Миклухо-Маклай Николай Николаевич - Этнологические экскурсии по Малайскому полуострову

  

  

  

   Н. Н. Миклухо-Маклай. Собрание сочинений в шести томах

   Том 4. Статьи и материалы по антропологии и этнографии Юго-Восточной Азии и Австралии. Статьи по естественным наукам

   М.: Наука, 1994.

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   На нижеследующих страницах я намереваюсь изложить возможно более сжато антропологические и этнографические результаты своих странствований по Малайскому полуострову.

   Дневник, содержащий описание моих приключений и второстепенные, не относящиеся к главной цели моего путешествия наблюдения, я, может быть, опубликую впоследствии.

   Я считаю целесообразным сказать несколько слов о маршрутах своих путешествий по полуострову (табл. 1)²*, прежде чем излагать их результаты, во-первых, чтобы мои коллеги знали, где именно я проводил свои наблюдения, а во-вторых, чтобы облегчить моим последователям поиски объекта изучения, отнимающие так много времени и труда. Я надеюсь, что вскоре мои наблюдения будут дополнены и наука обогатится новыми данными.

   Свое первое путешествие я начал с р. Муар {Все географические названия даны мною не в английской или голландской орфографии, принятой на имеющихся картах, а возможно ближе к произношению народностей, обитающих в ближайшем соседстве с данными местностями: оран-утан, малайцев, сиамцев.}, по которой дошел до маленькой р. Полон. На пути к Кратону (приток р. Румпен) я встретил многочисленных оран-утан, которые здесь называются "оран-райет" и которых я встретил также на Джекати (приток Кратона). Отсюда, повернув на юг, я дошел до Сегамета (приток Муара), по которому следовал в восточном направлении до гор Улу-Сегамет и Улу-Тенан. Понадобился всего суточный переход, чтобы добраться от Тенана (малайское селение) до речки Быко (приток Бату-Пахат). Отсюда я двинулся опять на восток к речке Леба, которая, многократно меняя свое название, впадает в Сомброн. На всем протяжении этого пути я встречался с многочисленными оран-утан. От реки Сомброн (приток Индау) я добрался до моря. Это путешествие от устья реки Муар (до устья р. Индау) потребовало 30 дней. Отсюда я повернул опять в глубь страны и, следуя по рекам Кахан и Маде (приток Сомброна), снова встретил значительное число оран-утан. Спустившись по р. Йохор (район, в котором живет много китайцев), я добрался до (пролива) Селат-Тебрау и Йохор-Бару, резиденции томонгона {Паханский бандахара и йохорский томонгон¹ не являются самостоятельными радьями, а лишь сановниками или представителями султана муарского, но в результате английского влияния это подчинение стало лишь номинальным, и в действительности Йохор (если не говорить об английском влиянии) и Пахан независимы. Малайцы, живущие вне Йохора, знают только томонгона, а не махарадью йохорского.} Йохора (называемого англичанами махараджей). Таков был маршрут моего путешествия по Йохору (декабрь 1874 г. - февраль 1875 г.), о результатах которого я уже писал {См.: // Natuurkundig Tijdschrift voor Nederlandsch Indië. D. 35. Afl. 3. S. 250-258 (см. с. 8-16 наст. тома).}.

   Второе путешествие продолжалось с июня по октябрь <1875 г.>. До места впадения р. Сомброн в р. Индау я следовал прежним путем, а затем двинулся на запад, вверх по р. Индау, мимо <гор> Букит-Янин (называемых также Гуну-Индау), причемт по пути опять встречал многочисленных оран-утан. Вследствие продолжающихся уже годами пограничных споров между паханским бан-дахарой и иохорским томонгоном я должен был, чтобы повидать бандахару, спуститься снова к берегу моря и отправиться в Пыкан, резиденцию бандахары. Отсюда я поднялся по реке Пахан до ее притока р. Тамылен, где я, как и в горах, на границах Пахана, Трингано и Калантана, встретил несмешанное меланезийское население - оран-сакай; известное число их мне удалось наблюдать в различных обстоятельствах и на дальнейшем пути, на речке Аренг (притоке Леба).

   В этом районе, на границе Пахана и Калантана, к западу от рек Тамылен и Леба находится гора Гуну-Тахан, которая является, как я полагаю, высочайшей горой полуострова². Здесь, а также дальше к западу, в направлении к Пераку, и к северу, в направлении к Кеда и Сингоро, еще довольно спокойно живут в лесах и горах остатки древнейшего меланезийского населения {Этот район, а также гора Гуну-Тахан интересны не только в антропологическом отношении, т.е. тем, что здесь обитают оран-сакай, но и тем, что, по категорическому утверждению многих малайцев и оран-сакай, в лесах на склонах горы Гуну-Тахан и, около нее живут большие обезьяны, называемые здесь "бру", ростом выше человека, которых туземцы очень боятся³. Благодарной задачей для зоолога, который решился бы пренебречь всеми трудностями, является проверка правильности этого слуха. Я охотно готов поделиться со всяким ученым, пожелавшим предпринять такое путешествие, всеми собранными мною сведениями о районе Гуну-Тахан и его обитателях.}.

   Чтобы иметь возможность продолжать свое путешествие, т.е. набрать для него людей, я должен был вернуться почти к устью р. Калантан, в Котта-Бару, резиденцию калантанского радьи {Радья Калантана является вассалом сиамского короля, так же как и другие нижеупоминаемые радьи, ямтуан (султан) Трингано и ямтуан Кеды.}. Отсюда я вернулся в горы и через владения малайских князьков Легге, Саа (или Диринго), Ямбу, Румен прошел в Яром, временную резиденцию руменского радьи, причем вторично пересек почти весь полуостров. По пути мне неоднократно удавалось видеть оран-сакай, но для этого я должен был их искать и пользоваться всяким благоприятным случаем. Через Ялор я добрался до устья р. Патани и до резиденции радьи Патани. Отсюда, сделав четвертый зигзаг в глубь страны, я через владения сиамских князей Тодион, Теба и Чена добрался до первого значительного неевропейского города полуострова - Сингоро, резиденции сиамского князя, или, вернее, губернатора. В пути я узнал, что в горах, мимо которых я проезжал, ведет бродячую жизнь немало чистокровных меланезийцев, называемых здесь "оран-семанг", но сам видел только двух из них, именно пленных юношей в доме сингорекого радьи-муды⁴. По положительному утверждению сингорских малайцев и сиамцев, на пути в Лигор, в Маделонских горах, оран-семанг обитают в немалом количестве.

   Наступление (в начале октября) дождливого времени года прервало мое путешествие, которое я намеревался продолжить до Бангкока. Я отправился по прекрасной широкой дороге в Котта-Ста, резиденцию ямтуана {Сокращение и искажение слова янг-ди-пертуан (султан).} Кеды, где на время прервал свои странствования по Малайскому полуострову. На обратном пути в Сингапур я посетил миссию у оран-мантра близ города Малакки.

  

  

   Мнения разных авторов. Как я уже говорил в своем первом сообщении {Ethnologische Excursion in Johore // Natuurkundig Tijdschrift voor Nederlandsch Indië. 1875. D. 35. S. 250.}, наши сведения о племенах внутренней части полуострова были весьма противоречивы и поэтому малонадежны. Такие же противоречащие друг другу свидетельства имеем мы об оран-сакай и оран-семанг. Так, например, Лоу, который сам видел сакаев, говорит, что они, как и семанги, ничем не отличаются от малайцев {"По своему физическому типу они не отличаются от малайцев" (The Semang and Sakai Tribes of the Malay Peninsula, by Lieut. Col. James Low // Journal of the Indian Archipelago and Eastern Asia. 1850. Vol. 4. P. 429).}, а Ньюбольд утверждает, что семанги почти ничем не отличаются от якун или оран-утан Йохора (которые обладают почти малайской внешностью) {Newbold T.J. Political and Statistical Account of the British Settlements in the Straits of Malacca. Vol. 2. London, 1839. P. 377.}.

   Я решительно возражаю против этих утверждений, потому что, хотя названные господа и исходят из собственных наблюдений, но их наблюдения относятся к индивидам, которые являются продуктом смешения сакаев и малайцев, причем некоторые действительно имеют малайский тип. Этих-то метисов, которые находятся в постоянных сношениях с малайцами и которых поэтому чаще всего можно встретить в малайских кампонгах, названные господа, никогда не предпринимавшие дальних путешествий внутрь страны, и считают представителями чистого типа. Логан {Logan J.R. Ethnology of the Indo-Pacific Islands // Journal of the Indian Archipelago and Eastern Asia. 1853. Vol. 7. P. 31, 32.}, в противоречии с другими авторами, говорит о семангах, что они являются определенно "неграми", однако называет их "смешанным народом". Но и это утверждение я должен, исходя из своих наблюдений, признать неправильным.

   На основании собственных исследований и наблюдений я пришел к заключению, что оран-сакай и оран-семанг принадлежат к одному и тому же племени, что, далее, они стоят очень близко друг к другу как по физическому типу, так и в языковом отношении и представляют собой чистое, несмешанное ответвление меланезийцев, будучи поэтому совершенно отличны от малайцев в антропологическом отношении⁵.

   Главным образом по форме черепа, обнаруживающей тенденцию к брахицефалии, меланезийские народности Малайского полуострова близки к негритосам Филиппинских островов и, подобно последним, стоят недалеко от папуасских племен Новой Гвинеи.

  

  

   Прилагаемые таблицы (I и II) дают более ясное представление о внешнем облике и физиономии меланезийских племен Малайского полуострова, чем может дать пространное описание.

   В этом предварительном сообщении я остановлюсь лишь на некоторых признаках, важных для анатомической характеристики расы.

   Рост. Ранние браки, жалкий образ жизни и частый недостаток в пище, естественно, оказали свое влияние на строение тела и являются причиной того, что в этих племенах преобладают хилые, малорослые индивиды, хотя нередко встречаются и исключения: прекрасно сложенные люди, которые хорошо выглядят.

   Рост взрослых оран-сакай (23 измерения) колебался у мужчин в пределах от 1460 до 1620 мм, у женщин в пределах от 1400 до 1480 мм⁶.

   Череп оран-сакай и оран-семанг мезоцефалъный, с выраженной тенденцией к брахицефалии; индекс ширины варьирует (24 измерения) в пределах от 74 до 84.

   У сакаев индекс ширины варьирует: у мужчин (9) от 74 до 82, у женщин (9) от 75 до 84, у детей (6) от 74 до 81.

   Волосы головы оран-сакай pur sang³* (табл. II, рис. 5) закручены в очень мелкие завитки (2-4 мм в диаметре) и образуют компактную массу, несколько торчащую вверх.

   Я убедился также здесь, как и на западном берегу Новой Гвинеи и на восточных Молуккских островах, что форма волоса является хорошим отличительным признаком для определения чистоты происхождения. У метисов завитки больших размеров {Miklucho-Maclay. Meine zweite Excursion nach Neu-Guinea, 1874 (In einem der nächsten Hefte der Natuurkundig Tijdschrift, von 1876) (см. с. 154-173 T. 3 наст. изд.).}.

   Борода также очень курчавая, но завитки волос бороды, как и волос на половых частях, больших размеров, чем завитки волос на голове. Цвет волос матово-черный. Наряду с преобладающими среди основного ядра несмешанных оран-сакай и оран-семанг особями, имеющими волосы, закрученные в мелкие завитки, встречается немало метисов различных степеней смешения, волосы которых представляют всевозможные степени перехода от курчавых папуасских волос к прямым волосам малайцев.

   Цвет кожи в общем темнее, чем у малайцев, но варьирует в очень широких пределах, приблизительно от No 28, 42 до No 21, 46 таблицы Брока⁷. Как и у других темнокожих народностей, у сакаев спина, плечи и половые части несколько темнее, чем остальное тело; прямые части конечностей немного темнее гибких⁸.

   На нижней части ягодиц у старых людей я заметил, кроме более темной окраски кожи, нечто вроде мозолистых образований, кожа здесь очень грубая и шероховатая, что вполне естественно, так как одежда сакаев прикрывает только талию и perinaeum.

   Женщины имеют в общем более светлый цвет кожи, чем мужчины.

   Глаза. Глаз этих людей при ближайшем изучении обнаруживает две особенности. Прежде всего он отличается значительной величиной plica semilunaris или palpebra tertia. Их соответствующие размеры я как можно точнее представил в таблице (см. табл. II, рис. 4). Складка образует красноватую тонкую перепонку, несколько более толстую по нижнему краю. Так как просвечивающая сквозь складку sciera не бела, то большая величина складки при первом взгляде не бросается в глаза, тем более, что не вся складка видна, если рассматривать глаз en face⁴*; только при боковом положении зрачка она обнаруживается во всей своей величине.

   Несколько измеренных мною plicae имели 5-5 ¹/₂ мм в ширину, тогда как собственно caruncula lacrimalis была не более 2 мм ширины. Столь значительная ширина plica может считаться настоящей расовой особенностью {Это наблюдение заставило меня просмотреть свои заметки, относящиеся к папуасам Новой Гвинеи. Я нашел там несколько замечаний о значительной, даже бросающейся в глаза ширине palpebra tertia. Однако широкая palpebra tertia не является особенностью одной только меланезийской расы, она встречается также у китайцев, хотя далеко не в такой степени. Равным образом у европейцев ширина plica сильно варьирует.}.

   Я нашел далее, что у очень многих оран-сакай и оран-семанг pur sang верхний край верхнего века оканчивается складкой кожи (табл. II, рис. 4); эта особенность распространена у народов монгольской расы, но намек на нее встречается также у многих малайцев, полинезийцев {Я неоднократно встречал такую складку у туземцев о. Мангарева, где нельзя предполагать никакого смешения с китайцами, а также в единичных случаях у папуасов западного побережья Новой Гвинеи. Это складка, которая при патологическом ее увеличении называется epicanthus.} и, как в данном случае, у чистокровных меланезийцев⁹.

   Ноги. Помимо весьма значительной величины ступни, заслуживает внимание положение трех внешних пальцев ноги: лишь два внутренних пальца - большой и второй - поставлены прямо, остальные три совершенно вывернуты набок - особенность, которая встречается у многих семейств обезьян, но которой я до сих пор не наблюдал столь выраженной (намеки встречаются нередко) ни у одной человеческой расы¹⁰.

  

   Мои встречи с оран-сакай и оран-семанг были столь кратковременны, что я не могу сказать здесь много на эту тему, тем более что не хочу просто повторять (как это делают все упомянутые английские авторы) рассказы малайцев. Я неоднократно имел случай убедиться, насколько они недостоверны и даже умышленно лживы.

   Нижеследующие краткие замечания основаны исключительно на моих собственных наблюдениях {Во время своего путешествия я мог общаться только с оран-сакай-дмна; что касается оран-сакай-лиар, которых я находил лишь случайно или после долгих поисков, то я мог их видеть, измерять и даже рисовать, но говорить с ними для меня оказалось совершенно невозможным: они или не понимали по-малайски, или их мозг и язык были настолько парализованы страхом перед невиданным существом (белым человеком), что они большею частью оставались немы, когда я их о чем-нибудь спрашивал. Свои краткие словари я составил при содействии оран-сакай-дина, которые, однако, часто должны были при этом прибегать к помощи своих диких соплеменников.}.

   Малайцы различают оран-сакай-лиар и оран-сакай-дина, т.е. "диких" и "прирученных" оран-сакай. Первые, живя совершенно изолированно в глубине лесов, вероятно, никогда не приходят в сколько-нибудь непосредственное соприкосновение с малайцами; вторые, оран-дина, хотя продолжают вести бродячий образ жизни, вступают в сношения с малайцами. Они ведут с ними торговлю, обменивая свои "гитта" (каучук), ротанг, разные сорта дерева (те, которые употребляются как ладан), даммаровую смолу, слоновую кость, рог носорога и т.д. на паранги (лесные ножи), хлопчатобумажные ткани, соль, табак, си-ри и гамбир¹¹, а в некоторых районах, например в Пахане, даже на старые ружья и малайскую пищу. Они также нанимаются на короткие сроки к малайцам на работу (во время уборки риса и при разбивке новых плантаций) и нередко отдают по обмену своих дочерей малайцам и китайцам, поселившимся по соседству с ними.

   Оран-сакай-дина говорят обыкновенно по-малайски, и их дети большею частью забыли родной язык. Оран-дина посещают небольшими партиями, с женщинами и детьми, хижины и кампонги малайцев. Эти посещения играют немаловажную роль в смешении обеих рас, так как при них оран-сакай отдают своих дочерей в жены малайцам; равным образом супружеская верность сакайских женщин, соблазняемых подарками, подвергается в таких случаях испытанию, и нередко следствием подобных визитов является рождение у супругов-сакаев pur sang детей полумалайского или полукитайского происхождения. Эти посещения влекут за собою также постепенное усвоение сакаями привычек и обычаев малайцев.

   Во время моего путешествия я неоднократно имел случай наблюдать это постепенное исчезновение более слабой (меланезийской) расы и ее ассимиляцию малайским населением.

  

   Рис. 1. Оран-сакай из Калантана, около двадцати пяти лет.

   Рис. 2. Женщина оран-сакай из Калантана, около двадцати лет, в повседневном костюме.

   Рис. 3. Оран-семанг из Сингоро, мальчик около тринадцати лет.

   Рис. 4. Стопа мужчины оран-сакай, три пальца которой вывернуты набок.

   NB. Мужчина, изображенный на рис. 1, является типичным оран-сакай, тогда как женщина, изображенная на рис. 2, представляет до некоторой степени исключение среди ее соплеменниц, которые обычно низкого роста и очень худые. Поставленные сбоку цифры означают расстояние от земли до соответствующих частей тела при вертикальном положении последнего.

  

   Между оран-сакай-дина и оран-сакай-лиар существуют многочисленные переходные ступени.

   Первые строят маленькие хижины малайского образца вблизи малайских кампонгов, которые они время от времени посещают. На более низкой ступени стоят те, которые, обитая в глубине лесов, вдали от малайских кампонгов, имеют лишь пондо {Пондо - малайское название наклонного заслона из пальмовых листьев, образующего одновременно и крышу и стены, под прикрытием которого можно только лежать или сидеть.}, служащие им временным убежищем, на одну или несколько ночей. Настоящие оран-лиар, как я слышал от их соплеменников, каждый день меняют место ночлега, даже не давая себе труда поставить пондо.

   Естественно, лесные люди не прокладывают никаких дорог, не нуждаясь в них, чтобы пробираться через леса. Я неоднократно наблюдал, как они движутся по лесу, совершенно иначе, чем малайцы. Малаец в лесу широко пользуется своим парангом, срубая все, что стоит или висит на его пути, тогда как оран-сакай (так же как оран-утан) никогда не утруждает себя этим, отчасти потому, что слишком бережет свой паранг (если таковой у него имеется), а отчасти потому, что это кажется ему чересчур долгим делом. Зная направление, он отыскивает прогалины, наиболее доступные места в лесу. Он сгибает рукой, не ломая, молодые деревья, которые не может обойти, и нагибается или проползает под большими. Он никогда на обрывает и не срезает висящую на его пути лиану, предпочитая придерживать ее рукой и прокрасться под нею. Несмотря на бесконечные зигзаги, извивание, нагибание, обходы, он изумительно быстро идет вперед. Я часто удивлялся, не без труда следуя за таким настоящим "лесным человеком", его ловкости, быстроте движений, остроумию, с каким он преодолевает все препятствия, и должен признаться, что я, несмотря на свою многолетнюю практику и опытность в этом отношении, нашел учителя в лице 15-летнего оран-утана. Я намеренно останавливаюсь на этих, казалось бы, деталях, потому что они играют немаловажную роль в жизни бродячих лесных людей. Описанный способ передвижения оран-утан по лесу был лично для меня причиной того, что мои поиски следов лесных людей были столь трудны и продолжительны.

  

   Рис. 1. Портрет мужчины оран-сакай, около двадцати пяти лет.

   Рис. 2. Портрет женщины оран-сакай, около двадцати лет, татуированной.

   Рис. 3. Портрет мальчика оран-семанг, около тринадцати лет.

   Рис. 4. Глаз того же мальчика. Рисунок дает наглядное представление о ширине palpebra tertia и epicanthus'e.

   Рис. 5. Образцы волос, представленные в натуральную величину, чтобы ясно была видна величина завитков. А - волосы оран-сакая, В - волосы метиса меланезийско-малайского происхождения.

   NB. Рисунки фигур и лиц сделаны при помощи камеры-люциды; я взял из набросков в моем дорожном альбоме только наиболее точные и похожие.

  

   Взаимоотношения с малайцами. В то время как оран-сакай-дина стоят в зависимом до некоторой степени отношении к малайцам, оран-лиар остаются их решительными врагами и не упускают случая отомстить малайцам, которые постоянно разбивают новые плантации, захватывают все большую часть территории, занятой коренными жителями, покупают у них за бесценок продукты леса и, где только возможно, ловят их детей, чтобы держать у себя в качестве рабов или продать. Эта охота за людьми, существующая еще и теперь, практиковалась раньше в больших размерах, и во многих местностях, где прежде обитали многочисленные орды коренного населения, теперь нельзя найти и следа их. Однако малайцы, несмотря на свое превосходство над лесными людьми во всех отношениях, очень боятся их и не осмеливаются посещать в одиночку или маленькими партиями те участки леса, где, как они точно знают, обитают оран-лиар.

  

  

   Оружием, которым оран-лиар пользуются для своей защиты и которого малайцы очень боятся, является блахан - труба для выдувания отравленных стрел {Главной составной частью этого яда является сок известного дерева, называемого яванцами "упас" (Antiaris toxicaria); к этому соку подмешиваются, однако, многие ингредиенты, выбор которых зависит частью от случая, частью от познаний приготовителя яда; например, яд⁵* различных видов змей, сок некоторых деревьев и плодов и даже мышьяк, вымениваемый оран-сакай-дина у малайцев. Таким образом, не только каждое племя, но даже каждый оран-утан употребляет для отравления стрел яд, различный по своему составу, а следовательно, и действию. Но во всех случаях этот яд действует на людей чрезвычайно сильно и быстро. Весьма заслуживающие доверия малайцы, живущие в разных частях полуострова, говорили мне, что они сами видели, что раненый человек не успевал доесть свой сири, как у него делались страшные судороги и рвота и он умирал. Несколько произведенных мною над животными опытов показали чрезвычайно быстрое действие, даже при очень маленьких дозах.}.

   Это оружие имеет широкое распространение: оно встречается у всех лесных людей от Иохора до Сингоро. Другим, менее, опасным, но в этнографическом отношении очень важным оружием является лойдс (лук), который встречается теперь только у несмешанных оран-сакай. Он около 2 м длины, делается из бамбука; стрелы с железными наконечниками¹².

  

  

   Оран-сакай носит только узкий пояс стыдливости, сделанный или из луба, или из вымененной у малайцев хлопчатобумажной материи; они повязывают его в виде "тидиако" {Тидиако или чават, - малайское название повязки, покрывающей только талию и perinaeum.}, обвивая вокруг бедер и пропуская между ногами. Оран-сакай-дина стараются одеваться так же, как малайцы. Мужчины не носят почти никаких украшений {Только раз я встретил молодого оран-сакай, шапку волос которого обвивал шнурок, украшенный длинной бахромой.}, они не делают также какой-либо особенной прически.

  

  

   Женщины очень любят украшать себя, это сразу бросается в глаза. В то время как я не видел ни одного татуированного сакая или семанга, большинство виденных мною сакайских женщин было татуировано, причем всегда одинаково. Табл. II, рис. 2 дает представление о несложном узоре, которым они еще до наступления половой зрелости украшают щеки и виски. Узор наносится иглой и делается отчетливым при помощи смолы.

   Встречаются также женщины, у которых носовая перегородка проткнута для продевания сквозь отверстие так называемого хаян-мо - обычно шипа ландака (Hystrix)¹³.

   Волосы, которые отпускают только на затылке, образуют у женщин род шлема или шапки; в них часто носят цветы или ароматные листья.

   Одежда женщин состоит из известного числа тонких, иногда окрашенных в красный цвет стеблей ротанга, обернутых вокруг талии и образующих пояс в руку толщиной. Спереди к поясу привязывают кусок ситца или материи из луба, пропускают его между ногами и вновь прикрепляют к поясу сзади. На табл. I, рис. 2 изображена нарисованная с натуры сакайская дама в ее повседневном костюме.

   Так как кусок ткани прикрывает только perinaeum, a седалище остается открытым, я имел возможность убедиться, как уже говорил, что нижняя часть ягодиц у обоих полов более темного цвета и на ней имеется род мозолистых образований (особенно шероховатая и грубая кожа).

   Так же как и мужчины, женщины стараются при посещении малайских деревень одеваться по-малайски.

   Оран-сакай обыкновенно имеет в одно и то же время только одну жену, которая может родить 5-6 детей, но очень часто остается бездетной.

  

  

   Оран-сакай и оран-семанг считают себя коренными жителями страны, независимыми (какими они в действительности и являются в своих лесах) от малайцев и малайских радьей. Я слышал неоднократно и в разных местах, что у сакаев до сих пор есть свои радьи, которым повинуются, но которые по образу жизни ничем не отличаются от остальных лесных людей.

   Когда такой радья умирает, его жена может стать его преемницей. Это показывает, насколько положение женщины у оран-сакая отличается от ее положения у малайцев.

   Процедура заключения брака обычно весьма несложна. Один оран-сакай характеризовал ее словами: "Я беру ее и сплю с ней". Но у оран-сакай Пахана существует, как мне рассказывали оран-сакай-дина, обычай, в силу которого мужчина должен при свидетелях в назначенный день поймать в лесу девушку, старающуюся убежать от него. Если это ему не удается, он не должен (?) вторично ее добиваться.

   На основании различных рассказов я пришел к заключению, что у оран-сакай, по-видимому, действительно существует коммунальный брак. Девушка, прожив несколько дней или несколько недель с одним мужчиной, переходит добровольно и с согласия мужа к другому, с которым опять-таки живет лишь некоторое, короткое или более продолжительное время. Таким образом она обходит всех мужчин группы, после чего возвращается к своему первому супругу, но не остается у него, а продолжает вступать в новые временные браки, которые зависят от случая и желания. Несмотря на это, она считается женой того мужчины, который первый взял ее {Об этом обычае, о котором я слышал от малайцев в Пахане, мне затем рассказывали также члены католической миссии в Малакке, вероятно, знавшие о нем от оран-мантра.}.

   Оран-сакай очень боятся мертвых. Безнадежных, умирающих больных оставляют в лесу с небольшим запасом пищи. Внезапные смертные случаи нередко имеют следствием быстрое бегство из данного места всех без исключения соплеменников умершего. Труп просто оставляют на месте, только в редких случаях его зарывают в неглубокую яму. Места, где умер кто-нибудь, как несчастливого, избегают.

  

  

   Малайцы, которые, как, я уже говорил, боятся¹⁵ оран-лиар, стараются оправдать свой страх, рассказывая о них разные басни. Так, например, малайцы Пахана рассказывают, что у диких людей, живущих на р. Текам, ступни ног достигают полуметра длины, что они поедают сырыми всех животных, каких только могут поймать, что они людоеды и т.д.

   Малайцы полуострова повторяют также широко распространенную по всему восточноазиатскому архипелагу басню о существовании действительно хвостатых людей¹⁶. У некоторых оран-лиар, которые, однако, никогда не показываются (!), есть якобы хвост, состоящий не только из волос, но и из костей и мяса. Многие рассказчики идут так далеко, что утверждают, будто они "случайно" видели таких людей своими глазами.

   Оран-гаргаси {Вероятно, некоторые дикие орды оран-сакай. Многочисленные примеры, которые я не буду здесь приводить, можно найти в исторической литературе и описаниях путешествий. Я сам слышал о существовании этого обычая на восточных Молуккских островах.}, обитающие в горах, на границе между Кеда и Сингоро, имеют будто бы два очень длинных выступающих остроконечных зуба¹⁷.

   Волосы на теле некоторых (групп) оран-сакай, живущих на границе Калантана и Перака, описываются как необычайно длинные и растущие совсем иначе, чем у малайцев и европейцев, а именно: волосы у них стоят торчком.

   У женщин некоторых (групп) оран-сакай m. bulbo cavernosus (constrictor cunni Aut.) будто бы так развит, что при coitus'e они могут удержать pénis и мужчина совершенно не в состоянии помешать этому.

   Говорят также, что у некоторых из этих курчавоволосых племен отцы притязают на jus primae noctis⁶* по отношению к своим подрастающим дочерям. Я столь много раз слышал об этом обычае, что, полагаю, в этих рассказах есть некоторая доля истины, тем более что этот обычай встречается и в других местах {См. мое первое сообщение: Ethnologische Excursion in Johore // Natuurkundig Tijdschrift voor Nederlandsch Indiè. 1875. D. 35. S. 250-258.}.

   Я передаю содержание этих рассказов, так как возможно, что они, несмотря на все преувеличения и кажущуюся абсурдность, заключают в себе, хотя бы весьма малую, "fond de vérité"⁷*.

  

  

  

   Хотя оран-утан Йохора представляют собой очень смешанную народность, в которой довольно значительно выражен малайский тип,- все же имеются и исключения: формы, приближающиеся к первоначальному типу. Их наличие вынудило меня уже во время моего первого путешествия по полуострову, когда я не знал ничего определенного о существовании несмешанного меланезийского племени, признать примесь меланезийской крови у оран-утан, имевшую место в отдаленные времена.

   Во время второго путешествия я опять часто встречал в горах и на реке Индау индивидов, которые представляли формы, близкие к первоначальному типу (подобные изображенным в приложении к небольшой заметке об этой экспедиции) {Miklucho-Maclay. An Ethnological Excursion in Johore // The Journal of Eastern Asia. 1875. Vol. 1. N 1. P. 94 (с тремя портретами) (см. с. 29 наст. тома).}.

   Не говоря уже о физиономии, форме волос у отдельных индивидов и большой изменчивости формы черепа, достаточным основанием, не оставляющим никакого сомнения в происхождении оран-утан, являются рудименты прежнего языка, обнаруживающие большое сходство с диалектами несмешанных оран-сакай {См. мои два письма о диалектах меланезийских племен Малайского полуострова Его Превосходительству Отто Бётлингку в "Tijdschrift voor Taal-, Land- et Volkenkunde, 1876 (см. с 36-43 наст. тома).}.

  

  

   Рост. Вследствие плохого и недостаточного питания и жалкого во всех отношениях образа жизни оран-утан нередко бывают поразительно малорослы. Но это не может, как считают некоторые авторы, считаться отличительной особенностью всей народности.

   Рост оран-утан сильнее варьирует, чем у несмешанных оран-сакай, и они отличаются более слабым телосложением по сравнению с последними. Особенно бросается в глаза низкий рост женщин. Рост оран-утан варьирует по более чем 80 измерениям: у мужчин в пределах от 1390 до 1560 мм, у женщин в пределах от 1305 до 1430 мм {Две из измеренных мною женщин, имевшие уже по нескольку детей, были ниже 1310 мм.}.

   Череп. Как и рост, индекс ширины головы оран-утан (свыше 50 измерений) варьирует в более широких пределах, чем у оран-сакай, именно: у мужчин в пределах от 71 до 86, у женщин от 79 до 91, у детей от 74 до 80.

   Заслуживает внимания то обстоятельство, что у оран-утан череп более долихоцефальный, чем у оран-сакай.

   Образ жизни. Малайцы делят оран-утан Йохора на оран-лияр и оран-оиня; последние преобладают, и число их непрерывно увеличивается. Подобно сакаям, оран-утан ведут бродячий образ жизни. Хотя оран-утан и пытаются строить кампонги, состоящие из нескольких жалких пондо, но они посещают их лишь время от времени и навсегда покидают кампонг в случае смерти кого-либо из его обитателей. В общем и целом их образ жизни и занятия те же, что у оран-сакай-дина, с тою только разницей, что, смешиваясь с малайцами, они в еще большей степени стремятся следовать обычаям последних, по крайней мере тем, которые не стоят в полном противоречии с их бродячим образом жизни.

   Только к исламу они обнаруживают антипатию, но и она постепенно преодолевается.

   У оран-утан есть свои вожди, называемые батен {Вдова батена может, как и у радьей оран-сакай, наследовать его звание.}¹⁸.

   Лука оран-утан не употребляют, и даже употребление сумпи-тана совершенно оставлено и забыто некоторыми племенами. Язык Оран-утан почти совершенно вытеснен малайским.

   Пройдет немного лет, и оран-утан совершенно сольются с малайцами, растворятся в них и нельзя будет отыскать даже следов меланезийского элемента.

  

  

   Об этом маленьком народце известно больше, чем о других оран-утан, потому что здесь уже давно (в 1848 г.) поселились католические миссионеры {Основатель миссии господин Борри написал небольшую статью об оран-мантра, которую я благодаря любезности преподобного отца Дезбона имел возможность прочесть в рукописи. Эта статья переведена на английский язык. Господин Ф. Ягор (см. Jagor F. Reiseskizzen: Singapore, Malacca, Java. Berlin, 1866) посетил миссию в 1857 г.¹⁹}. Я видел некоторых представителей этого племени в миссии Айер-Салак близ Малакки и нашел, что из всех оран-утан это племя является наименее интересным объектом исследования благодаря влиянию школы и постоянному общению с миссионерами.

   Уже много десятилетий тому назад они забыли родной язык; он совершенно вытеснен малайским, на котором написаны все учебники и книги религиозного содержания. Миссионеры со своей стороны ничего не сделали, чтоб собрать остатки древнего языка.

   Тип почти всех без исключения виденных мною мантра (большею частью женщин и детей) малайский, и если бы я не знал, что это мантра, я принял бы их, очевидно, за выросших в нищете и плохо питающихся малайцев и усомнился бы в наличии у них меланезийской примеси.

   Индекс ширины головы у мантра {Детей и молодых людей от 9 до 20 лет.} (15 измерений) варьирует в пределах от 74 до 89.

   Оран-мантра рассказывали мне об одной народности, судя по их описанию, смешанного происхождения, обитающей в нескольких днях пути от Малакки; эти люди называют себя версией²⁰. Когда я описывал им оран-сакай как людей с темной кожей, курчавыми волосами и отверстием в носовой перегородке, им пришли на память некоторые другие мантра, по имени кенабой²¹, о которых они слышали от своих отцов и которые описывались таким же образом.

  

  

   В заключение скажу несколько слов о разных названиях, под которыми народности внутренней части страны известны у малайцев.

   Название оран-утан нередко употребляется совершенно обобщенно, т.е. по отношению к оран-сакай, малайцу, китайцу и пр., если он живет в лесу. Но особенно под этим названием известны смешанные народности Йохбра, Румбау и Малакки.

   Имена оран-ди-далам (люди внутренней части страны), оран-букит (люди холмов), оран-гуну (люди гор), оран-улу (люди верховий рек), оран-лаут (люди моря) употребляются в подобном же смысле и не обозначают никаких определенных народностей. Названием оран-бенуа отличают главным образом оран-утан, обитающих в южной части Йохора, по рекам Йохор и Бату-Пахат. Я неоднократно слышал о радьях бенуа, которые не были мусульманами, хотя, вероятно, были малайцами, и разыскал на берегу р. Кахан их местообитание Тандьон-Гентен {Это не что иное, как большая, совершенно свободная от деревьев площадка в лесу на берегу р. Кахан (приток Сомброна). По преданию живущих по соседству оран-сакай-дина, здесь жили радьи бенуа. Если выжечь кустарник и алан-алан²², здесь могут быть найдены древние орудия, оружие, монеты. Такая находка, возможно, пролила бы свет на историю этой части полуострова.}.

   По р. Муар обитают оран-райет. Названия якун и оран-лиар являются в большей или меньшей мере оскорбительными кличками.

   Мантра знают еще оран-берсиси и <оран->кенабой, последних только по имени. Оран-берсиси являются, как я уже говорил, смешанным народом, подобно самим мантра. Оран-кенабой, вероятно, не что иное, как оран-сакай. Наконец, оран-сакай и оран-семанг - меланезийцы pur sang. Оран-сакай называются только те из них, которые обитают в Пахане, Калантане и Трингано, а живущие севернее, в Сингоро и Кеда, носят название оран-семанг. Название оран-удай, которое я особенно часто слышал в Пахане, судя по рассказам, относится, вероятно, к оран-сакай-лиар, так же как название оран-гаргаси в Кеда.

   Следующее сопоставление делает сказанное более наглядным:

  

оран-сакаи    оран-семанг    оран-удай (7)23    оран-гаргаси (?)    оран-кенабой (?)	меланезийские народности
оран-утан (в Йохоре)    оран-райет    оран-мантра    оран-берсиси	смешанные народности    меланезийско-малайского происхождения

  

   Первая группа народностей безусловно более интересна. Я надеюсь, что мое удачное путешествие побудит других исследователей продолжать поиски ответов на поставленные вопросы.

   Моему продолжателю не придется тратить столько труда, как пришлось затратить мне, на поиски материала, так как из моего краткого сообщения он узнает, где мо