Юрьев Сергей Андреевич - В чем наша задача?

  

  

   Никогда не была такъ возбуждена общественная мысль, какъ въ настоящее время; никогда не было поставлено столько дорогихъ для нея вопросовъ и предложено столько рѣшен³й для сихъ. Единство русскаго государства, отношен³е къ нему русскихъ племенъ и инородцевъ, отношен³е выводовъ науки къ русской жизни, воспитан³е нашего юношества, просвѣщен³е необразованной части русскаго народа, экономическ³й его бытъ, личная свобода, реформы воинская, податная и т. д.- все это вопросы, касающ³еся, такъ сказать, сердца нашей жизни, и отъ рѣшен³я ихъ зависитъ наше существован³е. Понятна та страстность, съ какою ставятъ свои идеалы различные органы нашей печати и съ какою приковывается къ нимъ общественная мысль!

   Никогда еще печатное слово такъ не овладѣвало у насъ жизн³ю и не было такъ способно переходить въ дѣло, какъ въ настоящее время. По видимому, всѣ направлен³я современной мысли захвачены нашей журналистикой и все вниман³е русскихъ читателей закрѣплено за ними.

   При такомъ состоян³и дѣла, чтобы получить право голоса и привлечь вниман³е общества къ своему слову, новый журналъ, прежде, чѣмъ начнетъ говорить, долженъ, по возможности, высказать основан³я своихъ убѣжден³й и выяснить, что направлен³е, имъ избранное, можетъ существенно дополнить освѣщен³е всѣхъ вопросовъ, волнующихъ нашу общественную мысль. Это тѣмъ болѣе нужно, что мы уже заявили, что народность составляетъ одно изъ началъ, на которыя будутъ опираться наши воззрѣн³я. Народность есть обоюдоострое оруж³е, которое можетъ и проложить вѣрный путь къ свободѣ и правдѣ, и дико ратовать противъ той и другой, а потому сомнѣн³е относительно нравственныхъ началъ того органа пер³одической печати, который надписалъ на своемъ знамени такое слово и не объяснилъ, куда хочетъ онъ подъ нимъ вести читателей, не только умѣстно, но и полезно. Вотъ почему мы,- не смотря на то, что для выяснен³я со всею строгою точност³ю вопросовъ о личности человѣка и народа, объ ихъ свободѣ, о поступательномъ движен³и ихъ по пути развит³я, необходимы обширныя сочинен³я,- рѣшаемся говорить о такихъ предметахъ въ небольшой статьѣ, съ цѣлью высказать наши воззрѣн³я на эти существенныя стих³и человѣческой жизни.

  

  

   Истина есть,- въ этомъ не можетъ сомнѣваться никто! Отрицан³е существован³я истины пришлось бы основать на чемъ нибудь признаваемомъ за непреложно-истинное; но такое отрицан³е было бы отрицан³емъ самого отрицан³я истины, слѣдовательно - положен³емъ и признан³емъ ея быт³я. Всякая частная истина опирается на болѣе общую, эта послѣдняя на третью, еще болѣе общую, и, восходя такимъ образомъ отъ истины къ истинѣ, мы необходимо доходимъ до той, которая объемлетъ ихъ всѣ и существуетъ сама по себѣ,- до такъ называемой безотносительной (абсолютной) истины.

   Безотносительная истина есть та, которая не можетъ не быть не вслѣдств³е какой нибудь, внѣ ея лежащей, причины, но существуетъ потому только, что сущность ея такова,что она необходимо быть должна, если что нибудь есть: въ ея содержан³и - причина и цѣль ея быт³я. Если всѣ мыслимыя нами истины, на которыхъ утверждаются наши знан³я, не коренятся въ такой самодержавной истинѣ, и нѣтъ ея самой, то нѣтъ и быть не можетъ никакого знан³я и никакой правды. Все дѣйствительно истинное есть слѣдств³е быт³я безотносительной истины. Она есть основан³е всего положительнаго, и внѣ ея можетъ быть только отрицан³е.

   Такое утвержден³е не подрывается ли тѣмъ, что мы не знаемъ всего содержан³я безотносительной истины? Конечно нѣтъ.

   Иное дѣло - совершенно понять и исчерпать мысл³ю содержан³е какого нибудь предмета, иное - признать его быт³е: невозможность перваго не уничтожаетъ необходимости втораго.

   Изъ того, что силою мысли добывается знан³е, еще нельзя заключать, чтобы истина жила только въ одной мысли и была только ея достоян³емъ, чтобы проч³я силы человѣческаго духа и безсловесной природы или как³я нибудь положительныя стороны ихъ жизни лежали внѣ области истины. Такое заключен³е осудило бы всю дѣйствительность жизни и самую мысль, какъ одну изъ ея силъ, на отрицательное быт³е, то есть, несуществован³е. Если истина есть достоян³е всѣхъ дѣйствительно живыхъ силъ духа, то ими раскрываются различныя стороны ея быт³я. Если истина едина и не можетъ быть въ ней основан³й къ противорѣч³ю, то обрѣтается она только соглас³емъ между собою всѣхъ силъ, ее постигающихъ: все, что стремится ихъ разъединить, сѣетъ семена лжи; чего достигаетъ одна изъ нихъ, противорѣча прочимъ,- ложно, и всякое насил³е одной изъ нихъ надъ другими искажаетъ истину. Только въ гармоническомъ единен³и всѣхъ силъ жизни раскрываетъ истина всю полноту неисчерпаемаго богатства своего содержан³я, всю свою безсмертную красоту и, въ нихъ, неодолимую энерг³ю и непобѣдимую мощь своего творчества. Всякое стремлен³е заковать свободное развит³е жизни въ Формы, не полнотою ея природы создаваемыя, есть посягательство на святыню самой истины и обречено неминуемой погибели по самой сущности дѣла. Невѣр³е въ созидающую мощь и правду жизни есть невѣр³е въ существован³е истины.

   Истина говоритъ живыми образами безчисленныхъ создан³й природы, послѣдовательност³ю ихъ развит³я въ вѣкахъ; она высказываетъ и развиваетъ свое содержан³е въ историческихъ судьбахъ человѣчества; и человѣческой мысли дана способность разумѣть ея слово, и человѣческому духу дана возможность воспринять и въ своей жизни свободно воплотить ея правду.

   Стремлен³е постигнуть все содержан³е истины и осуществить ея правду на землѣ составляетъ сущность и силу жизни каждаго человѣка, каждаго народа, всего человѣчества,- силу, возбуждающую развит³е жизни и управляющую имъ. Всякая разумная духовная дѣятельность человѣка есть стремлен³е къ истинѣ. Различ³я въ отношен³яхъ къ ней могутъ заключаться только въ томъ, какою стороною своей жизни открывается она каждому сообразно свойствамъ его природы, и въ различ³и тѣхъ путей къ правдѣ, которые каждый для себя избираетъ.

   Истину проповѣдуетъ вѣра; истины ищетъ мысль человѣка по всѣмъ путямъ и во всѣхъ областяхъ его научнаго знан³я; истина вдохновляетъ поэта, художника, артиста; на истину работаетъ все, что хочетъ украсить и сдѣлать безбѣдною жизнь человѣка; во имя истины подъяты всѣ труды человѣчества, имѣющ³е цѣл³ю обезпечить за нимъ свободу и довольство. Если къ истинѣ стремятся, истины ищутъ и въ ней обрѣтаютъ свое содержан³е всѣ живыя силы человѣка, то полнота ея открывается не одной какой нибудь сторонѣ его духовной дѣятельности, а цѣлому его духу,- и раскрывается сама она въ своей дѣйствительности только въ энерг³и внутренняго единства его мысли, чувства, воли и дѣятельности. Всякая общечеловѣческая истина, воспринятая личною мыслящею силою человѣка, облекается въ живую одежду тѣхъ умопредставлен³й, которыя возникли въ его душѣ, согрѣвается его личнымъ чувствомъ, и тогда уже становится стих³ей его природы, предметомъ его желан³й, движущею силой его личной воли, и воплощается въ своеобразныя формы его личной дѣятельности.

   Всѣ личныя духовныя силы человѣка, просвѣтленныя истиною, получаютъ для него разумную цѣль, и общечеловѣческая истина, отлившись въ формы, свойственныя особенностямъ его природы, становится его личною правдою, его убѣжден³емъ. На этой высотѣ человѣкъ перестаетъ быть только особью, отличающеюся отъ прочихъ тварей одними только безсознательными качествами своей природы, особью, не имѣющею разумной причины для своего существован³я, а опредѣляетъ себя со всѣми своими личными свойствами, какъ разумную личность, имѣющую неотъемлемое право на свободное самостоятельное дѣйствован³е. Онъ знаетъ тогда, что его хотѣн³е быть самимъ только собою, его стремлен³е только выразить содержан³е своего личнаго духа и воплотить это содержан³е въ дѣлѣ, есть уже искан³е правды. Тогда личная его свобода становится для него его нравственнымъ существомъ, неприкосновенною святыней, за которую онъ долженъ умирать, ибо безъ нея онъ не можетъ служить правдѣ.

   Свобода для человѣка есть возможность для него личнаго самоопредѣлен³я во имя правды, и право на свободу равносильно праву на то, чтобы быть вполнѣ человѣкомъ. Только при полнотѣ свободы возможно для него полнѣйшее развит³е всего богатства его духовныхъ силъ во всей красотѣ и энерг³и ихъ творческой дѣятельности. Если счаст³е зависитъ отъ удовлетворен³я желан³й, то нѣтъ счаст³я для человѣка выше того, которое даруется ему совершен³емъ высокихъ стремлен³й его духа, исполненнаго истины. Какъ безконечны силы духа, такъ безконечна и радость ихъ удовлетворен³я. Къ этому счастью открываетъ путь свобода, и потому нѣтъ драгоцѣннѣе ея никакого сокровища на землѣ. Лишен³е свободы есть смерть духовная, а отнят³е ея у человѣка - уб³йство!

   Но въ то же время свободная и самоопредѣляющаяся личность также немыслима безъ другой свободной и самоопредѣляющейся личности, какъ немыслимо опредѣляемое безъ опредѣляющаго.Безъ воздѣйств³я на человѣка свободной дѣятельности другаго, слабѣетъ энерг³я перваго, умъ его не возбуждается и гаснетъ, нравственное его чувство и стремлен³е къ правдѣ глохнутъ, и воля, не управляемая опредѣленною разумною цѣл³ю, перестаетъ быть волею и переходитъ въ дик³й безцѣльный произволъ. Человѣкъ внѣ общества, будетъ ли онъ съ раннихъ лѣтъ брошенъ въ пустыню, или, ставъ надъ людьми, будетъ, подобно аз³атскому деспоту, не руководясь никакими цѣлями добра и правды, владѣть ими какъ бездушными вещами,- скоро перестаетъ быть человѣкомъ. Только среди вполнѣ свободныхъ людей безпрерывно возбужденъ умъ человѣка, питается и отрезвляется дѣятельность его мысли, крѣпнетъ нравственное его чувство, возрастаютъ въ немъ стремлен³е къ правдѣ и энерг³я воли; только среди вполнѣ свободныхъ людей обрѣтаетъ человѣкъ свою личность, дѣйствительную свободу, силу вопрошать истину и право получать отъ нея отвѣты: ибо только свободному духу, окрѣпшему въ самостоятельной и сознательной работѣ, повѣдаетъ она сокровенныя свои тайны.

   Одному человѣку не открывается вся безконечная дѣйствительность истины, но открывается только та сторона ея неисчерпаемаго быт³я, къ которой неудержимо влечетъ природа личнаго его духа. Иному объявляетъ истина свою красоту; иному свой разумъ и законы своей жизни, доступные отвлеченной мысли; инаго исполняетъ нравственной силы и правды. Какъ свѣтъ солнечный, отражаясь и преломляясь въ окружающей насъ природѣ, разливаетъ всюду жизнь и услаждаетъ взоръ безконечнымъ разнообраз³емъ красокъ, и въ каждомъ изъ своихъ проявлен³й остается все тѣмъ же свѣтомъ; такъ и истина являетъ свою красоту и силу въ живой дѣятельности свободныхъ и самостоятельныхъ личностей, одушевленныхъ любовью къ ней, и, переломляясь разнообразно въ духѣ каждаго изъ нихъ, остается все тою же единою и нераздѣльною истиною. Тотъ, въ комъ возжена любовь къ истинѣ, дорожитъ не только свободой и самостоятельност³ю своей личности, но свободою и самостоятельност³ю личности всякого другаго человѣка, ибо въ нихъ онъ видитъ силы, могущ³я открыть новые источники правды и восполнить неполноту содержан³я его собственнаго духа. Вотъ почему онъ смотритъ на жизнь другаго какъ на часть своей жизни, и исполняется любовью къ нему: за свободу другаго онъ готовъ умереть, какъ за свою собственную. Въ немъ возникаетъ вѣра, что истина, во всей своей силѣ и во всемъ своемъ совершенствѣ, открывается только свободному и самостоятельному стремлен³ю къ ней вполн
123; свободныхъ личностей, гармонически объединенныхъ любовью другъ къ другу и къ истинѣ. Такое царство истины составляетъ всю правду жизни. Стремлен³е къ ней, къ образован³ю изъ всего человѣчества гармоническаго хора свободныхъ и самостоятельныхъ личностей, есть сила, явно или сокровенно движущая человѣчество по пути его развит³я и управляющая его судьбами. Все, что противодѣйствуетъ такому воцарен³ю правды въ жизни, какъ бы ни казалось оно съ перваго взгляда благовиднымъ; все, что полагаетъ препятств³я стремлен³ямъ человѣчества къ истинѣ, есть ложь и зло, противъ которыхъ должны быть направлены всѣ душевныя силы человѣка.

   Любовь къ истинѣ хотя и соединяетъ людей, но не скрываетъ ли однако въ себѣ въ то же время и причины къ ихъ разъединен³ю? Возможна ли полная свобода одной личности при полной свободѣ другой? Не станетъ ли тѣснить одна изъ нихъ другую, и не составляетъ ли существеннаго элемента самоопредѣлен³я личности то, что она себя противополагаетъ другой? Если для свободнаго и самостоятельнаго развит³я человѣка, для пр³обрѣтен³я и утвержден³я личности, необходима среда свободныхъ людей, то при первомъ движен³и личной воли человѣка, на первыхъ порахъ ея возрастан³я, когда еще не озаренъ его духъ никакою сознанною имъ истиною и не зажжена еще въ немъ сознательная любовь къ правдѣ, его встрѣчаютъ борьба и вражда съ равносильными ему людьми, или тѣснятъ его личности друг³я, болѣе, чѣмъ онъ, развитыя. Что противодѣйствуетъ ихъ враждѣ, что блюдетъ, незамѣтно для нихъ самихъ, ихъ безсознательное единен³е? Что собираетъ людей въ народныя группы? Народъ не просто сумма лицъ, а органическое цѣлое: что же единитъ ихъ такъ, что они составляютъ уже живое цѣлое прежде даже, чѣмъ разцвѣтетъ пышнымъ цвѣтомъ ихъ духовная жизнь и настанетъ для нихъ нравственное единен³е въ правдѣ?

   Одноплеменность и осѣдлость суть необходимые элементы, предрасполагающ³е къ образован³ю народа.

   Но сожительство людей въ данной мѣстности или подъ одною внѣшнею власт³ю, безъ другихъ услов³й и вл³ян³я другихъ причинъ, не образуетъ еще народнаго единства. Одно переселен³е народа изъ той страны, въ которой образовалась его народная личность, въ другую, обитаемую чуждымъ для него народомъ, не сливаетъ его въ одно народное тѣло съ этимъ послѣднимъ. Примѣромъ тому могутъ служить евреи, сохранивш³е свою народную личность и среди высоко развитыхъ народностей, между которыми они разсѣяны. Одно признан³е двухъ народовъ, отличныхъ другъ отъ друга по своей природѣ и духу, подданными одного государства еще не сливаетъ ихъ въ одинъ народъ; но остаются они двумя различными народностями.

   Точно также и происхожден³е отъ одного племени не есть достаточное услов³е для того, чтобы всѣ одноплеменники образовали изъ себя одинъ народъ и выроботали одну народную личность. Народы германск³е и славянск³е происходятъ отъ одного ар³йскаго племени; но славянинъ - не нѣмецъ; чехъ и русъ оба принадлежатъ къ одному племени славянскому, но чехъ - не русск³й и русск³й - не чехъ. Да и не всѣ ли народныя личности, намъ извѣстныя, возникли изъ смѣшен³я племенъ? Даже тождества вл³ян³й природы и другихъ физическихъ услов³й жизни на людей, живущихъ въ одной странѣ и принадлежащихъ къ одному племени, недостаточно для того, чтобы образовалась одна народная личность: яркимъ примѣромъ тому служатъ кочующ³е народы, не только не выработавш³е одной народной личности, но и не образовавш³е изъ себя даже одного народнаго тѣла.

   Чѣмъ же образуется народное цѣлое? Как³я внутренн³я силы, присущ³я природѣ человѣка, соединяютъ людей между собою и сращиваютъ ихъ въ одно народное тѣло? Гдѣ то начало, изъ котораго возникаетъ духъ этого тѣла, и какъ образуется нравственная личность народа?

   Какъ бы человѣкъ при самоопредѣлен³и ни противополагалъ свою личность другой, все-таки это противоположен³е не есть логическое, при которомъ противоположности исключаютъ другъ друга. При малѣйшемъ вникан³и въ то, изъ чего состоитъ внутренняя жизнь человѣка, то-есть, въ его наклонности, чувства, желан³я, представлен³я, мысли, характеръ и цѣли его дѣятельности, мы видимъ, что все это не есть произведен³е только одной личной его природы, но обусловлено окружающею его средою и тѣми отношен³ями, въ как³я онъ становится въ ней.

   Нѣтъ въ человѣкѣ ни врожденныхъ идей, ни врожденныхъ представлен³й: идеи и представлен³я суть результатъ воздѣйств³я на его личныя духовныя силы окружающей его природы и людей, съ которыми его сводитъ жизнь, и его собственной психической дѣятельности, и не остаются онѣ неподвижными, а измѣняются подъ вл³ян³емъ другихъ представлен³й и идей, входящихъ въ его душу.

   Всѣ нравственные и эстетическ³е идеалы, къ которымъ стремится чувство человѣка, всѣ направлен³я, которыя принимаетъ мыслящая сторона его духа, и всѣ создан³я его ума неразрывно связаны съ тѣми вл³ян³ями, которыя имѣютъ на него прежде всего его семья, какъ воспитательница первыхъ движен³й его духа и съ которою онъ соединенъ нѣжнѣйшими и таинственными узами родства тѣлеснаго и духовнаго, а потомъ и народъ, среди котораго онъ живетъ и дѣйствуетъ.

   Не одна современность даетъ содержан³е внутренней жизни человѣка, но и минувш³я вѣка приносятъ свой вкладъ въ его душу чрезъ посредство его семьи и народа: его вѣрован³я, большая часть тѣхъ познан³й, съ которыхъ начинается его самостоятельная умственная жизнь, тѣ формы его дѣятельности и отношен³й къ другимъ людямъ, которыя признаетъ онъ справедливыми, добрыми и прекрасными, передаются ему отъ предковъ.

   Отъ великаго разнообраз³я вл³ян³й, подъ которыя становится человѣкъ въ своей жизни, и взаимнаго многоразличнаго ихъ перекрещиван³я между собою, при дѣятельности его духа, образуются особенности его характера, чувствъ, стремлен³й, умопредставлен³й, и создается его особность (индивидуальность), чертами которой отмѣчается вся его дѣятельность, и изъ нея потомъ возникаетъ вся его личность. Изъ взаимнаго обмѣна вл³ян³й другъ на друга людей, живущихъ въ одной мѣстности и подъ одними услов³ями, возникаетъ ихъ внутреннее единство: каждый живетъ въ другомъ, и всѣ живутъ общею жизн³ю, не смотря на различ³я ихъ особностей.

   Только при услов³и этого внутренняго единства людей между собою, получаютъ значен³е единство племеннаго происхожден³я и сожительство въ одной мѣстности. Одинъ взглядъ другъ на друга людей, отмѣченныхъ родственнымъ сходствомъ ихъ физ³оном³и, одинъ звукъ роднаго и врожденно-понятнаго слова уже заставляетъ ихъ нравственно тяготѣть другъ къ другу. Одинаковость услов³й ихъ внѣшней жизни даетъ общее направлен³е ихъ внутренней и внѣшней дѣятельности. Одни и тѣ же впечатлѣн³я воспринимаютъ они, одни и тѣ же труды совершаютъ, однимъ и тѣмъ же опасностямъ подвергаются, одна и та же борьба для всѣхъ, а потому и общая побѣда. Подъ вл³ян³емъ общихъ впечатлѣн³й и задачъ, общей наклонности чувствъ и стремлен³й, одни и тѣ же представлен³я возникаютъ въ душѣ каждаго, и по одному направлен³ю идутъ ихъ мысли. Такъ возникаетъ внутреннее духовное единство людей и создается народъ. Извѣстенъ психическ³й фактъ, что въ духѣ человѣка одно представлен³е или одно чувство со всѣми, органически съ ними связанными, представлен³ями и чувствами, въ данную минуту преобладаютъ надъ всѣми прочими, и что чѣмъ ярче первыя, и чѣмъ сильнѣе овладѣваютъ они человѣкомъ, тѣмъ слабѣе послѣдн³я. Продолжительная дѣятельность въ одномъ и томъ же направлен³и, вызывая постоянно одни и тѣ же представлен³я и постоянно возбуждая соотвѣтствующ³я ей чувства, укрѣпляетъ ихъ, и они, болѣе и болѣе охватывая душу человѣка, подчиняютъ себѣ друг³я ея представлен³я, и для чувства образуется особый характерный строй, отражающ³йся на всей его дѣятельности. Такъ и въ народѣ: то дѣло, которымъ онъ занятъ въ своей жизни, тѣ цѣли, которыя онъ преслѣдуетъ, возбуждаютъ во всѣхъ его членахъ одинъ и тотъ же рядъ представлен³й и соотвѣтствующ³я имъ чувства, которыя, при продолжительной дѣятельности въ одномъ направлен³и, подчиняютъ постепенно себѣ всѣ народныя нравственныя силы. Такимъ образомъ складывается особый строй народнаго характера, которымъ отмѣчена дѣятельность какъ всего народа, такъ и каждаго изъ его членовъ. Кому не извѣстно значен³е характера народной, жизни грековъ, отличительною чертою которыхъ было стремлен³е къ красотѣ и отвлеченному мышлен³ю, и его воздѣйств³е на всю ихъ жизнь общественную и семейную? Кто не знаетъ, какое вл³ян³е имѣетъ на всѣ направлен³я народной жизни преобладан³е военной дѣятельности; какъ разрушительно дѣйствуетъ на семейную и общественную жизнь, па всю нравственную сторону народа преобладан³е военной стих³и въ его характерѣ?

   Всѣ силы духовной жизни, общ³я для всѣхъ членовъ народа, неразрывно связаны между собою, всѣ единятся въ одной изъ нихъ - преобладающей, и въ ней сливаются въ одну общую недѣлимую духовную силу, образующую народную единицу. Эта послѣдняя сила есть то, что мы называемъ духомъ народа; сила же, преобладающая въ духѣ народа надъ всѣми прочими, опредѣляетъ характеръ народа. Вся дѣятельность его членовъ, начиная отъ глубочайшихъ изыскан³й въ самыхъ отвлеченныхъ областяхъ знан³я и кончая пр³емами въ ручной работѣ, запечатлѣны народнымъ характеромъ. человѣкъ ставитъ и рѣшаетъ только тѣ вопросы, которые гармонируютъ съ преобладающею въ его духѣ силою и привлекаютъ ее въ себѣ своимъ содержан³емъ; онъ избираетъ тѣ пути, которые согласны со складомъ его ума, выработаннымъ жизнью его духа. Кто въ вопросахъ, занимавшихъ греческихъ философовъ, и въ способахъ, которые избирали они для ихъ рѣшен³й, не усмотритъ народнаго характера грековъ? Безсильна мысль римлянина въ области отвлеченной философ³и, но проницательна она по всѣмъ вопросамъ политической жизни. По тѣмъ вопросамъ, которые рѣшены народомъ, по способамъ, употребленнымъ имъ для этихъ рѣшен³й, по всѣмъ произведен³ямъ его ума - можно съ точност³ю опредѣлить его характеръ и даже до нѣкоторой степени прочесть его истор³ю; потому что каждая эпоха его жизни отмѣчена опредѣленнымъ видоизмѣнен³емъ его духовнаго строя и особымъ направлен³емъ его умственной дѣятельности.

   Все, что навязываетъ народу дѣятельность, противорѣчащую его характеру,- иди оказывается безсильнымъ передъ мощью народнаго духа, иди подрываетъ его творческ³я силы и убиваетъ его душу.

   Единен³е всѣхъ членовъ народа въ одной общей народной жизни, въ одной, общей для всѣхъ, особенности народнаго характера не только не уничтожаетъ личности, самостоятельности и свободы человѣка, но укрѣпляетъ ихъ и даетъ имъ возможность проявляться безпрепятственно во всей ихъ силѣ. Народная среда, въ которой родился и развивался человѣкъ, создала его характерную особность, его индивидуальность, на которой онъ можетъ утвердить, какъ на прочномъ и опредѣленномъ основан³и, свою личность и, сознавъ ея особенности, опредѣлить себя какъ самобытную и живую силу. Но сила личная, кромѣ внутренняго самоопредѣлен³я, для полноты своей жизни, должна проявить себя въ дѣлѣ, ею совершаемомъ. Если матер³алъ, который переработываетъ человѣкъ силою своего личнаго духа, данъ ему народомъ; если человѣкъ живетъ съ народомъ общими нравственными инстинктами, и если движен³я его духа созвучны движен³ямъ духа народнаго, то въ своей личной дѣятельности человѣкъ или возвращаетъ народу, хотя бы и въ переработанномъ видѣ, то, что получилъ отъ него, или передаетъ ему полученное извнѣ, но въ формѣ гармонирующей со строемъ народнаго духа, и народъ сочувственно принимаетъ родное и помогаетъ дорогому для него дѣлу. Свободна жизнь человѣка среди людей, которымъ по душѣ всѣ его цѣли, нравственныя стремлен³я и дѣла; сочувств³е и содѣйств³е окрыляютъ духъ человѣка и ведутъ его изъ силы въ силу; и если для подъема его энерг³и необходима борьба, то ждетъ его не та безнадежная борьба, которая подрываетъ самыя основан³я нравственной жизни, но та,которая неразлучна съ каждою работою, или та, которая только содѣйствуетъ самосознан³ю и полнѣйшему его самоопредѣлен³ю и уясняетъ всѣ услов³я его дѣла.

   Тайныя, неразрывныя узы соединяютъ съ народомъ человѣка, одушевленнаго его духомъ: слова и обороты его рѣчи глубоко понятны всѣмъ и вызываютъ въ нихъ тотъ же строй чувствъ, представлен³й и мыслей, которыми одушевленъ онъ самъ; его сердце бьется одинаково съ народнымъ сердцемъ. У него и у народа - общ³я радости, общ³я горести, общ³я надежды и дѣла, общ³я вѣрован³я; неразрывная любовь соединяетъ ихъ другъ съ другомъ, и только такой человѣкъ можетъ быть народнымъ дѣятелемъ. Для него нѣтъ даже надобности обладать великимъ краснорѣч³емъ, чтобы увлечь за собою весь народъ: ничего, по видимому, незначащее слово его, одинъ намекъ, одинъ порывъ его чувства, одно восклицан³е, даже одно движен³е его - электрическимъ токомъ пробѣгаютъ по народной массѣ и волнуютъ ея душу.

   Жизнь народнаго духа состоитъ изъ двухъ элементовъ: изъ чувства и изъ самосознан³я.

   Чувство не должно быть смѣшиваемо ни съ мысл³ю, ни съ представлен³емъ; оно есть то состоян³е духа, которымъ представлен³я и мысли сопровождаются и вызываются. Чувство усвояетъ человѣку всякую истину и обращаетъ ее въ движущую силу, направляющую его волю. Въ характерѣ народнаго чувства, какъ въ зернѣ, заключенъ весь строй духовной дѣятельности народа.

   Музыка есть чистѣйшая и полнѣйшая выразительница чувства въ его отрѣшенности отъ всякаго опредѣленнаго содержан³я, сообщаемаго ему воображен³емъ и мысл³ю; а потому въ мелод³и народной пѣсни раскрываются всѣ тайныя глубины народнаго чувства. Сила этой пѣсни способна даже перевоспитать человѣка, утратившаго народность, и вложить въ него народную душу: она можетъ открыть въ его духѣ всѣ источники народнаго чувства, которые засорены чужеземнымъ вл³ян³емъ, и направить всѣ силы его духа на тѣ пути, которыми идетъ народная жизнь. Чье сердце не встрепенется при звукахъ народной пѣсни, не откликнется на нее своимъ чувствомъ, и кого не чаруютъ ея напѣвы, тотъ, по строю своего чувства, внѣ своего народа, тотъ - чужеземецъ среди него!

   Въ чувствѣ человѣческомъ - двѣ стих³и: эстетическая и нравственная.

   Эстетическое чувство народа участвуетъ въ создан³и тѣхъ формъ, въ которыя отливается вся внѣшняя сторона народной жизни и въ которыхъ облекается народная фантаз³я. Въ гармоническихъ сочетан³яхъ этихъ формъ, слышится мелод³я народной пѣсни. Характеръ эстетическаго чувства отражается на всей дѣятельности народа, начиная отъ одежды, внѣшней обстановки, общественнаго и семейнаго быта, до высшихъ создан³й искусства. Игривы, полны блеска и быстрыхъ переходовъ народныя мелод³и француза. Живопись его отличается рѣзкимъ сопоставлен³емъ свѣта и тѣни, расчетомъ на эфектъ и игривою декоративност³ю. Фраза, антитеза и неожиданное блестящее сочетан³е понят³й и словъ отличаютъ рѣчь и произведен³я словесности француза. Въ его поэтическихъ замыслахъ и добродѣтель и порокъ доводятся до неестественныхъ, чудовищныхъ размѣровъ, и жизнь освѣщается эфектнымъ, искусственнымъ свѣтомъ. Не знаетъ французъ плавныхъ переходовъ отъ одной противоположности къ другой; умъ его смѣлъ до дерзости, способенъ къ самымъ быстрымъ скачкамъ, и потому за нимъ во всемъ - починъ и неумѣнье держаться въ предѣлахъ дѣйствительности. Блескъ и искусственность - стих³и француза, а потому грац³я его манерна и запечатлѣна чувственност³ю; танецъ его или медленно жеманенъ, или раздражительно для нервовъ бѣшенъ и способенъ довести до головокружен³я; и одежда его расчитана на то, чтобы блестящимъ образомъ выставить на показъ все, что можетъ соблазнить, раздражить, поразить и ослѣпить живущаго внѣшними чувствами человѣка: вся она состоитъ изъ блеска, рѣзкихъ очертан³й и искусственныхъ драпировокъ. Она не изящна, ибо нѣтъ въ ней свободы и простоты - она шикозна. Во всей внѣшней сторонѣ своей жизни французъ всегда эфектенъ и театраленъ.

   Мелодичны, проникнуты глубокимъ чувствомъ и разливаются въ безконечную ширь напѣвы русской пѣсни, и удала или задумчиво плавна пляска русскаго человѣка. Создан³я его творческой силы дышатъ жизненною правдой и стремлен³емъ ко внутренней тишинѣ, къ самоуглублен³ю, къ созерцательной жизни, не витающей только въ холодныхъ областяхъ отвлеченной мысли, но осязающей истину всѣми силами своего всецѣлаго духа. Русск³й по природѣ простъ и правдивъ, не умѣетъ лгать себѣ самому, неспособенъ, какъ французъ, раззолачивать и украшать порокъ и ставить въ эфектную позу добродѣтель; порокъ является въ русскомъ во всей своей омерзительной наготѣ, а добродѣтель во всей наивной безхитростной простотѣ. Русск³й дорожитъ жизнью ради жизни и не принесетъ ни своей, ни чужой въ жертву ради отвлеченной системы, какъ нѣмецъ, который вѣруетъ въ такую систему болѣе, чѣмъ въ жизнь, и холодно, безжалостно изрѣжетъ послѣднюю, лишь умѣстилась бы она въ изобрѣтенныя имъ рамки. Чувство русскаго не заперто семью замками за холодною, недоступною, гордою личност³ю, какъ у англичанина; оно готово разлиться кругомъ и обнять всѣхъ и каждаго,- потому онъ и общителенъ по преимуществу. Степенна и покойна его походка, величава осанка и плавны движен³я. Непринужденны и величественны его народныя одежды: широкими, свободными складками обливаютъ онѣ станъ мущины и женщины, и если эту одежду не исказятъ мишурно-блестящими украшен³ями, то она можетъ быть доведена до высокаго античнаго изящества.

   Нравственное чувство человѣка имѣетъ свои требован³я; удовлетворен³е ихъ доставляетъ наслажден³е болѣе чистое и болѣе полное, чѣмъ удовлетворен³е требован³й тѣла, всегда заканчивающееся пресыщен³емъ. Духъ взываетъ въ вѣчному, неизмѣнно прекрасному, къ непреложно правому, и этотъ внутренн³й голосъ слышитъ человѣкъ даже на самой низшей, грубой степени своего развит³я: этотъ голосъ есть та нравственная сторона чувства, которая отвращаетъ его отъ всего противнаго духовной его природѣ и осуждаетъ все несогласное съ нею. Это - голосъ совѣсти человѣка. Духъ человѣка, на какой бы степени просвѣщен³я ни стоялъ онъ, ощущаетъ всюду, внутри и вокругъ себя, быт³е и присутств³е незримой имъ истины, стремится къ ней и ищетъ безустанно возможности узрѣть ея свѣтлый ликъ и уразумѣть ея сущность. Такъ и народъ, это собран³е людей, соединенныхъ въ общемъ чувствѣ, въ общемъ строѣ ихъ духовной жизни, есть тотъ же человѣкъ, и духъ народный есть духъ этого человѣка-народа. Онъ обладаетъ такъ же, какъ и человѣкъ, нравственнымъ чувствомъ, и у него есть его народная совѣсть, и онъ своимъ народнымъ сердцемъ ощущаетъ присутств³е сокровенной истины, прикасается къ ея быт³ю своимъ чувствомъ и стремится выразумѣть тайну истины, насколько это возможно силамъ его духа. Это ощущен³е народомъ незримой, но дѣйствующей истины, это, такъ сказать, осязан³е чувствомъ ея быт³я, это объят³е народомъ всѣми силами его духа того, что признаетъ онъ за самое высшее и совершенное, за первое и послѣднее, есть его знан³е Бога, сосредоточенное во внутреннемъ его чувствѣ - вѣра его. Такое прикосновен³е, посредствомъ чувства, къ Божеству, живущему во всѣхъ и во всемъ, такое сознан³е его быт³я, хотя и не ясное, но не допускающее сомнѣн³я, - духъ народа стремится выразумѣть; и въ юный пер³одъ своей жизни, когда движен³я его еще не раздѣлили силъ его духа и не возникла ихъ борьба между собою, когда ни наука, ни холодное мышлен³е не подорвали въ немъ довѣр³я къ создан³ямъ его фантаз³и, на всѣ вопросы о м³родержителѣ, о Его правдѣ и судѣ и таинственныхъ силахъ, правящихъ вселенною, о цѣляхъ жизни человѣка,- отвѣчаетъ онъ образами, творитъ миѳы. Это - пер³одъ народнаго, миѳическаго вѣрован³я.

   И даже тогда, когда проповѣдана уже народу чистая откровенная истина. вѣры, не покидаютъ его созданные имъ миѳы, не перестаетъ его миѳическое творчество; и вселенская правда, преломляясь во всѣхъ его народныхъ особенностяхъ, окрашивается красками его фантаз³и. Въ вѣрѣ народа - вся идеальная сторона его духа, всѣ тѣ высш³я нравственныя цѣли, которыя управляютъ его внутреннею и внѣшнею жизнью, которыя даютъ направлен³е его нравственной дѣятельности. Въ вѣрован³и народа - вся его нравственность и идеальное содержан³е его личности.Справедливость этого положен³я остается во всей своей силѣ даже въ томъ случаѣ, когда исповѣдуетъ онъ вселенскую истину Христа, для которой не существуетъ народностей. Христ³анскую истину ни одинъ народъ не въ силахъ всецѣло усвоить своему духу, во всей ея чистотѣ, во всемъ ея совершенствѣ, не смотря на могущество ея просвѣщающей силы. Каждый народъ проникается ею настолько, насколько это доступно степени его развит³я, и восприметъ ее въ томъ видѣ, который гармонируетъ съ его народными особенностями: прежде всего и преимущественно онъ привлечетъ ее въ тѣмъ идеаламъ истины и формамъ жизни, которыя выработаны имъ до ея принят³я, оживитъ ихъ просвѣтленною жизнью, и возведетъ на высоту всем³рной нравственной правды тѣ изъ нихъ, съ которыми мирится ея духъ. И новыя стороны народной жизни, которыя создадутся творческими силами, будутъ органически связаны со всѣмъ прежнимъ ея строемъ. Такимъ образомъ вѣрован³е каждаго народа-христ³анина получаетъ особое содержан³е, свойственное его народной личности, и въ этомъ только смыслѣ оно можетъ быть названо народнымъ вѣрован³емъ.

   Все характерное въ жизни народа, слившееся въ его сознан³и съ вѣроисповѣднымъ началомъ, получаетъ особенную врѣность и долговѣчность. Если двѣ народности живутъ подъ власт³ю одного и того же государства и различаются между собою по своему вѣроисповѣдан³ю, то не сольются онѣ въ одну народную личность до тѣхъ поръ, пока жива ихъ вѣра; ибо не уступитъ народъ особенностей въ своей жизни до тѣхъ поръ, пока освящены они вѣрован³емъ.

   Такова внутренняя жизнь духа народнаго на всѣхъ ступеняхъ развит³я его самосознан³я. Все содержан³е внутренней жизни народа, всѣ его вѣрован³я, все его знан³е, весь складъ его ума, всѣ его чувствован³я и стремлен³я выражаются въ его языкѣ и во внѣшней сторонѣ его быта - обычаѣ.

   Языкъ народа есть совершеннѣйшее создан³е его духа и полнѣйшее его откровен³е: въ немъ воплощаются въ звукахъ всѣ умопредставлен³я народа, всѣ его понят³я и способъ сочетан³я тѣхъ и другихъ и всѣ движен³я его чувства; въ немъ, какъ въ чистѣйшемъ зеркалѣ, отражаются всѣ особенности жизни народа и вся его истор³я.

   Будучи живымъ воплощен³емъ народнаго духа въ звукахъ, языкъ живетъ всею внутреннею жизнью народа и вмѣстѣ съ нею видоизмѣняется и развивается. Языкъ есть въ то же время нравственная сила, овладѣвающая духомъ человѣка, могущая перевоспитать его: вмѣстѣ съ словомъ, прошедшемъ чрезъ органъ слуха, вселяется въ душу человѣка и понят³е, одѣтое въ это слово, живущее всѣми чарующими силами, его создавшими. Чѣмъ развитѣе народъ, чѣмъ богаче познан³ями и могущественнѣе силы его духа, тѣмъ неотразимѣе языкъ его вл³яетъ на внутреннюю жизнь того народа, котораго духъ слабѣе и скуднѣе по содержан³ю; и немощная народность, уступая мало-по-малу воздѣйств³ю языка сильнѣйшей, можетъ переродиться въ послѣднюю.

   Съ первымъ движен³емъ мысли ребенка, съ первымъ его лепетомъ возникаетъ для него языкъ. Семья, воспитывая и развивая его слово, говоря съ нимъ на родномъ языкѣ, строитъ въ то же время и его душу, а потому языкъ семьи, есть по преимуществу тотъ, который слагаетъ личность человѣка, а съ нею и личность народа. Отсюда ясно, какъ вредно, какъ губительно для народной самобытности, когда семейнымъ языкомъ становится языкъ чужой. Вся психическая дѣятельность тѣхъ, кто воспитаны иностраннымъ языкомъ, становится чуждою народу, среди котораго они родились, и съ великимъ развѣ трудомъ можетъ пр³йти въ гармон³ю съ его духомъ.

   Духъ народа говоритъ не однимъ словомъ, но и всѣмъ разнообраз³емъ народнаго обычая. Обычай составляютъ тѣ формы жизни, поступковъ, дѣйств³й и отношен³й людей другъ къ другу. которыя народъ почитаетъ добрыми, справедливыми, прекрасными. Обычай порожденъ, также какъ языкъ народа, всѣми силами народнаго духа; но въ немъ по преимуществу воплотилось нравственное чувство народа въ практическ³е уставы для его жизни,- выразилась его совѣсть; а потому законы обычая священны для народа, и нарушен³е ихъ почитается или дурнымъ или даже преступнымъ дѣломъ, подвергающимъ нарушителя общественному осужден³ю или даже общественной варѣ. До появлен³я писанныхъ законовъ, обычай имѣетъ всю принудительную силу неограниченной, непогрѣшимой и непреклонной власти,освященной сознан³емъ народной совѣсти. Не смотря на непреклонность обычая, владычество его есть владычество нравственное: онъ не уничтожаетъ возможности исполнять и не исполнять его уставы, не обращаетъ человѣка въ свое безвольное, вещественное оруд³е, но предоставляетъ его доброй волѣ выбирать между похвалою и осужден³емъ, между любовью всѣхъ его окружающихъ и ненавист³ю, между уважен³емъ къ нему и презрѣн³емъ. Уставы обычая не остаются недвижными, но органически развиваются вмѣстѣ съ развит³емъ и просвѣтлен³емъ народнаго нравственнаго чувства. Истор³я обычая есть истор³я совѣсти народа.

   Если обычай народа измѣняется не силою его духа, не силою совершенствован³я нравственнаго его чувства, не просвѣщен³емъ народной совѣсти, а уничтожается онъ внѣшнимъ насил³емъ и соблазномъ ради введен³я въ жизнь чуждыхъ для нея формъ, хотя бы даже и болѣе совершенныхъ; и если народъ не осилитъ чуждой для него стих³и: то внутренняя правда его быта замѣняется внѣшнею, чисто формальною, призрачною правдою, туманится его общественная совѣсть, и нравственность его падаетъ. Тогда формы жизни становятся для народа дороже ея содержан³я, глохнутъ мало-по-малу тѣ ея живые инстинкты, которыя создали бытъ народный, стираются характеристическ³я особенности, на которыхъ коренилась личность народа, слабѣютъ творческ³я ея силы, а съ ними и сама она. Тогда постепенно упадаетъ самобытность, производительность его духа, и онъ, во внутреннемъ безсил³и своемъ, становится безплоднымъ подражателемъ. При свободномъ же органическомъ измѣнен³и обычая, вслѣдств³е народнаго развит³я, всякая перемѣна въ немъ обличаетъ новую эпоху въ жизни народа.

   Необходимость такой перемѣны ощущается и сознается не единовременно всѣми членами народа: для болѣе развитыхъ изъ нихъ прежде, чѣмъ для прочихъ, обычай становится тираномъ и эти передовые люди возстаютъ на его деспотическую власть. Тогда происходитъ въ народѣ раздвоен³е, но только кажущееся.; ибо то, чего требуютъ передовые, есть не что нибудь совершенно чуждое для остальныхъ, но только развит³е того, чѣмъ живутъ послѣдн³е, и что сами они охотно примутъ позднѣе. Такое раздвоен³е въ народѣ, такая борьба внутри его, не губительна, но спасительна.

   Прежн³й, освященный народной совѣст³ю и предан³емъ, обычай, не уступаетъ напору новаго и закрѣпляетъ свое существован³е писаннымъ закономъ, этимъ представителемъ сознательной власти, опредѣляющимъ обычную правду народа и повелѣвающимъ повиноваться себѣ, подъ страхомъ кары.

   Создан³е письменъ есть одно изъ важнѣйшихъ творчествъ духа народа и одно изъ величайшихъ событ³й въ его жизни: съ появлен³емъ ихъ, вл³ян³е умственной дѣятельности каждаго не ограничивается только ближайшими къ нему людьми; но все, ею созданное, будучи записано, становится достоян³емъ всѣхъ, вкладывается въ сокровищницу народнаго духа, становится предметомъ обсужден³я и силою возбуждающею умственную дѣятельность всего народа; и наоборотъ, развит³е каждаго не остается подъ вл³ян³емъ немногихъ, но въ его дѣло привносится разумъ всѣхъ мыслящихъ людей, богатѣетъ содержан³е его духа, подъ воздѣйств³емъ всего народнаго ума увеличивается энерг³я его личныхъ силъ и сознательной его дѣятельности. Пока не передана письменамъ мысль человѣка, она не отдѣлялась еще отъ потока и круговорота его, психической дѣятельности; но, будучи написана, она дѣлается какъ бы словомъ другаго человѣка и начинаетъ жить самостоятельною жизн³ю. Она становится подъ контроль всѣхъ разумѣющихъ писанное слово, и отношен³я къ ней самого ея творца дѣлаются свободнѣе. Свободное обсужден³е человѣкомъ своей собственной мысли и всего, что сказано о ней, содѣйствуетъ его самосознан³ю и самоопредѣлен³ю. Такъ съ письменами возникаетъ свободная дѣятельность ума, и то, что безсознательно жило въ духѣ народномъ, возводится въ свѣтъ сознан³я, возникаютъ науки, сознательныя отношен³я къ искусству и общественное разумное дѣло. Тогда обособляется сильнѣе личная дѣятельность каждаго среди его народа: одни посвящаютъ себя служен³ю церкви, друг³е наукамъ, искусствамъ, третьи общественному дѣлу, четвертые экономическимъ вопросамъ и т. д.

   Чѣмъ свободнѣе и независимѣе дѣятельность каждаго члена народа, тѣмъ могущественнѣе народный духъ, тѣмъ разнообразнѣе, богаче, шире, энергичнѣе и плодотворнѣе его жизнь. Чѣмъ болѣе стѣснена личная свобода въ народѣ, тѣмъ скуднѣе содержан³е его духа, тѣмъ безсильнѣе, безплоднѣе его существован³е и тѣмъ недолговѣчнѣе онъ самъ Но какъ бы ни были независимы и самобытны цѣли дѣятельности и стремлен³я отдѣльныхъ членовъ народа, какъ бы ни были они многочисленно-разнообразны, всѣ они коренятся въ характерѣ и сущности народнаго духа, всѣ они - выражен³я различныхъ сторонъ его жизни. Съ развит³емъ и возрастан³емъ умственной дѣятельности развивается и богатѣетъ писанное слово, и нарождается и вырабатывается особый образованный (культурный) языкъ. Образованный языкъ не исчерпываетъ вполнѣ всего народнаго языка со всѣмъ его богатствомъ, живущимъ во всѣхъ его нарѣч³яхъ,- онъ скорѣе одно изъ нихъ, развитое и сознательно обработанное. Народъ, имѣя множество нарѣч³й, можетъ возвести каждое изъ нихъ на степень письменнаго языка, и всѣ так³е образованные языки, различаясь между собою многими особенностями, могутъ жить вмѣстѣ, не разрушая внутренняго народнаго единства; ибо всѣ они служатъ выражен³емъ видоизмѣнен³й одного и того же народнаго духа и свидѣтельствуютъ только о богатствѣ его силъ. Изъ нихъ, при дальнѣйшемъ ихъ развит³и, можетъ выработаться одинъ общ³й образованный языкъ, болѣе богатый, чѣмъ каждый изъ нихъ. Насильственное недопущен³е котораго нибудь изъ нарѣч³й до самостоятельнаго развит³я въ особый образованный языкъ обезсиливаетъ народный духъ, не давая роста одной изъ его сторонъ.

   Съ письменами создается и писанный законъ. Съ этимъ актомъ сознательной воли народа всѣ правовыя отношен³я, всѣ формы бытовой жизни, въ которыхъ отлилось народное пониман³е правды, выводятся изъ инстинктивнаго состоян³я въ ярк³й свѣтъ сознательнаго быт³я, становятся предметомъ обсужден³я, и ими обезпечивается личная свобода каждаго члена народа. Деспотическая сила обычая, безсознательно властвовавшая надъ народнымъ духомъ, такъ-сказать, отдѣляется отъ него, становится, перейдя въ писанный законъ, какъ бы отдѣльнымъ существомъ, съ которымъ можно уже вступить въ болѣе свободныя отношен³я.

   Земля, обитаемая народомъ, объусловливая характеромъ своей природы, своими границами, величиною своего пространства распредѣлен³е ея между членами народа, ихъ занят³я, образъ жизни и устройство ихъ быта, неотразимо вл³яя настрой народнаго духа и на характеръ его развит³я, становится одною изъ существенныхъ стих³й, опредѣляющихъ народную личность, и, какъ таковая, неотдѣлима отъ нея. Неприкосновенность территор³и, занимаемой народомъ, и ея границъ, и право народа на ихъ охранен³е столь же священны для народа, какъ и неприкосновенность его личности и право на ея защиту. Сознан³е своего нрава не занимаемую имъ территор³ю онъ выражаетъ международными актами. Освящая этими актами и законами всѣ правовыя гражданск³я и политическ³я отношен³я своихъ членовъ какъ между ними, такъ и къ самому себѣ, выработанныя его жизнью, и свои политическ³я отношен³я къ другимъ народамъ, народъ признаетъ ихъ за стих³и, изъ коихъ слагается его внутреняя жизнь, стих³и, опредѣляющ³я нравственныя стороны его ли