и по целому ряду признаков отличаются от соответственных жизненных эмоций.
Понятно, в конце - концов, из-за чего та и другая сторона ломали копья: каждая из них была в чем-то права, но, до последнего времени, что-то важное упускала из виду. При этом одна из них, в лице Дидро, дошла до такой "крайности", что выдвинула понятие великолепного актера, неспособного к каким бы то ни было чувствованиям. Но разрешение вопроса, как это обычно бывает в очень упорных и длительных спорах, лежит не "посредине между двумя крайностями", а в другой плоскости, позволяющей видеть предмет с новой точки зрения. К этой новой точке зрения обязывают нас как накопившиеся документы по вопросу о сценическом творчестве, исходящие от самих творцов-актеров, так и исследования, произведенные за последние десятилетия научной психологией.
Апрель 1926 г.