Одоевский Владимир Федорович - Н. Ф. Сумцов. Князь В. Ф. Одоевский

  

  

  

  

   "Князь В. Ѳ. Одоевскiй". Н. Ѳ. Сумцова. Харьковъ. Типограф³я M. Зильберберга, Рыбная ул., No 25-й. 1884. Дозволено цензурою. К³евъ, 4-го Ноября 1883 года.

   ImWerden, некоммерческое электронное издание, 2010

   http://imwerden.de

  

   Князь Владим³ръ Ѳедоровичъ Одоевск³й - одна изъ самыхъ свѣтлыхъ и благородныхъ личностей въ знаменитой плеядѣ дѣятелей сороковыхъ годовъ. Его проницательный умъ обнималъ почти всѣ главныя стороны духовнаго развит³я современнаго ему общества. Выдающейся чертой его богатой духовной природы была глубокая и дѣятельная любовь къ людямъ. Одоевск³й любилъ "отцовъ" и "дѣтей", богатыхъ и бѣдныхъ, высокообразованныхъ и тѣхъ, кого судьба лишила грамотности, и всѣмъ посильно служилъ, словомъ или дѣломъ, всѣмъ сумѣлъ предложить подходящую умственную пищу. Онъ издавалъ философско-литературныя статьи, удовлетворявш³я духовнымъ запросамъ выдающихся умовъ его эпохи, посредствомъ литературныхъ вечеровъ сближалъ дѣятелей науки и искусства на почвѣ просвѣщен³я, писалъ статьи для народа и для дѣтей, устраивалъ благотворительныя учрежден³я для столичнаго пролетар³ата. Вездѣ онъ являлся звеномъ соединен³я умственныхъ работниковъ и энергическимъ двигателемъ общественнаго и народнаго просвѣщен³я.

   Цѣль наша - возстановить по печатнымъ источникамъ въ духовномъ сознан³и современнаго образованнаго общества свѣтлый образъ кн. В. Ѳ. Одоевскаго, вывести его имя изъ страннаго и непонятнаго забвен³я, въ которомъ оно находится въ настоящее время. {Примѣчан³е: Въ настоящее время я разыскиваю неизданныя статьи и письма кн. В. Ѳ. Одоевскаго и собираю воспоминан³я о немъ. Буду весьма благодаренъ лицамъ, которыя помогутъ мнѣ добрымъ совѣтомъ или полезнымъ указан³емъ, гдѣ и y кого я могу узнать подробности о жизни кн. В. Ѳ. Одоевскаго. Все, что соберу, издамъ съ объяснен³ями отдѣльной книгой. Адресъ: Никол. Ѳедор. Сумцову, въ г. Харьковъ, нa Малогончаровскую ул., собствен. домъ.}

  

  

   Князья Одоевск³е вели свой родъ отъ Рюрика. По прямой лин³и они происходили отъ славнаго страдальца за русскую землю, князя Михаила Всеволодовича, замученнаго Батыемъ 20 сентября 1246 г. Съ раздѣлен³емъ Руси на московскую и литовскую, и князья Одоевск³е раздѣлились на двѣ вѣтви, московскую и литовскую, нерѣдко враждовавш³я между собою. Князья Одоевск³е были ревностными слугами московскихъ государей и пользовались ихъ милостями. Въ смутное время Одоевск³е были воеводами въ Новгородѣ и Вологдѣ. Ив. Никитичъ Одоевск³й-Меньшой разбилъ и взялъ въ плѣнъ Заруцкаго. Воспоминан³е о немъ сохранилось до настоящаго времени въ народныхъ разбойничьихъ пѣсняхъ, гдѣ онъ называется Никитою Ѳедоровичемъ {Аристовъ, "Объ историч. знач. рус. разб. пѣс." въ "Филол. Зап." 1874. IV. 29-31.}. Въ царствован³е Алексѣя Михайловича кн. Никита Ив. Одоевск³й пользовался большимъ расположен³емъ царя. Талантливый родъ Одоевскихъ съумѣлъ удержаться на надлежащей высотѣ и послѣ петровскихъ реформъ. При Елизаветѣ Петровнѣ большой извѣстностью пользовался кн. Ив. Bac. Одоевск³й, дѣйствит. тайный совѣтникъ, сенаторъ и президентъ вотчинной коллег³и. Сынъ его Ѳедоръ Ив. Одоевск³й скончался въ чинѣ статскаго совѣтника. Послѣдняя отрасль знаменитаго рода, кн. В. Ѳ. Одоевск³й былъ внукъ елизаветинскаго вельможи. Современникомъ кн. В. Ѳ. Одоевскаго былъ извѣстный поэтъ декабристъ А. И. Одоевск³й (1804-1839), однофамилецъ кн. В. Ѳ. Одоевскаго {Подробности о родѣ кн. Одоевскихъ cм. въ "Истор³и" Соловьева IV 161; V 109, 110, 124, 345; VI 84; 241; VIII 154; IX 19, 29, 104; X 135, 154, 361; XI 50, 109, 110, 166, 169, 200, 322, 362; XII 208, 243, 345, 350.}.

   Князь В. Ѳ. Одоевск³й родился въ 1803 г. {"Правительств. Вѣстникъ" 1869. No 50 (формулярный списокъ кн. Одоев.).} Въ развит³и Одоевскаго важную роль играло его пребыван³е въ московскомъ университетскомъ Благородномъ панс³онѣ. Здѣсь заложены основан³я его умственной и нравственной дѣятельности. Душею панс³она былъ Ант. Ант. Прокоповичъ-Антонск³й, человѣкъ мягк³й, гуманный, наклонный къ мистицизму, по своему времени отличный педагогъ. Въ течен³и 33 лѣтъ (1791-1824) онъ былъ директоромъ панс³она. Какими педагогическими принципами руководствовался Прокоповичъ-Антонск³й видно изъ его книги "О воспитан³и". Антонск³й придавалъ воспитан³ю огромное значен³е. По его словамъ, воспитан³е опредѣляетъ характеръ и нравственный складъ человѣка. Судьба народа зависитъ отъ воспитан³я молодыхъ людей. Согласно господствовавшимъ въ началѣ нынѣшняго столѣт³я въ обществѣ педагогическимъ взглядамъ, вся суть воспитан³я поставлялась въ доброй нравственности, въ "образован³и сердца". И Прокоповичъ-Антонск³й находилъ, что утончен³е ума безъ образован³я сердца злѣйшая язва. На первый планъ онъ выдвигалъ религ³озно-нравственное воспитан³е и утверждалъ, "что дни благоденств³я народовъ были вмѣстѣ днями торжества религ³и" {Прокоповичъ-Антонск³й, О воспитан³и. М. 1818 г. 5.}.

   Антонск³й стоялъ въ самыхъ близкихъ, сердечныхъ связяхъ съ учениками панс³она. Его педагогическ³я идеи переходили къ ученикамъ, горячо ими воспринимались и пропагандировались.

   Въ силу господствовавшихъ течен³й общественной мысли въ концѣ царствован³я Александра I, отчасти подъ вл³ян³емъ религ³озно-мистическаго умонастроен³я самаго директора панс³она, въ панс³онѣ, во время пребыван³я въ немъ Одоевскаго, господствовало религ³озно-мистическое настроен³е, далекое впрочемъ отъ фот³евскаго обскурантизма и ханжества. Въ этомъ настроен³и преобладала сторона мечтательная, филантропическая, та сторона, которая немного ранѣе нашла превосходное выражен³е въ Дружескомъ Ученомъ Обществѣ. Религ³озно-мистическое настроен³е Прокоповича на воспитанникахъ панс³она отразилось различно. Въ Инзовѣ, знаменитомъ впослѣдств³и покровителѣ А. Пушкина, это настроен³е укрѣпило честность, благочест³е, доброту, въ Магницкомъ развило лицемѣр³е, ханжество. Были случаи, что студенты панс³она бросали заведен³е и поступали въ монастырь {Сушковъ, Моск. Унив. Благ. Панс. М. 1858, стр. 58 и слѣд.}. Одоевск³й слегка подчинился панс³онской мистикѣ, что сказалось въ его ученическихъ рѣчахъ. Такъ, въ 1821 г., въ "Разговорѣ о томъ, какъ опасно быть тщеславнымъ", Одоевск³й, очевидно, in verba magistri, высказалъ мысль, что "религ³я должна сопровождать человѣка на всемъ пути его жизни" {Рѣчь, разговоръ и стихи. Москва. 1821. 18-29.}. Въ 1822 г. Одоевск³й на публичномъ актѣ произнесъ рѣчь о томъ, что всѣ знан³я и науки тогда только доставляютъ намъ истинную пользу, когда онѣ соединены съ чистою нравственностью и благочест³емъ" {Рѣчь, разговоръ и стихи. Москва. 1822. 13.}. Девятнадцатилѣтн³й ораторъ въ присутств³и своего благочестиваго начальства развивалъ мысль, что "науки должны быть назидательны и религ³озны".

   Воспитанники панс³она обнаружили большую наклонность къ занят³ямъ философ³ей, живо интересовались русской литературой и любили музыку.

   Кн. Одоевск³й слушалъ въ панс³онѣ проф. Павлова. Въ 1821 г. Павловъ возвратился изъ-за границы и началъ читать въ панс³онѣ лекц³и о природѣ. На вопросы, что такое природа, какъ можно ее познать, даровитый профессоръ съ пластическою ясностью излагалъ учен³е Шеллинга и Окена. Впечатлѣн³е, произведенное лекц³ями Павлова на учениковъ, было сильно и плодотворно. Лекц³и эти развивали въ молодомъ поколѣн³и интересъ къ нѣмецкой философ³и. Увлечен³е философ³ей выразилось y Одоевскаго въ "Рѣчи" 1822 г. Здѣсь Одоевск³й такъ превозноситъ могущество философ³и: "философ³я - наука всеобщая, имѣющая вл³ян³е на всѣ друг³я. Науки заимствуютъ отъ нея свои силы, какъ планеты отъ источника свѣта - солнца... Философ³я - мѣрило, которое мы можемъ примѣнять ко всѣмъ нашимъ познан³ямъ; оно только можетъ опредѣлить вѣрность или невѣрность нашихъ мнѣн³й... Философ³я, столь необходимая въ жизни политической, равно полезна и въ жизни частной, семейственной.... Водворять миръ и спокойств³е между милл³онами то же, что водворять ихъ въ семействѣ, потому что ходъ ума вездѣ одинаковъ, различны лишь отношен³я".

   "Русскiй языкъ былъ главнымъ, любимымъ предметомъ въ панс³онѣ, говоритъ Погодинъ, и русская литература была главной сокровищницей, откуда молодые люди почерпали свои познан³я, образовывались. И въ этой школѣ образовался слогъ, развился вкусъ y Одоевскаго, равно какъ и y его товарищей, старшихъ и младшихъ" {"Голосъ" 1869. No 171.}. То обстоятельство, что Общество Любителей росс³йской словесности имѣло засѣдан³я въ торжественной залѣ панс³она и что на засѣдан³я Общества допускались воспитанники старшихъ классовъ панс³она, должно было не мало содѣйствовать развит³ю въ нихъ литературныхъ наклонностей. Они видѣли и слышали знаменитыхъ писателей - Карамзина, Жуковскаго и др. Всякое чтен³е въ Обществѣ вызывало y студентовъ жнвые споры и сужден³я. Начальство панс³она побуждало студентовъ къ литературной дѣятельности. Оно предлагало имъ темы для публичныхъ рѣчей и затѣмъ печатало эти рѣчи, чѣмъ сильно подогрѣвало литературное самолюб³е юныхъ ораторовъ, вызывало ихъ къ соревнован³ю въ искусствѣ сочинительства, закрѣпляло y нихъ привычку къ литературной дѣятельности.

   Благородный панс³онъ оказалъ на Одоевскаго благотворное вл³ян³е еще въ томъ отношен³и, что развилъ въ немъ любовь къ музыкѣ. Одоевск³й съ благодарностью вспоминалъ о панс³онскомъ учителѣ музыки, Шпревичѣ, который познакомилъ его съ музыкой С. Баха, тогда едва извѣстной въ Москвѣ {Рус. Архивъ. 1864. 810.}.

   Выходя изъ панс³она, Одоевск³й обратился къ публикѣ съ слѣдующими словами въ честь науки: "Науки полезны, необходимы, спасительны для всякаго гражданскаго общества.... Онѣ столько же безпредѣльны, какъ самая природа; онѣ ея искусственное начертан³е и объяснен³е тайныхъ средствъ ея; ихъ предѣлы - предѣлы вселенной; ихъ послѣдняя цѣль при поднож³и престола Всевышняго" {"Рѣчь". 1822.}.

   Эта вѣра въ науку, эта любовь къ наукѣ - своего рода аттестатъ духовной зрѣлости - для Одоевскаго, a для благороднаго панс³она - аттестатъ его нравственной чистоты, свидѣтельство его превосходнаго вл³ян³я на учащихся.

   Одоевск³й окончилъ курсъ панс³онскихъ наукъ въ 1822 съ золотой медалью, съ золотыми мечтами и надеждами, съ вѣрою въ свѣтлое будущее.

   По выходѣ изъ панс³она Одоевск³й сблизился съ литературнымъ кружкомъ Раича. Раичъ извѣстенъ, какъ издатель альманаховъ ("Сѣверная Лира", "Галатея"), переводчикъ "Георгикъ" Виргил³я, "Освобожденнаго ²ерусалима" Тасса и "Неистоваго Орланда" Ар³оста и какъ воспитатель Ѳ. И. Тютчева. Литературный кружокъ Раича состоялъ изъ Погодина, Ознобишина, Путяты и др. На одномъ изъ литературныхъ собран³й y Раича Одоевск³й прочелъ свой переводъ первой главы натуральной философ³и Окена, гдѣ говорится о значен³и нуля, въ которомъ успокаиваются плюсъ и минусъ {Русск. Архивъ. 1874. II. 258.}.

   Въ 1822-1823 г. Одоевск³й подъ псевдонимомъ Фалалея Повинухина помѣстилъ въ "Вѣстникѣ Европы" нѣсколько "Писемъ къ Лужницкому старцу". Здѣсь онъ говоритъ о дурномъ воспитан³и женщинъ, вредномъ вл³ян³и иностранныхъ гувернеровъ, мотовствѣ дворянъ, притѣснен³и крестьянъ разорившимися помѣщика?ми, главнымъ образомъ о невѣжествѣ "большаго свѣта". Въ "Письма къ Лужницкому старцу" вошла статья подъ заглав³емъ "Дни досадъ", - картинка московскихъ нравовъ, интересная, какъ коментар³й къ "Горю отъ ума" Грибоѣдова {Вѣстникъ Европы. 1823. No 9, 15-18.}. Оба сочинен³я написаны приблизительно въ одно время. Аристъ Одоевскаго отчасти напоминаетъ Чацкаго. "Дни досадъ" понравились Грибоѣдову. Онъ черезъ редакц³ю "Вѣстника Европы" узналъ объ авторѣ, познакомился съ Одоевскимъ и довольно близко съ нимъ сошелся. Сходство въ убѣжден³яхъ и одинаково сильная любовь къ музыкѣ сблизили молодыхъ писателей. Грибоѣдовъ писалъ Одоевскому, что высоко цѣнитъ свойства его ума и дарован³я {Рус. Архивъ. 1864. 809.}. Одоевск³й, въ свою очередь, вполнѣ признавалъ за Грибоѣдовымъ большое литературное дарован³е. Связь между ними не прекращалась до самой смерти Грибоѣдова.

   Одновременно съ сближен³емъ съ Грибоѣдовымъ Одоевск³й близко сошелся съ другимъ сторонникомъ шишковскаго направленiя въ языкѣ и литературѣ, В. Кюхельбекеромъ. Въ 1824 году они общими силами издали альманахъ Мнемозину въ четырехъ книгахъ {4-я книга вышла въ началѣ 1825 г.}. Съ легкой руки Карамзина, издавшаго въ концѣ прошлаго столѣт³я два альманаха, "Аглаю" и "Аониды", альманахи сильно размножились, особенно въ 20 годахъ. Они восполняли собой слабую журналистику и по цѣнѣ, и по содержан³ю были болѣе доступны читающей публикѣ, чѣмъ журналы. Лучшимъ альманахомъ въ 20 годахъ была "Полярная звѣзда" Рылѣева и Бестужева, вышедшая въ 1823-1825 годахъ въ трехъ книгахъ. Насколько популярно было это издан³е, видно изъ того, что "П. звѣзда" 1825 г. въ течен³и трехъ недѣль разошлась въ количествѣ 1500 экз. {Отечеств. Зап. 1860, т. 130. Май. 133-144. } "Мнемозина" по содержательности мало уступала "П. звѣздѣ", но распространенность ея была ничтожна. У "Мнемозины" было всего 157 подписчиковъ, преимущественно изъ лицъ превосходительныхъ и высокопревосходительныхъ. Погодинъ и Бѣлинск³й, однако, свидѣтельствуютъ, что молодежь полюбила это издан³е. Да и нельзя было его не полюбить. Тутъ писалъ А. Пушкинъ ("Демонъ", "Къ морю"), Баратынск³й ("Леда", не вошедшая въ полныя собран³я стих. Б., по слишкомъ большой чувственности), кн. Вяземск³й ("Вечеръ", "Май"), кн. А. Шаховской (отрывки комед³и "Аристофанъ"), Павловъ (превосходная статья "О способахъ изслѣдован³я природы"), H. A. Полевой ("Спутники жизни"). Большинство статей въ "Мнемозинѣ" принадлежитъ издателямъ. Главной цѣлью издателей альманаха, по словамъ Одоевскаго, было "распространен³е новыхъ мыслей, блеснувшихъ въ Герман³и, съ тѣмъ чтобы обратить вниман³е русскихъ читателей на предметы въ Росс³и малоизвѣстные, по крайней мѣрѣ, заставить говорить о нихъ; положить предѣлъ нашему пристраст³ю къ французскимъ теорикамъ, наконецъ, показать, что не всѣ предметы исчерпаны, что мы, отыскивая въ чужихъ странахъ бездѣлки для своихъ занят³й, забываемъ о сокровищахъ, вблизи насъ находящихся" {Мненозина 1824. II. 233.}. Что же это были за сокровища? Лучш³й отвѣтъ на этотъ вопросъ находится въ помѣщенной во 2 кн. "Мнемозины" статьѣ Кюхельбекера "О направлен³и нашей поэз³и, особенно лирической, въ послѣднее десятилѣт³е". К. желаетъ пересадить на русскую почву лучш³я стороны нѣмецкаго романтизма, именно стремлен³е къ свободѣ и изучен³е народа. Высказывая благодарность Жуковскому за то, что онъ освободилъ русскую литературу изъ-подъ ига французской словесности, точнѣе Лагарпова Лицея, К. возстаетъ противъ подчинен³я русской литературы нѣмецкому владычеству. "Всего лучше имѣть поэз³ю народную, замѣчаетъ онъ. Вѣра праотцевъ, нравы отечественные, лѣтописи, пѣсни и сказан³я народныя - лучш³е, чистѣйш³е, вѣрнѣйш³е источники для нашей словесности".

   Въ "Мнемозйнѣ" Одоевскому принадлежитъ 18 статей: "Старики или островъ Панхай", "Листки, вырванные изъ парнасскихъ вѣдомостей", "Аѳоризмы изъ различныхъ писателей по части современнаго германскаго любомудр³я", "Еллад³й, картина изъ свѣтской жизни", семь апологовъ, характеръ, "Радуга - цвѣты - иносказан³я", "Слѣдств³я сатирической статьи", "Секта идеалистико-элеатическая", отрывокъ изъ словаря истор³и философ³и и три полемическ³я статьи, направленныя противъ Булгарина и Воейкова. Сатира молодаго писателя повторяетъ новиковск³я темы обличен³я, находивш³я, впрочемъ, оправдан³е въ современной Одоевскому дѣйствительности. Сатира Одоевскаго ограничивается франтами, модницами, псовыми охотами и т. п.

   "Листки" заключаютъ въ себѣ уставъ ген³альнаго скопища, состоящаго изъ ген³евъ, подъ-ген³евъ, ген³альныхъ переписчиковъ и ген³альныхъ разсыльщиковъ. Для ген³я не требуется ни обширныхъ познан³й, ни глубокаго ума. Ген³евъ такъ много, что Аполлонъ не знаетъ, что дѣлать съ ними. Ген³альные писаря рабски подражаютъ ген³ю, величаютъ его преобразователемъ отечественнаго языка. Въ благодарность ген³й называетъ ихъ людьми съ дарован³ями. Д³аметрально противоположно ген³альному скопищу стоитъ ультра-словесникъ. Онъ торжественно заявляетъ, что ничего новаго нельзя придумать. Въ заключен³е Полимн³я устами автора возвѣщаетъ, что скоро наступитъ конецъ предразсудкамъ и ясное солнце (т. е. философ³я), восходя со стороны древнихъ тевтоновъ, озаритъ безконечное пространство знан³й. Намеки Одоевскаго слишкомъ ясны, чтобы ихъ не отгадать. Ген³альное скопище - Арзамасъ; преобразователь языка - Карамзинъ: подъ-ген³и - люди въ родѣ Макарова, талантливаго послѣдователя карамзинской реформы слога; ультра-словесникъ - Шишковъ. "Арзамасъ" замолкъ въ 1817 г., "Бесѣда" Шишкова въ 1818 г.: но споры, вызванные этими литературными обществами, не улеглись и во время Мнемозины.

   Въ "Аѳоризмахъ" въ зачаточномъ состоянiи находятся философск³я идеи, которыя десять лѣтъ спустя были превосходно развиты Одоевскимъ въ "Русскихъ ночахъ" - идеи о недостаточности одного опытнаго знан³я, объ отношен³и вещественнаго къ отвлеченному, какъ частнаго къ цѣльному, о равенствѣ всѣхъ конечныхъ высшему идеалу, объ абсолютной истинѣ, какъ тождествѣ идеальнаго съ реальнымъ, о томъ, что цѣль науки сама наука и т. п. Аѳоризмы произвели въ обществѣ благопр³ятное для молодаго ихъ автора впечатлѣн³е. Извѣстный ученый Велланск³й читалъ ихъ, по его собственному признан³ю, "съ величайшимъ удовольств³емъ" {Рус. Арх. 1864. 805.}.

   Въ полемическихъ статьяхъ Одоевскаго сказывается мягкость и доброта его характера. Булгаринъ и Воейковъ придирались къ "Мнемозинѣ" по самымъ пустячнымъ поводамъ, по поводу обертки, опечатокъ, отдѣльныхъ словъ. Воейковъ находилъ непростительной грамматической ошибкой Кюхельбекера выражен³е "по мнѣ". Булгаринъ издѣвался надъ выражен³ями "лакомая дѣвушка", "земляки всѣ его знали" {Новости литературы, Булгарина 1824. No XIV. 25.}. Одоевскаго тяготилъ споръ съ людьми, прибѣгавшими къ брани и доносамъ. Въ послѣдней книжкѣ "Мнемозины" Одоевск³й писалъ: "Я молодъ, не произвелъ ничего еще такого, что могло дать мнѣ право даже на назван³е автора; если суждено мнѣ быть хорошимъ писателемъ, то брань ваша не достигнетъ меня; суждено мнѣ быть дурнымъ сочинителемъ - никак³я похвалы г. Булгарина не спасутъ меня отъ забвен³я. Теперь же оканчиваю на всегда журнальныя перебранки: онѣ мнѣ наскучили... Я и такъ довольно унижалъ себя, по молодости входя въ сношен³я съ людьми, которые разсуждать не въ состоян³и, a шутокъ не понимаютъ и не стоятъ" {Мнемозина. Часть 4. Стр. 227-228.}. Черезъ шесть лѣтъ Одоевск³й вспомнилъ о своихъ препирательствахъ съ Булгаринымъ и Воейковымъ. Какъ горько иногда ему приходилось, видно изъ слѣдующихъ его словъ: "Въ эту позорную эпоху нашей критики литературная брань выходила изъ границъ всякой благопристойности; литература въ критическихъ статьяхъ была дѣломъ совершенно постороннимъ: онѣ были просто ругательство, площадная брань площадныхъ шутокъ, двусмысленностей, самой злонамѣренной клеветы и обидныхъ примѣнен³й, которыя часто простирались даже до домашнихъ обстоятельствъ сочинителя; разумѣется въ этой безславной битвѣ выигривали только тѣ, которымъ нечего было терять въ отношен³и къ честному имени. Я и мои товарищи были въ совершенномъ заблужден³и; мы воображали себя на тонкихъ философскихъ диспутахъ портика или академ³и, или по крайней мѣрѣ въ гостиной; въ самомъ же дѣлѣ мы были въ райкѣ: вокругъ пахнетъ саломъ и дегтемъ, говорятъ о цѣнахъ на севрюгу, бранятся, поглаживаютъ нечистую бороду и засучиваютъ рукава; a мы выдумываемъ вѣжливыя насмѣшки, остроумные намеки, д³алектическ³я тонкости, ищемъ въ Гомерѣ или Виргил³и самую жестокую эпиграмму противъ враговъ нашихъ, боимся расшевелить ихъ деликатность... Легко было угадать слѣдств³я такого неравнаго боя. Никто не бралъ труда справляться съ Гомеромъ, чтобы постигнуть всю ѣдкость нашихъ эпиграммъ. Насмѣшки нашихъ противниковъ въ тысячу разъ сильнѣй дѣйствовали на толпу читателей, и потому что были грубѣе, и потому что менѣе касались литературы" {Одоевск³й, Сочин. II. 7.}.

   Сочинен³я Одоевскаго, помѣщенныя въ Мнемозинѣ, первые еще робк³е шаги писателя молодаго и неопытнаго. Сочинен³я эти свидѣтельствуютъ о благотворности тѣхъ руководящихъ нравственныхъ началъ, которыя Благородный панс³онъ давалъ своимъ питомцамъ. Въ Мнемозинѣ Одоевск³й обнаружилъ мягкость нрава, честность въ убѣжден³яхъ, наклонность къ серьезному философскому мышлен³ю.

   Съ выходомъ въ свѣтъ послѣдней книжки Мнемозины Одоевск³й умолкъ на нѣсколько лѣтъ, нужно думать, подъ вл³ян³емъ того впечатлѣн³я, которое на него должно было произвести событ³е 14 декабря. Тяжелый ударъ, сокрушивш³й тогда почти всю передовую молодежь, долженъ былъ тяжело отозваться на мягкомъ Одоевскомъ.

   1826 году Одоевск³й переселился въ Петербургъ и опредѣлился здѣсь на службу въ Вѣдомство иностранныхъ исповѣдан³й минист. внутр. дѣлъ, которымъ тогда завѣдывалъ Д. И. Блудовъ.

   Въ 1828 г. Одоевск³й участвовалъ въ комитетѣ для пересмотра цензурнаго устава и здѣсь проводилъ ту мысль, что сокрыт³е истины лишь задерживаетъ исправлен³е зла. Черезъ тридцать лѣтъ Одоевск³й въ запискѣ о цензурѣ развивалъ свои прежн³я либеральныя мнѣн³я о свободѣ печати. Онъ указывалъ правящимъ сферамъ, что при цензурныхъ строгостяхъ между публикой и литературой возникаетъ условный языкъ, за хитростями котораго никакая цензура не услѣдитъ {Рус. Арх. 1874. VII. 11-39.}.

   При графѣ Блудовѣ Одоевск³й служилъ до 1846 г. Онъ былъ членомъ редакц³и журн. мин. внутр. дѣлъ, исполнялъ разныя спец³альныя поручен³я министра, требовавш³я особенныхъ знан³й. Напр. приведен³е въ однообраз³е мѣръ и вѣсовъ, улучшен³е пожарной части въ Петербургѣ и др.

   Въ первые годы служебной дѣятельности Одоевскаго имѣло мѣсто одно событ³е, въ высшей степени характерно рисующее нравственную высоту Одоевскаго. Петербургская городская дума предложила одному аристократу зван³е гласнаго. Важная особа нашла для себя унизительнымъ вмѣшаться въ толпу гражданъ и возвратила думѣ предложен³е съ надменнымъ указан³емъ на свою родовитость. Узнавъ объ этомъ, кн. Одоевск³й, первый въ Росс³и аристократъ по рожден³ю, самъ просилъ городской совѣтъ принять его въ гласные думы, что совѣтомъ, разумѣется, было исполнено весьма скоро и охотно {Московск. Вѣдомости. 1869. No 50.}.

   Конецъ 20-хъ и начало 30-хъ годовъ прошли y Одоевскаго въ ревностномъ самообразован³и. Въ это время Одоевск³й усердно изучалъ философ³ю. "Милый мой мудрецъ! писалъ къ нему Грибоѣдовъ 10 ³юня 1825 г. Сердечно радуюсь твоимъ занят³ямъ. Не охлаждайся. Они всякой жизни придаютъ значен³е" {Рус. Арх. 1864. 812.}. Одоевск³й впослѣдств³и съ восторгомъ вспоминалъ о своемъ юношескомъ увлечен³и философ³ей, о томъ, какъ томила его душевная жажда, какъ онъ горячими устами припадалъ къ источнику мыслей и упивался его магическими струями {Одоевск³й, Сочинен³я. I. 19.}.

   Наклонность къ философскимъ занят³ямъ въ русскомъ обществѣ начала развиваться съ шестидесятыхъ годовъ прошлаго столѣт³я.

   Образцами философскаго умствован³я былъ Вольтеръ и энциклопедисты, въ особенности Вольтеръ. Г. Полторацк³й въ "Матер³алахъ для словаря русскихъ писателей" насчитываетъ до 140 переводовъ Вольтера на русск³й языкъ, вышедшихъ въ XVIII и XIX вѣкахъ. Вольтера издавали тогда даже въ провинц³и (въ Козловѣ). По словамъ митроп. Евген³я, письменный Вольтеръ былъ тогда столько же извѣстенъ, какъ и печатный. Что же касается печатныхъ издан³й, оффиц³альныя цензурныя свѣдѣн³я за 1797 г. показываютъ, что "сочинен³я Вольтера ввозились тогда въ великомъ множествѣ и находились во всѣхъ книжныхъ лавкахъ" {А. Веселовск³й, Западное вл³ян³е. 1883 г., стр. 59.}. Послѣдовавшее въ концѣ ХVIII ст. въ правительственныхъ сферахъ охлажден³е къ просвѣтительнымъ идеямъ революц³онныхъ философовъ задержало дальнѣйшее распространенiе этихъ идей въ Росс³и.

   Пересаженный въ десятыхъ годахъ изъ Германiи въ Росс³ю романтизмъ сильно развился въ 30-40 годы. Вмѣстѣ съ романтизмомъ воспринята была и нѣмецкая философ³я. И то и другое было перенято лишь отчасти, въ блѣдной и неясной коп³и, что не мѣшало, однако, возникновен³ю ревностнаго поклонен³я германскому любомудр³ю. Всѣ ничтожныя брошюры, выходивш³я въ Берлинѣ и другихъ губернскихъ и уѣздныхъ городахъ нѣмецкой философ³и, гдѣ только упоминалось о Гегелѣ, выписывались, зачитывались до дыръ, до пятенъ, до паден³я листовъ въ нѣсколько дней. Чрезвычайное увлечен³е философ³ей имѣло свою невыгодную сторону. "Молодые философы наши, замѣчаетъ Герценъ, испортили себѣ не однѣ фразы, но и пониман³е; отношенiе къ жизни, къ дѣйствительности сдѣлалось школьное, книжное; это было ученое пониман³е простыхъ вещей, надъ которымъ такъ ген³ально смѣялся Гете въ своемъ разговорѣ Мефистофеля со студентомъ".

   Не слѣдуетъ упускать изъ виду и хорошей стороны увлечен³я философскими занят³ями. Эти занят³я развивали высш³е духовные интересы, будили мысль, закаливали ее въ горнилѣ сильной логики, и давъ ей такимъ образомъ силу и устойчивость, облегчили тѣмъ самымъ для нея переходъ отъ безпредѣльныхъ витан³й въ области безпредметныхъ умствован³й въ сферу живой практической критики общественнаго строя.

   Въ особенности въ 30 годахъ сильно было вл³ян³е философ³и Шеллинга на образованную русскую молодежь. Къ шеллингистамъ принадлежатъ Павловъ, Велланск³й, Веневитиновъ, въ особенности Одоевск³й. Одоевскаго увлекли шеллинговы идеи о природѣ, какъ видимомъ тѣлѣ безсмертнаго разума, о безсил³и чистаго опыта въ опредѣлен³и всего существующаго, о необходимости внутренняго духовнаго откровен³я для познан³я природы, о поэтическомъ творчествѣ, какъ самомъ существенномъ проявлен³и внутренняго духовнаго откровен³я, о назначен³и каждаго народа сыграть на сценѣ всем³рной истор³и свою особенную роль. Послѣдняя идея была главной причиной возникновен³я славянофильства и западничества, какъ опредѣленныхъ философско-политическихъ учен³й. Кромѣ Шеллинга, Одоевск³й былъ знакомъ съ Платономъ, Спинозой и Гегелемъ, которыхъ изучалъ въ подлинникѣ.

   Исходя изъ шеллинговой мысли, что наука есть стройный организмъ, живущ³й въ душѣ человѣка, причемъ отдѣлы знан³й, какъ истор³я, хим³я, философ³я, - лишь части этого организма, Одоевск³й занимался и науками естественными, физикой, хим³ей и даже алхим³ей. Въ книжныхъ шкафахъ Одоевскаго можно было найти Альберта Великаго, Парацельса, Раймунда Люлл³я. Иногда Одоевск³й углублялся въ огромные фол³анты средневѣковыхъ алхимиковъ и читалъ ихъ мудреныя разсужден³я о первой матер³и, о всеобщемъ электрѣ, о душѣ солнца, о звѣздныхъ духахъ и т. п. Его привлекала смѣлость замысловъ алхимиковъ и ихъ наклонность одухотворять м³ръ внѣшн³й. "Мы обрѣзали крылья воображен³я, говоритъ онъ, мы составили для всего системы, таблицы; мы назначили предѣлъ, за который не долженъ переходить умъ человѣческ³й; мы опредѣлили, чѣмъ можно и должно заниматься... Но не въ этомъ ли бѣда наша? Не оттого ли, что предки наши давали больше воли своему воображен³ю, не оттого ли и мысли ихъ были шире нашихъ и обхватывали большее пространство въ пустынѣ безконечнаго, открывали то, что намъ вѣкъ не открыть при нашемъ мышиномъ горизонтѣ" {Одоевск³й, Пестр. сказки. 1833. 9.}.

   Свои философск³я идеи Одоевск³й распространялъ двоякимъ способомъ - посредствомъ литературныхъ вечеровъ и печатныхъ сочинен³й. Литературные вечера въ первой половинѣ настоящаго вѣка были весьма обычны въ столицахъ и въ провинц³и. Мног³я литературныя произведен³я этого времени прежде своего появлен³я въ печати были прочитаны на литературныхъ вечерахъ. Здѣсь молодые таланты находили поддержку и одобрен³е. Здѣсь они могли услышать и узнать много такого, чего въ книгахъ не было и не могло быть. Особенно благотворно должны были дѣйствовать на молодые таланты литературные вечера Одоевскаго. У него собиралось самое разнообразное общество: поэты, ученые, композиторы, живописцы. На вечерахъ господствовала большая свобода. Вечера бывали по субботамъ. Возникновен³е ихъ относится къ началу 20-хъ годовъ. "Кн. Одоевск³й принималъ каждаго литератора и ученаго съ истиннымъ радуш³емъ и протягивалъ руку всѣмъ, выступавшимъ на литературное поприще. Одинъ изъ всѣхъ литераторовъ-аристократовъ онъ не стыдился зван³я литератора, не боялся открыто смѣшиваться съ литературною толпою и за свою страсть къ литературѣ терпѣливо сносилъ насмѣшки своихъ свѣтскихъ пр³ятелей" {Панаевъ, Литер. воспом. въ "Соврем." 1861. I. 125.}... Литературные вечера Одоевскаго посѣщали Жуковск³й, А. Пушкинъ, Гоголь, Кольцовъ, Крыловъ, кн. Вяземск³й, Плетневъ, М. Глинка, Грибоѣдовъ, Бѣлинск³й, Герценъ, И. Кирѣевск³й, Лермонтовъ, Даль, граф. Растопчина, Максимовичъ, кн. Шаховской, Сахаровъ, граф. Салогубъ, И. Панаевъ, Башуцк³й, Погодинъ, Воейковъ, Каратыгинъ, Сѣровъ, Даргомыжск³й, графы Вьельгорск³е, Потуловъ и др. дѣятели науки и искусства. Графъ Салогубъ {"Голосъ" 1869. No 72.} и А. Гатцукъ {Газета Гатцука. 1879. No 8.}, указывая на благотворное значен³е литературныхъ вечеровъ кн. Одоевскаго, выдвигаютъ на первое мѣсто его значен³е, какъ соединительнаго звена между представителями литературы и искусства. выдвигаютъ даже въ ущербъ собственной его литературной дѣятельности, которая при этомъ какъ бы отдвигается на второй планъ.

   Одоевск³й писалъ подъ сильнымъ вл³ян³емъ романтизма. Русск³й романтизмъ, насколько онъ выразился въ сочинен³яхъ Жуковскаго, Бестужева-Марлинскаго, Н. Полеваго, Одоевскаго, состоялъ въ крайнемъ преувеличен³и значен³я личности въ истор³и и въ презрительномъ отношенiи къ "толпѣ", обществу, въ стремлен³и къ свободѣ поэтическаго творчества и въ прославлен³и народности. Въ дѣйствительности, романтики, за исключен³емъ Одоевскаго, плохо понимали, въ чемъ состоитъ народность. Когда явились сочинен³я Гоголя, романтики ихъ не поняли, увидѣли въ нихъ низк³я слова и житейскую грязь.

   Въ петербургск³й пер³одъ общественной и литературной дѣятельности кн. Одоевскаго, продолжавш³йся 1826-1862 г., его умственный и нравственный складъ обнаружился вполнѣ. Въ это время вышли въ свѣтъ лучш³я сочинен³я Одоевскаго. Въ Петербургѣ развилась его широкая и благотворная филантропическая дѣятельность. Здѣсь же получила развит³е и его учено-музыкальная дѣятельность, расцвѣтъ которой относится къ половинѣ и концу 60-хъ годовъ, когда Одоевск³й жилъ уже въ Москвѣ.

   Съ переѣздомъ въ Петербургъ Одоевск³й близко сошелся съ А. Пушкинымъ. Тѣсныя дружеск³я отношен³я между Одоевскимъ и Пушкинымъ ни разу не прерывались до самой смерти послѣдняго. Въ одномъ письмѣ къ Пушкину Одоевск³й подвергаетъ строгому разбору "Капитанскую Дочку". Пушкинъ въ письмѣ къ Одоевскому откровенно высказывалъ что ему не понравилось въ "Сильфидѣ" и въ "Зизи". Съ выходомъ въ свѣтъ "Современника" Пушкина, Одоевск³й сдѣлался постояннымъ его сотрудникомъ. Предназначенная для первой книжки "Современника" статья Одоевскаго "Разговоръ недовольныхъ" была вѣжливо отклонена Пушкинымъ. Во 2 кн. Одоевск³й помѣстилъ небольшую статью "О враждѣ къ просвѣщен³ю", въ которой высказалъ мнѣн³е, что литература часто проводитъ мысли, вредныя просвѣщен³ю; въ 3 книжкѣ - небольшую статью "Какъ пишутся y насъ романы", гдѣ доказывалъ, что романисту, кромѣ наблюден³я надъ жизнью, необходимо поэтическое дарован³е {Современникъ 1836. III. 48-51.}. По предложен³ю Пушкина, Одоевск³й написалъ фантастическ³й разсказъ "Сильфида", напечатанный въ 1 кн. "Современника" 1837 г., вышедшей уже послѣ смерти Пушкина. Пушкину, ознакомившемуся съ Сильфидой въ рукописи, разсказъ этотъ не понравился.

   Въ 1836 г. Одоевск³й написалъ небольшую статью "О нападен³яхъ петербургскихъ журналовъ на Пушкина", напечатанную лишь черезъ 28 лѣтъ въ "Рус. Архивѣ" {Рус. Арх. 1864. II. 824-831.}. Одоевск³й защищаетъ своего знаменитаго друга отъ грубыхъ нападен³й литературныхъ зоиловъ и, указываетъ на трудолюб³е и образованность, какъ на его отличительныя черты.

   Могучая личность Пушкина не могла не повл³ять на Одоевскаго. Пушкинъ побуждалъ Одоевскаго къ литературной дѣятельности и, быть можетъ, нѣсколько регулировалъ его дѣятельность своими совѣтами и указан³ями.

   По смерти Пушкина Одоевск³й въ течен³и 1837 г. еще участвовалъ въ "Современникѣ", вмѣстѣ съ кн. Вяземскимъ, Жуковскимъ, Плетневымъ и Краевскимъ.

   Въ 1833 г. Одоевск³й издалъ "Пестрыя сказки" {Пестрыя сказки съ краснымъ словцомъ, собранныя Иринеемъ Модестовичемъ Гамозейкою, магистромъ философ³и и членомъ разныхъ ученыхъ обществъ, изданныя В. Безгласнымъ. СПб. 1833.}, числомъ восемь. Пять сказокъ были перепечатаны въ 3 томѣ "Сочинен³й" издан³я 1844 г. Не перепечатывались болѣе "Реторта", "Новый Жоко" и "Просто сказка". Въ томъ видѣ и въ томъ порядкѣ, какъ сказки вышли въ 1833 г. онѣ довольно понятны и интересны. По издан³ю 1844 г. ихъ трудно понять. Погодинъ {Голосъ. 1869. No 171.} и Бѣлинск³й {Бѣлинск³й, Сочин. 1860. IX. 53.} находили Пестрыя сказки непонятными, особенно сказку "Игоша".

   "Реторта" - XIX вѣкъ съ его мелкими интересами, съ его матер³ализмомъ. Даже чертенокъ, подогрѣвающ³й реторту, удивляется пошлости людей XIX в. "День-деньской, говоритъ онъ, варишь-варишь, жаришь-жаришь, a много-много, что выскочитъ изъ реторты нашъ же братъ чертенокъ, не вытерпѣвш³й людской скуки" {Пестрыя сказки. 23.}.

   Слѣдующ³я за "Ретортой" сказки уясняютъ причины, вызвавш³я опошлен³е общества. "Сказка о мертвомъ тѣлѣ" представляетъ наклонность русскихъ дворянъ Савел³евъ Жалуевыхъ оставлять свое тѣло и превращаться въ иностранныхъ недорослей Цверлей-Джонъ-Луи. Въ "Новомъ Жако", повидимому, Одоевск³й хотѣлъ выразить мысль, что современному человѣку, при всѣхъ его несомнѣнныхъ пр³обрѣтен³яхъ въ удобствахъ матер³альной обстановки, недостаетъ свободы и братской любви къ ближнему. "Игоша" представляетъ постепенный процессъ развит³я въ душѣ ребенка миѳа. Въ "Сказкѣ о томъ, по какому случаю колежскому совѣтнику Ивану Богдановичу Отношенье не удалось въ Свѣтлое Воскресенье поздравить своихъ начальниковъ съ праздникомъ" можно видѣть намекъ на крайнее пристраст³е русскихъ людей къ картамъ, пристраст³е, отчасти обусловленное слабымъ развит³емъ образованности, недостаткомъ серьезныхъ, умственныхъ интересовъ. Смыслъ "Просто сказки" теменъ. Повидимому, Одоевск³й тутъ намекаетъ на литературныхъ льстецовъ. "Сказка о томъ, какъ опасно дѣвушкамъ ходить толпою по Невскому проспекту" заключаетъ въ себѣ обличен³я недостатковъ женскаго воспитан³я, указываетъ на поверхностность женскаго образован³я.

   Въ 1834 г. Одоевск³й напечаталъ небольшой разсказъ "Княжна Мими", въ которомъ развиваетъ мысль о недостаточности женскаго образован³я и воспитан³я. "Канва, танцовальный учитель, немножко лукавства, tenez vous droite, да два-три анекдота, разсказанные бабушкой, какъ надежное руководство въ сей и будущей жизни - вотъ и все воспитан³е". Неудивительно, что въ результатѣ такого воспитан³я является неумѣн³е выражаться по русски и наклонность къ модничанью и сплетничеству.

   Въ "Пестрыхъ сказкахъ" Одоевск³й провелъ нѣкоторыя, нужно признать, неудачныя измѣнен³я въ знакахъ препинан³я, именно: ограничилъ употреблен³е запятой и ввелъ оборотный вопросительный знакъ (¿) въ началѣ вопросительныхъ предложен³й, сохранивъ при этомъ общепринятый конечный вопросительный знакъ.

   Въ тридцатыхъ годахъ Одоевск³й увлекся педагог³ей дѣтей съ 6 лѣтн. До 10 лѣтняго возраста (дѣтей y Одоевскаго не было). Онъ приготовилъ по этому предмету большое сочинен³е "Наука до науки", изъ котораго напечатана небольшая часть подъ заглав³емъ "Опытъ о педагогическихъ способахъ при первоначальномъ образован³и дѣтей". Статья эта показываетъ, что Одоевск³й былъ основательно знакомъ съ литературой элементарной педагог³и. Онъ признавалъ слѣдующ³я психологическ³я основан³я педагог³и: "Въ каждую минуту душевной дѣятельности дѣйствуютъ три главные дѣятеля: 1) врожденныя идеи, или, лучше сказать, предзнан³я, истекающ³я сами собой изъ глубины души, 2) сознан³е, которое убѣждаетъ насъ въ ихъ существован³и, указывая на связь ихъ съ предметами внѣ человѣка, и 3) разумѣн³е, которое, по выражен³ю Лейбница, есть не что иное, какъ "послѣдован³е истинъ" {Отечеств. Зап. 1845, томъ 43, стр. 130-146.}. Мы родимся съ врожденными идеями, какъ сѣмя родится со влечен³емъ образоваться въ растен³е, и до нихъ, наоборотъ, мы не можемъ дойти механическимъ отвлечен³емъ; но доходимъ лишь посредствомъ жизненнаго процесса, точно такъ же, какъ изъ растен³я выдѣливается снова сѣмя не механическимъ путемъ, но посредствомъ органическаго процесса. Человѣку невозможно довольствоваться своими безсознательными мыслями и побужден³ями, ибо, оставленныя безъ дѣйств³я, онѣ могутъ погибнуть, какъ сѣмя непосѣянное; онѣ должны необходимо войти въ область сознан³я и разумѣн³я, какъ сѣмя въ нѣдро земли. Здѣсь услов³я успѣха, какъ въ томъ, такъ и въ другомъ случаѣ могутъ быть различны до безконечности; сѣмя не даетъ ничего противоположнаго своему существу; сѣмя пшеницы не производитъ яблока, и наоборотъ; но можетъ и не выйти, заглохнуть, произвести растен³е съ плодомъ и безъ плода, сильное или слабое, способное или неспособное къ прививкѣ; это зависитъ отъ окружающихъ обстоятельствъ: то же и въ человѣкѣ. Жизнь врожденныхъ идей или предзнан³й въ области сознательнаго разумѣн³я есть вся жизнь человѣка и жизнь всего человѣчества въ его поступательномъ движен³и.

   Учебный предметъ педагог³и - дать пищу врожденнымъ идеямъ человѣка; ея единственно вѣрная метода - пр³учить умственныя силы ребенка къ сопряжен³ю понят³й, посредствомъ котораго онъ могъ бы самъ переходить отъ извѣстнаго къ неизвѣстному, отъ частнаго къ общему и отъ общаго къ частному; первый пр³емъ педагог³и - укрѣпить умственныя силы ребенка надъ тѣмъ, что ребенокъ уже знаетъ, но въ чемъ не отдаетъ еще себѣ отчета; затѣмъ: сообщить ему новыя понят³я, хотя неполныя, но вѣрныя и постепенно пр³учить его самаго видѣть связь между ними и пополнять пробѣлы, остающ³еся необходимо во всякомъ преподаван³и.. Способы усовершенствован³я педагог³и зависятъ во-первыхъ, отъ общаго усовершенствован³я всей области наукъ, во-вторыхъ, отъ положительныхъ наблюден³й надъ процессомъ умственнаго развит³я человѣка - почти съ его рожден³я".

   Въ 1834 г. вышла первая дѣтская сказка Одоевскаго "Городокъ въ табакеркѣ". За ней послѣдовали друг³я, напечатанныя большею частью въ "Дѣтскомъ журналѣ". Въ 1871 г. Д. Ѳ. Самаринъ издалъ всѣ дѣтск³я сказки Одоевскаго въ III т. "Библ³отеки для дѣтей и для юношества". Бѣлинск³й признавалъ за Одоевскимъ удивительную способность писать для дѣтей {Бѣлинск³й, Сочин. XI. 180, 542.}. Достоинства Одоевскаго, какъ дѣтскаго писателя, заключаются въ умѣн³и принаравливать сюжеты къ дѣтской фантаз³и, въ живости и увлекательности разсказа, въ ясности изложен³я и простотѣ языка. Къ дѣтскимъ сказкамъ Одоевскаго враждебно отнеслись славянофилы. "Все наше просвѣщен³е, говоритъ Хомяковъ, отправлялось отъ глубокаго убѣжден³я въ своемъ превосходствѣ и въ нравственной ничтожности той человѣческой массы, на которую оно хотѣло дѣйствовать. Всяк³й членъ общества думалъ такъ же, какъ изящный повѣствователь нашего времени, что любая дѣвочка изъ любаго общественнаго заведен³я (намекъ на "Сиротинку" Одоевскаго) можетъ и должна произвести духовный переворотъ во всякой общинѣ русскихъ дикарей" {Хомяковъ, Полн. собр. соч. 1861. I. 59.}. K. Аксаковъ въ "Moсковск. Сборникѣ" 1849 г., не называя Одоевскаго прямо по имени, относитъ его въ разрядъ тѣхъ писателей аристократовъ, которые берутся писать повѣсти изъ простонародной жизни, вовсе не зная простаго народа {Пыпинъ, Историч. очерки. 1873. 321.}. Лучшее доказательство художественнаго достоинства дѣтской сказки, состоитъ въ томъ, что дѣти и взрослые читаютъ ее съ большимъ удовольств³емъ. Такого рода сказки есть y Одоевскаго; напр. коротенькая, но въ высокой степени гуманная и прелестная по изложен³ю сказка о жителѣ Аѳонской горы {Одоевск³й, Дѣтск. сказки. 141-143.}.

   Одновременно съ выходомъ въ свѣтъ первыхъ дѣтскихъ сказокъ Одоевск³й издалъ "Сборникъ дѣтскихъ пѣсенъ", который былъ неблагосклонно встрѣченъ критиками. По отзыву Бѣлинскаго, стихи плохи {Бѣлинск³й, Сочин. XI. 182.}. Одоевск³й никогда не писалъ стиховъ, и настоящ³й опытъ доказалъ лишь его несостоятельность въ стихосложен³и. Сборникъ болѣе не издавался, и въ настоящее время составляетъ библ³ографическую рѣдкость.

   Въ 1837 г. Одоевск³й въ "Литерат. Прибавлен³яхъ къ Русск. Инвалиду" помѣстилъ статью объ игрѣ Каратыгина въ роли Гамлета. Знаменитый трагикъ дорожилъ мнѣн³емъ Одоевскаго {Рус. Арх. 1864.}.

   Въ 1839 г. Одоевск³й участвовалъ въ предпринятой Краевскимъ покупкѣ "Отечеств. Записокъ" Свиньина, которыя въ рукахъ новаго редактора высоко поднялись, благодаря критическимъ статьямъ Бѣлинскаго и философскимъ и беллетристическимъ статьямъ Герцена {Современникъ 1861. II. 651.}.

   Сближен³е кн. Одоевскаго съ M. A. Максимовичемъ началось еще въ 1824 г. Первая книга, изданная Максимовичемъ, "Зоолог³я" вызвала y кн. Одоевскаго весьма сочувственную реценз³ю въ Сынѣ Отечества. Мало того, Одоевск³й отыскалъ самого Максимовича, познакомился съ нимъ, ввелъ его въ кругъ литераторовъ и весьма радовался его научнымъ и литературнымъ успѣхамъ.

   Въ 1833 г. Максимовичъ издалъ "Книгу Наума". Это была первая попытка въ нашей литературѣ представить полезное и вмѣстѣ привлекательное чтен³е для простаго народа. "Я отъ вашей "Книги Наума" безъ ума отъ восхищен³я, писалъ Максимовичу Одоевск³й. Она вообще прекрасна. Вы совершенно попали въ тонъ необходимый въ семъ родѣ книгъ. Мнѣ и въ голову не входило, что можно сдѣлать краткую географ³ю столь замѣчательною для простолюдина, какъ сдѣлалъ ее Наумъ. Появлен³е вашей книги произвело во мнѣ радость, которой я давно уже не испытывалъ при появлен³и русскихъ книгъ; она хороша и сама по себѣ, и съ прекрасной цѣлью, и во время". Одоевск³й предлагалъ Максимовичу совмѣстныя работы по издан³ю книгъ для народа, бралъ на себя издержки издан³я, предоставляя всѣ выгоды Максимовичу {К³евск. Старина. 1883. IV. 843. Въ письмѣ къ Макс. отъ 10 ³юня 1833 г. Од. упоминаетъ о своей статьѣ "Краткое понят³е о хим³и", напеч. во 2 кн. "Журн. Общеполѣзн. свѣдѣн³й", a въ другомъ письмѣ безъ хронолог. помѣты говоритъ о двухъ своихъ не напечатанныхъ статьяхъ: Сценѣ изъ Петра Пустынника и Дѣтской книжкѣ.}. Неизвѣстно, какъ отнесся къ этому предложен³ю Максимовичъ. Дѣло совмѣстнаго издан³я народныхъ книгъ не состоялось. Но добрая мысль уже запала въ душу Одоевскаго, и онъ привелъ эту мысль въ исполнен³е черезъ десять лѣтъ.

   Въ 1843 г. Одоевск³й и Заблоцк³й издали первую книжку "Сельскаго Чтен³я". Въ 1848 г. вышла послѣдняя книжка, четвертая. "Сельское Чтен³е" выдержало множество издан³й; такъ, первая книжка - 11, вторая 7. Число разошедшихся экземпляровъ громадно. И въ настоящее время "Сельское Чтен³е" превосходное чтен³е для простаго народа. Въ 40-хъ годахъ это издан³е было единственнымъ и исключительнымъ. Въ "С. Чт." говорятъ съ крестьяниномъ на языкѣ вполнѣ ему понятномъ о предметахъ для него близкихъ и интересныхъ. Матер³алъ, доступный для народнаго пониман³я, обработанъ весьма тщательно. Въ однѣхъ статьяхъ излагаются правила нравственности, подкрѣпленныя искусно подобранными примѣрами назидательнаго свойства; въ другихъ статьяхъ изложены полезныя для крестьянъ практическ³я свѣдѣн³я. Одоевскому въ "С