Шулятиков Владимир Михайлович - Этапы новейшей русской лирики

ает понять, что стремления к нирваническому "небытию" он отнюдь не рассматривает как бегство от страданий: листья заявляют о своей готовности бороться; они отрицательно относятся лишь к бессильным, бесполезным, нудным страданиям, на которые обречены в данный момент. "Страдальческий" колорит буддийских симпатий Бунина удостоверяется и следующим примером. Поэт предается нирваническим размышлениям у панорамы морских заливов:

  

   Млечный путь над заливами смутно белеет,

   Точно саван ночной, точно бледный просвет,

   В бездну Вечных Ночей, в запредельное небо,

   Где ни скорби, ни радости нет.

   И осенние звезды, угрюмо мерцая,

   Безнадежным мерцанием тусклых лучей,

   Говорят об иной - о предвечной печали

   Запредельных Ночей.

   ("Звезды ночи осенней, холодные звезды...")

  

   Состояние по ту сторону печали и радости характеризуется как состояние печали. Земной, будничной печали противополагается страдание высшего типа. Роль нирваны, как простой антитезы возвышенного, змеиного, героического - обыденному, конкретного - абстрактному, намечается здесь с достаточной определенностью. Ad astra!⁶³ От презренной земли к звездным высотам! От понятия, уже завуалировавшего первоначальное положительное содержание, к понятию, набрасывающему еще более густое покрывало, - таков неизменный путь буддийских экскурсий "страдальчески" настроенных лириков.

   "Не устанем воспевать вас, звезды!" ("Звезды".) Но устанем воспевать вас, запредельные, предвечные тайны! Бунин сообщает, что единственными поверенными его горестен и радостей, в дни его детства и юности, являлись звезды. "В молодые годы только с вами я делил надежды и печали". Теперь, когда юность миновала, он старается найти среди них образы прошлого. "Вспоминая первые признанья, я ищу меж вами образ милый". Пройдут дни, - поэта с его горестями и радостями не станет. "И мечта, быть может, воплотится, что земным надеждам и печалям суждено с небесной тайной слиться!.." Возвышенные, "нирванические" размышления опять указывают на "страдальческую" подоплеку запредельного идеала. Страдание не переходит в абсолютный покой, абсолютное небытие: оно лишь сливается с великим запредельным "нечто" и таким образом канонизируется.

   При этом необходимо отметить интересную подробность.

   Переход от низменного к возвышенному, от не канонизированного к канонизированному страданию у Бунина менее резок, чем у поэтов старшего поколения. Пусть поэт иногда употребляет героические выражения, пусть говорит он иногда о "муках беспредельных" - это опять-таки пафос, взятый напрокат, опять-таки заимствования из архивов прошлого. Героического во всей поэзии Бунина нет ничего. Его "запредельная печаль" есть лишь несколько более абстрагированная "будничная" печаль (заметьте: речь идет именно о слиянии с "небесной тайной", а сливаться могут только близкие друг к другу, родственные элементы).

   До более красочного представления о "нирване" поэт и не мог подняться... ибо объект, от которого отправлялся он по пути абстрагирования, не давал для того подходящего материала. Бунинская грусть и печаль, как мы указывали вначале, - слишком бедны и серы. Они бледнее "тоски" Минского. У последнего, как-никак, мы еще находим некоторый отзвук "гражданской" скорби хотя бы в виде прорывающегося временами протеста против пошлости как источника страданий. В поэзии Бунина нет и этого. В его поэтическом мировоззрении пошлость скрылась; всюду царит беспричинная, ничем не вызванная печаль. И если иногда поэт заявляет о своей склонности бежать от этой печали, им руководит при этом единственно такой мотива он находит их, как и радости, слишком мгновенными. "Вижу я курганы в тихом поле... Много лет стоят они, и нет дела им до нашей бедной доли, до мгновенных радостей и бед" ("На распутье"). "Жизнь не замедляет свой вольный бег, - она зовет вперед, она поет, как ветер, лишь о вечном!.. Никто не знает, к чему все наши радости и скорби, когда нас ждет забвенье и ничто"... ("Из дневника".)

   Жизнь не замедляет вольного бега... Быстро, быстро развертывается социально-экономическая борьба. Быстро, быстро приходится "квалифицированным верхам" изобретать новые приспособления к меняющимся условиям жизни. Их идеология улавливает этот процесс. Вес громче и выразительней начинает она говорить о мгновениях, минутах я мигах. Все абстрактнее становится содержание, которым она заполняет эти мгновения, минуты и миги.

   Здесь мы поставим точку.

   Путь дальнейших поступательных флангов русской лирики мы охарактеризуем в рамках другой статьи. Там же придется ближе остановиться на вопросе о "примитивистских", "опростительных", "энергетических" мотивах. Последних мы коснулись только при оценке поэзии Надсона. Несомненно, они типичны и для всей рассмотренной нами группы лириков. Но анализом их мы не занялись потому, что, во-первых, этого не позволили размеры настоящего очерка, а во-вторых, сделать это удобнее в связи с характеристикой наиболее ярких форм "примитивизма" и "энергетизма", составляющих суть последних криков новой поэзии, суть модернистских, символических, декадентских авантюр истекшего десятилетия.

   Для поэтов, дефилировавших перед читателями, гораздо более важную роль играли "страдальческие" мотивы. В развитии означенных мотивов, в последовательных метаморфозах "великого страдания" заключается история движения лирики за длинный период времени, начиная с восьмидесятых годов. История эта, как мы доказывали, есть история поучительной, постепенно совершившейся социальной дифференцировки, идеологическая иллюстрация процесса сложения буржуазного общества, укрепления его на завоевываемых позициях.

   Лишь в наши дни экономические явления, служащие подоплекой поэтического ренессанса, наметились с рельефностью, которая позволяет оценить по достоинству их историческую роль. Предыдущие десятилетия были эпохой, когда, в соответствии о подготовительным характером "материальных" процессов, неясными, малопонятными, казались идеологические отражения. Но теперь, бросая ретроспективный взгляд на прошлое, мы должны точно и определенно установить линию идеологической "эволюции", вскрыть истинный смысл кампании во имя "квалификации" - кампании, предпринятой с замечательным упорством и последовательностью, осуществляемой известными общественными слоями. И в качестве видных участников этой кампании, в качестве пионеров нового курса буржуазного мышления - лирики, о которых была речь, приобретают для нас новый интерес.

  

  

  

  

  

   ⁴¹ Статья Шулятикова "Этапы новейшей лирики: Надсон, Апухтин, Владимир Соловьев, Мережковский, Голенищев-Кутузов, Бунин" - помещена была в сборнике "Из истории новейшей русской литературы", изд. "Звено", Москва, 1910, стр. 199 - 294. В настоящем издании из статьи Шулятикова выпущен разбор творчества Владимира Соловьева и Голеншцева-Кутузова (см. прим. 61). Количество поясняющих примеров, а также число цитат, приведенных Шулятиковым из стихотворений разбираемых поэтов, несколько сокращено; изменения в тексте другого характера оговорены в примечаниях особо.

   ⁴² Эпиграф: "Культ страдания, большого страдания, разве вы не знаете, что только этот культ образовал все возвышенное в человеке, то напряжение души в несчастье, которое воспитывает в ней силу, ее содрогание при виде большого падения, ее находчивость и мужество в перенесении и выдержке страдания, не есть ли это ваш дар страдания, высокого страдания". Фридрих Ницше. ("По ту сторону добра и зла".)

   ⁴³ Соловьев Владимир Сергеевич (1853 - 1900) - поэт-философ. По своему религиозному, мистическому мировоззрению один из реакционных русских мыслителей. Поэт В. Соловьев известен лирическими стихотворениями в духе мистико-религиозных откровений.

   ⁴⁴ Минский (1855) (литературный псевдоним Николая Максимовича Виленкина) - поэт-философ эпохи общественно-литературной реакции. Литературную деятельность Минский начал с "гражданских песен", но постепенно сошел к мистической настроенности, мотивам безвыходности и тоски, вылившихся в абстрактные формы символизма. В 1905 г. Минский кратковременно работал в "Новой Жизни". В основу философской системы Минского легла "меоническая идея". Меон не существующий: "меоническая идея вела к отрицанию действительности".

   ⁴⁵ Шулятиков имеет в виду общие литературные течения, вырабатываемые "интеллигентными ячейками" определенных социальных классовых групп, при чем формация подобных литературных течений Шулятиковым мыслится как длительный процесс, в котором продукция второстепенных писателей играет весьма значимую роль. К этому вопросу Шулятиков возвращается в ряде своих работ (см. приведенную в настоящем издании его статью "Восстановление разрушенной эстетики"). Современное литературоведение в Порядке постановки ставит ту же проблему "массовой продукции". Жирмунский - "Пушкин и Байрон" 1924 г., Эйхенбаум - "Лермонтов" 1924 г. Виноградов - "Гоголь и натуральная школа". 1925 г. Его же "Эволюция русского натурализма" 1929 г. Переверзев - "Творчество Достоевского" 1928 г. (заключительная статья).

   ⁴⁶ ...высших и низших богов современного российского Парнаса.

   ⁴⁷ Поэты гражданской лирики 60-х годов: Некрасов, Дрожжин, Плещеев и др.

   ⁴⁸ "Человек настроения".

   ⁴⁹ Добролюбов Николай Александрович (1836 - 1861) - известный прогрессивный критик-публицист 60-х годов. В своих работах настойчиво проводил теорию "искусства для жизни" и придерживался так называемой "реальной критики". Стихи и беллетристические опыты, послужившие началом литературной деятельности Добролюбова, незначительны. Повести и рассказы общественно-обличительного характера Добролюбов печатал на страницах "Современника".

   ⁵⁰ Ибсен Генрих (1828 - 1906) - знаменитый норвежский драматург, выразитель индивидуалистического аристократизма. Его драмы: "Бранд", "Пер Гюнт", "Доктор Штокман", "Дом куколки" и др. - воплощение ницшеановского сверхчеловека, протестующего, необузданного индивидуализма.

   ⁵¹ Ницше Фридрих (1884 - 1900) - известный немецкий писатель-мыслитель, наиболее яркий представитель философии пессимистического скептицизма и крайнего индивидуализма.

   ⁵² В качестве "основной причины".

   ⁵³ Зиммель Георг (1858) - известный философ-психолог, принадлежит к немецкой школе Канта. Зиммель считает, что априорной предпосылкой исторической науки является психология, отсюда познание истории надо сводить не к изучению внешних фактов, а к психологии. Но нет особых законов исторической эволюции, помимо реальных движений мельчайших частиц материи, - таким образом Зиммель считает, что не устраняется и материалистическое понимание истории.

   ⁵⁴ "Особенная любовь".

   ⁵⁵ Герострат - грек из Эфеса, сжегший великолепный храм Дианы с целью прославить свое имя.

   ⁵⁶ "Лови мгновение".

   ⁵⁷ После этого следует разбор Шулятиковым творчества В. Соловьева (см. прим. 43), выпущенный нами в настоящем издании. Шулятиков видит в стихотворениях В. Соловьева новую разновидность формулы "абсолютного движения". "Культ страдания" у В. Соловьева - как у представителя правого берега" - теряет острую трагичность и делается отвлеченным мистическим понятием.

   ⁵⁸ Леонардо да-Винчи (1452 - 1519), Микель-Анджело Буонаротти (1475 - 1564) - знаменитые итальянские живописцы, а также скульпторы и архитекторы, положившие начало новой эпохи в искусстве. Мережковским запечатлен образ Леонардо да-Винчи в стихотворении того же названия - "Леонардо да-Винчи" и во второй части трилогии "Леонардо да-Винчи" - "Воскресшие боги". Впервые эта часть была напечатана- в журнале "Начало" (1899), а затем в "Мире божьем" (1900) и весь роман был напечатан целиком. Отдельной книгой роман издан в 1901 г. Образу Микель-Анджело посвящено Мережковским стихотворение под тем же названием - "Микель-Анджело".

   ⁵⁹ В настоящем издании число примеров, приводимых Шулятиковым из творчества Мережковского, несколько сокращено.

   ⁶⁰ В настоящем издании выпущено изложение меонической теории Минского (см. прим. 44).

   ⁶¹ После этого следует разбор Шулятиковьгм творчества Голенищева-Кутузова, опущенного в нашем издании. Голенищев-Кутузов Арсений Аркадьевич - поэт, последователь "чистого искусства". Характер его стихотворений лирико-субъективный. Излюбленный мотив - стремление к грусти, покою, смерти. Печатались стихотворения Г.-К. в журналах "Русский Вестник", "Русская Мысль", "Вестник Европы" и др. Стихи успехом не пользовались. В стихотворениях Голенищева-Кутузова Шулятиков отмечает, как у предыдущих поэтов, "культ страданий" и игру сливающихся противоположностей". В творчестве Г.-К. мелкому страданию противостоит страдание героическое, будничной борьбе - нирвана.

   ⁶² Из стих. И. Бунина "Смотрит месяц ненастный, как сыплются желтые листья".

   ⁶³ К свету.