Каченовский Михаил Трофимович - Разговоры о словесности

а неискусно переведены изъ Визант³йскихъ историковъ, и сверхъ того безъ милосерд³я изуродованы переписчиками въ несчастное время порабощен³я и невѣжества. Такихъ отрывковъ множество помѣщено и въ Лѣтописи, извѣстной подъ именемъ Никоновской, коея издатели нарочно печатали оные отличными буквами, чтобы показать источникъ ихъ и отдѣлить ихъ отъ повѣствован³я о происшеств³яхъ Русскихъ. С³и вставки дошли до насъ весьма испорченными; слогъ ихъ чрезвычайно неисправной, вообще тяжелой и мѣстами совсѣмъ невразумительной; донынѣ еще никто не сличалъ ихъ ни съ другими списками, ни съ Греческими подлинниками. Прилагаю выписку изъ той же 185 страницы: "Д³огену роману тяжка убо брань просыпася между Греки и Персы: свирѣп шумъ взыде; темна воображаше яросьь; обоюду военачалие, и повсюду оптицаше, мужъ гонитель Арей, кровми обращая, и мокая руцъ, вся моря пожрети кровемъ желая. Царь же Романъ летяше сосецая и гоня, и копейными прободенми, и просыпая врагомъ чрева: яко же птицегубитель, аще кто речетъ ястребъ борзый, птицамъ ходоперымъ прсстирая ѳрековы." Какая густая тма! Можетъ быть тутъ есть что нибудь и хорошее; но покуда текстъ неисправленъ и неочищенъ, до тѣхъ поръ едва ли можно приводить изъ него выписки въ примѣръ краснорѣч³я. Тамъ просыпается война, здѣсь просыпаются чрева! и ето иноимен³е! Кто изъ Риторовъ далъ такое опредѣлен³е сему тропу? о метафорѣ, о метоним³и, о синекдохѣ и другихъ тропахъ вообще сказать можно, что въ нихъ употребляется одно имя вмѣсто другаго, слѣдовательно всякой тропъ будетъ иноимен³е?

   Трет³й источникъ состоитъ изъ сказокъ, изъ пѣсень и изъ пословицъ. Сказки и пѣсни почитаются здѣсь тѣмъ, что они сутъ въ самомъ дѣлѣ, то есть за изустныя простыхъ людей предан³я весьма немног³я, и притомъ несодержащ³я въ себѣ особливаго краснорѣч³я. Впрочемъ должно замѣтить, что онѣ дошли до насъ перепорченныя, съ прибавками и съ перемѣнами. Господинъ Сочинителъ останавливается надъ симъ источникомъ, разсматриваетъ его нѣсколько подробнѣе, и открываетъ въ немъ красоты весьма замѣчательныя. Къ сожалѣн³ю, намъ извѣстны только старинныя сказки и пѣсни; a древн³я до насъ не дошли, и мы объ нихъ ничего сказать не можемъ. Весьма желательно, чтобы всѣ с³и остатки любезной старины были собраны, по возможности сбережены въ первобытной простотѣ своей и приведены въ хронологической порядокъ. Они сочинены людьми простодушными, не читавшими ни правилъ, ни примѣровъ изящныхъ; но въ сказкахъ проницательный наблюдатель нашелъ бы, такъ сказать, намѣки о разныхъ того времени обычаяхъ, которыя пригодились бы не только для п³ита, но и для историка. Пѣсни заключаютъ въ себѣ еще другое, неоцѣненное достоинство; онѣ суть произведен³я естественной поэз³и, неразлучной съ музыкою; слова каждой пѣсни изливались изъ полнаго сердца вмѣстѣ съ напѣвомъ голоса. Нынѣшнее стихотворство наше походитъ на разрумяненную, пожилую щеголиху, которая нарядомъ и прикрасами закрываетъ свои годы, и которая отживши время свѣжести своей, бодрости и веселости, всѣ еще хочетъ казаться свѣжею, бодрою и рѣзвою. И такъ подлинныя старинныя пѣсни, дѣйствительно относятся къ вѣку п³итическому, или по крайней мѣрѣ сочиненныя при п³итическихъ обстоятельствахъ и по вдохновен³ю, были бы важнымъ пр³обрѣтен³емъ нашей словесности; но гдѣ ихъ найти? Раза по три въ годъ издаются новые, новѣйш³е и самые новѣйш³е пѣсенники; въ нихъ помѣщаются пѣсни простонародныя и старинныя; но по несчаст³ю издатели, то есть сами же книгопродавцы, принявшись не за свое дѣло, коверкаютъ ихъ по своему, уродуютъ, вставляютъ новыя слова, вмѣсто старыхъ которыя имъ кажутся нехорошими. Увы! точно такъ изданы Лѣтописи наши Кенигсбергская, Суздальская и можетъ быть еще друг³я.

   Сказки и пѣсни, по моему мнѣн³ю, необходимо принадлежатъ къ истор³и нашей словесности; со временемъ, то есть когда надлежащимъ образомъ будутъ приготовлены къ употреблен³ю, послужатъ онѣ достаточнымъ запасомъ для писателей. Я не думаю однакожъ, чтобы все въ нихъ находящееся надлежало принимать, за красоты образцовыя, достойныя подражан³я. Довольно, уже и того, ежели мы будемъ любоваться ими, какъ произведен³ями отечественными, какъ изобрѣтен³ями умовъ простыхъ, какъ младенческими невинными игрушками. Рыцарь находитъ въ хрустальныхъ чертогахъ красавицу, у которой тѣло такое. бѣлое и нѣжное, что видно, какъ изъ косточки въ косточку можжечокъ переливается. Господинъ Сочинитель спрашиваетъ: "не показываетъ ли одно с³е выражен³е, съ какою тонкост³ю древн³е наши писатели умѣли представлять себѣ красоту женскую?... какъ отрицать въ нихъ, даръ воображен³я, даръ вымысла, даръ стихотворства?". Я осмѣлюсь замѣтить, что выражен³е сказочника о можжечкѣ принадлежитъ къ любимымъ фигурамъ младенчествующаго искусства, равно, какъ и изображен³е какого то существа, у котораго на груди красное солнце, со лбу свѣтелъ мѣсяцъ, въ затылкѣ частыя звѣзды, и что подражать имъ должно только развѣ въ шуточномъ слогѣ; во вторыхъ, что тонкость едва ли состоитъ въ представлен³и невозможностей; наконецъ, что, изобрѣтатели простонародныхъ сказокъ, люди впрочемъ одаренные плодовитымъ воображен³емъ, ни какъ непринадлежатъ къ числу писателей, ибо вымыслы ихъ переходятъ изъ рода въ родъ посредствомъ устнаго предан³я.

   Сдѣланныя господиномъ Сочинителемъ замѣчан³я объ отлич³яхъ стариннаго Русскаго стихотворства должны занять мѣсто въ памяти каждаго любителя отечественной словесности; они остроумны и справедливы; они суть плодъ продолжительнаго труда и многократныхъ сравнен³й. Сообщаю нѣкоьорыя сокращенно.

   Старинное стихотворство любитъ повторен³я:

  

   Ты дуброва моя дубровушка;

   Ты дуброва, моя зеленая.

  

   Въ немъ часто употреблялись имена прилагательныя съ своими существительными: красное солнышко, свѣтлый мѣсяцъ, чистыя звѣзды, синее море, черной соболь, бѣлая лебедь, и проч.

   Часто прилагательныя имена ставились по два рядомъ; темный дремуч³й лѣсъ, бѣлая кудрявая береза, желтый сыпуч³й песокъ, крутой красной бережокъ и проч..

   Прилагательныя часто сокращались: бралъ дѣвицу за бѣлыя руки, садился на добра коня и проч.

  

   Иногда прилагательныя ставились усѣченными:

  

   Одинъ y меня милъ сердечной другъ,

  

   A иногда и по два рядомъ: бѣлъ горючъ камень, младъ ясенъ соколъ и проч.

   Нерѣдко употребляемы были имена, уменьшительныя:

  

   Ты дѣтинушка сиротинушка,

   Безпр³ютная твоя головушка.

  

   Употреблялись особливыя приговорки: видомъ не видать слыхомъ не слыхать, старой мужъ журмя журилъ и проч.

   Замѣчаются особаго рода уподоблен³я отрицательныя:

  

   Не черная туча изъ за горъ поднималася,

   Поднималося храброе Русское воинство.

  

   Остановимся. Сего довольно для показан³я, что почтенный господинъ Сочинитель Разговоровъ о словесности сдѣлалъ приятное одолжен³е всѣмъ благомыслящимъ своимъ читателямъ. Книга его заставляетъ разсуждать, сравнивать и справляться: a въ томъ состоитъ обыкновенное удовольств³е любителей чтен³я истинно полезнаго.

   Въ нѣкоторыхъ мнѣн³яхъ соглашаясь съ нимъ, въ другихъ не соглашаясь, я въ качествѣ читателя свидѣтельствую господину Сочинителю Разговоровъ искреннѣйшую свою благодарность.