судьбе этих народностей..." [31, с. 200].

   Миклухо-Маклай просил И. К. Блунчли указать ему возможность для эффективной защиты прав туземцев в международном масштабе, например путем выработки правил, признанных "всеми европейскими и американскими силами и за нарушение которых военный корабль какой-либо державы, поставленный в известность пострадавшими, независимо от национальности нарушителя и флага, под которым он плавает, мог бы привлечь его к ответственности" [31, с. 200].

   Миклухо-Маклай хотел через посредство Международного института обратить внимание всех правительств на печальное положение населения островов Океании, где существовало узаконенное рабство под безобидным названием "торговли свободным трудом". Письмо Миклухо-Маклая вернулось обратно, уже не застав Блунчли в живых (последний скончался 21 октября 1881 г.).

   В ноябре 1881 г. Миклухо-Маклай написал Уилсону о своем намерении вернуться на Новую Гвинею для осуществления cоставленного им проекта развития Берега Маклая. Проект предусматривал создание органов самоуправления на основе использования существующих обычаев папуасов; речь шла о Большом совете из наиболее влиятельных стариков, в деревнях. Миклухо-Маклай соглашался принять на себя должность советника и представлять папуасов при сношениях с иностранными государствами. Проект предусматривал сооружение дорог, мостов, развитие плантационного хозяйства, а также школ.

   Австралийский писатель Франк Сидней Гриноп, впервые опубликовавший содержание этого документа еще в 1944 г. в своей книге о Миклухо-Маклае ("О том, кто странствовал в одиночку"), правильно писал, что проект - "часть размышлений Маклая на тему, наиболее близкую его сердцу, и важное отражение его собственных социальных теорий и общего хода его мыслей" [47, с. 261].

   Гриноп не знал, что осенью 1882 г., находясь в Европе, Миклухо-Маклай предпринял шаги для осуществления своего проекта, и это дало ему (Гринопу) основание написать, что среди "тщательным образом просмотренных" им материалов он не нашел "никаких нитей, которые связывали бы этот проект с какими-либо... поступками" русского путешественника [47, с. 261].

   В январе 1882 г., воспользовавшись приходом в Мельбурн русской эскадры под командованием контр-адмирала А. Б. Асланбегова, Миклухо-Маклай, имея разрешение морского министерства вернуться на родину на одном из военных кораблей, решил воспользоваться им и отправиться в Россию. 19 января 1882 г. Асланбегов писал в рапорте: "По получении разрешения взять на эскадру г. Миклухо-Маклая оно было ему сообщено, причем он просил принять его в Мельбурне и оставить в Сингапуре, что и будет своевременно исполнено" [3, ф. 410, оп. 2, No 4063, л. 467]. В письме от 24 января 1882 г. Миклухо-Маклай сообщал великому князю Николаю Михайловичу с клипера "Вестник" в Индийском океане, на пути из Австралии на Яву, что, так как "Вестник" не идет в Россию, он доедет на нем до Батавии, где рассчитывал пересесть на крейсер "Азия". Миклухо-Маклай писал о своем решении подготовить в Сиднее отчет о своих 11-летних странствованиях по островам Тихого океана. "Надеюсь,- писал он,- что Русское географическое общество найдет мое решение закончить мои труды в Австралии, вблизи поля моих научных исследований, и в климате, более соответствующем моему настоящему здоровью, совершенно естественным" [4, ф. 670, оп. 1, No 336, л. 1]. Таковы были планы нашего знаменитого путешественника.

   На "Вестнике" Миклухо-Маклай прибыл в Сингапур, где 18 апреля 1882 г. пересел на крейсер "Азия". Командир крейсера капитан-лейтенант Ф. И. Амосов писал: "С разрешения контр-адмирала Асланбегова, перед отправлением отсюда, принят на вверенный мне крейсер, для переезда в Россию известный наш русский путешественник Миклухо-Маклай" [3, ф. 410, он. 2, No 4063, л. 538].

   17 июня 1882 г. крейсер "Азия" прибыл в Александрию, где в то время национально-освободительная борьба закончилась поражением египтян и оккупацией страны англичанами. В письме к брату Михаилу 17 июня 1882 г. Миклухо-Маклай писал, что отъезд из Александрии затягивается, так как "по приказанию морского министра "Азия" пришла сюда и находится на время волнений в Египте в распоряжении русского генерального консула, который, кажется, не думает отпустить нас скоро". 11 июля англичане начали бомбардировку Александрии, вызвавшую пожар. 28 июля Миклухо-Маклай перебрался на корабль "Петр Великий", на котором и прибыл в Кронштадт в конце августа 1882 г.

   Миклухо-Маклай приехал в Россию через полтора года после событий 1 марта 1881 г., когда народовольцы казнили Александра II и на престол в состоянии полной растерянности вступил Александр III; в стране начался период реакции.

   Приезд путешественника в Петербург был восторженно встречен учащейся молодежью. Студенты физико-математического факультета Петербургского университета в адресе, направленном Миклухо-Маклаю, писали: "Немного у нас таких отважных исследователей, которые так высоко держали бы знамя человечности и науки на поприще международных исследований" [5].

   29 сентября (11 октября) 1882 г. перед выступлением в Географическом обществе Миклухо-Маклая посетил корреспондент газеты "Новости". "Одного взгляда на путешественника,- писал он,- довольно было, чтобы заключить, что предо мной находится хотя молодой годами, но рано состарившийся, разбитый болезнью организм... Лицо его... носило на себе отпечаток испытанного горя, страданий и других неудач жизни... Не было сомнения, что и худые щеки, и тусклый взор, и впалая грудь, и едва слышный голос, и частое хватание за бок достались путешественнику как вечные, неудалимые знаки, которые наложили на него испытанные им лишения и болезни".

   В беседе с корреспондентом Николай Николаевич сказал, что он, "вернувшись не более как на месяц в Россию... счел нравственным долгом обратиться к посредничеству Географического общества" и рассказать, что он сделал за 12 лет своих путешествий. "Не ради простой любознательности,- сказал он,- я покинул дорогую для меня Россию. Я желал быть чем-нибудь полезным и обществу, и науке, я выбрал для своих исследований страну, мало известную, и пусть судит публика... насколько интересны и новы для нее и для науки мои исследования и наблюдения. Поверьте, они не легко давались мне..."

   Миклухо-Маклай был озабочен тем, что у него не было средств за свой счет опубликовать труды о своих путешествиях.

   Он задолжал одному купцу 500 ф. ст., а за 12 лет эта сумма с процентами возросла до 1200 ф. ст. "Как честный человек,- сказал он корреспонденту,- я должен уплатить свой долг. На эту уплату я и ассигную сумму, в которую ценю свое будущее сочинение. Если русское правительство согласится на мои условия, я попрошу его также обеспечить меня еще на два года, которые я посвящу обработке моих заметок, приведением их в систему и т. д. Иначе мне придется для добывания средств к жизни вновь заниматься медицинской практикой... Вы знаете, конечно, что в борьбе с нуждой трудно работается..." [13].

   С 11 до 21 октября (н. ст.) 1882 г. состоялось восемь выступлений Миклухо-Маклая (с демонстрацией рисунков) в Географическом обществе и в зале Технического общества (в Соляном городке), которые широко освещались в печати [20].

   13(25) октября 1882 г. Совет Географического общества принял решение обратиться к министру финансов с просьбой уплатить долги путешественника и предоставить ему возможность в течение двух лет подготовить к печати отчет о своих путешествиях. В ноябре 1882 г. министр финансов Н. X. Бунте сообщил П. П. Семенову, что просьба Совета Общества: "1. О разрешении путешественнику Миклухо-Маклаю двухлетнего пребывания в Сиднее; 2. О выдаче ему на этот период субсидии в размере 400 фунтов стерлингов ежегодно, а всего 800 фунтов и 3. Об уплате долга его в размере 1400 фунтов стерлингов" удовлетворена [2, ф. 1, оп. 1, 1869 г., No 19, л. 191].

   15(27) октября Миклухо-Маклай выступил с докладом на заседании Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии в Москве. В то время Общество возглавлял известный геолог Г. Е. Щуровский, а членами Совета были О. А. Федченко, А. П. Богданов и другие выдающиеся ученые. На заседании Миклухо-Маклаю была вручена Золотая медаль. В постановлении о присуждении медали указывалось, что Совет Общества приветствовал ученого "с завершением его тяжелых и продолжительных трудов по этнологическому исследованию папуасов и малайцев" и выражал "уважение к его энергии и самопожертвованию, столь ярко выявившимся во всех его путешествиях".

   Выдающийся подвиг русского путешественника был отмечен не только учеными, но и простыми людьми. Крестьянин из села Мегрино Новгородской губернии И. А. Киселев писал Миклухо-Маклаю, что его "добровольное самопожертвование в пользу науки невольно удивляет мыслящее человечество...". Киселев просил у Николая Николаевича "доброго совета" о возможности переселения на острова Тихого океана, чтобы навсегда покинуть Европу, где "рядом с умножающейся блестящей роскошью торговых городов быстро растет поражающая нищета, пока приютившаяся в захолустьях провинции". Киселев спрашивал Миклухо-Маклая, "возможна ли жизнь без денег на известных нам островах? Может ли там бедняк-европеец, снискивая себе пропитание, совершенствоваться и развиваться, довольствуясь уже достаточно выработанными наукой современными познаниями..." [1, ф. 143, оп. 1, No 21, л. 16].

   После письма Киселева у Миклухо-Маклая еще больше окрепла мысль об организации на островах Тихого океана русской вольной колонии, в которой на демократической основе, без помещиков и капиталистов, соединились бы интересы переселенцев и туземцев.

   Осенью 1882 г. Миклухо-Маклай получил письмо от члена Королевского географического общества в Лондоне Е. С. Томассена, который в этом же году опубликовал отдельным изданием краткую биографию Миклухо-Маклая в виде небольшого очерка о путешествиях Николая Николаевича, его борьбе за права папуасов и организацию первой в Южном полушарии Морской биологической станции в Сиднее. Книгу о русском путешественнике [48] Томассен сразу переслал в Лондон. "Королевское географическое общество,-писал он Миклухо-Маклаю,- с удовольствием получило Ваш биографический очерк. Он был получен как раз, когда о Вас потребовались сведения: лорд Абердейн спрашивал о Вас" {1, ф. 143, оп. 1, No 41, л. 1].

   В этом же письме Томассен советовал русскому путешественнику встретиться в Англии с богатыми почтенными людьми - Альфредом Ибботсоном и Мак Кинноном, которые могли пожертвовать деньги на осуществление проекта развития Берега Маклая. "Г-н Альфред,- писал Томассен,- богатый человек и после Мак Киннона, конечно, пожертвует немного на Ваш проект... Обязательно добейтесь раньше, чтобы Мак Киннон взял под свое покровительство Ваш проект" [1, ф. 143, оп. 1, No 41, л. 1].

   Но главная мысль Томассена заключалась в том, что Англия "должна взять Берег Маклая под британский протекторат и тогда постепенно свет британской цивилизации распространится оттуда по другим местам Новой Гвинеи, которая станет важным пунктом для Великобритании, особенно вследствие своей близости к Австралии" [1, ф. 143, оп. 1, No 41, л. 1].

   С этим Миклухо-Маклай согласиться не мог. Он связывал осуществление своего проекта с Александром III и стремился лично заинтересовать царя. Во время короткого пребывания в Петербурге осенью 1882 г. Миклухо-Маклай пять раз был на приеме у Александра III в Гатчине: 11, 18 и 23 октября и 8 и 9 ноября 1882 г.

   1 ноября управляющий морским министерством адмирал И. А. Шестаков записал в своем дневнике: ("Доклад. Миклухо-Маклай... склонил государя занять или приобрести в Полинезии какое-нибудь складочное место для наших судов. Для чего? По-моему, если уже непременно хотят, то пусть Маклай купит его и там поселиться, чего он только и хочет. Придет завтра меня сверлить" [3, ф. 26, оп. 1, No 2, л. 5]. Не понимая истинных целей и намерений Миклухо-Маклая, Шестаков вел с ним "двойную игру".

   10 ноября 1882 г. директор канцелярии Морского министерства контр-адмирал Н. И. Казнаков предписал командиру корвета "Скобелев" капитан-лейтенанту В. В. Благодареву немедленно отправиться в Сидней, взять там в конце марта Миклухо-Маклая и вместе с ним следовать сначала на Берег Маклая (в Порт-Константин и Порт-Алексей), а затем к о-вам Хермит и далее к о-вам Палау (Каролинские острова). "Во всех этих местах,- писал Казнаков,- Вы должны будете внимательно осмотреть и описать берега, наметив пункты, где, по Вашему мнению, было бы удобно устроить склады угля, произвести промер этих мест, обратить особенное внимание на местное производство, если есть какое-нибудь, и могут ли суда получить на месте провизию, какую именно и в каком количестве. Вместе с тем,- указывалось далее в инструкции,- обратите внимание на климатические условия местности, соберите, если возможно, сведения о состоянии погоды и господствующих ветрах в разное время года и вообще составьте самое подробное и точное описание этих мест".

   В заключение инструкции Благодареву Казнаков писал, что Миклухо-Маклаю "должна быть отведена отдельная каюта. В отношениях с ним Вы не должны забывать, что вся ответственность за исход поручения лежит на Вас и что, следовательно, соблюдая относительно его все законы гостеприимства и пользуясь его знакомством со страною, Вы должны с осторожностью относиться к увлечениям отчаянного путешественника" [3, ф. 410, оп. 2, No 4155, л. 4-5].

   В письме к Шестакову от 18 ноября 1882 г. из Петербурга Миклухо-Маклай писал, что он собирается выехать из Европы в январе 1883 г. и быть в Сиднее в конце февраля. Из второго письма Миклухо-Маклая Шестакову, написанного в Петербурге 1 декабря того же года, мы узнаем, что Николай Николаевич неожиданно заболел. Он писал, что, может быть, окажется "в физической невозможности отправиться сейчас же далее на острова". Миклухо-Маклай считал, что экспедиция на "Скобелеве" "займет, по крайней мере, месяцев 5 или 6 времени. Отправиться на острова больным,- писал он,- т. е. быть в физической невозможности делать обстоятельно дело, меня не привлекает, не говоря уже о том, что может иметь очень серьезные результаты для здоровья, с которым я до сих пор обращался очень бесцеремонно и что теперь начинаю чувствовать" {3, ф. 410, оп. 2, No 4155, л. 88]. Николай Николаевич просил Шестакова не начинать экспедицию на "Скобелеве" на Берег Маклая до его телеграммы из Сиднея.

   В начале декабря 1882 г. Миклухо-Маклай выехал из Петербурга. Перед отъездом из России он послал телеграмму немецкому ученому и общественному деятелю Рудольфу Вирхову: "Хотел бы знать ваше мнение о нынешнем положении. Встретимся на следующей неделе в Берлине" [47, с. 203]. Эта встреча состоялась 16 декабря 1882 г. на заседании Берлинского общества антропологии, этнологии и доистории, где председательствовал Вирхов. На заседании с сообщением, дополняющим доклад немецкого зоолога и этнографа Отто Финша о гончарном промысле у папуасов, выступил Миклухо-Маклай. Он сказал, что на Берегу Маклая гончарством занимаются "лишь жители двух маленьких островов. Жители самого побережья не знают этого искусства" [26, с. 424]. Рассказав об особенностях этого промысла на Берегу Маклая и других островах Тихого океана, русский путешественник выразил Берлинскому обществу антропологии, этнологии и доистории и особенно профессору Вирхову "сердечную благодарность за внимание" к нему во время его путешествия по островам Тихого океана.

   После заседания Миклухо-Маклай оказал Финшу, что он возвращается в Сидней "через Париж и Шотландию", где предполагает навестить своего друга. Из Берлина Николай Николаевич отправился в Антверпен, затем в Лейден, Гаагу и далее в Париж.

   В Париже 29 декабря 1882 г. Миклухо-Маклай навестил И. С. Тургенева, который еще до приезда Николая Николаевича по его просьбе попросил члена одной из секций Парижской коммуны П. Л. Лаврова доставить Миклухо-Маклаю брошюры, "написанные бывшими сосланными на Новую Каледонию коммунарами о жизни их там и перенесенных ими там страданиях" [46, с. 132].

   Миклухо-Маклай в Новой Каледонии был в апреле 1879 г. и при содействии губернатора Ольри получил возможность "осмотреть все достопримечательности Нумеи как места ссылки", он также посетил п-ов Дюко, где были "поселены коммунары", и главную тюрьму на п-ове Ну; видел камеры для ссыльных и мастерские, где они работали. 15 апреля Миклухо-Маклай записал в дневнике: "Я рад был, когда окончил осмотр этих учреждений" (17, с. 456]. В Париже Миклухо-Маклай хотел получить у Тургенева более подробные сведения о героях Парижской коммуны, отбывающих ссылку на островах Тихого океана.

   В январе 1883 г. Миклухо-Маклай был в Лондоне, где встретился с выдающимся английским естествоиспытателем, соратником Дарвина Томасом Гексли. Английский ученый высоко оценил усилия Миклухо-Маклая по созданию в Австралии Морской биологической станции. 7 февраля 1883 г. Томас Гексли писал: "Я имел удовольствие встретиться здесь на днях с моим старым другом Миклухо-Маклаем и с интересом узнал об организации зоологической станции близ Сиднея. Я часто думал о замечательных возможностях для работы зоолога среди бесчисленного разнообразия животного мира этого прекрасного острова и моря, и если бы мог сбросить с плеч лет тридцать, думаю, что отправился бы работать на эту станцию добровольцем" [47, с. 203].

   Из Лондона Миклухо-Маклай отправился в Гринок (Шотландия), затем в Геную и Неаполь. "Это путешествие по Европе, которое я старался сократить по возможности,- писал Николай Николаевич 28 января (н. ст.) 1883 г. Шестакову из Порт-Саида,- имело для моих работ, которыми я намерен заняться в течение последующих двух лет в Австралии (работ по приготовлению к печати моих путешествий), большую важность и было для них совершенно необходимо, почему я не мог никак его отложить до следующего приезда моего в Европу (вероятно, в течение 1885 г.)" [3, ф. 410, оп. 2, No 4155, л. 12].

   В этом же письме к Шестакову Миклухо-Маклай писал, что его здоровье все еще неудовлетворительно и что физическое состояние может быть единственной причиной его отказа от поездки на острова Тихого океана. Николай Николаевич редко жаловался на свое здоровье, но перед этим путешествием он отступил от этого правила и написал, что после отъезда из Европы в конце января 1883 г. здоровье его "стало даже хуже, чем было перед отъездом из С.-Петербурга. Самое малое утомление сопровождается болью в области печени, которая бывает так сильна, что заставляет прерывать всякое занятие на несколько часов и даже нередко не позволяет спать по целым ночам. Неподходящая пища в Hotel'ях, ресторанах и на пароходах играет несомненно немаловажную роль при скверном положении моего здоровья. Рациональная диета, которую я имел возможность соблюдать в С.-П[етер]бурге, а главное - относительно все-таки более покойный образ жизни были причинами лучшего состояния здоровья тогда, сравнительно с теперешним, при настоящих переездах из Берлина в Париж, из Парижа в Лондон, из Лондона в Геную, Неаполь и т. д." [3, ф. 410, оп. 2, No 4155, л. 12].

   Из этого письма становится ясно, что после многолетних странствий здоровье Миклухо-Маклая было подорвано и требовало серьезного лечения. "Доктора, с которыми мне пришлось встретиться,- писал он далее,- советовали мне заняться серьезно состоянием моего здоровья (пока еще не трудно поправиться, говорили они) и находили необходимым: продолжительный отдых, известную диету и, если возможно, употребление карлсбадских вод на месте (т. е. в Карлсбаде) или по крайней мере в Австралии, не отлагая по приезде туда. Они советовали мне ни в коем случае не подвергаться некоторое время, т. е. пока не поправлюсь достаточно, продолжительному пребыванию под тропиками, который "эксперимент" может, по их мнению, кончиться для меня весьма трагически (угрожая мне: нарывом в печени, со всеми аксессуарами и т. п.)" [3, ф. 410, оп. 2, No 4155, л. 12].

   Но Шестакова и других чиновников из Петербурга здоровье путешественника мало интересовало. Забегая немного вперед, отметим, что плавание Миклухо-Маклая на корвете "Скобелев" в 1883 г. кончилось для него "весьма трагически".

   28 января (н. с.) 1883 г. Николай Николаевич сообщил Шестакову, что он сможет "быть в Сиднее никак не ранее 20 марта, почему не в состоянии буду,- писал он,- ни в коем случае отправиться далее ранее 2-х недель по приезде в Сидней, которое время будет необходимо для устройства моих дел в этом городе" [3, ф. 410, оп. 2, No 4155, л. 13].

   Дело в том, что на пути в Россию из Австралии, в июле 1882 г., Миклухо-Маклай отправил письмо Маргарет Кларк (дочери бывшего премьер-министра Нового Южного Уэльса Джона Робертсона), в котором сделал предложение горячо любимой им женщине. В декабре Маргарет писала Николаю Николаевичу о своем согласии стать его женой. Но этого письма он не получил. Вот почему он так спешил в Сидней.

   8(20) января 1883 г. командующий отрядом судов в Тихом океане Н. В. Копытов получил разрешение Морского министерства идти на Берег Маклая. В это время контр-адмирал находился в Гонконге на фрегате "Герцог Эдинбургский". "На этой неделе,- писал Копытов жене 8(20) января этого же года,- отправляюсь на "Африке" в Сингапур, где пересяду на "Скобелев" и пойду по островам. Я очень рад, что моя экскурсия состоится теперь, а не в апреле, как было назначено" [3, ф. 12, оп. 2, No 23, л. 2].

   За несколько дней до отправления этого письма Копытов послал Шестакову телеграмму, в которой просил "позволения для выигрыша времени Маклаю послать к сроку в Сидней "Африку" или одно из судов по вашему назначению, на которое мне перейти в Сингапуре, пересесть на "Скобелев" и на нем осмотреть острова" [3, ф; 410, оп. 2, No 4155, л. 14].

   15(27) января 1883 г. Копытов вышел из Гонконга в Сингапур на крейсере "Африка". Перед отъездом из Гонконга он попросил позволения у Шестакова послать за Миклухо-Маклаем в Сидней клипер "Наездник" вместо "Африки", которой нужно было "сделать специально 10 тыс. миль", чтобы попасть в Австралию. Вскоре директор канцелярии Морского министерства контр-адмирал Н. И. Казнаков сообщил Копытову, что министр согласен поручить "Наезднику" идти в Сидней к Миклухо-Маклаю вместо "Африки", но по пути "Наездник" должен был посетить Гонолулу и поздравить короля гавайского от имени Александра III по случаю его коронования.

   29 января (10 февраля) Копытов прибыл в Сингапур, где его уже ожидал "Скобелев". Осмотрев корвет и найдя его в полном порядке и готовности, контр-адмирал сообщил в Петербург, что на днях он переносит на "Скобелев" свой флаг и уходит в море.

   2(14) февраля рано утром Копытов простился с командой "Африки" и перешел на "Скобелев", а через день корвет бросил якорь в столице Нидерландской Индии - Батавии, где простоял девять дней. Контр-адмирал Копытов, командир корвета "Скобелев" В. В. Благодарев и флаг-офицер мичман Эбергард нанесли визит генерал-губернатору, который, в свою очередь, посетил корвет и пригласил русских офицеров "провести с ним несколько времени" в его постоянной резиденции Бюйтензорге (Богоре).

   Утром 10(22) февраля Копытов и сопровождавшие его офицеры "простились" с Бюйтензоргом и возвратились на "Скобелев", а вечером на корвет приехал Миклухо-Маклай. В "Повседневных записях событий во время плавания" корвета "Скобелев" записано: "Около 10 часов вечера с пришедшего на рейд английского пассажирского парохода (Австралийской линии) приехал на корвет г. Миклухо-Маклай, который был принят адмиралом и затем съехал с корвета" [3, ф. 12, оп. 2, No 205, л. 6].

   В рапорте Главному начальнику флота и Морского ведомства великому князю Алексею Александровичу Копытов написал, что встреча с Миклухо-Маклаем в Батавии его очень обрадовала. Сначала путешественник согласился отправиться с ним на "Скобелеве" на Берег Маклая. Но на следующий день Миклухо-Маклай "пришел мне сообщить,- писал Копытов,- что его частные дела, его коллекции и теснота помещения на военных судах принуждают его отказаться от совместного со мной плавания" [11, с. 20].

   Убеждая путешественника идти с ним на "Скобелеве", Копытов указал, что "каютою ему будет просторное и во всех отношениях прекрасное, особое, хотя и отделенное от палубы только обвесами, помещение под полуютом" и что его решение отправиться на "Скобелеве" устранит необходимость в плавании в Сидней "Наездника".

   Николай Николаевич выехал из Европы больным, поэтому ему важно было знать, в каких условиях он будет находиться на корвете во время трудного плавания по экватору. Копытов этого не понимал. В частном письме он писал, что "житель между дикарями оказался гораздо более взыскательным каждого из нас, людей общества, и что для него военные суда не довольно удобны, я все-таки этого вольного человека привел в порядок" [3, ф. 12, оп. 2, No 23, л. 27].

   12(24) февраля Миклухо-Маклай приехал на корвет "Скобелев" для следования на Берег Маклая. Вскоре после этого русские моряки "снялись с якоря и дали ход". При первой встрече с путешественником у Копытова было какое-то предвзятое отношение к Николаю Николаевичу, которое, по-видимому, сложилось у контр-адмирала еще в Петербурге. Но когда Копытов поближе познакомился с Миклухо-Маклаем, он уже не мог сдержать своего восторга подвигами выдающегося путешественника и ученого. "Думая найти дикаря, убежавшего от людей на Нов[ую] Гвинею,- писал Копытов 15(27) февраля 1883 г.,- я встретил человека, у которого учусь теперь светскости и общественности... Кроме отличного ничего другого про него сказать не могу. Весьма строгой нравственности, серьезных правил и вообще во всех отношениях выдающийся человек" [3, ф. 12, оп. 2, No 23, л. 29].

   15(27) февраля Миклухо-Маклай написал Копытову маленькую записку, чтобы напомнить контр-адмиралу разговор, происходивший между ними, "о большой пользе, которую может принести подарок нескольких пар домашних животных для установления прочных дружеских отношений между русским и туземным населением того берега. Я не сомневаюсь,- писал путешественник,- что туземцы Берега Маклая вполне оценят важность такого подарка и сохранят о посещении "Скобелева" самую лучшую память - молодого бычка и телку" [34, с. 242]. Миклухо-Маклай не упускал случая помочь местным жителям. 16(28) февраля корвет "Скобелев" подошел к Макасару на острове Целебес (Сулавеси). Копытов нанес визит губернатору Ваи Троми, а затем в его коляске поехал осматривать город. "Хотя Макассар,- писал контр-адмирал,- чуть не 300 лет в голландском владении, но миль двадцать от города,- и уже жители малайцы, вполне независимые и весьма воинственные. Вообще по всему острову голландцы владеют только несколькими приморскими городами, а остальное принадлежит полудиким малайцам к европейцам весьма враждебным... Голландцы ими занимаются мало, интересуясь только своими гульденами, накопивши которых возвращаются в Европу" [3, ф. 12, оп. 2, No 23, л. 31].

   20 февраля (4 марта) "Скобелев" вышел из Макасара по направлению к Амбоине (Амбон), расположенной на одноименном острове в группе Молуккских островов. Расстояние, равное 601 миле по морям Флорес и Банда, прошли под парами за трое суток и три часа. "Амбоина,- писал Копытов,- производит главным образом гвоздику и мускатный орех, вообще же фруктов и плодов бесконечное разнообразие... Не знаю, стоит ли повторять о чудной тропической растительности. Каждый порт, который мы посещаем, хвалится превосходством своего климата перед предшествовавшим. Батавия лучше Сингапура, Макассар - Батавии, Амбоина - Макассара" [3, ф. 12, No 23, л. 33].

   Резидент Ридль ("немец, сделавшийся голландцем", женатый на малайке) пригласил Копытова переехать к нему. "Помещение нам (мне и г. Маклаю),- писал контр-адмирал,- отвели, как всегда, просторное". Ридль показал Копытову и Миклухо-Маклаю свой "огромный и отлично устроенный" ботанический сад. Вблизи сада на свободе летали какаду разных цветов с подрезанными крыльями, маленькие разноцветные попугаи, прогуливались казуары, обезьяны и другие животные.

   "Уезжая в третий раз в 1883 г. на Берег Маклая,- писал Николай Николаевич профессору В. Бурху позднее,- я взял с собою из Амбона семена различных растений и деревьев, которыми меня снабдил г-н резидент Ридль и г-н ассистент резидента Штормер... Приехав на Берег Маклая, я посеял собственноручно и раздал туземцам привезенные семена, и я имею полное основание полагать, что растения выросли и акклиматизировались в Новой Гвинее наравне с другими, привезенными мною в 1871-1872 и 1876-1877 гг." [38, с. 318].

   23 февраля (7 марта) в Амбоине по просьбе Миклухо-Маклая был закуплен скот. Другие подарки для жителей Берега Маклая Копытов закупил еще в Гонконге.

   26 февраля корвет "Скобелев" из Амбоины направился прямо на Берег Маклая и 5 марта встал на якорь в бухте Порт-Константин. Расстояние в 1295 миль прошли за 7 суток и 11 часов. Более недели шли под парами, около 20 миль за четыре часа прошли под парусами.

   На следующий день, 6(18) марта, Миклухо-Маклай сошел на берег около деревни Бонгу. "Я скоро открыл,- писал он,- что целые две площадки с окружавшими их хижинами обратились в пустырь. Площадки заросли травой, а на развалинах хижин рос кустарник". Папуасы объяснили ему, что "из туземцев, живших в этих хижинах, одни перемерли, а другие выселились". Старый приятель Миклухо-Маклая Саул рассказал ему о приходе в Гарагаси "тамо инглис".

   На расчищенном участке земли Миклухо-Маклай посадил семена и молодые растения манго, хлебного дерева, цитрусовых (лимонного и апельсинового дерева), ананасов и других культурных растений. Семена кофейного дерева он просил папуасов посадить в горных деревнях. По знакомой тропинке Миклухо-Маклай отправился в деревню Горенду. "Вместо значительной деревни,- писал он,- остались только две-три хижины; все заросло до неузнаваемости" [21, с. 585-586].

   Жители деревни Бонгу приглашали Миклухо-Маклая "поселиться между ними" и спрашивали совета, как поступить, если в деревне опять появятся "тамо инглис". "Я чувствовал себя,- писал Миклухо-Маклай,- как дома, и мне положительно кажется, что ни к одному уголку земного шара, где мне приходилось быть во время моих странствований, я не чувствую такой привязанности, как к этому берегу Новой Гвинеи" [21, с. 586].

   6(18) марта Миклухо-Маклай сообщил Копытову, что поиски переводчика для Архипелага Довольных Людей в деревнях Бонгу и Горенду "не увенчались успехом по той простой причине, что жители этих деревень не знакомы с диалектом тех островов и, кроме того,- писал он,- не находятся в дружелюбных отношениях с этими последними". Николай Николаевич просил Коп ытов ъа замедлить ход корвета у о-ва Били-Били, где он без труда сможет, "вероятно, найти нужного переводчика" [35, с. 243].

   7(19) марта рано утром корвет "Скобелев" отправился в бухту Порт-Алексей, расположенную в 26 милях к северу от бухты Порт-Константин. В 7 часов утра у о-ва Били-Били корвет уменьшил ход. "В это же время,- указано в "Повседневных записях",- была спущена четверка, на которой г. Миклухо-Маклай привез на корвет 4-х туземцев, из которых двое, бросясь в воду, уплыли" [3, ф. 12, оп. 1, No 205, л. 13].

   8(20) и 9(21) марта моряки корвета занимались съемкой и промером бухты Порт-Алексей и Архипелага Довольных Людей на пяти судах (на рабочем и офицерском катерах, четверке, вельботе No 2 и паровом катере). Копытов писал, что здесь был найден рейд, "один из таких, какие не встречаются часто не только на прямолинейных берегах Новой Гвинеи, но и вообще. Отлично защищенный от ветров и волнений..." [11, с. 27].

   За день до отплытия корвета "Скобелев" из бухты Порт-Алексей Миклухо-Маклай посетил небольшой островок Маласпену, расположенный вблизи о-ва Сегу. У папуасов Миклухо-Маклай спросил, смог бы он построить себе здесь дом в случае возвращения. "Все оказались не только согласны,- писал Миклухо-Маклай,- но даже очень довольными, услышав, что я поселюсь недалеко от них" [21, с. 595].

   11 марта корвет из залива Астролябия отправился на атолл Хермит с заходом на о-ва Адмиралтейства. За трое суток и 11 часов прошли 381 милю. Двое суток и девять часов шли под парами и более суток под парусами. 14 марта "Скобелев" бросил якорь у главного острова Луб атолла Хермит. На "Скобелеве" Миклухо-Маклай в третий и последний раз посетил эти острова.

   В первый раз Миклухо-Маклай был на о-вах Хермит и Адмиралтейства в 1876 г., плавая на шхуне "Морская птица" (на пути к Берегу Маклая). Во второй раз он прибыл на шхуне "Сэди Ф. Коллер". Во время плавания на торговых судах Миклухо-Маклай собрал большую информацию о жизни населения этих островов, которая была опубликована в различных журналах и вошла впоследствии в собрание его сочинений. Миклухо-Маклай был одним из первых исследователей атолла Хермит. Во многих своих работах он называл его о-вами Агомес, или Луб. Миклухо-Маклай писал, что Агомес есть "не что иное, как искаженное туземным произношением английское название Hermit, которое туземцы часто слышат от шкиперов" [19, с. 561], а Луб было дано по названию "главного острова".

   У о-вов Хермит были произведены съемка и промер глубин. Копытов писал, что эти острова часто посещались европейцами. "По существующим порядкам,- отмечает он,- англичане, немцы, американцы в случае, если на каком-либо из островов будет кто-либо из их нации убит туземцами, наказывают такой остров - стреляя их и сжигая их селения, почти не входя в разбирательство, кто прав, кто виноват, несмотря на то, что в большинстве случаев виноваты торговцы-европейцы своими безмерными злоупотреблениями, насилиями, обманами и проч." [11, с. 30]. Об одной такой экзекуции, происходившей незадолго до прибытия корвета "Скобелев" на Хермит, местные жители подробно рассказали Н. Н. Миклухо-Маклаю.

   На о-вах Адмиралтейства "Скобелев" стоял 5 часов, а на о-вах Хермит - 28 часов, и оттуда он направился к о-вам Пелау (Палау). Расстояние в 948 миль прошли за 4 суток и 18 часов, почти все время шли под парусами. 20 марта "Скобелев" встал на якорь у северо-западной оконечности главного острова Бабельтопа (Бабелтуап). Здесь было обнаружено большое "несогласие карт с действительностью". Для промера глубин Копытов направил гребные суда.

   Так же как о-ва Адмиралтейства и Хермит, о-ва Палау Миклухо-Маклай в первый раз посетил в 1876 г. на пути к Берегу Маклая (перед вторым посещением этого берега). Отсюда путешественник взял на Новую Гвинею двух слуг - Мебли и Миру. В период пребывания на Палау Миклухо-Маклай собрал интересный материал о жизни населения островов и составил словарь языка пелау. Особая глава в его работе "Архипелаг Пелау" была названа: "Характер туземцев и отношение их к европейцам" [23, с. 303-313]. В ней Миклухо-Маклай передает рассказы местных жителей о преступлениях английского подданного Чана - шкипера и тредора {"Тредорами,- писал Миклухо-Маклай,- называются на островах Тихого океана агенты торговых домов, которые получают из торгового дома товары для меновой торговли с туземцами, за что имеют известный процент произведений: копры, трепанга и т. п." [18, с. 247].}, доставлявшего в Китай с островов Тихого океана трепанг, черепах и сандаловое дерево. В 1865 г. за разбой, издевательства и разжигание войны между жителями селений Корор и Малегаок Чан был убит жителями Корора. Разбойнику Чану принадлежал небольшой островок около Корора, который после его смерти за отсутствием наследников перешел к английскому правительству.

   В апреле 1876 г., во время пребывания на о-вах Палау, Миклухо-Маклаю удалось установить хорошие отношения с жителями многих селений. "В Короре,- писал он,- я был гостем Айбадула, в Малегиоке имел дело с томолем и не могу пожаловаться на недостаток любезности с их стороны" [23, с. 308].

   С полного согласия томоля Раклая - главного вождя независимой области Артингал, расположенной на о-ве Бабелтуап (столицей области в то время была деревня Малегаок), Миклухо-Маклай 22 апреля приобрел на мысе Артингал о-ва Бабелтуап два небольших участка земли, которые носили туземные названия Комис и Ораберамис. У Миклухо-Маклая было "горячее желание" организовать в тропиках морскую биологическую станцию. По-видимому, на мысе Артингал он и хотел создать подобную станцию.

   В письме к Копытову от 29 марта (10 апреля) 1883 г. Миклухо-Маклай изложил результаты своей поездки в деревню Малегиок на о-ве Бабелтуап, где он находился 20 и 21 марта (1-2 апреля) 1883 г. Перед отъездом из Малегиока русский путешественник попросил своих бывших слуг Мебли и Миру построить ему дом. От местных жителей Миклухо-Маклай узнал, что незадолго до прихода "Скобелева" моряки с британского военного корабля не только сожгли и разрушили все дома в деревне Малегиок, но и разграбили и увезли их собственность, несколько ружей и больших сосудов, употребляемых для варки трепанга, за то, что жители деревни "не могли сразу уплатить тяжелую контрибуцию..." [33, с. 245]. Q6 этом акте насилия Миклухо-Маклай сразу написал письмо коммодору английской морской станции в Китае и просил восстановить разрушенную деревню и возвратить взятую собственность. Это письмо было переслано командующему английским флотом Кенингу. Однако Кенинг в частном письме к русскому путешественнику признал свое полное бессилие в этом вопросе.

   21 марта 1883 г. "Скобелев" снялся с якоря и направился к Филиппинским островам. Расстояние от Палау до Себу, равное 724 милям, прошли за пять суток. Сутки и восемь часов шли под парами и около четырех суток - под парусами. 26 марта "Скобелев" прибыл в Себу, где два дня грузился углем. От Себу до Манилы шли два дня под парами, и 31 марта встали на якорь у адмиралтейства Кавита.

   Здесь Миклухо-Маклай сделал записи о климате Берега Маклая, дополнившие его "Метеорологические заметки с Берега (Маклая на Новой Гвинее", опубликованные в 1874 г. [25]. Средняя годовая температура на Берегу Маклая в 1871-1872 гг., равная 26,2°, была такой же, как в Сингапуре, Бомбее и Бенаресе. Миклухо-Маклай обратил внимание на ничтожное колебание температур в этой местности по временам года. "Средние температуры месяцев,- писал он,- представляют только 1,4° разницы". На Берегу Маклая наблюдался определенный дождливый период. Больше всего осадков выпадало в январе (383,3 мм) и в феврале (258,5 мм). Годовое количество осадков в бухте Порт-Константин равнялось 2393,6 мм.

   1(13) апреля Копытов отправил в Петербург телеграмму о благополучном прибытии в Манилу. Он сообщил, что через три дня уходит в Шанхай для дальнейшего следования на родину. В тот же самый день Копытов получил приказ Казнакова немедленно отправиться во Владивосток. Такая поспешность в изменении курса "Скобелева" была вызвана началом ежегодного летнего крейсерства английского флота у дальневосточных берегов России. 1(13) апреля Копытов телеграфировал великому князю Алексею Александровичу, главному начальнику флота и морского ведомства, что корвет уходит во Владивосток.

   Но из-за мощного слоя льда, сковавшего берега Японского моря в бухте Золотой Рог, Копытов получил новый приказ идти во Владивосток, "когда вскроется лед", а пока отправиться в Нагасаки и Шанхай. 5 (17) апреля корвет вышел из Манильской бухты и взял курс на Формозу. Через десять дней на пути из Нагасаки в Шанхай "Скобелев" потерял одну лопасть винта, возвратился в Нагасаки и вошел в док для ремонта {13(25) мая 1883 г. "Скобелев" прибыл в бухту Золотой Рог. До конца октября он находился в к