Вейнберг Петр Исаевич - Трагедии Шекспира "Антоний и Клеопатра" и "Ричард Ii" в переводах Д. Л. Михаловского

          Which makes the silver rivers drown their shores,

         As if the world were all dissolved to tears;

         So high above his limits swells the rage

         Of Bolingbroke, covering your fearful land

         With hard bright steel, and hearts harder than steel.

         White-beards have arm'd their thin and hairless scalps

         Against thy majesty; boys with women's voices

         Strive to speak big, and clap their female joints

         In stiff unwiedly arms against thy crown..." и т. д.

  

   Г. Соколовский переводит:

  

         "Я рад, что вы готовы так покорно

         ;Идти на встречу горю. Если б мир

         Растаял весь в слезах и наводнил

         В ужасный бурный день собою реки,

         То и тогда стремительный поток

         Не превзошел бы ярость Болинброка.

         За ним во след идет, облекшись в сталь,

    ;     Весь твой народ с сердцами жестче стали;

         Седой старик, поднявшись через силу,

         Идет кой-как против тебя. Ребята

         Еще с некрепким голосом стремятся

         Грубее говорить и облекают

         Себя в тяжелый панцырь..."

  

   Один из самых лучших образцов того, как г. Соколовский иногда изменяет подлинник, может служить окончание 3-й сц. 5-го действия. Герцогиня Йоркская пришла просить короля помиловать ее сына; она преклонила пред ним колени, он просит ее встать, она возражает:

  

             ".......Nay, do not say "stand up";

         But "pardon" first, and afterwards "stand up".

         An if I were thy nurse, thy tongue to teach,

         "Pardon" should be the first word of thy speech.

         I never long'd to hear a word till now;

         Say "pardon", king., let pity teach thee how:

         The word is short, but not so short as sweet;

         No word like "pardon" for king's mouth so meet".

  

   Ее муж, герцог Йоркский, который напротив хочет, чтоб их сын был казнен, как изменник, обращается к королю со словами, в которых очевидно звучит иронический тон: "Speak it in french, king; say - pardonnez-moi" (т. е. в смысле извините - не могу).

   А герцогиня, на это замечание мужа, обращается к нему со словами:

  

         "Dost thou teach pardon pardon to destroy?

         Ah, my sour husband, my hard hearted lord,

         That sett'st the word itself against the word!

         Speak "pardon" as't is current in our land;

         The chopping French toe do not understand..."

  

   Ясно, что в этих речах центр тяжести заключается в "pardon" и "pardonez moi" и что тут (особенно два последних стиха) автор иронизирует ту французоманию, или, вернее, то распространение французского языка в Англии, которое было еще отдаленным последствием завоевания Англии Норманами. Между тем г. Соколовский отбрасывает всю эту, так сказать, историческую сторону стихов, - и в его переводе герцогиня ни о каком "pardon" не говорит, а говорит просто о прощении, герцог насмешливые слова подлинника передает так: "О, вымолви то слово: извинись, что не даешь прощенья!", а герцогиня в ответ на это, вместо замечания на счет французского языка и просьбы сказать "pardon" по-английски, говорит: "Мы шуток злых не можем понимать; скажи душой!" Но тут же мы читаем: "...Как он мог иметь жестокосердье - Учить тебя словами так играть?" - когда в переводе нет ровно никакой игры слов, когда даже слова: "dost thou teach pardon pardon to destroy?" заменены: "Воздержись так унижать святое милосердье!..."

   Перевод г. Михаловского свободен от подобных крупных упущений, он богат теми же крупными достоинствами, которые нашли мы в "Антоним и Клеопатре", но в общем, как сказано выше, менее удовлетворителен, чем перевод этой последней трагедии, и обличает, как мне кажется, некоторую поспешность, небрежность в работе, устранить последствия которой такому мастеру, как г. Михаловский, было бы весьма легко.

   Проявление этой поспешности я нахожу прежде всего в отсутствии - в большей части случаев - рифм там, где в подлиннике стихи рифмованные. На счет этого пункта вообще существуют у переводчиков и компетентных критиков два противоположных мнения. Одни, руководясь тем соображением, - и соображением справедливым, - что рифма у Шекспира весьма часто является совершенно случайно, без всякой внутренней поэтической потребности, находят ненужным соблюдение ее. Другие (и этого постоянно держатся все лучшие переводчики немецкие, как известно, вообще лучшие переводчики Шекспира, что происходит конечно и от сходства языков английского и немецкого) - другие, считая необходимым условием хорошего перевода близость к переводу во всех отношениях, строго соблюдают рифму во всех тех местах, где ее употребляет автор. Мне кажется, что правы последние, хотя и мне кидается в глаза совершенно случайное рифмование стихов у Шекспира, лучше всего доказываемое тем, что многие стихи в его пьесах, имеющие вполне прозаический, повседневный характер и смысл, рифмованы, а многие такие, которые сами по себе полны глубокой поэзии, проникнуты в высокой степени драматическим или лирическим элементом, остаются стихами белыми. Если бы г. Михаловский отбрасывал рифмы по вышеупомянутому убеждению в бесполезности соблюдения этой особенности, то с ним можно было бы спорить, но нельзя было бы его осуждать, так как этот вопрос все-таки остается открытым, и, как уже замечено выше, такого же мнения держатся иные, вполне компетентные в таком деле лица. Но г. Михаловский в настоящем случае, т. е. при переводе "Ричарда II", действует очевидно не на основании какой-нибудь теории, а тоже совсем случайно, как ему вздумается, ибо одни стихи у него рифмованы, другие, такого же свойства по их внутреннему смыслу и характеру - белые; иногда случается и так, что в одном в том же монологе, тираде и т. п., которые в подлиннике написаны рифмами с начала до конца, в переводе стихи вдут то с рифмами, то без них. Как пример этой последней особенности, можно привести конец 1-й сцены 4-го действия, где, в противоположность подлиннику, в котором все в этом месте рифмовано, начало (от стиха "Явилася, вся красотой сияя" до "Да, в рукой, и сердцем разлучиться") с рифмами, далее (от стиха "Сошлите вы со мной и короля" до "Чтобы разбить его теперь, когда....") рифм нет, а последние четыре снова срифмованы. - В 1-й сцене 3-го действия рифмованное место подлинника от стиха короля: "Why at oar justice seem'st thou, then, to lour?" до слов маршала: "As far as land will let me, by your side" - переведено белыми стихами, но в средине вдруг попадают - две рифмы: "Как ни было то мне прискорбно, больно - Свободу, вред мне нанести невольно". - В 3-й сц. 5-го д. г. Михаловский, согласно с подлинником, начинает рифмовать стихи от слов герцогини: "О, выслушай, дверь отвори сейчас", но вдруг, со стиха "Я против них склоню мои колени" прекращает рифмование до конца сцены. Тоже и в окончании 5-й сц. 5-го действия, где два стиха рифмованные, за ними шесть белых, и потом опять два рифмованных. - Совершенное отсутствие рифмы нахожу, между прочим, в 8 последних стихах монолога Болинброка: "Начну с того" (стр. 70),- в части 1-й сц. 1-го действия от слов "Брось, Норфольк, мы тебе повелеваем" до "Туда, где срам живет: в лице Маубрэя!" (стр. 71-72), - и в нескольких других отдельных стихах. - Здесь же считаю нужным указать и на встречающееся иногда у переводчика, но почти нигде не употребляемое Шекспиром, чередование рифм мужских и женских. Например: "О, пусть никто напрасных слез не льет - Когда меня пронзит копье Маубрэя. - Как сокола за птицею полет - Уверен мой полет против злодея" (стр. 74). Или: "И так, для света родины моей - Я принужден закрыть отныне очи - И жить среди торжественных теней - Томительной и бесконечной ночи!" - (стр. 75). Или: "Ну, Йорк, настал теперь и твой черед: - Печальна смерть, но с ней - конец печали;- Пусть Гант у нас, как перезревший плод, - Но мы еще пока не умирали..." (стр. 80).- И друг.- Что г. Михаловский, поступая таким образом с рифмами и не действуя в этом случае в силу теории, вместе с тем и не находился в зависимости от трудности дела, доказывается тем, что в других местах перевода он обращается с рифмами совершенно свободно и в этом отношении преодолевает даже значительные трудности, умея соединить соблюдение рифмы с изяществом стиха и близостью к подлиннику; примеры этого - приложении к настоящему отчету. - Следовательно, повторяю, если считать такое отношение к рифмам подлинника погрешностью против этого последнего, то причина здесь, как я думаю на основании вышесказанного, заключается только в большей или меньшей поспешности работы.

   Признавая перевод "Ричарда II" менее удовлетворительным, чем перевод "Антония и Клеопатры", я имею в виду и несколько большее, сравнительно с последним, присутствие здесь недостатков тех категорий, которые указаны вышс в разборе "Антония и Клеопатры".

   Во 1-х, неверности. В 1-й сцене 1-го действия Норфольк говорит королю: "Each day still better other's happiness; - Until the heavens, envying earth's good hap - Add an immortal title to your crown!". Г. Михаловский в переводе этях стихов заменяет "Until" словом "Пусть" ("Пусть небеса, завидуя земле - Бессмертием украсят ваш венец!") и чрез это изменяет смысл, так как в подлиннике речь идет именно о смерти,- не говоря уже о том, что слово "пусть" выражает как бы пожелание Норфолька, чтобы король умер и тем стяжал себе бессмертие.- На стран. 72 слова "цветущий дуб" почему-то заменили "one flourishing branch". - В самом начале 2-й сцены 2-го действ. королева, на просьбу Бёши не предаваться унынию, как она то обещала королю, возражает: "Да, чтоб его не огорчать; но все же - Я не могу избавиться от грусти;- Причин ее не знаю, кроме той, Что я теперь в разлуке с милым мужем". А в подлиннике читаем: "To please the King, I did (т. е. обещала); to please myself - I cannot do it; yet I know no cause - Why I should welcome such a guest as grief - Save bidding farewell to so sweet a guest - As my sweet Richard". - В 5-й сцене 4-го д. Ричард уподобляет свою корону "a deep well. - That owes two buckets, filling one another;- The emptier ever dancing in the air,- The other down, unseen, and full of water". У г. Михаловского эти два ведра изображены так: "Пустое завсегда - Стремится вверх, а полное водою - Незримо все вниз спускается", - т. е. и переведено неправильно, и неверно само по себе. - В начале 5-й сц. последнего действия слова короля: "Though tending to content flatter themselves - That they are not the first of fortune's slaves - Nor shall not be the lost" - г. Михаловский переводит: "Те мысли, что желают примирить - Меня с судьбой, стараются утешить - Тем, что я здесь не первый раб ее,- А также, что не буду и последним..."

   Во 2-х, пропуски. В речи герцогини во 2-й сц. 1-го д. ("Why, then, I will") остался непереведенным стих: "A caitiff recreant to my cousin Hereford!" - В монологе Норфолька "Какой бы мне теперь ни выпал жребий" (стр. 74) опущены последние слова: "Truth hath a quiet breast". - В делаемой Гаунтом (1я сц. 2го д.) характеристике Англии одно определение "This fortress built by Nature for herself - Against infection and the hand of war" переведено одним словом "природная твердыня", а другое - "this little world" совсем опущено, тогда как именно в этом монологе, очевидно, тенденциозного характера, не должно быть ни малейшего пропуска. - В словах Норфолька о короле (стр. 81): "Растрачены все деньги не для войн" опущен последний стих: "More hath he spent in peace than they in wars". - В монологе герцога Йоркского "Tut, tut! Grace me no grace" пропущены слова "That young Mars of men". - В приказании, которое Болинброк - в 3-й сцене 3-го действия - отдает Нортемберленду на счет осады замка, остались непереведенными очень образные слова "his (замка) ruined ears", хотя тут же "ребра" этого заика (ribs) в перевод вошли. - И несколько других пропусков в таком же роде. - Сюда же должно отвести и опущение эпитетов, встречающееся чаще, чем в переводе "Антония и Клеопатры".

   Отметим в 3-х присутствие нескольких сокращений и изменений с одной стороны, и двух-трех добавлений - с другой. В числе первых укажу для примера: "Giving reins and spurs" превращено в "Волю дать" (стр. 70); - вместо "butchers of his life" поставлено просто "его убийц" (стр. 72); - приговор короля Норфольку: "The hopeless word of "never to return" breathe I against thee" выражен так: "В решении, постигнувшем тебя, надежды нет" (стр. 75);-"eye of heaven", которое "visits" землю, заменено "светящим солнцем" (стр. 77), точно также, как "волны" заменили "the envious siege of watery Neptune" (стр. 79); - слова "Сгоняя ваш румянец" (стр. 80) поставлены вместо: "chasing the royal blood from his native residence"; - слова Болинброка: "This and much more, much more than twice all this, condemns you to the death" переведены: "Вот часть того, что предает вас смерти" (стр. 87); образное выражение "Their thundering shock at meeting tears the cloudy cheeks of heaven" передано "Удар громовый, при встрече их, внезапно разорвет небесный свод, покрытый облаками" (стр. 91). - "Я с головы снимаю мой венец" говорит Ричард (стр. 98) вместо "this heavy weight" Слова его же: "Would he (лошадь) not... break the neck of that proud man that did usurp his back" переведены кратко: "И не сломил он шеи седоку?" - И несколько других в таком же роде. - Что касается до добавлений к тексту или распространений его, то они замечены мною только в четырех местах: на стр. 82 к словам "слепящих слез" прибавлено отсутствующее в подлиннике "туманом";- тут же, в том же монологе, находим принадлежащее переводчику уподобление (хотя оно и идет сюда) "граненому хрусталю"; - на стр. 88, в монологе короля Ричарда лишний стих "в безумии восторга своего"; на стр. 90, в монологе его же, такой же лишний стих: "забвение о бренности своей..."

   В 4-х, есть погрешности относительно языка и стиха. Напр. на стран. 87: "...Сделали несчастным - Счастливого по роду своему - И по чертам характера монарха" (два родит. падежа, затемняющих смысл); - на стр. 95: "Язык... пренебрежет отречься"; - на стр. 70: "Вторично я тебе вбиваю в рот" (вместо - "в глотку"); на стр. 73: "Какой привет услышит он, за исключением (очень прозаично) стонов?"; - на стр. 99: "Соленая (слово, едва ли употребляемое) вода";- тут же: "сельчанин"; - на стр. 98: "Подайте мне корону. Вот, кузен, бери ее - не с этой стороны, а с той, - здесь я возьму" (тогда как в подлиннике совершенно просто: "on this side my hind, and on that side yours"); - на стр. 107: "И шпоры лишь вонзает Болинброк"; - стихи, оканчивающиеся неблагозвучно и неправильно: "вы слишком грустны, государыня" (стр. 82); - "найдем себе душеприкащиков" (стр. 89); - "что говорит его величество?" и "дозволит ли его величество?" (стр. 93); - "нарядного костюма для празднеств".

   Но и в "Ричарде II" недостатки перевода, в роде и с характером вышеуказанных - недостатки, которые, как и в переводе "Антония и Клеопатры", не существенно важны в отрицательном смысле, хотя - повторяем снова - здесь они более нарушают гармонию целого, чем в первой из разобранных нами работ, - все они с избытком покрываются достоинствами перевода, определять которые значило бы повторять то, что говорилось о достоинствах перевода "Антония и Клеопатры". Приводя в приложении несколько примеров и близости к подлиннику, и сохранения при этом условий художественности и поэтичности, сделаю здесь перечень тех мест, которые особенно дают этому труду право на серьезное и беспристрастное одобрение: Окончание 3-й сц. 4-го действ. от слов: "Все местности, где только светит солнце" до "Когда из ран исхода нет у ней"; - в 4-й сц. того же действия монолог Ричарда: "Кузен, он наш кузен, но сомневаюсь"; - во 2-й сц. 3-го действия монолог его же: "Ужели ты не знаешь, малодушный?" и Скрупа: "Я рад, что вы готовы, государь"; тут же и тирада Ричарда: "О, гадины, мерзавцы, негодяи!" и его слова: "Усядемся и грустные сказанья" - до конца этой речи; - в 3-й сц. этого же действия обращение Болинброка к Нортемберленду: "Нортемберленд, идите к ребрам замка"; тут же весь монолог Ричарда: "Что ж королю осталось? покориться?"; - в д. 4-м, 1-я сц. тирада Омерля: "Принцы и лорды, что я должен отвечать презренному?"; - тут же монолог Ричарда: "Увы, зачем я призван к королю?"; - заключительные слова трагедии, начиная от слов Экстона: "Я приношу твой погребенный страх"; и друг.- Заслуживает также внимания уменье переводчика справиться с теми местами, где в подлиннике игра слов или что-нибудь в этом роде. Напр. в 1-й сц. 2го д. монолог Гаунта, где автор играет словом "Gaunt" как собственным именем, и словом, означающим "сухопарый, высохший", г. Михаловский передает так: Ричард спрашивает Гаунта: "Ну, как живешь, как можешь старый Ганть?" А тот отвечает:

  

         "Как мне к лицу подходит это имя!

         Да, Гант - сухарь, от старости засохший!

         Во мне печаль держала скучный пост -

         Кто не худел от долгого пощенья?

         Я бодрствовал за спящую отчизну -

         Бессонница кого не изнурит?

         А изннуренье сушит человека.

         . . . . . . . . . . . . . . . .

         Да, я так сух, что годен для могилы,

         Сух, как сама могила, где лежат

         В ее пустой утробе только кости".

  

   Удачно переведено вышеупомянутое место, где "pardon" и "pardonnez-moi", хотя напрасно слово "pardon" заменено русским "прощенье", тогда как "pardonnez-moi" и все последующее (о французском языке) сохранено.

   Считаю все вышесказанное достаточным, чтобы показать, что оба перевода г. Михаловского, особенно "Антония и Клеопатры", составляют капитальное приобретение в вашей переводной поэзии вообще, а относительно Шекспира, в частности, являются таким трудом, который, при исправлении указанных нами легких недостатков, должен быть признан безукоризненным в художественном отношении. На этом основании, и принимая притом во внимание всю долговременную деятельность на этом поприще (в начале настоящего отчета охарактеризованную) г. Михаловского, я считал бы совершенно справедливым присудить ему половинную Пушкинскую премию.

  

  

  

   Подлинник.

         Antony. Hark! the land bids me tread no more upon't, -

         It is asham'd to bear me! - Friends, come hither:

         I am so lated in the world, that I

         Have lost my way for ever: - Гѵе a ship

         Laden with gold; take that, divide it; fly,

         And make your peace with Caesar.

         All.                     Fly! Not we.

         Antony. I've fled myself; and have instructed cowards

         To ron and show their shoulders. - Friends, be gone;

         I have myself resolv'd upon a course

         Which has no need of you; be gone:

         My treasure's in the harbour, take it. - O,

         I follow'd that I blush to look upon:

         My very hairs do mutiny; for the white

         Reprove the brown for rashness, and they them

         For fear and doting. - Friends, be gone: you shall

         Have letters from me to some friends that will

         Sweep your way for you. Pray you, look not sad,

         Nor make replies of loathness: take the hint

         Which my despair proclaims; let that be left

         Which leaves itself: to the sea-side straight way:

         I will possess you of that ship and treasure.

         Leave me, I pray, a little: pray you now: -

         Kay, do so; for, indeed, I've lost command,

         Therefore I pray you...

  

   Перевод.

         Антоний. Вы слышите, земля мне запрещает

         Ходить по ней: носить меня ей стыдно.

         Друзья мои, на этом свете я

         Так запоздал, что потерял дорогу,

         И навсегда. Есть у меня корабль,

         Весь золотом наполненный: возьмите

         Его себе, богатством поделитесь

         И к Цезарю бегите,

         Все.                 Мы? О, нет!

         Ант. Я сам бежал и трусов научил

         Я способу показывать затылок.

         Друзья мои, уйдите; я решился

         Идти путем, где вы не нужны мне.

         Моя казна - там, в гавани; возьмите....

         Как сильно я увлекся тем, на что

         Теперь взглянуть не в силах, не краснея!

         Все волосы на голове моей

         Возмущены; седые нападают

         На темные, за безрассудство их,

         А черные - на седину, за трусость.

         Бегите ж от меня; я дам вам письма

         К моим друзьям; они проложат путь вам.

         Я вас прошу: не будьте так печальны,

         Не спорьте и примите вы совет,

         Что вам мое отчаянье диктует.

         Оставьте то, что бросило себя;

         Отправимся на пристань, передам я

         Вам тот корабль с сокровищем моим.

         Теперь меня оставить на минуту

         Прошу я вас, да, именно прошу:

         Повелевать- уж я лишился права.

  

  

   Подлинник.

         Antony.           .......All is lost.

         This foul Egyptian hath betraj'ed me;

         My fleet hath yielded to the foe; and yonder

         They cast their caps up, and carouse together

         Like friends long lost. - Triple-turn'd whore'tis thoa

         Hast sold me to this novice; and my heart

         Makes only wars on thee. - Bid them all fly;

         For when I am reveng'd upon my charm,

         I have done all: - bid them all fly; be gone. -

         О, sun, thy uprise shall I see no more;

         Fortune and Antony part here; even here

         Do we shake bands. - All come to this?- The hearts

         That spaniePd me at heels, to whom I gave

         Their wishes, do discandy, melt their sweets

         On blossoming Caesar; and this pine is bark'd,

         That overtopp'd them all. Betray'd I am:

         0, this false soul of Egypt! this grave charm -

         Whose eye beck'd forth my wars, and call'd them home;

         Whose bosom was my crownet, my chief end -

         Like a right gipsy, hath, at fast and loose,

         - BeguiPd me to the very heart of loss. -

         What, Eros, Eros!...

  

   Перевод.

                   ...............Пропало все! Меня

         Проклятая египтянка сгубила.

         Мой флот сдался, побратался с врагом.

         Там вверх они теперь бросают шапки

         И вместе пьют, как старые друзья,

         Что уж давно друг с другом не видались.

         Трекратная блудница! Это ты,

         Ты продала меня молокососу, -

         И злобствую я только на тебя.

         (Сквару). Вели им всем бежать. Иди. - О, солнце,

         Мне не видать восхода твоего!

         Фортуна и Антоний расстаются, -

         Как раз вот здесь прощаются они.

         И все дошло до этого? Сердца,

         Что ластились ко мне, как собачонки,

         Которых я желанья исполнял-

         Растаяли и изливают сладость

         На Цезаря цветущего; сосна,

         Которая над всеми возносилась

         Вершиною, ободрана. Я предан.

         О, лживая египетская тварь!

         Зловредная волшебница, что взглядом

         Мои войска могла послать в поход,

         Иль отозвать обратно; ты, чья грудь

         Была моим венцом и главной целью -

         Как истая цыганка обманула

         И провела меня до самой бездны

         Погибели... Эй, Эрос, Эрос, Эрос!...

  

  

   Подлинник.

         Gleop. His legs bestrid the ocean; bis rear'd arm

         Crested the woldd; his voice was propertied

         As all the tuned spheres, and that to friends;

         But when he meant to quail and shake the orb,

         He was as rattling thunder. For his bounty,

         There was no winter in't; an autumn't was

         That grew the more by reaping; his delights

         Were delphin-like: they show'd his back above

         The element they liv'd in: in his livery

         Walk'd crowns and crownets; realms and islands were

         As plates dropp'd from bis pocket.

  

   Перевод.

             ..................Он ногою

         Перешагнул чрез океан; рукою,

         Вверх поднятой, увенчивал он мир,

         А в голосе его соединялась

         Вся музыка небесных сфер, когда

         К своим друзьям он с речью обращался;

         Когда же он желал поколебать

         Вселенную, тогда, подобно грому,

         Он грохотал. Он в щедрости своей

         Не знал зимы; всегда была в ней осень

         Обильная: чем больше жали в ней,

         Тем более там жатва возрастала.

         Среди утех, он как дельфин, всплывал

         Всегда наверх, играя той стихией,

         В которой жил. Слугами он имел

         Властителей в венцах больших и малых,

         И из его кармана острова

         И царства, как монета, рассыпались.

  

  

   Подлинник.

         Cleop. Give me my robe, put on my crown; I have

         Immortal longings in me; now no more

         The juice of Egypt's grape shall moist this lip:

         Yare, yare, good Iras; quick. - Me thinks, I hear

         Antony call; I see him rouse himself

         To praise my noble act; I hear him mock

         .The luck of Caesar, which the gods give men

         Texcuse their after wrath. Husband, I come.

         Now to that name my courage prove my title!

         I'm fire and air; my other elements

         I give to baser life... So, - have you done?

         Come then, and take the last warmth of my lips.

         Farewell, kind Charmian. Iras, long farewell.

         Have I the aspic in my lips? Dost fall?

         If thou and nature can so gently part,

     &nbs