Уоллес Эдгар - Шестое чувство Ридера

и в бурлящий поток.

   А когда в конце акта кучер почтового дилижанса Нов был спасен, она с удивлением заметила, что Ридер искренне и облегченно вздохнул.

   - Вам было очень скучно, мистер Ридер? - сказала она, когда вспыхнули лампы в зале,

   - Мне было скучно? Почему? Я нахожу, что пьеса изумительно интересна!

   - Но все, что в ней происходит, так невероятно! Все события так нелепы в своей надуманности! Я подумала, что вы, постоянно соприкасающийся с уголовными делами и с преступным, миром, будете очень скучать при виде всей нелепости происходящего. Неужели вы не находите всего этого смешным?

   Ридер озабоченно взглянул на нее.

   - Я боюсь, что эта пьеса пришлась вам не по вкусу...

   - О, нет, мне пьеса очень нравится, но мне кажется, что все эти события притянуты за волосы. Например, этот герой, которого бросают в поток, или мать, дающая согласие на убийство своего сына...

   Ридер задумчиво потер кончик носа.

   - Банда Бермондсея привязала Гарри Солитера к бревну и бросила его в воду. Мать Ли Персона дала согласие на отравление своего сына; она нуждалась в получении страховой премии для того, чтобы вторично выйти замуж. А разве мы не то же самое видели сегодня на сцене? Ах, да, там еще был владелец лесопилки, пригрозивший девушке, что он упрячет ее отца в тюрьму, если она не выйдет за него замуж. Это случалось сотни раз, и порой даже в более скверной форме. И вообще, в мелодраме нет ничего необычайного за исключением расценки билетов, но и это не может меня удивить, потому что обыкновенно я получаю бесплатные места.

   Девушка удивленно прислушалась к его словам, а затем разразилась веселым смехом.

   - Забавно, и все же... Вы, пожалуй, правы. Что случится в следующем акте?

   Ридер взглянул да программку.

   - Мне кажется, что во втором акте молодую женщину в белом платье похитят и заточат в гарем шейха, - сказал он задумчиво, и девушка снова рассмеялась.

   - И у вас найдется соответствующий случай из вашей практики? - торжествующе спросила она. И Ридер должен был сознаться, что примерно нечто подобное действительно произошло.

   - Но...

   - Какое странное совпадение, - переменил он тему разговора, - это замечательно! Взгляните, там, в первом ряду, подальше, но, пожалуйста, не поворачивайтесь и не разглядывайте его, сидит человек, не спускающий с нас глаз. Если он и не шейх, то, во всяком случае, выходец с Востока. Их двое, но меня интересует только один на них.

   - Но почему они разглядывают вас так внимательно? - удивленно осведомилась девушка.

   - Очень возможно, - серьезно ответил мистер Ридер, - потому, что я так странно выгляжу во фраке.

   В то же мгновение один из тех, о ком говорил Ридер, обратился к своему спутнику:

   - Вот это и есть та самая женщина, с которой он ежедневно встречается. Она живет на той же улице, на которой живет и он, и, по-видимому, играет в его жизни большую роль. Посмотри, как она смеется, и какими влюбленными глазами смотрит он на нее. Люди в его возрасте, ухаживающие за женщинами, уподобляются детям. С ним покончить можно еще сегодня. Я предпочту не возвращаться в Бомбей прежде, чем я этому проклятому... прежде чем я не посчитаюсь с ним.

   - Но, господин, - обратился к нему его спутник, - не лучше было бы уехать нам со всеми банкнотами, которые нам продал наш друг, и поскорее нажить состояние, чем затевать здесь что-либо?

   - Я должен отомстить, - возразил Рас Лал по-английски.

   Оба выждали, пока после второго акта не опустился занавес, и потом удалились. Во втором акте, действительно, как предсказывал Ридер, молодая девушка попадает в руки какого-то восточного паши. Очевидно, Рас Лал решил, что ему пора приступить к подготовке своего плана.

   - Ужасно интересно! - сказала Маргарет, обращаясь к своему спутнику и медленно продвигаясь к выходу. - Но при всем желании я не могу поверить в правдоподобность всего этого. В жизни это не происходит, в жизни вдруг, откуда ни возьмись, не появляются люди с револьверами в руках и не кричат "руки вверх". Разве я не права, мистер Ридер?

   Ридер пробормотал что-то неопределенное.

   - Но тем не менее я чудесно провела вечер, - продолжала она, и Ридер, взглянув на нее, заметил, что ее щеки порозовели и что она действительно была в самом радостном настроении.

   Дождь лил как из ведра, и Ридеру лишь после долгих поисков удалось найти такси.

   - Если вам угодно, можете закурить, - сказала девушка, сев в машину.

   - Ни одна пьеса полностью не может воспроизвести жизнь, дорогая мисс Беллмен, - сказал он, закуривая папиросу, - мелодрамы мне нравятся за свойственный им идеализм.

   Она повернулась к нему и изумленно поглядела на него.

   - Идеализм? - повторила она.

   Он кивнул головой.

   - Разве вы не заметили, что в мелодраме никогда нет ничего отвратительного? Я как-то смотрел классическую трагедию... кажется, она называлась "Царь Эдип", и чуть не расхворался. Но в мелодраме даже последний негодяй таит в себе задатки героя. И всегда в мелодраме имеется мораль: "Рано или поздно добродетель победит". Разве это не идеализм?

   Они миновали Вестминстерский мост и завернули на Нью-Кент-Род.

   Перед ними проехала большая закрытая машина и шофер что-то крикнул их шоферу.

   Даже подозрительный Ридер не почуял ничего дурного в том, что такси неожиданно свернуло в маленькую уличку, продолжая следовать за большим лимузином.

   - Должно быть, главная улица ремонтируется и по ней нельзя проехать, - высказал предположение Ридер, и в то же мгновение такси остановилось.

   Кто-то растворил настежь дверцу автомобиля, и в полумраке Ридер разглядел силуэт широкоплечего мужчины.

   - Выходите из автомобиля! - скомандовал он. В руках у незнакомца виднелся револьвер крупного калибра, а лицо его было скрыто под маской.

   - Скорей! И подымите руки вверх!

   Ридер послушно вышел из автомобиля и намеревался захлопнуть за собою дверь машины.

   - Мисс придется также выйти из автомобиля.

   - Послушайте, что все это значит, вы сказали мне, что через Нью-Красс-Род нельзя проехать? - вмешался шофер.

   - Вот тебе пять фунтов и убирайся поскорее! Да помалкивай! - незнакомец в маске швырнул шоферу банкноту.

   - Я не хочу ваших денег...

   - Быть может, ты предпочтешь получить пулю в лоб? - иронически осведомился Рас Лал.

   Незнакомец движением руки указал Ридеру на большую машину. Ридер покорно прошел вперед и сел в машину, за ним последовала молодая девушка, а затем и замаскированный незнакомец.

   Неожиданно в машине зажегся свет.

   - Не правда ли, большая неожиданность для столь великого сыщика, как мистер Ридер? - спросил насмешливый голос.

   На Ридера сквозь прорези черной маски смотрели горящие ненавистью глаза. Незнакомец держал в руке наготове револьвер, но Ридер был целиком поглощен молодой девушкой. Страх заставил ее побледнеть, он с удовлетворением отметил, что она в большей степени была поражена, чем напугана. Она стойко переносила выпавшее на ее долю испытание.

   Машина неслась по той же дороге, по которой они проехали в театр.

   Поездка оказалась короткой. Неожиданно машина остановилась. Они очутились около железнодорожного полотна... Вдали виднелся высокий забор. Похититель задержал машину на некотором расстоянии от конечной цели пути, потому что им пришлось несколько десятков метров пройти пешком, меся грязь. Затем они очутились перед маленькой калиткой. Узкая дорожка вела к большому зданию, походившему на фабричное строение. Ридер уловил в свете карманного фонарика надпись: "Сторн и Фультон. Кожа оптом".

   - А теперь, - заговорил похититель, - господин великий и неподкупный сыщик, мне предстоит посчитаться с вами.

   - Вы все еще говорите по-английски не без акцента, Рас Лал, - пробормотал Ридер.

   На мгновенье похититель застыл в изумлении, я затем, злобно проворчав что-то, сорвал маску.

   - Да, я Рас Лал, я вам придется сожалеть, что вы повстречали меня на своем пути. Для вас и для вашей спутницы эта ночь будет ночью ужаса.

   Ридер более не подсмеивался над акцентом говорившего.

   Револьвер в руках Рас Лала достаточно хорошо и красноречиво изъяснялся на всех языках. Более всего его заботило состояние девушки, с начала происшествия не проронившей ни слова.

   Понемногу румянец снова появился на ее щеках, и это было хорошим знаком. Ридер уловил в ее глазах какой-то огонек, но он был вызван не чувствам страха.

   Рас Лал схватился за веревку, свисавшую со стены, заколебался и пожал плечами:

   - Совершенно излишне; это помещение подверглось достаточно тщательному осмотру, и вы все равно ничего не сможете предпринять.

   Он отпер дверь, заставил их прейти вперед и подняться по лестнице. Они очутились перед окованной железом дверью. Рас Лал отодвинул засов и отпер дверь. Перед глазами изумленного сыщика предстало помещение, предназначенное, по-видимому, для хранения легко воспламеняющихся веществ. Стены и пол были выложены цементом, и на стенах виднелись плакаты: "Курить строго воспрещается".

   Помещение было лишено окон, лишь высоко под потолком виднелся люк.

   В углу лежала груда грязной бумаги, а на столе стояло с дюжину маленьких деревянных ящиков, один из них был не заколочен.

   - Располагайтесь здесь поудобнее, вам придется пробыть тут полчаса, а может быть, и час, - сказал Рас Лал, многозначительно поигрывая револьвером. - А затем я приду к вам и заберу с собою женщину. Она поедет со мною. Куда? Через море, в далекие страны.

   - Захлопните-ка дверь с другой стороны, - спокойно ответил Ридер. - а то здесь сильный сквозняк.

   Томми Фелоу, примерно в два часа ночи, направлялся по глинистой дороге к фабричному строению. Его внимание привлекли следы автомобиля на дороге. Удивленный, он застыл на месте.

   Колени подкосились, и он почувствовал, как сердце его забилось сильнее. На мгновение он заколебался - не поспешить ли ему убраться отсюда. Но потом до него донесся знакомый голое, и он облегченно вздохнул - это был голос сообщника Рас Лала.

   - Да, господин здесь, - сказал на ломаном английском языке Рам.

   - В таком случае он прокл... идиот, - прохрипел Томми. - Черт побери, как он напугал меня!

   Рам тщетно пытался подыскать достаточное количество английских слов, чтобы объяснить ему происшедшее, и Томми, не слушая его, направился к фабричному зданию. Своего сподвижника ее застал в вестибюле. Рас спокойно курил сигару, и на лице его заиграла при виде приятеля удовлетворенная улыбка.

   - Добро пожаловать, - сказал он Томми, сердито захлопнувшему за собою дверь, - Мы поймали старую лисицу.

   - Оставьте меня в покое с вашей лисицей, - проворчал Томми. - Вы нашли рупии?

   Рас отрицательно покачал головой.

   - Но ведь я приготовил для вас в складском помещении десять тысяч банкнот. Я полагал, что вы их давно забрали и отправились восвояси.

   - Я раздобыл нечто более важное. Пройдемте в складское помещение, и вы убедитесь в этом сами.

   И он повел ничего не понимающего Томми в склад.

   Широко распахнув дверь, он заговорил:

   - Вот видите... - и на этом умолк.

   - Ах, вот и наш общий приятель мистер Фелоу, - продолжил за него Ридер, направляясь навстречу Томми и держа в одной руке пачку поддельных рупий, а в другой...

   - Вы должны были предусмотреть это, проклятая цветная обезьяна, - прохрипел Томми. - Он никогда не ходит без револьвера. И, как назло, вы его привели в помещение, в котором хранились банкноты и в котором имеется телефон.

   Томми и Рас Лала доставили в ближайший полицейский участок и сковали общей парой наручников, на время еще более сблизившей недавних друзей и компаньонов.

   - Это была всего лишь шутка, - сказал Рас Лал. - Я хотел подшутить над мистером Ридером, и завтра я это объясню судье.

   Повторить то, что ему на это сказал Томми, невозможно.

   Часы пробили три. Ридер доставил взволнованную молодую девушку к дверям ее дома и почтительно попрощался с нею.

  

   - Право, мистер Ридер, я не знаю, как мне отблагодарить вас за столь интересный вечер!

   Ридер неуверенно поглядел на нее и перевел взгляд на погруженный во мрак дом.

   - Надеюсь, ваши знакомые... не найдут ничего предосудительного в том, что вы... возвращаетесь так поздно...

   И, несмотря на ее заверения, что в этом нет ничего страшного, он всю дорогу домой размышлял о том, что в некоторой степени скомпрометировал девушку.

   А ведь всем известен закон мелодрамы: кто скомпрометирует героиню, тот должен на ней жениться.

   И эта мысль не оставляла мистера Ридера до самого утра.

  

   В дни молодости Ридера - иными словами, в дни, когда еще водились извозчики, каждый джентльмен считал своим долгом носить цветок в петлице, - он был послан в сопровождении полицейских в Ноттингем для того, чтобы арестовать одного молодого изобретателя.

   "Изобретатель" придумал способ, дававший ему без особого труда средства на жизнь, но изобретение это не встретило одобрения со стороны Скотленд-Ярда.

   Этот молодой человек не изобретал никаких сложных машин. Все его изобретение сводилось к сочинению различных историй или, точнее говоря, к созданию различных ложных утверждений, при помощи которых ему удавалось выуживать деньги из кармана легковерных людей.

   Мистер Эльтер промышлял под двумя десятками различных имен и обладал примерно таким же количеством различных адресов и был уже на пути к спокойной и безбедной жизни, когда Немезида, в облике высокого сухощавого господина в несколько своеобразной шляпе и в обуви на широких каблуках, прекратила его деятельность.

   Судья, перед которым пришлось предстать мистеру Эльтеру, оказался весьма несимпатичным человеком, приговорившим своего нового клиента к семи годам тюрьмы. Последнее произвело на Вилли Эльтера некоторое впечатление, но зато все предшествовавшие приговору рассуждения судьи о том, что подобные судьбы угрожают общественному правопорядку, могли лишь вызвать улыбку на его лице. Вилли был толстокож - по сравнению с ним кожа слона показалась бы тончайшим шелком.

   Ридер запомнил этот случай из своей практики в силу любопытной детали: во время судебного разбирательства выяснилось, что обвиняемый усвоил себе привычку писать слово "возможно" через "ш" - возмошно.

   - У каждого преступника, как бы он хитер не был, - сказал прокурор, - всегда найдется какая-нибудь особенность. Как бы безупречна и ловка не была его работа, но всегда какая-нибудь мелочь выдаст его. Особенно применимо это в отношении специалистов по подделке банкнот и по вымогательству.

   Эти слова глубоко врезались в память Ридера.

   Немногим было известно, что он работал в контакте со Скотленд-Ярдом. Он предпочитал уклоняться от беседы на эту тему и добросовестно утверждал, что он - всего лишь сыщик-любитель и что его "немногие" успехи надлежит приписать целиком случайности и его счастливой звезде, а также способности во всем видеть, что-либо, дурное.

   В одном из скромных пансионов на Броклей-Род жила девушка, которой Ридер очень симпатизировал не только в силу того, что мисс Маргарет Беллмен была красива, но и потому, что она была очень умна.

   Как известно, эти два достоинства сочетаются очень редко.

   Он настолько симпатизировал ей, что не раз вместе с нею возвращался домой, и тогда им случалось беседовать о принце Уэлльском, новом составе правительства, дороговизне и о целом ряде не менее интересных тем.

   От мисс Беллмен он узнал о ее соседке по пансиону, - о мисстрис Карлин. Как-то ему пришлось ее встретить. Мисстрис Карлин была хрупкой, миниатюрной женщиной, на лице которой лежал отпечаток печали, а в глазах ее можно было прочесть о. том, что ей пришлось пережить большое горе.

   И в силу этой случайности ему пришлось поближе узнать о Гарри Карлине, прежде чем его вызвал к себе, чтобы поговорить в нем, лорд Селлингтон.

   В прокуратуре стояло затишье - можно было предположить, что отныне наша планета свободна от пороков и преступлений. Ридер изо дня в день являлся к себе в кабинет, исправно прочитывал "Тайме" или развлекался тем, что чертил различные фигурки на бумаге, разостланной на столе.

   Порой ему приходилось отрываться от этого полезного занятия ради выездов за город. Он никак не мог отказаться от своей излюбленной привычки время от времени заглядывать в подозрительные кварталы, бывать в районе доков.

   На вопрос шефа, чего ради он избирает местами своих прогулок этот подозрительный район, Ридер ответил со своей обычной слабой улыбкой:

   - Мне случалось читать об этих кварталах, - сказал он, - и я пришел к выводу, что эти кварталы... значительно интереснее, чем их рисуют книжки. Там встречаются китайцы, а китайцы, в общем, романтичны. Но даже и они не вносят в этот квартал что-либо романтическое, этот квартал продолжает пребывать самым честным кварталом Ист-Энда.

   И он слабо улыбнулся.

   В одно прекрасное утро прокурор вызвал к себе Ридера, и Ридер стосковавшийся по активной деятельности, с готовностью последовал на этот зов.

   - Ступайте в министерство иностранных дел и обратитесь к лорду Селлингтону, - сказал прокурор, - он очень зол на своего племянника Гарри Карлина. Вам известно это имя?

   Ридер покачал головой - в первую минуту он не мог поставить в связь это имя с бледной, хрупкой женщиной, соседкой Маргарет Беллмен.

   - По-видимому, Карлин не очень-то надежный человек, - пояснил прокурор, - и, к сожалению, он является наследником лорда Селлингтона. Я полагаю, что лорду Селлингтону угодно проверить свое суждение о своем племяннике при вашей помощи.

   - Великий Боже, - сказал Ридер и бесшумно исчез.

   Лорд Селлингтон был статс-секретарем министерства иностранных дел, он был холост и безмерно богат.

   Он был богат еще до войны; в 1911 году биржевая паника побудила его продать все свои огромные поместья и вложить деньги в акции американских промышленных предприятий. Война утроила ценность этих бумаг, а затем удачные нефтяные операции увеличили его состояние еще в несколько раз. Он был известным благотворителем и много денег раздавал различным благотворительным учреждениям.

   Явившись к лорду, Ридер увидел перед собою худощавого человека с постным лицом. Из-под густых бровей пристально смотрели умные глаза.

   - Так вы, значит, и есть Ридер, - сказал он, и казалось, что внешний облик посетителя не оправдал его ожиданий. - Присядьте! Я предпочел вызвать вас, чем передать дело полиции. Сэр Грегори дал мне о вас очень лестный отзыв.

   Ридер слегка поклонился. Наступило длительное и тягостное молчание.

   Статс-секретарь выждал несколько минут и затем раздраженно заговорил:

   - У меня есть племянник Гарри Карлин. Вы его знаете?

   - Я слышал о нем, - ответил Ридер, по пути в министерство вспомнивший о соседке мисс Беллмен.

   - В таком случае вам пришлось слышать нечто, не особенно хорошее, - выпалил лорд, - Этот парень - плут, этот парень - мот, этот парень позорит всю нашу фамилию. Не будь он сыном моего брата, я бы давно упрятал его за решетку. У меня в руках большое количество векселей...

   И он неожиданно замолк, яростно выдвинул один из ящиков письменного стола, вынул письмо и швырнул его на стол.

   - Вот... прочтите-ка это, - сказал он сыщику.

   Ридер степенно надел пенсне и ознакомился с содержанием письма.

   Письмо было напечатано на бланке "детского приюта в Эстле" и содержало в себе просьбу о пересылке пяти тысяч фунтов. Подписано оно было Артуром Лассаром.

   - Вы, конечно, знаете Лассара? - сказал лорд Селлингтон. - Он мой помощник по благотворительным делам. Приближался срок платежа за участок земли, граничащий с приютом, а вы, должно быть, знаете, что сплошь и рядом нотариусы изъявляют от имени своих клиентов желание, чтобы деньги были уплачены наличными. Я послал в банк за деньгами и деньги получил один из моих секретарей. Ему приказано было вручить их одному из служащих Лассара, который должен был явиться за деньгами. Мне нечего говорить вам, за деньгами действительно явились. Тот, кто замыслил этот план, выполнил его необыкновенно тонко. Было известно, что я вчера выступаю с речью в парламенте, было известно также и то, что у меня с недавних пор новый секретарь, не успевший лично познакомиться с рядом моих сотрудников и знакомых.

   В половине седьмого вечера прибыл посланец с письмом от Лассара и, получив деньги, исчез бесследно. Нам удалось лишь выяснить, что затем эти деньги были обменены на доллары. Разумеется, оба письма были подложными. Лассар не писал мне письма, равно как и не посылал требования о деньгах.

   - Кто-нибудь знал об этом? - спросил Ридер. Лорд выразительно кивнул головой и сказал:

   - Мой племянник! Два дня тому назад он явился просить меня, чтобы я одолжил ему некоторую сумму. От матери ему досталась небольшая рента, но ему, разумеется, ее не хватает. Он не раз признавался мне, что возвращался из Экса без единого пенса. Как давно он находится в Лондоне, мне неизвестно, но, во всяком случае, он был у меня в кабинете, когда секретарь принес деньги. Я допустил оплошность и объяснил ему, почему мне приходится держать дома такую крупную сумму наличными и почему я лишен возможности одолжить ему просимую им тысячу фунтов.

   Ридер почесал подбородок.

   - А что мне следует сейчас сделать? - спросил он.

   - Вы должны разыскать его, - ответил лорд. - Прежде всего мне желательно получить обратно мои деньги, вы меня понимаете, Ридер? Вы должны ему сказать, что, если он не вернет мне денег...

   Ридер внимательно поглядел на каминный огонь.

   - Это звучит так, словно меня хотят принудить совершить противозаконное деяние, - заметил он почтительно. - Но мне ясно, что при столь исключительных обстоятельствах надлежит принять исключительные меры. Надо полагать, что чернобородый мужчина, явившийся, как вы сообщили, за деньгами, изменил свою внешность?

   - Разумеется, - раздраженно ответил лорд.

   - Мне не раз приходилось читать о подобных историях, - сказал, вздыхая, Ридер, - но я никогда не слышал, чтобы в жизни попадались подобные бородатые незнакомцы. Быть может, вы будете столь любезны и дадите мне адрес вашего племянника?

   Лорд Селлингтон достал из ящика письменного стола визитную карточку. Он уронил ее, но не счел нужным извиниться.

   - Джермен Меншион, - прочел Ридер адрес на карточке. - Я посмотрю, что можно предпринять в этом деле.

   Лорд Селлингтон проворчал что-то, что при некотором воображении могло быть истолковано, как прощальное напутствие. И Ридер удалился.

   Джермен Меншион было узким и высоким зданием. Счастливому случаю было угодно, чтобы Ридер застал Гарри Карлина дома. Гарри занимал скромную комнату.

   Войдя, Ридер увидел перед собой стоящего у окна стройного юношу, с тоской смотревшего на уличный поток.

   Увидев Ридера, он направился к нему, и сыщик заметил, что Гарри, несмотря на свою молодость, похож на Селлингтона. Сходство усиливалось и потому, что в Гарри была вложена семейная черта Селлингтонов - вспыльчивость и раздражительность.

   Дверь в соседнюю комнату была открыта, и Ридер, заглянув в нее мельком, разглядел старый чемодан, облепленный этикетками отелей различных стран.

   - Черт побери, что вам угодно от меня? - спросил Карлин, но Ридер уловил в этих резких и самонадеянных словах некоторое беспокойство.

   - Быть может, вы разрешите мне сесть? - заметил Ридер и, не дожидаясь приглашения, опустился на стул. Предварительно он внимательно осмотрел стул - слабые стороны мебели в пансионах были ему достаточно хорошо известны.

   Уверенный тон Ридера усилил смущение Гарри. И когда Ридер заговорил о цели своего прихода, молодой человек побледнел.

   - Неприятная тема для беседы, - заметил Ридер, бережно поправляя складку брюк, - а когда мне предстоит неприятная тема для беседы, я предпочитаю приступить к ней без лишних слов.

   И действительно, он настолько откровенно и ясно изложил причину своего появления, что Гарри чуть не свалился от ужаса и изумления со стула.

   - Что? - пролепетал он. - Неужели этот старый негодяй осмеливается... Я думал, что вы пришли ко мне из-за векселей...

   - Я полагаю, - строго заявил Ридер, - что если вы действительно хотели пошутить над вашим родственником, то ваша шутка зашла слишком далеко и вы перехватили через край. Лорд Селлингтон изъявил согласие на то, чтобы, в случае возвращения ему полученной суммы, делу не был бы дан ход и чтобы оно продолжало считаться только неуместной шуткой...

   - Но я вовсе не дотрагивался до его проклятых денег, - прохрипел юноша. - Я не нуждаюсь в его деньгах...

   - Это неправда, - спокойно заявил Ридер. - Вы очень нуждаетесь в деньгах. Вы покинули отель "Коитиненталь", не уплатив по счету. Вы должны нескольким лицам свыше шестисот фунтов. Во Франции отдан приказ о вашем аресте потому, что вы позволили себе выдать непокрытый чек. Честное слово, - и Ридер снова почесал подбородок, - я думаю, что на всем Джермен-стрит не найти еще одного господина, которому бы так же нужны были деньги, как вам.

   Карлин попытался что-то сказать, но Ридер, не обратив на него внимания, продолжал:

   - Я пробыл около часа в отделе личной регистрации Скотленд-Ярда и установил, что там ваша личность также известна. Вы покинули Лондон в очень спешном порядке для того, чтобы избежать... неприятностей. Мы знаем, что вы встречались с людьми, известными полиции... Вы были запутаны в мошенническую историю на бегах; помимо того, вы бросили свою молодую жену, оставив ее без средств к существованию, с маленьким ребенком на руках. Она вынуждена зарабатывать себе на жизнь службою в конторе. Я полагаю, что этого перечня будет достаточно.

   Карлин провел языком по пересохшим губам.

   - Это все? - спросил он, и голос его зазвучал беспомощно и жалко. Он тщетно пытался казаться самоуверенным и спокойным.

   Ридер кивнул головой.

   - Хорошо, я хочу быть откровенным с вами, - сказал Карлин, - я хочу быть честным по отношению к моей жене. До сих пор я не думал о ней, не заботился о ней, но у меня не было средств для этого. Этот старый скупердяй изнывал от избытка денег, а я... Я его единственный родственник, и что он сделал для меня? Он оставил все свои средства этим проклятым сиротским домам! Если действительно кому-нибудь удалось накрыть его на пять тысяч фунтов, то я очень рад. У меня никогда не хватило бы мужества на это, но я рад, что нашелся кто-то, который это сделал.

   Ридер не прерывал его, решив предоставить ему возможность наговориться вдосталь. Карлин, проговорив все, что считал нужным сказать, бессильно опустился в кресло.

   - Вот и расскажите ему все это, - прохрипел он, - расскажите ему.

   На обратном пути Ридер зашел в небольшую контору на Портленд-стрит, руководившую благотворительной деятельностью учреждений, находившихся под покровительством лорда Селлингтона.

   Лассар успел уже поговорить со своим патроном, потому что Ридер немедленно был принят.

   Не было ничего удивительного в том, что лорд Селлингтон остановил свой выбор на Артуре Лассаре в качестве своего помощника: Лассар был хорошо известен своей деятельностью в филантропических предприятиях.

   Это был широкоплечий господин с красным приветливым лицом и лысой головой. Он успешно противостоял всем натискам, каким приходится противостоять людям, занимающим его положение, и посещение Ридера также не отразилось на его настроении.

   - Я должен сказать, что наш общий приятель навестил меня под незначительным предлогом, и я никак не могу освободиться от впечатления, что этот визит был вызван какими-то иными причинами. Я предполагаю, что он явился для того, чтобы раздобыть бланк с моим штампом. Действительно, я оставил его на несколько минут одного и у него была возможность, при желании, взять несколько моих бланков.

   - Под каким предлогом он явился к вам?

   - Он явился просить одолжить ему деньги. Сперва он был вежлив и просил меня воздействовать на его дядю, потом стал резок и начал обвинять меня в том, что я намереваюсь ограбить его и забрать все состояние на мои "проклятые" благотворительные начинания.

   И он улыбнулся. Но затем, овладев собою, снова стал серьезен.

   - Мне не совсем ясно, что произошло, но, по-видимому, Карлин нанес своему дяде какой-то ущерб, потому что он питает к нему отчаянный страх.

   - Вы предполагаете, что Карлин воспользовался вашим именем и обманным образом выманил у дяди деньги?

   Лассар воздел руки к небу.

   - Разве есть еще кто-нибудь, на кого могло бы пасть подозрение?

   Ридер вынул письмо из кармана и прочел его вторично.

   - Я только что позвонил по телефону лорду Селлингтону, - сказал после длительного молчания Лассар. - Он ожидает результатов вашей миссии и собирается, в том случае если вам не удастся заставить молодого человека признаться в содеянном, еще сегодня повидать своего племянника и переговорить с ним в последний раз. Я лично с трудом могу поверить, что мистер Карлин оказался способным на столь бесчестный поступок, хотя все обстоятельства и говорят против него. Вы его видели, мистер Ридер?

   - Да, - коротко ответил Ридер, - я его видел.

   Артур Лассар испытующе уставился на Ридера, пытаясь прочесть на его лице что-либо о результатах посещения Карлина, но лицо Ридера оставалось по-прежнему безучастным.

   Он пожал руку своего собеседника и удалился. Краткая беседа с лордом Селлингтоном принесла мало приятного.

   - Я и не предполагал, что Гарри сознается, - сказал лорд. - Для того, чтобы Гарри сознался, нужен человек, способный нагнать на него страху, и, черт меня побери, если я этого не добьюсь. Я повидаю его сегодня же, - сказал он и закашлялся. Выпив лекарство против кашля, он продолжал: - Я повидаю его еще сегодня же, и я ему скажу, что собираюсь предпринять! До сего времени я считался с тем, что он мой родственник и наследник титула, но теперь со всем этим покончено! Все до последнего пенса я завещаю на благотворительные цели! Я полагаю, что могу надеяться прожить еще двадцать лет, но все до последнего пенса...

   Он замолчал. Лорд Селлингтон никогда не умел скрывать своих чувств, а Ридер был большим знатоком людей и сразу понял, что в нем происходила сильная внутренняя борьба.

   - Быть может, я и был несправедлив по отношению к нему, - сказал он. - Впрочем, мы увидим. - И движением руки он предложил сыщику удалиться.

   Ридер последовал его указанию без особой охоты, потому что собирался о многом еще рассказать лорду.

   Особенностью Ридера было в затруднительных случаях уединяться в своем старом кабинете на Броклей-Род.

   Он просидел там за письменным столом два часа, беспрерывно разговаривая по телефону.

   К восьми часам вечера он закончил переговоры, написал письмо и отослал его с рассыльным.

   То, что произошло в этот вечер, легче всего установить при помощи свидетельских показаний.

   Лорд Селлингтон после посещения Ридера отправился из министерства к себе домой, намереваясь переговорить со своим секретарем, затем побеседовать и с племянником.

   На телефонный звонок в отель мистера Карлина последовал ответ, что его нет дома.

   До девяти часов вечера лорд в обществе Лассара занимался благотворительными делами. Он работал в маленьком кабинете, расположенном рядом со спальней.

   Примерно в четверть десятого прибыл Карлин, и дворецкий отвел его наверх.

   Дворецкий в своих показаниях сообщил, что он слышал взволнованные голоса. Часы пробили половину десятого, и Гарри Карлин покинул дом лорда Селлингтона, а вскоре за этим лорд вызвал своего слугу и сообщил ему, что собирается лечь спать.

   На следующее утро слуга, по обыкновению, вошел в половине восьмого в спальню лорда с утренним чаем.

   Лорд Селлингтон лежал распростертым на полу, лицом вниз - он был мертв, и смерть, по-видимому, наступила несколько часов тому назад.

   Никаких внешних следов насилия на лорде обнаружено не было, и первое впечатление создалось такое, что лорд, находившийся в преклонном возрасте, неожиданно скончался от удара.

   Но целый ряд обстоятельств свидетельствовал о том, что произошло нечто необычное.

   Маленький несгораемый шкаф лорда, находившийся в его спальне, был отперт, на полу валялись в беспорядке бумаги, а в камине лежал ряд бумаг, частично ставших добычею огня.

   Слуга тут же уведомил полицию и врача, и с того момента дальнейшее ведение дела ушло от Ридера.

   - Я боюсь, что налицо убийство, - печально покачивая головой, доложил Ридер своему шефу.

   - Государственная лаборатория не сомневается в том, что налицо отравление аконитом. Одна из бумаг, найденных в камине, оказалась завещанием, по которому все имущество покойного лорда должно отойти благотворительным учреждениям.

   Он замолчал.

   - И что же? - спросил шеф. - Что это значит?

   Ридер кашлянул.

   - Это значит, что лорд Селлингтон умер без завещания, если не найдется другого завещания вместо сожженного. И в этом случае все его состояние должно перейти к наследнику титула...

   - Гарри Карлину? - спросил прокурор. Ридер кивнул головой.

   - В камине оказались сожженными еще и другие бумаги. Так, там оказались сожженными четыре узких полоски бумаги - квитанции или вексельные бланки, сколотые булавкою. К сожалению, нам не удалось разобрать детальнее, что они собою представляли, - закончил он со вздохом.

   - Вы ничего не упомянули о письме, которое было вручено лорду после того, как он удалился в спальню.

   Ридер задумчиво погладил подбородок.

   - Нет, сэр, - ответил он.

   - Это письмо было найдено?

   - Я не знаю, - ответил Ридер, - мне кажется, что нет.

   - Быть может, это письмо могло бы нам разъяснить, как произошло убийство?

   - Возможно, - смущенно ответил Ридер.

   - Я прошу извинить меня, но меня ожидает инспектор Сальтер.

   И с этими словами он покинул кабинет прокурора, прежде чем его шеф успел сказать что-либо.

   Инспектор Сальтер нетерпеливо ожидал Ридера в его кабинете.

   Тут же, после появления Ридера, они вместе покинули здание. Автомобиль в несколько минут доставил их на Джермен-стрит. У дома их ожидало трое полицейских, и они, последовав за инспектором, вошли в дом.

   На лестнице Ридер осведомился:

   - Карлин вас знает?

   - Ему следовало бы познакомиться со мною, - мрачно улыбнувшись, ответил инспектор. - Я сделал все, что зависело от меня, чтобы накрыть его, прежде чем ему удалось ускользнуть от нас и удрать на континент.

   - Гм... Собственно говоря, мне жаль, что он знает вас...

   - Почему? - осведомился инспектор, остановившись на лестнице.

   - Потому что он видел, как мы подъехали на автомобиле. Я заметил его за занавеской...

   Он неожиданно оборвал фразу.

   Издали донесся заглушенный звук выстрела. Не прошло и нескольких секунд, как инспектор вбежал в квартиру, занимаемую Карлином.

   Одного взгляда на распростертую фигуру было достаточно - они пришли слишком поздно! Инспектор наклонился к мертвому.

   - Мне кажется, что это лишит правительство необходимости вести еще один процесс об убийстве, - сказал он.

   - Едва ли, - любезно ответил Ридер и разъяснил ему, что таилось за его словами.

   Через полчаса, когда мистер Артур Лассар покинул свою контору и вышел на улицу, к нему подошел сыщик и, положив руку на его плечо, сказал:

   - Вас зовут Эльтер. Я арестую вас по обвинению в убийстве.

  

   - Все дело обстояло очень просто, - сказал Ридер, обращаясь к своему шефу. - Я хорошо знал в свое время Эльтера, и особенно врезалось мне в память то, что он совершенно не был в состоянии написать слово "возможно" без ошибки. Я вспомнил об этой особенности нашего приятеля в то мгновение, когда лорд Селлингтон предъявил мне письмо, в котором говорилось о деньгах.

   Я не сомневаюсь в том, что Эльтер лично явился за пятью тысячами фунтов. В течение ряда лет он был неисправимым игроком и мне не стоило труда выяснить, что он задолжал множеству лиц весьма крупные суммы. Один из букмекеров пригрозил ему прокурором, и это вынудило его действовать.

   Приведи он свою угрозу в исполнение, другу обездоленных, Артуру Лассару, пришел бы конец. А средства он извлекал из своей якобы благотворительной, а на самом деле мошеннической деятельности.

   Приходится удивляться легковерию людей, желающих жертвовать на благотворительные цели и готовых довериться первому встречному мошеннику.

   Много лет тому назад благодаря мне Эльтеру было суждено получить семь лет тюремного заключения. Затем я потерял его из виду, пока он не написал письмо лорду.

   На его несчастье, в письме была такая фраза: "Я был бы счастлив, если бы вы сочли возмошным вручить деньги моему посланцу". По обыкновению своему, Эльтер написал "возможно" через "ш". Я побывал у него и проверил свое предположение. После этого я послал лорду Селлингтону письмо, которое было им получено ночью.

   Эльтер успел у него побывать вечером и переговорить обо всем. Я думаю, что лорд высказал предположение, что лишать полностью племянника наследства, даже если он и уличен в неблаговидных поступках, не совсем целесообразно. Эльтер почувствовал, что весь его план может рухнуть, - вместе с тем его обеспокоило мое появление. И поэтому он решил в тот же вечер покончить с лордом и незаметно подсыпал акониту в склянку с лекарством, стоявшую на ночном столике лорда.

   Сжег ли старик завещание до того, как почувствовал действие яда, или после, нам никогда не удастся выяснить... После того, как я установил, что Лассар не кто иной, как Эльтер я послал лорду письмо...

   - Так вот, значит, что было в письме, которое не удалось найти? - сказал прокурор. Ридер кивнул головой.

   - Очень возможно, что лорд сжег это письмо вместе с завещанием и четырьмя векселями Гарри, оказавшимися подложными. Быть может, Гарри уже знал о смерти своего дяди, но, увидев инспектора, подъехавшего к его дому, застрелился, предпочитая смерть новому обвинению.

   И Ридер печально улыбнулся.