Аппельрот Владимир Германович - Древнегреческая религиозная скульптура

  

   Аппельрот В. Г. Древнегреческая религиозная скульптура // Богословский вестник 1896. Т. 2. No 4. С. 1-23 (2-я пагин.).

   Scan "Богословский Вестник"

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   Въ древнѣйшую пору искусства, когда человѣкъ не обладалъ ни знан³емъ природы, ни знакомствомъ съ техникой дѣла, въ силу роковой необходимости не оказывалось различ³я между изображен³ями смертныхъ и боговъ: когда послѣ грубыхъ ἀργοὶ λίϑοι (необдѣланные камни), вслѣдъ за деревянными ξόανα (истуканы), послѣ такихъ идоловъ какъ знаменитый Аполлонъ въ Амиклахъ, послѣ эпохи, гдѣ еще не думали изображать смертнаго, примѣняя свое скромное знан³е и всю силу своей фантаз³и къ изображен³ямъ покланяемыхъ божествъ, выработалась, наконецъ, форма для образа человѣческаго, мужского и женскаго, тогда эти стереотипные образы стали безразлично употребляться по отношен³ю ко всѣмъ божествамъ и къ наиболѣе прославленнымъ смертнымъ. Типъ полугреческ³й, полуегипетск³й, съ которымъ знакомятъ насъ напр. статуи Лувра и Пад³ональнаго Музея Аѳинъ (Артемида Делосская), одинаково пригоденъ былъ для каждой богини, такъ какъ въ самомъ себѣ не заключалъ ничего характернаго. Извѣстный типъ улыбающихся "Аполлоновъ", въ родѣ Орхомейскаго, Ѳерскаго, Тенейскаго, Птойскаго и др. - кого обозначаетъ онъ? Почему эти таинственно улыбающ³яся загадочныя лица должны принадлежать только Аполлону? почему не быть имъ, этимъ подъ часъ очень уродливымъ фигурамъ, съ равнымъ успѣхомъ и простыми смертными, и другими какими-либо богами, смотря по надобности? И недавняя догадка г. Омолля, что въ образѣ двухъ подобныхъ Аполлоновъ найдены въ Дельфахъ прославивш³еся своей сыновней любовыо и почтительностыо братья Клеобисъ и Битонъ {Th. Homolle, Dêcouvertes de Delphes, гл. IV въ началѣ, въ Gazette des Beaux-arts, 1895.}, весьма остроумна и близка къ истинѣ. Всѣ эти изображен³я равно пригодны были для неприхотливой публики, чтобы замѣнять собою и человѣка, и бога. При томъ же, богъ не могъ негодовать на художника: эти изображен³я одинаково далеки были и отъ идеала божественнаго, и отъ земной красоты человѣческой. Нельзя, поэтому, сказать, что человѣкъ и божество въ древнюю, еще наивную эпоху религ³озной и художественной жизни Эллина были отожествлены вполнѣ: во 1) изъ людей удостоивались этой чести - быть вырѣзанными изъ дерева или высѣченными изъ камня или мрамора - лишь немног³е избранные, лишь тѣ, которыхъ, какъ вышеупомянутыхъ аргосцевъ, отмѣтило само божество, a во 2) люди эти въ деревѣ и мраморѣ теряли значительную частъ своей человѣческой природы и уже какъ-бы не были "настоящими" людьми.

   Но, повидимому, уже въ давнюю пору это смѣшен³е человѣка съ божествомъ стало наводить вѣрующихъ художниковъ и мастеровъ на размышлен³я, заставивш³я ихъ въ концѣ концовъ изобрѣсти способъ для различ³я какъ смертнаго отъ небожителя, такъ и одного божества отъ другого. Простѣйшимъ средствомъ для этого было снабжен³е божественныхъ изображен³й особыми аттрибутами: отличая ихъ отъ жалкихъ людей, аттрибуты различали въ то же время боговъ и между собою, указывали на ту или иную функц³ю изображеннаго въ стереотипномъ видѣ божества. Такъ грубый идолъ, найденный на о. Делосѣ, судя по отверзт³ямъ среди пальцевъ, плотно сжатыхъ въ кулакъ и словно пришитыхъ къ закутанному въ тяжелую ткань тѣлу, былъ отмѣченъ особыми аттрибутами, вѣроятно лукомъ и стрѣлами, какъ богиня охоты и звѣрей, рожденная на Делосѣ Артемида. Это пристраст³е къ аттрибутамъ, сохраненное греческой пластикой до самаго конца ея, перешло затѣмъ и въ христ³анское искусство, особенно въ церкви римско-католической, гдѣ каждый святой и каждая святая имѣетъ свой аттрибутъ, отличающ³й ихъ отъ другихъ, напр. ключи отличаютъ ап. Петра, мечъ - ап. Павла, левъ - бл. ²еронима, колесо - велкм. Екатерину, рѣшетка - св. Лаврент³я, музыкальный инструментъ - св. Цецил³ю и т. д.

   Въ дальнѣйшемъ своемъ развит³и, греческая пластика вступаетъ съ разу, такъ сказать, въ два русла, въ строгомъ смыслѣ слова никогда уже, вплоть до паден³я Грец³и, не сливавш³яся во едино, хотя нѣкоторая "видимость" этого сл³ян³я отличаетъ собою истор³ю искусства съ IV в. до Р. Хр. Но, какъ мы надѣемся уяснить это, при этомъ "видимомъ" сл³ян³и двухъ направлен³й - дѣйствительнаго смѣшен³я по существу не было. Итакъ съ самаго начала существован³я болѣе усовершенствованной техники, но мѣрѣ накоплен³я опыта и одновременно знан³й, по мѣрѣ выяснен³я различ³я между человѣкомъ и божествомъ, оказываются въ Элладѣ два рода скульптуры или пластики: религ³озный и свѣтск³й, хотя иногда и соприкасающ³йся со сферою религ³и, такъ какъ послѣдняя слишкомъ проникала жизнь человѣка. Уже въ концѣ VI в. являются чисто религ³озныя изображен³я, которыя не могли быть смѣшаны ни съ какими иными, при создан³и которыхъ художникъ не задавался цѣлью очаровать взоръ зрителя, любующагося на его произведен³е, но имѣлъ въ виду исключительно представить вѣрующему внѣшн³й образъ божества, дабы онъ, этотъ вѣрующ³й, могъ тѣмъ легче сосредоточить мысли свои на молитвѣ именно этому божеству, дабы тѣмъ отчетливѣе воспринималъ человѣкъ идею того или иного божества, дабы онъ имѣлъ большую увѣренность въ дѣйствительномъ существован³и того, чей образъ видѣлъ онъ передъ собой подъ сѣнью храма высѣченнымъ изъ камня или мрамора.

   Мы знаемъ Бога-Духа, всюду пребывающаго, незримаго, непостижимаго: и однако мы имѣемъ нужду въ иконахъ, часто вызывающихъ въ насъ и молитвенное настроен³е, и трогательное воспоминан³е, затрогивающихъ не только тѣлесныя очи наши, но имѣющихъ несомнѣнное вл³ян³е на очи сердца и души нашей, которыя также отверзаются передъ священнымъ изображен³емъ и за нимъ, такъ сказать, видятъ то, что для ока внѣшняго незримо и недостижимо. Такъ и древн³е имѣли по тѣмъ же самымъ причинамъ, лежащимъ въ природѣ человѣческой, нужду въ матер³альныхъ изображен³яхъ своихъ боговъ, обитавшихъ въ надзвѣздныхъ пространствахъ, далекихъ отъ м³ра человѣческаго. Какъ и мы, Грекъ не считалъ "богомъ" то каменное изваян³е, передъ которымъ онъ приносилъ жертвы, жегъ благоухан³я, повергался въ прахъ въ молитвенномъ порывѣ: онъ видѣлъ передъ собой лишь "изображен³е бога" (εἰκών), живущаго гдѣ-то далеко, въ высотѣ небесной или въ глубинѣ преисподней, но, созерцая ого, возносился душой къ этому незримому иначе божеству.

   Извѣстная статуя сидящей Аѳины, которую можно теперь видѣть въ музеѣ на аѳинскомъ акрополѣ и творцомъ которой мног³е признаютъ аѳинянина Эндоя, относится, судя по стилю своему, къ самому концу V² в. Это образецъ идола, назначеннаго, несомнѣнно, для поклонен³я, и здѣсь уже не можетъ быть никакой рѣчи о смѣшен³и типа простой смертной съ великой богиней, которая достаточно охарактеризована однимъ присутств³емъ эгиды на груди, эгиды, съ которой неразрывно связано представлен³е именно о любимой дочери Зевса, получающей отъ него этотъ грозный и страшный врагамъ щитъ. Такъ въ эту эпоху, т. е. уже въ концѣ VI в., совершилось полное раздѣлен³е типовъ и отдѣлен³е свѣтской скульптуры отъ религ³озной. На долю первой остались главнѣйшимъ образомъ изображен³я различныхъ побѣдителей на играхъ Олимп³йскихъ, Дельф³йскихъ и др., изображен³я героевъ какъ миѳической, такъ и дѣйствительной истор³и, служивш³я или священными "приношен³ями" (ἀναϑήματα) въ храмы боговъ, или общественными монументами, какъ воздвигнутая уже Антеноромъ группа Тиранноуб³йцъ.

   Но не эта область свѣтскаго искусства, быстро развившаяся въ V столѣт³и и отъ строгихъ еще статуй Пиѳагора или Поликлета дошедшая до изображен³й низкаго жанра какъ въ скульптурѣ. такъ особенно въ живописи, интересуетъ насъ въ данное время. Мы хотѣли бы прослѣдить, какимъ путемъ пошла въ ту же самую эпоху истор³я скульптуры религ³озной. Подъ именемъ послѣдней нельзя понимать ту область этого искусства, которая обнимаетъ вообще изображен³я божествъ: и божество могло быть такъ представлено, съ такимъ къ нему отношен³емъ художника, что въ его изображен³и совершенно утрачивался религ³озный характеръ, главная черта котораго - величавая строгость. Подъ религ³ознымъ искусствомъ, поэтому, мы разумѣемъ лишь ту область художества, которая имѣетъ непосредственное отношен³е къ культу, къ религ³и; лишь тѣ произведен³я скульптуры подходятъ подъ это понят³е, которыя служили прямымъ цѣлямъ культа, были въ истинномъ смыслѣ "кумирами", передъ которыми поклонялся древн³й грекъ подобно тому, какъ мы кланяемся передъ иконами. И точно такъ же, какъ y насъ и въ теперешней Грец³и иконы эти, предметы поклонен³я, находятся не только въ храмахъ, но и съ наружной стороны ихъ, a равно на улицахъ и при дорогахъ, призывая прохожаго къ молитвѣ и милостынѣ, такъ же точно и въ дровней Элладѣ эти "кумиры", предметы обожан³я, стояли не только подъ сѣн³ю храмовъ, по и отдѣльно отъ нихъ, являясь или ἀναϑήματα тѣхъ или иныхъ лицъ и даже цѣлыхъ общинъ, или какъ бы символами боговъ-покровителей даннаго мѣста, которые поэтому должны были возвышаться надъ всѣмъ округомъ, посвященнымъ имъ, и быть доступными каждому и во всякое время, когда онъ хотѣлъ вознести къ божеству свои мольбы. Таковы, напр., многочисленныя статуи боговъ въ Олимп³и и Дельфахъ, такова знаменитая Аѳина-Воительница на акрополѣ Аѳинскомъ. Но не всегда ἀναϑήματα назначались для поклонен³я: часто они имѣли такое же значен³е обѣтнаго дара божеству, какъ изображен³я чисто свѣтск³я, или предметы обихода, или даже игривыя фигурки изъ терракотты, жертвуемыя въ храмы вѣрующими: тогда съ ними не соединялось никакой религ³озной идеи, тогда они не относятся къ области религ³ознаго искусства.

   Главную особенность пластинки V в., поскольку она занималась изображен³ями боговъ, надо видѣть, какъ кажется, въ томъ, что относящ³яся къ этой эпохѣ изображен³я всѣ носятъ характеръ строго-религ³озный, будутъ-ли то дѣйствительно кумиры для храмовъ или просто обѣтныя посвящен³я вѣрующихъ. Правда, сообщен³я Павсан³я и Плин³я и отчасти другихъ авторовъ о нѣкоторыхъ изображен³яхъ боговъ, относящихся, судя по именамъ ихъ художниковъ, именно къ V стол., не всегда достаточно точны и не всегда, поэтому, позволяютъ судить о характерѣ того или иного изваян³я: каковы были, напр., бронзовая статуя Аполлона въ Пергамѣ или посвященный Олимп³йскому Зевсу аркадянцами Гермесъ Кр³офоръ (несущ³й барана) скульптора Оната {См. Paus. ѴIII, 47б 7 и V, 27 8.}? Если указан³е на "величину (μέγεϑος) перваго хотя отчасти позволяетъ допустить мысль о его величественности и сблизить его, такимъ образомъ, съ изображен³ями чисто-религ³озными, то сюжетъ второго произведен³я Онатова не даетъ самъ по себѣ права думать и объ этомъ Кр³офорѣ то же самое. Но, если даже это и подобныя ему изображен³я составляли исключен³е, то такихъ исключен³й было чрезвычайно немного, какъ убѣждаетъ въ этомъ пересмотръ сведенныхъ y Овербека мѣстъ изъ древнихъ писателей. Едвали не самое подозрительное по своему характеру есть произведен³е Деметр³я изъ Алопеки, называвшееся, по словамъ Плин³я (Nat. hist. 34, 76), Minerva myctica или, по другому чтен³ю, musica по особенному свойству украшавшихъ ея эгиду змѣй; но почему не допустить и y Деметр³я произведен³е строгое по характеру, хотя, быть можетъ, и не особенно возвышенное по духу, такъ какъ художникъ этотъ, особенно любивш³й портретную скульптуру, не былъ однако въ древности представителемъ низкаго направлен³я въ искусствѣ, какимъ отличался, напр., живописецъ Павсонъ?

   Чтобы не говорить ниже объ исключен³яхъ, упомянемъ теперь же одну область скульптуры, которая, служа до нѣкоторой степени дѣлу религ³озному, не была однако же сама въ строгомъ смыслѣ религ³озной. Я разумѣю декоративное украшен³е храмовъ и особенно группы обоихъ фронтоновъ и рельефы фризовъ, гдѣ, на ряду съ смертными, весьма часто являются и боги. Если мы сравнимъ въ этомъ отношен³и скульптуры храма Аѳины на о. Эгинѣ или Зевса въ Олимп³и съ болѣе поздними украшен³ями Парѳенона или Ѳосейона, то замѣтимъ между ними ощутительную разницу: тамъ присутствующая на полѣ сражен³я Аѳина, или созерцающ³й готовыхъ къ состязан³ю противниковъ Зевсъ, или могуч³й защитникъ Лапиѳовъ, Аполлонъ, стоятъ предъ зрителемъ въ величественной, строгой и довольно неподвижной позѣ, отличающей ихъ рѣзко отъ окружающей смертной среды, преисполненной волнен³я и страсти; эти боги напоминаютъ тѣ "кумиры", которые стояли и въ самомъ святилищѣ; a здѣсь, на фронтонахъ Парѳенона и на фризѣ какъ этого храма, такъ и Ѳесейона, боги уже находятся въ большемъ движен³и, уже вышли изъ своего величаваго покоя, уже поддаются страстямъ, какъ Аѳина и Посейдонъ на западномъ "орлѣ" Парѳенона; но все же это еще боги: они или превосходятъ смертныхъ своими размѣрами, занимая центръ фронтоннаго треугольника, или же вдали отъ нихъ, въ позахъ, хотя уже и свободныхъ, но еще полныхъ достоинства, созерцаютъ покойно то праздничное шеств³е Аѳинянъ, то бой полудикихъ Кентавровъ съ Лапиѳами. Однако, какъ бы то ни было, эти скульптуры, особенно съ фриза храма Ѳесеева, гдѣ больше движенья и страсти, чѣмъ въ фризѣ построеннаго раньше Парѳенона, уже сближаютъ конецъ V в. съ будущимъ столѣт³емъ и выходятъ изъ области строго религ³озной скульптуры, какъ это и естественно при ихъ назначен³и только украшать внѣшнюю сторону храма, хотя и намекая въ то же время на поклоняемое въ послѣднемъ божество. Эти главнымъ образомъ, изображен³я боговъ и богинь на храмахъ и заставляютъ насъ признать, что уже къ концу V в. понят³е "религ³озной скульптуры" нѣсколько ограничивается: если раньше всѣ изображен³я боговъ носили чисто религ³озный характеръ, то къ этому времени они начинаютъ, хотя еще и не особенно рѣзко, дѣлиться на религ³озныя въ собственномъ смыслѣ и на так³я изображен³я, хотя и божественныхъ существъ, которыя никогда не предназначались для поклонен³я; послѣдн³я отличаются большею свободой и большей близостью къ м³ру человѣческому, съ которымъ первыя никогда не смѣшивались.

   Эпоха, слѣдовавшая за борьбой Грековъ съ Персами, характеризуется особеннымъ разцвѣтомъ именно религ³ознаго искусства, и можно рѣшительно утверждать, что никогда уже древняя Грец³я не создавала болѣе такихъ художественныхъ и преисполненныхъ духовнаго велич³я божественныхъ образовъ, как³е возникли въ течен³е второй половины V вѣка, когда во главѣ художественной дѣятельности Грец³и сталъ велик³й Фид³й. И это, конечно, было вполнѣ естественно, такъ какъ самая эпоха, пережитая тогда Эллинами, запечатлѣна была рядомъ крупныхъ и необычайныхъ событ³й, въ которыхъ для вѣрующаго явно сказывалось вмѣшательство благого божества въ дѣла человѣка. Изгнан³е необозримыхъ арм³й двухъ персидскихъ владыкъ, побѣда надъ которыми казалась столь невѣроятной съ перваго взгляда, окончательное поражен³е могущества персидскаго въ цѣломъ рядѣ послѣдовавшихъ затѣмъ сражен³й, возвеличен³е Грец³и до первой страны въ м³рѣ, a Аѳинъ - до перваго города Грец³и,- все это должно было способствовать тому общему подъему духа, который отличаетъ собою роковые моменты истор³и народной, въ родѣ изгнан³я Галловъ и двунадесяти языкъ изъ предѣловъ нашего отечества. Подъемъ нац³ональнаго самосознан³я сопровождался и подъемомъ религ³ознаго настроен³я. Геродотъ, видящ³й десницу божественную въ побѣдахъ греческихъ, не могущ³й ничѣмъ инымъ, кромѣ милости боговъ къ Эллинамъ и ненависти къ гордымъ жителямъ Аз³и, объяснить благопр³ятный результатъ этой борьбы двухъ частей свѣта, не былъ, безъ сомнѣн³я, одинокъ въ своихъ воззрѣн³яхъ {*}: онъ выражаетъ взглядъ вѣрующей части общества на тѣ событ³я, свидѣтелями которыхъ они были; и эта часть была большей: невѣр³е и рац³онализмъ, его пораждающ³й, проникаютъ въ публику черезъ учителей философ³и, занят³е которой, какъ дѣло сер³озное, было по плечу лишь незначительной части общества и въ ней не всегда приводило къ невѣр³ю; a поверхностное и легкое ея усвоен³е, ведущее часто и къ легкому отношен³ю къ религ³и, было естественно для людей обезпеченныхъ, но мало подготовленныхъ къ умственному труду, или, наоборотъ, совершенно праздныхъ гранителей аѳинскихъ улицъ, не имѣвшихъ за душой даже того пятака, который требовался для входа въ театръ. Народъ же въ массѣ своей не былъ затронутъ невѣр³емъ даже и въ столицѣ: это свидѣтельствуетъ судьба Анаксагора, посягнувшаго на божественность Гел³оса и Селены, это доказываетъ истор³я гермокопидовъ въ знаменательный походъ на Сицил³ю, это сказывается, наконецъ, въ обвинен³и Сократа, что онъ не признаетъ боговъ (ὅτι ϑεοὺς οὐ νομίζει) и въ рядѣ другихъ эпизодовъ подобнаго рода. A внѣ столицы, внѣ блестящихъ Аѳинъ Перикла, даже въ другихъ крупныхъ городскихъ центрахъ въ родѣ Спарты, особенно же въ сельскихъ поселен³яхъ, занятыхъ своимъ трудомъ, не дававшимъ отдыха, философ³я не могла отвращать наивно-вѣрующихъ поселянъ и провинц³аловъ отъ исконной религ³и ихъ предковъ. При всемъ паден³и этой религ³и въ послѣдующ³е вѣка, о которомъ принято говорить въ историческихъ изслѣдован³яхъ, однако массы народа наводняли Олимп³ю, Дельфы, Эпидавръ и друг³е священные центры древняго м³ра: не шутить ходили туда паломники, не всѣхъ привлекалъ туда блескъ этихъ мѣстъ и тѣхъ религ³озныхъ празднествъ, которыя тамъ совершались, не одно праздное любопытство и не одна любовь къ скитан³ямъ собирала съ разныхъ концовъ страны эти толпы богомольцевъ; было нѣчто болѣе сер³озное, объединявшее эти толпы: это была - вѣра.

   {* Ср. тѣ же мысли y Эсхила въ "Персахъ" (стр. 154 сл. моего перевода):

   "Тамъ суждено имъ (т. е. Персамъ) крайн³я несчастья

   "Перенести за ихъ высокомѣрье

   "И замыслы безбожныѳ, за то,

   "Что, вторгшись въ землю Эллиновъ, они

   ,,Безстыдно грабила боговъ кумиры

   "И предавали храмы ихъ огню" и т. д.}

   Этотъ взрывъ религ³ознаго чувства, охвативш³й Элладу въ V в., не могъ пройти безслѣдно и для ея художоственной дѣятельности: возвышенное религ³озное настроен³е создало и чудное, религ³озное искусство, недосягаемое по своему велич³ю и чистотѣ и глубинѣ выраженной въ немъ идеи. Главнымъ представителемъ этой художественной эпохи былъ Фид³й, сынъ Хармида, за которымъ слѣдуютъ ближайш³е ученики его - Алкаменъ, Агоракритъ, Колотесъ и др. Благодаря притоку денежныхъ средствъ и всякихъ сокровищъ въ землю побѣдителей, получалась полная возможность удовлетворить взрыву религ³озныхъ чувствъ страны: повсюду возникаютъ изящные и роскошные храмы, въ которыхъ воздвигаются большею частью хриселефантинные колоссы наиболѣе чтимыхъ божествъ, какъ Зевсъ, Гера, Аѳина, Асклеп³й и др. Самые высок³е образы занимаютъ художниковъ, воплощаясь въ столь же возвышенныя и строг³я создан³я искусства. Никому не приходитъ въ голову смѣшать человѣка съ божествомъ, ни одинъ художникъ не только не рѣшается, но и не помышляетъ даже приписать тому или иному божеству, имъ изображаемому, как³я-либо человѣческ³я слабости или низвести его съ горнихъ высотъ въ земную юдоль, въ среду жизненныхъ мелочей и треволнен³й. Всѣ эти скульпторы V-го столѣт³я, съ Фид³емъ во главѣ, создавая образъ того или иного бога или богини, стремились воплотить высокую идею божества въ доступномъ для нихъ матер³алѣ, не думая назначать свои создан³я для наслажден³я ихъ художественной красотой; сама собой с³яла въ нихъ эта красота, потому что они служили матер³альными изображен³ями высшей мысли, просвѣтленной вѣрой творцовъ ихъ въ существован³е этого высокаго идеала гдѣ-то, въ невѣдомомъ и чудномъ м³рѣ. Думая лишь о создан³и образа, достойнаго храма и божества, достой-наго поклонен³я вѣрующихъ, могущаго вселять въ нихъ высокую идею о невидимомъ богѣ, чей образъ высился подъ сводами храма среди дыма и благоухан³й, эти велик³е ваятели создавали тѣмъ самымъ величайш³я и по красотѣ, чисто религ³озныя произведен³я искусства. Безъ внутренняго просвѣтлен³я самихъ творцовъ этихъ произведен³й не могли, безъ сомнѣн³я, возникнуть и послѣдн³я. Припомнимъ, что даже безхитростныя иконы древнихъ мастеровъ, эти строг³е лики Святыхъ, написанныхъ часто въ тиши монастырской кельи такими же подвижниками, забывшими все для жизни духовной, безконечно болѣе трогаютъ насъ и теперь, вызывая истинно-молитвенное настроен³е, не отвлекая вниман³я блескомъ художественнаго исполнен³я, чѣмъ сдѣланныя болѣе опытными иконописцами новѣйш³я изображен³я, въ которыхъ такъ и проглядываетъ ремесленникъ, въ которыхъ - полное отсутств³е глубокой мысли, проникновен³я высшею идеей, этого какъ-бы отрѣшен³я отъ м³ра земного. И рѣдко видишь теперь что-либо подобное тому чудному образу Богоматери, который созданъ нашимъ Васнецовымъ въ нишѣ алтаря Владим³рскаго К³евскаго собора. Западъ, насколько показываютъ это и художественныя галереи Европы, и иконы въ католическихъ церквахъ, утратилъ понят³е о живописи истинно-религ³озной, равно какъ и о религ³озной скульптурѣ: языческ³е, притомъ поздне-языческ³е мотивы заполонили тамъ собой эту область, и мало уже надежды на ея воскресен³е въ будущемъ къ новому духу, истинно-христ³анскому. Возрожден³е, эта реставрац³я язычества при сохранен³и христ³анской видимости, погубило, по нашему глубочайшему убѣжден³ю, религ³озное искусство Запада: въ архитектурѣ оно замѣнило величавую готику легкими и не идущими къ храму христ³анскому формами, такъ надоѣдающими своимъ однообраз³емъ въ Итал³и, въ скульптуру и живопись внесло тотъ страстный и слишкомъ "человѣческ³й" характеръ, который отличаетъ изображен³я боговъ греческихъ, начиная съ IV в., вѣка упадка религ³и, вѣка полнаго отожествлен³я божества съ человѣкомъ или, точнѣе, человѣка съ божествомъ. Дѣло Возрожден³я закончено было Реформац³ей, убившей въ саломъ корнѣ ту область искусства, которая неразрывно связана съ храмомъ.

   Уже и сами древн³е понимали сущность истинно-религ³ознаго, высокаго искусства Фид³ева и вѣрно истолковывали причину высоты его. Стоитъ просмотрѣть рядъ извѣст³й, идущихъ изъ древности о Зевсѣ Фид³я, которому, по словамъ Плин³я (Nat. hist. 33, 54), никто не могъ подражать, чтобы и составить вѣрное понят³е о самой этой статуѣ, и до нѣкоторой степени судить объ отношен³и къ ней самого художника и наводнявшей храмъ толпы. Краснорѣчивый Д³онъ Златоустъ говоритъ объ этомъ "прекраснѣйшемъ и любезнѣйшемъ богу, дѣйствительноблаженномъ, священномъ изображен³и", что каждый человѣкъ, имѣвш³й тяжесть на душѣ, испытавш³й въ жизни много несчаст³й и горя, потерявш³й даже способность спать отъ тяжелыхъ заботъ,- ставъ передъ этимъ чуднымъ образомъ всеблагого отца и владыки боговъ и людей, забывалъ обо всѣхъ тяжестяхъ и опасностяхъ жизни и получалъ желанное успокоен³е. Идея благости (χάρις) и могущества воплощены были Фид³емъ въ его олимп³йскомъ колоссѣ: "иначе", говоритъ тотъ же Д³онъ, "трудно было представить себѣ бога!" "Это богъ, кротк³й и безпечальный, податель жизни и всякихъ благъ, отецъ, спаситель и охранитель людей". Сама идея божества въ томъ высокомъ смыслѣ, какъ постигалъ ее Фид³й, какъ онъ носилъ ее въ душѣ своей {На это указываетъ уже Цицеронъ въ своемъ "Ораторѣ", II, 8.}, воплотилась здѣсь въ дорогихъ матер³алахъ: это богъ въ своей неизмѣнности, каковымъ и надлежитъ ему быть. Идея эта, конечно, выше ходячаго представлен³я о Зевсѣ, жившаго среди народа, представлен³я, сложившагося отчасти благодаря поэтамъ, которыхъ за это неуважен³е къ богамъ такъ порицалъ Платонъ; она могла сложиться въ умѣ и сердцѣ вѣрующаго грека, просвѣщеннаго философскою мудростью, самостоятельно размышлявшаго о предметѣ столь высокомъ и искавшаго Бога всѣми силами души своей, всѣми стремлен³ями своего помысла. На такого человѣка, какъ Фид³й, философ³я не могла подѣйствовать поверхностно, одною отрицательной стороной своей, какъ это бывало съ неподготовленнымъ къ ея воспр³ят³ю большинствомъ {О развит³и невѣр³я благодаря поверхностному усвоен³ю философскихъ теор³й неоднократно говорится и y древнихъ авторовъ, напр. въ "Воспоминан³яхъ о Сократѣ" Ксенофонта, въ "Антолог³и" Платона и др. На это же указываетъ и Аристофанъ въ своихъ "Облакахъ".}: въ немъ она, напротивъ, просвѣтляла понят³е о верховномъ божествѣ, премудро управляющемъ м³ромъ. Самъ богъ былъ доволенъ своимъ изображен³емъ въ Олимп³и и выразилъ это довольство ударомъ перуна, упавшаго передъ самою статуей. "Или богъ сошелъ съ неба на землю, чтобы показать тебѣ свой образъ, Фид³й, или ты поднимался на небо, чтобы созерцать бога", говоритъ эпиграмма Филиппа къ статуѣ Олимп³йскаго Зевса. Общен³е съ божествомъ, какъ бы наставляющимъ художника, одно можетъ объяснить поэту высоту, чистоту и полноту идеи божественной, выраженной Фид³емъ: дѣйствительно, безъ проникновен³я въ м³ръ незримый, безъ руководительства свыше, какъ можетъ человѣкъ, однѣми своими силами, воплотить бога въ золотѣ или камнѣ? какъ можетъ онъ понять бога во всемъ велич³и существа его, во всей совокупности его вѣчныхъ свойствъ? Не одни древн³е думали подобно упомянутому выше Филиппу: подобныя сказан³я о монахахъ-иконописцахъ слагались и на Западѣ, и на Востокѣ, выражая общее воззрѣн³е христ³анъ на истинно-религ³озное искусство, невозможное безъ вѣры художника, безъ общен³я его съ Богомъ и Его святыми, безъ осѣнен³я его Духомъ Святымъ.

   Всѣ, сдѣланныя большею частью изъ золота и слоновой кости, богато украшенныя драгоцѣнными камнями, колоссальныя статуи боговъ, относящ³яся къ V в., носятъ на себѣ печать истиннаго велич³я и того покоя, который отличаетъ божество отъ преданнаго страстямъ человѣка. Характеризуя нѣкогда "высок³й стиль" V в., Винкельманъ имѣлъ въ виду именно эти чисто религ³озныя изображен³я, эти кумиры, которымъ въ течен³е многихъ и многихъ вѣковъ потомъ покланялась толпа. Какъ бы озаренные свѣтомъ свыше, работали велик³е ученики великаго Фид³я: виденъ перстъ Провидѣн³я въ создан³и этихъ Зевсовъ, Геръ и Аѳинъ, указывавш³й заблудившемуся человѣчеству, поскольку это было для него доступно, истинную сущность божества, забытую было благодаря миѳолог³и и поэтамъ,- недосягаемое велич³е боговъ, ихъ безмятежное спокойств³е (т. е. отсутств³е страстныхъ волнен³й) и ихъ благость. Гомеръ былъ какъ-бы забытъ этими ваятелями: они взяли отъ него мелочи, чтобы не ввести народъ въ недоумѣн³е и заблужден³е относительно того или иного божественнаго образа, но они совершенно отвергли духъ его, тотъ чисто-человѣческ³й духъ, который придаетъ нѣкоторымъ богамъ гомеровскимъ, a особенно Герѣ, даже какой-то странный характеръ. За этимъ высокимъ искусствомъ послѣдовала не менѣе возвышенная философ³я Платона и Аристотеля, которые въ ²Ѵ-омъ столѣт³и одни поддерживали среди Эллиновъ высокую идею о божествѣ, когда духъ Фид³евъ, можно сказать, исчезъ въ ваятеляхъ и живописцахъ и начались новыя вѣян³я и въ литературѣ, и въ искусствѣ.

   То высокое представлен³е о богахъ, которое отличаетъ собою Ѵ-ый вѣкъ, удержалось не долгое время: въ началѣ IV в. (а даже, пожалуй, нѣсколько ранѣе, уже въ концѣ предыдущаго столѣт³я) оно уже пошатнулось, и въ течен³е всего этого пер³ода изображен³я божествъ рѣзко раздѣляются на двѣ категор³и. Искусство "собственно религ³озное" по прежнему остается строгимъ, храня еще завѣты прошлаго, щадя притекающую въ храмы толпу молящихся и безсознательно удерживаясь отъ все усилтнивающагося моднаго направлен³я; a послѣднимъ создаются на ряду съ строгими "кумирами", назначенными для поклонен³я, тѣ изображен³я безсмертныхъ существъ, которыя въ такомъ изобил³и въ оригиналахъ и римскихъ коп³яхъ дошли до нашего времени и отличаются полнымъ отсутств³емъ "божественности", того велич³я и той безстрастности, которыми запечатлѣны создан³я прошлой эпохи.

   До сей поры, при сужден³и о художественныхъ произведен³яхъ древняго искусства, эти двѣ категор³и не различались съ достаточной ясностью и опредѣленностью, въ большинствѣ случаевъ даже не различались совсѣмъ, потому что случайныя замѣчан³я, что такая-то статуя была Kultusbild, разсѣянныя по мѣстамъ въ археологическихъ изслѣдован³яхъ, не вели обыкновенно ни къ какимъ дальнѣйшимъ выводамъ. A между тѣмъ различ³е это существенно и весьма важно какъ для правильной оцѣнки самихъ произведен³й, такъ и для вѣрнаго представлен³я о самомъ ходѣ развит³я искусства и связанной съ нимъ религ³и. Кто рѣшится въ настоящее время оцѣнивать съ одинаковой точки зрѣн³я икону, стоящую въ церкви и назначенную для поклонен³я передъ нею вѣрующихъ, и картину съ евангельскимъ сюжетомъ, выставленную въ залахъ какого-нибудь музея? A между тѣмъ по отношен³ю къ древней пластикѣ и отчасти живописи это различ³е точекъ зрѣн³я какъ-бы не существуетъ: отсюда возникаетъ, по нашему разумѣн³ю, рядъ заблужден³й и въ характеристикѣ отдѣльныхъ художниковъ, и въ оцѣнкѣ отдѣльныхъ ихъ произведен³й; о многихъ изъ нихъ складывается этимъ путемъ ложное представлен³е.

   Въ искусствѣ истинно религ³озномъ и въ IV в. и, вѣроятно, также въ слѣдующ³я, мало знакомыя намъ времена художественной жизни дровней Грец³и основною чертой была вѣрность традиц³ямъ V в., т. е. отличительныя свойства тѣхъ изображен³й боговъ и богинь, которыя служили предметами поклонен³я, на подоб³е нашихъ иконъ или статуй святыхъ въ церквахъ католическихъ, были постоянно велич³е и спокойств³е, два качества, особенно отличающ³я боговъ отъ ничтожнаго, погрязшаго въ страстяхъ человѣчества. По прежнему, и въ IV в. кумиры божествъ отличаются величавою строгостью, но прежнему художники, творя такое священное (σεβαστόν) изображен³е, стремятся представить въ немъ божество не въ одинъ преходящ³й мигъ его существован³я, a во всей совокупности отличающихъ это божество свойствъ. Даже иногда, можетъ быть, ваятели IV в. придерживаются и внѣшнихъ техническихъ пр³емовъ, отличающихъ пластику предшествующаго столѣт³я: если, напр., Афродита-Родительница Лувра принадлежитъ дѣйствительно рѣзцу Праксителя, какъ это предполагаютъ мног³е изслѣдователи {См. наше сочинен³е; "Пракситель", стр. 98-104.}, то въ ней подражан³е нѣсколько архаическимъ образцамъ, особенно въ чертахъ лица, несомнѣнно. Не даромъ, въ самомъ дѣлѣ, эти произведен³я IV в. древн³е авторы мѣстами отмѣчаютъ стариннымъ назван³емъ ξόανα напр. такъ называетъ Страбонъ извѣстную намъ отчасти по рельефамъ на монетахъ статую Аполлона Сминѳея, сдѣланную знаменитымъ Скопасомъ для храма г. Хрисы въ Троадѣ (Strab. XIII, р. 604).

   Но при сходствѣ общаго направлен³я, велика однако разница по духу между гранд³озными произведен³ями Фид³я и его школы и между все болѣе и болѣе мельчающими типами божествъ, возникштми въ ²Ѵ-омъ столѣт³и. Измельчан³е это, вѣрное отражен³е измельчан³я общественныхъ и религ³озныхъ идеаловъ въ обществѣ послѣ пелопоннесской войны, сказывается довольно ярко въ двухъ отношен³яхъ: въ выборѣ божествъ для художественнаго ихъ воспроизведен³я и въ самомъ отношен³и къ разработкѣ избраннаго типа. Мѣсто Зевса, Аѳины, Геры замѣняютъ въ ²Ѵ в. Аполлонъ, Гермесъ, Арей, Эротъ, Афродита, Артемида и др.; гораздо рѣже, въ силу необходимости, при постройкѣ новаго храма или полной перестройкѣ древняго, художники берутся за болѣе сер³озные типы Деметры и Геры, Посейдона и Трофон³я. Исключен³е составляетъ, напр. Лэто со скипетромъ, работы Скопаса, стоявшая въ одномъ изъ храмовъ Эфеса (Strab. XIV, p. 640), Гера Праксителя, сидящая на тронѣ, въ Мантинеѣ (Paus. VIII, 9, 3), его же Деметра въ храмѣ Аѳинскомъ, Гера въ Платеяхъ, которую Павсан³й опредѣляетъ словами "стоящая прямо, огромныхъ размѣровъ" (πεποίηται δὲ ὀρϑὸν μεγίϑει ἄγαλμα μέγα, IX, 2, 7). И сохранивш³яся въ музеяхъ статуи нерѣдко относятся именно къ этой категор³и строгихъ, религ³озныхъ изображен³й, бывшихъ нѣкогда предметами поклонен³я въ храмахъ: такова, чтобы привести хоть одинъ примѣръ, знаменитая Гера Барберини въ ротондѣ Ватикана, отличающаяся однако слишкомъ свободной драпировкой одежды. Бывало, что новые типы, особенно развивающ³еся въ IV в., при всей новизнѣ и односторонности вложенной въ нихъ идеи, не исчерпывающей все существо даннаго божества, или же при новизнѣ исполнен³я, позволяющаго слишкомъ много движен³я въ священномъ "кумирѣ", отличались однако отъ подобныхъ имъ болѣе мелкихъ изображен³й хотя своими размѣрами. Создан³е хриселефантинныхъ колоссовъ почти прекратилось въ это время, но статуи колоссальныхъ размѣровъ изъ болѣе дешевыхъ матер³аловъ продолжаютъ воздвигаться не только въ этомъ столѣт³и, но и значительно позже, если вѣрны недавн³я вычислен³я относительно дѣятельности Мессенскаго ваятеля Дамофонта, отъ котораго найдены въ Ликосурѣ фрагменты колоссальныхъ статуй и котораго склонны теперь относить ко II в. до Р. X. {Ср. статью С. А. Жебелева въ Филологич. Обозрѣн³и, томъ ѴI, стр. 46 сл.}. Такъ уже въ свободномъ стилѣ, но, по крайней мѣрѣ, большихъ размѣровъ была антикирская Артемида Праксителя, представленная въ видѣ охотницы съ факеломъ въ одной и лукомъ въ другой рукѣ: аттрибуты должны были характеризовать Артемиду не только какъ богиню охоты, но и луны.

   Такимъ образомъ и въ религ³озное искусство мало по малу проникаетъ чисто свѣтск³й элементъ: излишнее движен³е и выражен³е той или иной страсти, того или иного временнаго настроен³я рѣшительно искажаютъ высокую идею божества. Вмѣсто священнаго "кумира" (ξόανον, εἰκώον) постепенно появляется "художественная статуя" (ἄγαλμα), на которую любители изящнаго ѣздятъ любоваться, иногда даже очень издалека. Сл³ян³е обоихъ течен³й подготовлено, слѣдовательно, въ самой Грец³и, но совершилось оно, повидимому, лишь въ солдатскомъ Римѣ, лишь по уничтожен³и Грец³и, какъ самостоятельной величины, и по сокрушен³и древне-языческой религ³и, мало по малу утерявшей свою чистоту.

   Политическ³я событ³я, потрясш³я Грец³ю вообще и Аѳины, средоточ³е художественной жизни, въ особенности въ концѣ V в. и затѣмъ хозяйничанье Спарты въ городахъ прочей Грец³и, прерванное побѣдами Ѳивянъ, заставили народъ разувѣриться и въ прочности счастья, и въ милости боговъ; постоянныя распри, непрекращающаяся борьба общинъ отняли возможность питать тѣ высок³е помыслы, которыми одушевлялись предки этихъ Эллиновъ ²Ѵ-аго вѣка въ славную эпоху нац³ональныхъ побѣдъ. Лишь урывками проявляется религ³озная жизнь народа, казавшагося беззащитнымъ передъ нападен³ями враговъ изъ своего же племени: такъ разрушенныя было въ прахъ Платеи опять возстановляются и украшаются храма.ми; такую же участь испытываютъ и мног³е друг³е города. Религ³я, исчезающая въ дѣйствующихъ слояхъ и мало по малу замѣняющаяся шаткой философ³ей, сохраняется, повидимому, въ страдательной половинѣ населен³я, которое только отъ боговъ и могло ждать помощи и заступлен³я. Вѣкъ, кончающ³йся появлен³емъ знаменитаго творен³я Евгемера, низведшаго къ нулю всю древнюю миѳолог³ю, всѣ основы народной религ³и, долженъ былъ пройти предварительно рядъ ступеней въ этомъ направлен³и: подобное отрицан³е религ³и не могло явиться безъ постепенной подготовки въ обществѣ.

   Что общественная нравственность, понят³е о чести и долгѣ значительно поколебались въ этотъ вѣкъ сумятицъ и волнен³й, свидѣтельствуетъ одинъ изъ лучшихъ людей того времени, ораторъ Демосѳенъ, въ рѣчахъ своихъ противъ Филиппа и въ защиту Олинѳа. Вмѣстѣ съ этимъ падало и высокое представлен³е о богахъ, исчезали тѣ фид³евск³я идеи, которыя были высказаны имъ въ колоссахъ Олимп³йскомъ и Парѳенонскомъ. Традиц³онно создавались еще кумиры для храмовъ, но наряду съ ними, превосходя ихъ числомъ и извѣстностью, возникаютъ изображен³я божествъ характера совершенно свѣтскаго, изображен³я, въ которыхъ не видно вѣры художника, которыя не ею вызваны къ жизни, a чисто и исключительно эстетическими потребностями, изображен³я, въ которыхъ боги перестали быть богами и вполнѣ восприняли природу человѣческую со всѣми ея "страстьми и похотьми". Въ этихъ изображен³яхъ боговъ и богинь, въ родѣ Аполлона Скопаса, Афродиты Праксителя, можетъ быть, Эрота Лисиппа, воплощены не боги и не богини, a простые смертные, притомъ схвачены они художникомъ не въ общемъ ихъ характерѣ, a въ одинъ коротк³й моментъ ихъ существован³я: это не Аполлонъ, a вдохновенный пѣвецъ, стремящ³йся стяжать себѣ пальму, это не Афродита, a прекрасная нагая женщина, собирающаяся омыть свое грѣшное тѣло, это не Эротъ, a шаловливый ребенокъ, забавляющ³йся чужимъ, слишкомъ большимъ для него, лукомъ. Передъ этими "богами и богинями" никому бы не пришло въ голову склониться ницъ, взывая о помощи или утѣшен³и: эти боги столь же слабы и немощны, какъ и самъ человѣкъ, они столь же грѣховны и страстны, какъ и онъ, жаждущ³й мира своей душѣ. Къ нимъ могло быть одно отношен³е: на нихъ можно было любоваться, какъ на прекрасныя создан³я искусства; они могли, какъ передаютъ мног³е анекдоты древнихъ, возбуждать въ зрителѣ даже грѣховные помыслы и плотск³я желан³я. Это-ли доля священнаго изображен³я?

   Но, насколько можно судить по литературнымъ источникамъ, эти произведен³я, свидѣтельствующ³я объ упадкѣ уважен³я къ богамъ и о проникновен³и въ область религ³озной пластики чуждаго ей элемента {Эта тенденц³я движен³я была господствующей въ свѣтскомъ искусствѣ уже V в., напр. въ школахъ Мирона и Пиѳагора. Послѣдн³й, впрочемъ, какъ уроженецъ Самоса и постоянно живш³й въ Рег³умѣ, представлялъ свои особенности.}, и не назначались для поклонен³я: они или даже стояли не въ храмахъ, какъ Афродита Книдская, или помѣщались въ промежуткахъ между колоннами внутри храма или и внѣ его въ качествѣ обѣтныхъ приношен³й вѣрующихъ, какъ Гермесъ Олимп³йск³й Праксителя или Афродита Пандемосъ Скопаса. Эти изображен³я, помѣщаясь въ храмѣ, гдѣ стоялъ и покланяемый кумиръ, часто воздвигнутый въ очень глубокую древность {Ср. Paus. I, 43, 6 и др.- Можетъ быть, безобразная каменная голова Геры въ Олимп³йскомъ музеѣ принадлежала ея идолу въ Гереопѣ Олимн³и, гдѣ находился и Гермесъ Праксителя.}, не пользовались почитан³емъ, какъ послѣдн³й, a служили какъ-бы украшен³емъ храма, являясь его внутренней декорац³ей, подобно тому какъ фронтоны, метопы и фризъ украшали ого извнѣ. Въ католическихъ, особенно итальянскихъ церквахъ мы и по с³е время можемъ наблюдать эту раздвоенность религ³ознаго по видимости искусства: кто станетъ молиться передъ фигурами Св. Лонгина, Св. Елены, Св. Вероники и Св. Ап. Андрея, украшающими центръ храма Св. Петра, стоящими подъ опорами его купола? И въ то же время тысячи богомольцовъ непрерывно лобызаютъ ногу Св. Петра, который сидитъ на престолѣ, благословляя вѣрующихъ: тѣ бѣломраморныя статуи служатъ предметомъ наблюден³я туристовъ, a эта темная, суровая бронза - предметомъ почитан³я вѣрующихъ. До извѣстной степени такое дѣлен³е религ³озной живописи существуетъ и въ нашихъ православныхъ храмахъ: кромѣ собственно иконъ, передъ которыми возжигаются свѣчи и лампады, совершаются молен³я и кажден³я ѳим³амомъ, стѣны и потолки храмовъ украшаются картинами съ сюжетами изъ библейской и евангельской истор³и, которыя не служатъ предметами поклонен³я, a лишь украшаютъ храмъ и напоминаютъ предстоящимъ велик³я событ³я священной истор³и ветхо- и новозавѣтной {Дѣлен³е это было уже въ очень древнихъ храмахъ, какъ показываютъ, напр., мозаики старинныхъ церквей Рима и особенно Равенны.}. Въ эту-то, стѣнную преимущественно, живопись и въ православныхъ храмахъ начинаетъ проникать мало желательный въ данномъ случаѣ реалистическ³й элементъ или стремлен³е къ внѣшнему эффекту, и эта живопись начинаетъ уже, къ сожалѣн³ю, терять свою былую строгость и приближаться къ типу тѣхъ картинъ, которыя находятся передъ большей частью алтарей въ католическихъ церквахъ. Такъ расходятся по замыслу и исполнен³ю, напр., живопись Васнецова и Свѣдомскаго въ строющемся Владим³рскомъ соборѣ въ К³евѣ.

   Эта же струя реализма, широко развившагося въ свѣтской скульптурѣ уже V в., проникла мало по малу и въ область религ³озныхъ изображен³й, сперва не назначаемыхъ, какъ сказано, для поклонен³я, a потомъ и чтимыхъ кумировъ. Совершилось это исподволь и почти незамѣтно,- какъ незамѣтно возникаютъ теперь и въ нашихъ церквахъ религ³озныя по сюжету, но свѣтск³я по духу и исполнен³ю картины. Уже Ирина съ маленькимъ Плутосомъ на рукахъ, сдѣланная для Аѳинъ Кефисодотомъ Старшимъ, при всей своей строгости, носитъ несомнѣнные зародыши реализма, и въ ней больше видишь женщину-мать, чѣмъ богиню. Заимствован³е сюжетовъ изъ обыденной человѣческой жизни и перенесен³е этихъ человѣческихъ дѣйств³й и положен³й въ м³ръ боговъ идетъ crescendo въ IV в. и во всѣ послѣдующ³я столѣт³я: Артемида Антикирская, еще довольно полно охарактеризованная, хотя и чисто-внѣшнимъ образомъ, обращается въ Артемиду Версальскую, только охотницу; Афродита Книдская является прообразомъ цѣлаго ряда позднѣе возникшихъ Венеръ, въ родѣ Медичейской, Капитол³йской, Таврической. Аполлонъ является передъ нами чуть по мальчикомъ въ видѣ Савроктона (убивающаго ящерицу) Праксителя; Эротъ мельчаетъ все болѣе и болѣе и, наконецъ, пройдя всѣ возрасты человѣческой жизни и уменьшаясь соотвѣтственно съ этимъ въ ростѣ и силѣ, онъ обращается въ микроскопическое, едва видное для глаза существо, которымъ забавляются на Помпейскихъ фрескахъ молодыя дѣвушки.

   Что же касается "кумировъ" божествъ, то новое направлен³е сказалось здѣсь въ IV в. еще слабо, но слѣды его вл³ян³я, проникшаго и въ эту область, можно однако замѣтить въ нѣкоторыхъ относящихся сюда произведен³яхъ. Въ этомъ случаѣ новое направлен³е сказалось въ изображен³яхъ божествъ, которыя по самому существу своему были слишкомъ близки къ человѣческимъ страстямъ и даже потакали имъ: это особенно относится къ Д³онису и Эроту. Уже въ Элейскомъ Д³онисѣ Праксителя, насколько мы знаемъ его по рельефу монеты, нѣтъ той величавой строгости, которая отличаетъ даже это божество въ предыдущ³й пер³одъ искусства; Эроты того же мастера, хотя еще и достаточно строг³е по замыслу (особенно Пар³йск³й), однако уже сильно приближаются къ м³ру человѣческому благодаря излишне юному возрасту, въ которомъ, повидимому, представилъ ихъ художникъ. Но все-таки слѣды проникновен³я новаго направлен³я, свѣтскаго элемента, слѣды излишняго реализма въ этой области чисто религ³ознаго искусства очень не велики: сила традиц³и въ данномъ случаѣ преодолѣвала новыя вѣян³я, и передъ требован³ями религ³и должны были отступать не идущ³я къ ней нововведен³я, грозивш³я полнымъ обращен³емъ боговъ въ слабыхъ и одолѣваемыхъ страстями и пороками смертныхъ. Здѣсь, въ глубинѣ храмовыхъ святилищъ, еще сохранялись прежн³я строг³я представлен³я о безсмертныхъ богахъ, хотя разгуливавшая внѣ этихъ святилищъ и уже проникшая въ нихъ подъ различными предлогами буря нововведен³й ослабляла значен³е этихъ образовъ и рѣшительно спутывала въ умахъ человѣческихъ всяк³я представлен³я о богахъ. Преобладающее число легкихъ, изящныхъ, почти безъидейныхъ создан³й новѣйшей греческой пластики брало, конечно, верхъ надъ творен³ями стараго стиля.

   Въ течен³е III и II вѣковъ, вплоть до покорен³я Грец³и Римлянами, среди постоянныхъ смутъ и борьбы, начавшихся со смертью Александра, не могло спокойно развиваться искусство, a общее паден³е нравовъ, засвидѣтельствованное и истор³ей, и современными той эпохѣ авторами, особенно комиками, вело къ полному равнодуш³ю народа, занятаго своими мелкими дѣлами и вѣчными дрязгами, къ вопросамъ религ³ознымъ; равнодуш³е это не могло не сказаться и въ уменьшен³и, почти прекращен³и религ³озно-художественной дѣятельности. Религ³я осталась достоян³емъ лишь "темныхъ" людей: проч³е замѣнили ее мудрован³емъ или полнымъ отрицан³емъ. Къ моменту покорен³я ея Римомъ, древняя Эллада видимо отжила свой вѣкъ, хотя и кратк³й, но блестящ³й и въ высшей степени назидательный для послѣдующихъ поколѣн³й.

   Римъ соприкоснулся съ Грец³ей въ тотъ моментъ, когда и въ немъ уже изсякли старинныя добродѣтели и наивная вѣра, послѣ того, какъ по Итал³и уже успѣла распространиться греческая философ³я, породившая религ³озный скептицизмъ, a затѣмъ приведшая къ отрицан³ю народныхъ божествъ. Онъ соприкоснулся съ трупомъ древней Грец³и въ то время, когда уже въ немъ самомъ раскрылись страшныя язвы невѣр³я и разврата. П