Гроссман Леонид Петрович - Достоевский и правительственные круги 1870-х годов

1 августа 1879 г. из Эмса Достоевский писал о следующей части романа:

   "Это 6-я книга романа и называется: "Русский Инок" (No 3. Биографические сведения из жизни старца Зосимы и некоторые его поучения). Жду ругательств от критиков; сам же хоть и знаю, что ¹/₁₀ доли не выполнил из того, что хотел совершить, но все же обратите на этот отрывок ваше внимание, многоуважаемый и дорогой Константин Петрович, ибо очень хотелось бы знать мнение ваше. Я писал эту книгу для немногих и считаю кульминационною точкой моей работы" ("Красный архив" 1923, 245).

   ⁵ Роман В. П. Мещерского "В улику времени". СПБ., 1879 (2-е изд. в 1880 г.)

   ⁶ Место это вызвано следующим сообщением Достоевского в письме от 24 августа: "В Берлине встретил Пуцыковича. Ему нет-нет, а кто-нибудь и поможет; уверял меня богом, что через три дня выдаст обещанный No Гражданина в Берлине, и до сих пор не выдает. Думаю, что и не выдаст вовсе. Заметил одну в нем черту: это лентяй и работать не в состоянии. Я, вы знаете, до самого последнего времени брал в нем участие, но теперь он привел меня в отчаяние. И все-то он сваливает на людей". Доктор прав В. Ф. Пуцыкович был секретарем "Гражданина" в 1873 г., а после ухода Достоевского с редакторского поста стал ответственным редактором журнала (см. сб. "Творчество Достоевского", Од., 1921, стр. 81, ст. Ю. Г. Оксмана "Ф. М. Достоевский в редакции "Гражданина"). В 1879-1881гг. Пуцыкович издавал в Берлине журнал "Русский гражданин", в первом выпуске которого помещено "Письмо к редактору" Ф. М. Достоевского. В 1879 г. Достоевский принимает близкое участие в его (Пуцыковича) судьбе и матерьяльных делах и делает попытку примирить П-ча с Катковым и устроить его в "Московских Ведомостях" ("Письма к жене", ред. Н. Ф. Бельчикова и В. Ф. Переверзева, М.-Л., 1926, стр. 338). Л. Ф. Пуцыкович оставил о Достоевском несколько мемориальных статей: "О Ф. М. Достоевском (из воспоминаний о нем)", "Новое Время" 1902, No 9292 (перепечатано в "Литературном Вестнике" 1902, II и в сборнике Ч.-Ветринского "Достоевский в воспоминаниях современников, письмах и заметках". М, 1912, 159-160; изд. 2-е, М., 1923, ч. I, 152-153) -Воспоминания о Ф. М. Достоевском. "Берлинский Листок" 1903, V-VI (перепечатано в "Новом Времени" 1903. No 9638) - Предсказания Ф. М. Достоевского о конституции и революции (из моих воспоминаний). "Берлинский Листок" 1906, II-III. Ср.: "Новое Время" 1904, No 10325 "О письме В. Ф. Пуцыковича в "Берлинском листке" о Достоевском. "Московские Ведомости" 1910, NoNo 22 и 130. Письма Достоевского к В. Ф. Пуцыковичу см. в "Письмах" под ред. А. С. Долинина, Л.-М., 1934, III, 47, 137 и в "Московском сборнике" под ред. С. Шарапова, М., 1887, стр. 8-15.

   140

    

   Довольно многочисленные письма Пуцыковича к Достоевскому хранятся в Институте русской литературы в Ленинграде.

   ⁷ В No 31 "Московских епархиальных ведомостей" от 20 июня 1879 г. помещено следующее объявление: "Гражданин" журнал литературный политический и т. д., возобновлен с июля 1879 г. Выходит в преобразованном и обновленном виде (книжками) вместо Петербурга в Берлине и рассылается немедленно по выпуске каждого No во все места России. Все прежние подписчики будут удовлетворены. Редакция прежняя. Ей положительно обещано участие некоторых знаменитых первоклассных русских писателей, о чем будет публиковано. Направление же, если в чем-либо изменится, то разве с смысле еще большей твердости и решительности против принятого. Совершающиеся ныне В нашем отечестве вопиющие событья, о необходимости предотвращения коих "Гражданин" в течение своего семилетнего существования и прямо и косвенно, почти одиноко, но громко говорил, теперь могут служить для всякого, у него есть хоть сколько-нибудь беспристррастия, явным доказательством зрелости, основательности и современности направления этого журнала..." (,,Моск. еп. вед." 1879, No 31, стр. 258).

   Посылаю вам, многоуважаемый Федор Михайлович, московскую статейку о брошюре Цитовича.

   Завтра, в понедельник, жду вас к нам кушать, по вашему обещанию, в 5 часов.

  Душевно преданный

   Воскресенье

  

   [1879]¹

    

   ¹ Датируем 1879 годом, так как две брошюры П. Цитовича, вызвавшие внимание к нему реакционных кругов, вышли в этом году: 1) Что делали в романе "Что делать?" Хрестоматия "Нового Слова", I. Одесса, 1879. 2) "Разрушение эстетики". Хрестоматия "Нового Слова", II. Одесса, 1879.

   Обе брошюры имелись в библиотеке Достоевского. Об авторе их Достоевский писал: " Говорят, что Цитович будет издавать скоро политическую газету у нас здесь в Петербурге, ежедневную, большую. Это бы хорошо, если сумеет взяться за дело; но издавать брошюры одно дело, а газету - другое" (письмо В. Ф. Пуцыковичу, СПБ., 21 января 1880 г.). П. П. Цитович - с 1872 г. профессор гражданскоге права в Новороссийском университете. С 1880 г. - служащий Сената и редактор официозной газеты "Берег".

   Только что послал к вам письмо свое¹, любезнейший Федор Михайлович, как получил из Берлина злосчастный 5 No Гражданина². Как не стыдно Пуцыковичу издавать в таком виде свой первый выпуск и еще с таким притворством и угрозами. Ведь это похоже на лягушку, раздувающуюся в быка. Тут у него ничего нет, кроме каких-то бумаг из сорного ящика. И на что он рассчитывает. Если на одного себя, то расчет плохой, он не в состоянии работать. Мне это грустно потому, что фирма будет окончательно погублена, а между тем за границею можно было бы печатать многое удобнее, нежели здесь. И ежели он рассчитывает на сотрудников из России, то этим уже первый No отобьет у многих охоту. Не лучше ли было бы подождать и издать нечто более солидное. И не явный ли это признак неспособности, когда человек для начала не сумел составить ничего лучше. Жаль мне и самого Пуцыковича. Лучше пусть спасает себя и бежит в горы.

   А как много и хорошо можно бы писать теперь; но для этого надо снять с себя истасканный грязный плащ журнальной полемики: так все измельчало, так все опошлилось в ее приемах: похоже на мальчишек, которые, выглядывая из-за угла, ругают прохожих и бросают в них камнями.

   И так стали нелепы и незрелы ходячие мнения, что кажется небольшой мудрости стоило бы разбивать их спокойно sine ira et studio. - Все, кто выставляет еще себя серьезными учителями в журналах, так опошлились. Вы видели фельетон Градовского³ к студентам. Профессор не нашел лучшего наставления, как сказать студентам: вы должны быть, вы будете нашей интеллигенцией. А что такое интеллигенция - спросите-ка его самого, и их - что они пойдут городить. Итак, чтобы вывести из одного

   141

    

   тумана, напускается другой. Слепец слепца ведет и оба в яму впадут. - Или напр. вчерашний фельетон философа Г. Маркова о женских курсах! ⁴

   Но на всю эту работу людей нет, и конечно не соберет их бедный Пуцыкович!

   А что вы пишете о жидах, то совершенно справедливо. Они все заполонили, все подточили, однако за них дух века сего. Они в корню революционно-социального движения и цареубийства, они владеют периодическою печатью, у них в руках денежный рынок, к ним попадает в денежное рабство масса народная, они управляют и началами нынешней науки, стремящейся стать вне христианства. И за всем тем - чуть поднимется вопрос об них, подымается хор голосов за евреев во имя якобы цивилизации и терпимости, т. е. равнодушия к вере. Как в Румынии и Сербии, так и у нас - никто не смей слова сказать о том, что евреи все заполонили. Вот уже и наша печать становится еврейскою. Русская Правда, Москва, пожалуй Голос - все еврейские органы,⁵ да еще завелись и специальные журналы: Еврей и Вестник Евреев и Библиотека Еврейская⁶.

   Обнимаю вас, любезнейший Федор Михайлович. Здравствуйте.

   19 авг. 1879

   Петергоф.

    

   ¹ Письмо Победоносцева от 16 августа 1879 г.

   ² "Русский Гражданин", журнал политический и литературный, No 5, 31 июля 1879 г. Год VIII. Берлин, 1879. Редактор-издатель В. Ф. Пуцыкович. Содержание: - Снова к делу. - О _вРусском Гражданине". - Письмо к редактору Ф. М. Достоевского - Россия, Германия и Франция. В. Ф. Пуцыковича. - Новые странники на Руси. - На людях и смерть красна. - О добровольном флоте. - По поводу недавних событий. - Последняя страничка.

   В передовой статье журнал ополчается на те "неслыханные политические безобразия", которые имели место в главнейших городах России за последнее время в среде так называемой "русской интеллигенции". Не на страницах ли нашего журнала в течение его семилетнего существования (т. е. ,,Гражданина" В. П. Мещерского, 1873-1879) еженедельно твердилось, разъяснялось на все лады... что мы после идем быстрыми шагами к революции. Не наш ли журнал и не его ли известные сотрудники, в том числе и некоторые знаменитые писатели, - в течение этого времени... был ежедневно предметом низких глумлений" и проч. В дальнейших статьях безобразные надругательства над казненными политическими (Соловьевым, Бильчанским, Брантнером, Осинским и антисемитские издевательства над проф. Хвольсоном по поводу его выступлений в связи с ритуальным кутаисским процессом. Номер представляет интерес лишь по связи с именем Достоевского (в передовице, как мы видели, уже упоминались "знаменитые писатели" из сотрудников петербурского ,,Гражданина"); в корреспонденции сообщается: "вы спрашиваете, кажется с некоторым сомнением, какие знаменитые, первоклассные писатели обещали, как это нами было опубликовано, прислать нам свои статьи... Имя одного из них, Ф. М. Достоевского, появившееся в этом выпуске, служит вам достаточным пока ответом". В журнале действительно помещено ,,Письмо к редактору Ф. М. Достоевского" с приветствием ,,возобновляющемуся Гражданину" и обещанием при случае сотрудничать в нем (см. выше в 18 примечании к статье).

   Этот берлинский выпуск "Русского Гражданина" вызвал весьма резкую оценку в "Голосе", отметившем, что старый ,,Гражданин" Мещерского в Берлине для пущего опозорения русского имени титулуется ,,Русский Гражданин", при чем "выходя в Берлине, считает себя в праве клеветать на русский народ и русское общество, не стесняясь уже никакими соображениями" ("Голос" от 19 августа 1879 г., No 228).

   О письмах Победоносцева от 16 августа 1879 г. и от 19 августа 1879 г. Достоевский писал ему из Эмса 24 августа/13 сентября 1879: "Получил здесь ваши оба письма и сердечно вам благодарен за них, особенно за первое, где вы говорите о моем душевном состоянии. Вы совершенно, глубоко справедливы и мысли ваши меня только подкрепили. Но я душою больной и мнительный. Сидя здесь, в самом полном и скорбном уединении, поневоле захандрил. Но, однако, спрошу: можно ли оставаться в наше время спокойным? Посмотрите, сами же вы указываете во 2-м письме вашем (а что такое письмо?) на все те невыносимые факты, которые совершаются; я вот занят теперь романом (а окончу его лишь в будущем году!), а между тем измучен желанием продолжать бы Дневник, ибо есть, действительно имею, что сказать - и именно как вы бы желали - без бесплодной, общекелейной полемики, а твердым небоящимся словом" ("Красный архив", 1923, I, 245).

   142

    

   ⁵ Термин "еврейский орган" является в данном случае для Победоносцева синонимом "либерального", "прогрессивного", "левого" издания. Ни один из указанных органов не издавался редактором-евреем и не обслуживал специальных национальных интересов. "Русская Правда, газета политическая, общественная и литературная" издавалась и редактировалась в 1878 г. в Петербурге Дмитрием Константиновичем Гирсом; "Голос" - А. А. Краевским.

   ⁶ "Вестник русских евреев" - еженедельная газета, издававшаяся в Петербурге в 1871-1873 гг. под редакцией Е. П. Карповича, О. Нотовича и др. В момент письма Победоносцева издание это давно прекратило существование. "Еврейская библиотека"- историко-литературные сборники под редакцией А. Е. Ландау, в которых участвовали Г. И. Богров, П. И. Вейнберг, В. Стасов, Д. Минаев, Л. Леванда, И. Оршанский и другие видные литературные силы. "Русский еврей" - еженедельная газета, издававшаяся в Петербурге в 1879-1884 гг. под редакцией Л. Бермана, при близком участии Л. Леванды.

   ³ Градовский, Александр Дмитриевич (1841-1889) - видный профессор-государствовед и журналист, состоявший постоянным сотрудником "Голоса" и "Русской Речи". В следующем 1880 г. Достоевский чрезвычайно резко полемизировал с А. Д. Градовским по поводу речи о Пушкине. Победоносцев имеет в виду статью ,,Задача русской молодежи" ("Голос", от 1 августа 1879 г., No 211), в которой автор предостерегает студенчество от "хождения в народ": "Вы можете принести пользу народу только оставаясь самими собою, т. е. частью русской интеллигенции, постепенно увеличивая число образованных, разумных и нравственных русских людей" и проч. На замечания Победоносцева о "фельетоне Градовского" Достоевский в письме от 24 августа/13 сентября 1879 г. из Эмса писал: "Я слишком понимаю, почему Градовский, приветствующий студентов как интеллигенцию, имел своими последними статьями такой огромный успех у наших европейцев: в том-то и дело, что он все лекарства всем современным ужасам нашей неурядицы видит в той же Европе, в одной Европе" ("Красный архив", 1923, II, 245).

   ⁴ Евгений Марков. "Горе от ума. По поводу высших женских курсов". "Голос" 18 августа 1879 г., No 227 (окончание). Начало статьи в No 224 от 15 августа. На замечание о Маркове Достоевский отвечал: "Здесь я читаю мерзейший "Голос". - Господи, как это глупо, как это омерзительно лениво и квиетично окаменело на одной точке! Верите ли, что злость у меня иногда перерождается в решительный смех, как например при чтении статей 11-летнего мыслителя Евг. Маркова о женском вопросе. Это уж глупость до последней откровенности" (письмо от 24 августа/13 сентября 1879 г., "Красный архив" 1923, II, 246).

   Любезнейший друг Федор Михайлович.

   Я еще не благодарил вас за ваше милое письмо, полученное мною еще 21 мая. Не причтите это к моему равнодушию. Поистине я занят делами и заботами всякого рода. Вы собирались вскоре ехать в Москву: узнав, что праздник отложен, я поспешил телеграфировать вам о том заблаговременно, но видно моя телеграмма уже не застала вас в Старой Руссе ¹. Затем, на конце московских праздников я сам проехал к Троицыну дню через Москву в Лавру, был потом в Ярославле и в Москве: потом, вернувшись, ездил еще раз в Кострому; в начале июля переехал в Ораниенбаум, откуда езжу несколько раз в неделю на целые дни в Питер, а сюда мне привозят охапками дела ежедневно. Теперь сильно опасаюсь, что письмо не застанет вас в Старой Руссе, ибо припоминаю, что вы собирались ехать еще в Эмс. Итак, пишу вам на всякий случай, и буде получу ответ из Старой Руссы, то напишу пространнее.

   А если вы в Старой Руссе, то прибегаю к дружбе вашей за следующим делом.

   Недавно слушалась в Синоде просьба некоего священника Алексея Степановича Надеждина² о сложении с него духовного сана. Все об нем свидетельствует, что он хороший человек и священник, но болезнь вынуждает его оставить свой сан, хотя он не знает, чем будет жить. Просьба его удовлетворена, но мне было желательно лично видеть его, посмотреть, что он за человек и из-за чего снимает священство. Я послал искать его и оказалось, что он в Старой Руссе на углу Пятницкой и Георгиевской улицы, в доме свящ. Румянцева ⁸. Итак, если вы в Старой Руссе и имеете досуг и силы, не найдете ли времячко посмотреть этого человека и уведомить меня о вашем впечатлении.

   Порадовался я душевно, что вы исполнили свое желание, о котором писали мне, и исполнили с таким успехом, отодвинуть назад безумную волну, которая готовилась

   143

    

   захлестнуть памятник Пушкина. Радуюсь за вас, и особливо за правое дело, которое вы выручили⁴.

   Оканчиваю покуда, обнимаю вас от души и жду весточки от вас.

   Душевно преданный

   Петерб.

   22 июля 1880

    

   ¹ 22 мая 1880 г. умерла императрица Мария Александровна, жена Александра II. Как-раз в этот день Достоевский выехал из Старой Руссы в Москву на пушкинские празднества и только после Новгорода узнал от пассажиров о событии. На другой день в Твери прочел в газетах, что "государь велел отложить открытие памятника". Но смерть императрицы прошла наредкость незамеченной для русского общества и даже для самого правительства. П. А. Валуев отметил в своем дневнике под 22 мая: "до сего дня едва ли какая-либо венценосная жена умерла так бесшумно, так бессознательно и случайно, так одиноко" (П. А. Валуев. "Дневник". П., 1919, стр. 97-99). 26 мая тело было перевезено в Петропавловский собор, а 28 состоялось погребение. Но уже 26 мая стало известно, что открытие памятника назначено на 4 июня; состоялось же оно 6 июня; 7-го и 8-го происходили торжественные заседания Общества любителей российской словесности: на втором из них произнес свою речь Достоевский.

   ² Фамилия написана не вполне разборчиво и с пропуском одной буквы. Устанавливаем по письму от 2 августа 1880 г.

   ³ Священник Иоанн Румянцев, настоятель Старо-Русской Георгиевской церкви, был другом Достоевских. На даче Румянцева семья писателя жила летом 1872 г.

   ⁴ В письме от 19 мая 1880 г. из Старой Руссы Достоевский писал, что в Москве на пушкинских торжествах "некая клика" опасалась "ретроградных слов", которые могли бы быть иными сказаны"... В противовес этой ,,клике" Достоевский решил говорить "в самом крайнем духе" своих и Победоносцева убеждений.

   Сердечно благодарю вас, любезнейший Федор Михайлович, за скорый ваш ответ на письмо мое, сомнительно искавшее вас в Старой Руссе. Особенно же, за скорое исполнение моей просьбы и за снимок с физиономии свящ. Надеждина ¹. После того сам он, проведав от кого-то, что я ищу его видеть, сам сюда приехал, был у меня и успокоился узнав, что я разыскивал его из участия к нему же и из желания сохранить его, буде возможно, для церковного служения. Однако, вижу, что он непреклонен в своем решении, конечно, по причинам весьма уважительным. А когда он отдохнет, сняв рясу, подумаем, куда можно будет с пользою употребить его.

   О какое вижу великое стадо пастырей, не имущих пастыря, лежащих в притворе и ждущих движения воды и явления ангела. Сколько сбитых с пути и на этом поприще, на котором, казалось бы, нравственная задача жизни и деятельности намечена проще и явственнее, чем где-либо, а поле для нее очерчено определительнее. Теперь ежедневно, со всех концов России стекаются ко мне интимные письма духовных и светских лиц, с воплями и с указаниями, что, по их мнению, нужно. И верите ли, - всякое-то почти письмо есть патологическое явление, указывающее на такую путаницу в понятиях, на такой разлад между сердцем и мыслью, на такое раздвоение центральной идеи! И сейчас лежит передо мною послание одного харьковского сельского священника, показывающее человека с горячим сердцем и скорбною мыслью, все наполненное однако фразами, которые сами обличают свой источник (чтение журналов и газет) и противоречиями запутавшейся мысли. В конце концов он умоляет созвать всероссийский земский собор, воображая, что из этого нового смешения языков может возникнуть потерянная истина. Чего еще искать ее, когда она всем нам - и ему тоже, давным давно дана и открыта!

   А что бы ему вместо всей этой рацеи написать мне, что он сам на своем поле хотел и старался делать, что успел, в чем обманулся и как обо всем этом судит! -

   Куда как много говорят (больше с чужого голоса), куда как много напускают на себя, - и куда как мало делают все! В этом-то и состоит сугубая ложь, нас разъедающая.

   144

    

   Лучшие наши чувства - любовь и негодование - способны превратиться в ложь в лучших из нас, и подобно демону, превращающему свой вид в ангела светла, заводят нас дальше и дальше, на кривые пути. Так засыхает и истощается в нас основное чувство природы - радость, без которой невозможно возвышение духа истинное, невозможна и истинная деятельность. Место ее занимает - желчное раздражение.

   Но довольно об этом. Как я радуюсь полученному от вас известию о скором выпуске Дневника². В добрый час и благослови вас боже! Лишь бы ваша мысль стояла в вас самих ясно и твердо, в вере, а не в колебании, -тогда нечего обращать внимание на то, как она отразится в разбитых зеркалах - еже есть журналы и газеты наши. Пусть их блядословят сколько угодно: ваша речь найдет себе дорогу сквозь весь этот лай паршивых шавок.

   Сейчас только получил 7-ю книжку Р. вест, с продолжением Карамазовых³. Перед тем читал последнюю часть вашу, помнится в апрельской книжке, дорогою, едучи из Москвы в Ярославль (история с детьми)⁴. Она удовлетворила меня вполне, без всякого расщепления: очень, очень хорошо. В первую же минуту досуга возьмусь за следующую⁵. Все ваше я непременно читаю, любезнейший Федор Михайлович.

   В эту минуту Влад. Соловьев⁶ недалеко отсюда, в Петергофе, куда приехал на несколько дней из пустыньки с гр. Толстого ⁷ и с Ю. Ф. Абазой⁸. Сегодня, кажется, они уезжают обратно.

   Радуюсь, что вам понравилась речь моя ⁹. Я сердечно любил покойную императрицу и хотел сказать слово об ней не на журнальных столбцах, которые опротивели мне ложью, а на чистом месте, простым душам, способным любить и верить. Для этого главным образом и поехал я в Ярославль, к девицам, выходившим из училища.

   Обнимаю вас от души. Сам я подлинно в котле киплю с утра до ночи.

   Супруге вашей мой душевный поклон, и моя жена вам усердно кланяется.

   2 августа 1880

   Ораниенбаум

  

    

   ¹ Достоевский старательно выполнил поручение Победоносцева в его письме от 22 июня и дал в своем ответе от 25 июля 1880 г. выразительный портрет священника Алексея Надеждина; сам он впрочем считал свою характеристику торопливым наброском: "посылаю вам скороспелую, не ретушеванную фотографию" ("Красный архив" 1923, II, 250). Но Победоносцев вполне оценил полученный очерк.

   ² "Дневник писателя". Единственный выпуск за 1880 год (речь о Пушкине).

   ³ В "Русском Вестнике" 1880 г., июль, помещена одиннадцатая книга части четвертой "Брат Иван Федорович", гл. I-V.

   ³ В апрельском номере была напечатана вся десятая книга части четвертой "Мальчики". Затем следовал двухмесячный перерыв в печатания романа.

   ⁵ Следующая часть "Братьев Карамазовых" - часть IV, кн. XI ,,Брат Иван Федорович" началась печатанием (первые пять глав) в "Русском Вестнике" 1880 г., июль.

   ⁶ К 70-м годам относится дружба Достоевского с философом Владимиром Соловьевым, общий облик которого по преданию отразился на образе Алеши Карамазова. Следует думать, что влияние Соловьева сказалось на философских страницах "Братьев Карамазовых" параллельно влиянию Победоносцева в государственно-публицистических высказываниях романа. Летом 1878 г. перед работой над своим последним произведением Достоевский ездил в сопровождении Вл. Соловьева в Оптину Пустынь (см. об этом ,,Воспоминания" А. Г. Достоевской, 232-233). В 1917 г. нам пришлось слышать от А. Г. Достоевской, что "когда Вл. Соловьев в 1878 г. читал в Соляном городке лекции о богочеловечестве, Федор Михайлович не пропускал ни одной из этих лекций".

   ⁷ Графиня С. А. Толстая, вдова поэта, продолжая традиции мужа, собирала у себя выдающихся представителей литературы и умных дам, способных оценить их по достоинству. Тут бывали Е. А. Нарышкина, княгиня М. А. Барятинская, княгиня В. С. Ливен, Е. В. Сабурова, графиня Пален, словом - весь тогдашний умственный цвет петербургских салонов. В то время в Петербурге выделился кружок не совсем добрых, но зато очень начитанных, почти умных женщин, немного кокетничавших своим умственным превосходством, сделавшихся чем-то вроде женского Олимпа. В поклонниках у этого Олимпа недостатка не было, хотя поклонялись ему на чисто интеллектуальной почве. В салоне С. А. Толстой бывали Гончаров, Достоевский, Тургенев, Вл. Соловьев, Соллогуб. "Вечера графини немного походили на священнодействие. Литературные кумиры

   145

    

   принимали благовонный дым кадильниц и, как подобает кумиру, сами говаривали очень мало... Гончаров был поразительно молчалив, а Достоевский мог просидеть целый вечер в такой мертвой неподвижности, что положительно напоминал курильщика опиума с крайнего востока" (К. Головин. "Мои воспоминания", т. I, 321-322).

   Известный исследователь русского романа, в то время секретарь французского посольства в Петербурге виконт Мельхиор де Вогюэ неоднократно встречался с Достоевским в салоне С. А. Толстой, который напоминал парижскому дипломату гостиные Сен-Жерменского предместья. Он отмечает в своем дневнике 1880 г. ,,спор с Достоевским". ,,Любопытный образчик русского одержимого, - записывает он, - считающего себя более глубоким, чем вся Европа, потому что он более смутен. Смесь ,,медведя" и "ежа". Самообольщение, позволяющее предвидеть, до каких пределов дойдет славянская мысль в ее ближайшем большом движении. ,,Мы обладаем гением всех народов и сверх того русским гением, - утверждает Достоевский, - вот почему мы можем понять вас, а вы не в состоянии нас постигнуть"... (Е. М. De Vogue. "Journal". Paris-Saint-Petersbourg, 1877- 1883. P., 1932, стр. 164). Дочь писателя свидетельствует, что "в аристократическом салоне графини С. А. Толстой, в котором собирался цвет столичного общества и который удостаивали своим посещением августейшие особы, Достоевский горячо развивал свою излюбленную теорию о "всечеловечности" Пушкина и мировой роли России". Здесь Достоевский читал также главы из "Братьев Карамазовых". В архиве Достоевского сохранилась пригласительная записка от С. А. Толстой 1878 г.

   ⁸ Абаза, Юлия Федоровна, жена начальника Главного управления по делам печати Николая Саввича Абаза (1837-1901); именно он был цензором последнего выпуска "Дневника писателя" и ему было поручено сообщить 30 января 1881 г. А. Г. Достоевской о назначенной ей пенсии в 2000 руб. Жена его принадлежала к кругу С. А. Толстой, с которым в эти годы сблизился Достоевский: "У гр. С. А. Толстой Федор Михайлович встречался со многими дамами из великосветского общества: с гр. А. А. Толстой (родственницей гр. Л. Толстого), с Е. А. Нарышкиной, гр. А. Е. Комаровской, с Ю. Ф. Абаза, с княг. Волконской, Е. Ф. Ванлярской, певицей Лавровской (кн. Цертелевой) и др. Все эти дамы относились чрезвычайно дружелюбно к Федору Михайловичу; некоторые из них были искренними поклонницами его таланта, и Федор Михайлович, так часто раздражаемый в мужском обществе литературными и политическими спорами, очень ценил всегда сдержанную и деликатную женскую беседу" (А. Г. Достоевская. "Воспоминания", 276). В архиве Достоевского сохранился ряд пригласительных записок к нему Ю. Ф. Абаза на вечера, детские праздники, концерты (с участием Рубинштейна) и пр.

   ⁹ В письме от 25 июля 1880 г. Достоевский писал Победоносцеву: "За вашею драгоценною деятельностью слежу по газетам. Великолепную речь вашу воспитанницам читал в "Моск. Ведомостях" ("Красный Архив" 1923, II, 250).

   Спасибо вам, любезнейший друг Федор Михайлович, за вышедший сегодня No Дневника¹. Я тотчас же прочел его весь, едучи обратно из П-бурга. Тут есть страницы из лучших, писанных вами. Спасибо вам за то, что сказали русскую правду. Сказанное вами без сомнения произведет впечатление на многих. Г. Градовский ² будет пожалуй отписываться, - его и подобных ему обезьян не урезонишь, ибо они потеряли уже ключ к народной душе: как внушить любовь семейную сыну, который спрашивает отца: докажи мне, почему я обязан любить тебя?

   Желаю этому листку самого обширного распространения; а Дневник вам непременно надобно издавать в следующем году: к этому вы нравственно обязаны ³.

   Взгляните на статью Леонтьева по поводу вашей речи в 169 No Варшавского Дневника ⁴. Если у вас нет, я пришлю вам этот No.

   Думал, не здесь ли вы сами по случаю выпуска этого листка; посылал спросить, но на квартире сказали, что вы будете назад лишь в сентябре.

   Обнимаю вас от души - Христос с вами.

   12 авг, 1880

   Ораниенбаум

    

   ¹ "Дневник писателя". Единственный выпуск за 1880 г. Август. В выпуске была напечатана речь о Пушкине, вступительное объявление к ней и полемика с А. Д. Градовским. Выпуск в том же году вышел вторым изданием. Об этом выпуске Достоевский летом 1880 г. сообщал Победоносцеву.

   146

    

   "Кроме "Карамазовых" издаю на днях в Петербурге один No Дневника Писателя - единственный No на этот год. В нем - моя речь в Москве, предисловие к ней, уже в Старой Руссе написанное, и наконец ответ критикам, главное Градовскому. Но это не ответ критикам, а мое profession de foi на все будущее. Здесь уже высказываюсь окончательно и непокровенно, вещи называю своими именами. Думаю что на меня поднимут все каменья. Не разъясняю вам далее, выйдет в самом начале августа 5-го числа или даже раньше, но просил бы вас очень, глубокоуважаемый друг не побрезгать прочесть этот "Дневник" и сказать мне ваше мнение. То что написано там - для меня роковое. С будущего года намереваюсь "Дневник Писателя" возобновить и теперь являюсь тем, каким хочу быть в возобновляемом "Дневнике".

   ² Градовский, Александр Дмитриевич - см. примечание 3-е к письму 31-му.

   ³ На первой странице выпуска имелась сноска: "Издание "Дневника писателя" надеюсь возобновить в будущем 1881 году, если позволит мое здоровье". Достоевский действительно приступил к изданию "Дневника писателя" в 1881 г., но смерть оборвала его на первом выпуске, вышедшем в свет в день похорон Достоевского (вскоре вышло второе издание в траурной рамке). "Вчера он должен был выпустить 1 номер своего "Дневника" и совсем приготовил, и вчера же в день его выноса, появился этот номер, - писал 1 февраля 1881 г. Победоносцев наследнику.- В нем есть прекрасные страницы с самого начала

   ⁴ Статья Константина Леонтьева "О всемирной любви. По поводу речи Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике" представляла собою один из интереснейших отзвуков на знаменитую речь о Пушкине. Статья Леонтьева была напечатана в "Варшавском Дневнике", NoNo 162, 169, 173 (29 июля, 7 и 12 августа). Во многом К. Н. Леонтьев отнесся критически к выступлению Достоевского, решившись заявить в атмосфере общего восторга, что "в этой речи значительная часть мыслей не особенно нова и не принадлежит исключительно г. Достоевскому. О русском "смирении, терпении, любви" говорили многие. Все это не ново: ново же было в речи г. Ф. Достоевского приложение этого полу-христианского, полу-утилитарного, всепримирительного стремления к многообразному и демонически-пышному гению Пушкина". Тут же Леонтьев замечает: "Но, признаюсь, я многого очень многого в этой идее постичь не могу... Это всеобщее примирение, даже и в теории, со многим само по себе так непримиримо... Во-первых, я постичь не могу, за чтож можно любить современного европейца... Во-вторых, любить и любить - разница... Как любить? Есть любовь - милосердие, и есть любовь восхищение; есть любовь моральная, и любовь эстетическая". Победоносцев указал Достоевскому на вторую статью Леонтьева в "Варшавском Дневнике" от 7 августа (No 169). "Благодарю за присылку Варшавского Дневника", - отвечал Достоевский в письме от 16 августа 1880 г. - Леонтьев в конце концов немного еретик - заметили вы это?.. Впрочем... в его суждениях много любопытного" ("Красный архив" 1923, II, 251). Незадолго перед; тем Леонтьев опубликовал статью на близкую Достоевскому тему - "об обращении Царьграда в центр великорусской жизни", где со свойственным ему своеобразием трактовал основную тему славянофильской публицистики.

   Любезнейший Федор Михайлович. Вы заходили ко мне вчера - очень жалею, что не видел вас. Поутру весьма трудно меня видеть. Но прошу вас вспомните прежний завет наш о субботе, с 9 часов вечера: тут я почти всегда дома.

   30 окт. 1880.

  Душевно преданный

   Любезнейший Федор Михайлович. Пожалел очень увидев сегодня утром вчерашнюю вашу карточку - тем более, что сам недавно ждал вас в субботу. Случай вышел особенный. Вчера я страшно устал, нехорошо себе почувствовал и лег спать в 8 часу вечера: жена распорядилась сказать, чтобы никого не принимали; и вам сказали, что меня нет. На-днях надеюсь увидеться.

   2 ноября 1880 К. Победоносцев

   147

    

   Благодарю от всей души, любезнейший Федор Михайлович, за приятный подарок. Теперь, когда Карамазовы вышли отдельною книгой¹, я бы посоветовал вам представить ее цесаревичу: я знаю, что он ожидал выхода целой книги, чтобы начать чтение, ибо не любит читать по кусочкам. Когда-нибудь в один из приемных дней (вторник, четверг, суббота) пройдите прямо в Аничков дворец к 12-ти часам, взойдите наверх и скажите, чтоб доложили об вас. Я уверен, что цесаревич очень охотно вас примет, а вслед затем доложитесь и у цесаревны.

   Завтра вечером у вас труд не малый. Дай бог вам здоровья.

   9 декабря 1880

    

   ¹ "Братья Карамазовы" были закончены в ноябре 1880 г. 8 ноября Достоевский послал в редакцию "Русского Вестника" последнюю часть рукописи - "Эпилог" (см. Соч. Достоевского. ГИЗ, X, 440). Очевидно одновременно с работой над окончанием романа шла подготовка его отдельного издания, которое вышло в свет в самом начале декабря (с пометой 1881 года). Появление последней части в журнале ("Русский Вестник" 1880 г., ноябрь) почти совпало с выходом отдельного издания: "Братья Карамазовы. Роман в 4-х частях с эпилогом" в двух томах.

   Не смущайтесь, любезнейший Федор Михайлович,- спокойно ждите переплета. Можно пойти и на следующей неделе. Предупредите меня накануне, а я предупрежу Вел. князя, что вы будете ¹.

   9 дек. [1880 г.]

    

   ¹ Очевидно ответ на сообщение Достоевского о его желании поднести наследнику экземпляр "Карамазовых" в переплете. Через несколько дней -15 декабря - Достоевский сообщил Победоносцеву о том, что он готов к представлению. (См. след. записку.)

   Почтеннейший Федор Михайлович. Я предупредил письменно Великого Князя, что вы завтра в исходе 12-го часа явитесь в Аничков Дворец чтобы представиться Ему и Цесаревне. Извольте итти на верх и сказать адъютанту, чтобы об вас доложили, и что Цесаревич предупрежден мною. А затем, когда выйдете от него, извольте спросить камердинера Цесаревны, чтобы Ей доложили об вас. Дело это просто делается¹.

   15 дек. [1880]

    

   ¹ О приеме Достоевского в Аничковом дворце 16 декабря 1880 г. см. выше стр. 92.

   Посылаю вам обещанные 2 книги - с закладками на тех страницах, на кои обращаю ваше внимание.

   Одну книгу - 2-й том о семейных правах,³ прошу мне возвратить, ибо все издание разошлось, и экземпляров у меня не осталось.

   Другую - 3-ю часть о договорах³ прошу оставить у себя и принять от меня на память.

   15 дек. 1880

   148

    

   ¹ Известное исследование К. П. Победоносцева "Курс гражданского права" (1-е издание в 1868-1879 гг., 2-е в 1873-1875 гг.). -

   Вот как характеризует это исследование один из апологетов Победоносцева: "Теоретическая сторона курса не встретила похвал и одобрений от представителей нашей юридической науки, но практический характер книги сделал ее одним из трех устоев, которыми держится наша цивилистика: это 10-й том свода законов, "История российского законодательства" Неволина и "Курс" К. П. Победоносцева. Отдельные части его весьма неравны достоинством; но трудно решить, можно ли ставить в вину автору, а не состоянию законодательства слабые стороны книги, теоретическая сторона книги не то, что слаба, а скорее не нужна в ней. Курс К. П. Победоносцева помимо 10-го тома - архивный межевой план..." и проч. (Б. В. Никольский. "Литературная деятельность К. П. Победоносцева". П., 1896, стр. 17).

   ² "Курс гражданского права. Сочинение К. Победоносцева, почетного члена университетов московского и с.-петербургского. Вторая часть.- Права семейственные, наследственные и завещательные. П., 1871". Возможно, что Достоевскому понадобился этот том в связи с процессом о наследстве, оставшемся после его тетки А. Ф. Куманиной, закончившемся уже после смерти писателя.

   ³ То же. Третья часть. Договоры и обязательства.

  

   Минуты не нашел я, чтобы тебе ответить; да и теперь ответ будет очень неполный, по недостаточной ясности вопроса. Не увидимся ли сегодня у Корнилова?² Там переговорим. Дело может итти о Прокофье Лубкине (времен Анны Ив.), о Даниле, кажется Тимофееве и Кондратии Селиванове³. Я во всяком случае к услугам Федора Михайловича, который и подозревать не может, до какой меры доходит мое уважение к его "Преступлению и наказанию" и вообще к живущему в нем духу. Он один из нынешних романистов имеет право на название глубокого писателя. О! если бы ему было больше досугу для окончательной художественной отделки. Что бы могло выйти из Ставрогина.

   20 нояб. 1871

  Твой Т. Филиппов

    

   На верхнем поле 1-й страницы письма приписка Майкова: "Сейчас получил от Филиппова это письмо и препровождаю к вам. Ответ разнится с Кельсиевым⁴ (2 нрзб.) больных [?] г о л у б е й.

   У Корнилова же сегодня я не буду.

   P. S. Извините, что я к вам не еду. Истинно говорю, на этот раз совершенно недосужно.

   ¹ Из приведенного выше письма Т. И. Филиппова к А. Н. Майкову видно, что вскоре после своего приезда из-за границы, в ноябре 1871 г., Достоевский через своего друга Аполлона Майкова обращается за консультацией и справкой к этому знатоку церковной истории. Т. И. Филиппов был видный служащий Контроля и Синода (чиновник особых поручений по вопросам восточных православных церквей), ставший впоследствии товарищем государственного контролера (с 1878 г.), а затем и государственным контролером (с 1839 г.). В свое время он был одним из виднейших участников кружка молодого "Москвитянина", сильно влияя на Аполлона Григорьева, Островского, Погодина и Писемского своим учением о возвращении России к допетровскому строю и быту, "ко дням Котошихина" с патриаршеством и соборами. Теория эта произвела сильное впечатление на Достоевского в эпоху "почвенничества" (вероятно через посредство Аполлона Григорьева) и навсегда сохранила над ним свое влияние. Впоследствии Т. И. Филиппов основал "Русскую Беседу", в которой принимали участие Хомяков, Киреевский, Аксаков и Самарин.

   Т. И. Филиппов был одним из видных членов редакции ,,Гражданина", т.е. довольно сплоченной группы публицистов, работавших совместно, взаимно влияя друг на друга и фактически сотрудничая в разрешении важнейших вопросов. Сохранившиеся письма

   149

    

   главных сотрудников журнала дают представление об этом своеобразном коллективе реакционных мыслителей, сообща разрабатывающих программу и состав своего полуправительственного органа. В частности Т. И. Филиппов живо интересуется всеми нуждами журнала, сам принимает меры к организации его успеха, подбирает сотрудников, ободряет руководителей и даже в ряде вопросов выступает как авторитетнейший эксперт, редактор и отчасти цензор.

   ² Корнилов, Иван Петрович (1811-1901) - видный государственный чиновник по ведомству просвещения.

   Достоевский в последние годы часто общался с И. П. Корниловым "у которого, - по свидетельству А. Г. Достоевской, - встречал много ученых лиц, занимавших высокое официальное положение". Корнилов был членом совета Министерства народного просвещения; он пользовался известностью как собиратель старорусских и славянских рукописей и книг. Состоя в 60-х годах попечителем Виленского учебного округа, Корнилов оказал сильнейшее содействие памфлетисту-антисемиту Я. А. Брафману, напечатавшему в то время в "Виленском Вестнике" статью ,,Взгляды еврея, принявшего православие, на реформу в быте еврейского народа в России". Под влиянием Корнилова тогдашний товарищ министра народного просвещения И. Д. Делянов признал Брафмана особенно полезным правительству в делах о евреях. Он был назначен преподавателем Минской духовной семинарии, избран в действительные члены Императорского географическнго общества, назначен цензором еврейских и польских книг при Главном управлении по делам печати. Эта блестящая карьера объясняется сильнейшей аргументацией, сообщавшейся всему антисемитскому движению в России искусными измышлениями Брафмана о том, что евреи составляют якобы государство в государстве, угрожая этим общим законам и порядку империи. Написанная Брафманом в целях разоблачения "