Главная » Книги

Кантемир Антиох Дмитриевич - Ф. Я. Прийма. Антиох Дмитриевич Кантемир

Кантемир Антиох Дмитриевич - Ф. Я. Прийма. Антиох Дмитриевич Кантемир


1 2 3


Ф. Я. Прийма

Антиох Дмитриевич Кантемир

  
   А. Д. Кантемир. Собрание стихотворений
   Вступительная статья Ф. Я. Приймы
   Подготовка текста и примечания З. И. Гершковича
   Библиотека поэта. Второе издание. Л., "Советский писатель", 1956
   Оригинал здесь - http://www.rvb.ru
  
   Освобождение русской культуры от опеки и вмешательства церкви было одним из важнейших результатов преобразовательской деятельности Петра I. В начале XVIII века в русской литературе одно за другим начали появляться имена писателей, ни принадлежностью, ни образом своих мыслей не связанных с духовным сословием или авторитетом церкви. Этот перечень открывается именем Антиоха Дмитриевича Кантемира, литературная деятельность которого по ее целеустремленности и общественному значению может быть смело названа подвигом.
   Антиох Кантемир выступил убежденным сторонником и защитником того строя государственной жизни, который был создан преобразованиями Петра I, выводившими страну из вековой отсталости и носившими, при всей их социальной ограниченности, глубоко прогрессивный характер. Общественно-политическое сознание А. Кантемира, чутко отзывавшееся на противоречия жизни, отразило в себе лучшие приобретения общественной и политической мысли XVIII века.
   А. Д. Кантемир жил в эпоху, когда только закладывались первые основы современного русского литературного языка; его сатиры написаны по доживавшей уже в то время свой век силлабической системе стихосложения, и тем не менее имя Кантемира, выражаясь словами Белинского, "уже пережило много эфемерных знаменитостей, и классических и романтических, и еще переживет их многие тысячи", так как Кантемир "первый на Руси свел поэзию с жизнью". {В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. 8. М., 1955, стр. 614 и 624.}
   Антиох Кантемир родился 10 сентября 1708 года в семье князя Дмитрия Константиновича Кантемира (1663-1723), принадлежавшего к среде высшей молдавской знати: еще в конце XVII века дед Антиоха, Константин Кантемир, получил от турецкого султана в управление Молдавию с титулом господаря.
   Сын Константина, Дмитрий Кантемир, отец писателя, провел свою юность и молодые годы в Константинополе в качестве заложника; там же получил он и блестящее для своего времени образование: владел многими европейскими и восточными языками, обладал незаурядными познаниями в философии, математике, архитектуре и музыке, имел склонность к научным занятиям и оставил после себя ряд ученых трудов на латинском, молдавском (румынском) и русском языках.
   Взаимоотношения населения Молдавии с русским и украинским народами на протяжении столетий носили дружественный характер. Русские симпатии в Молдавии были чрезвычайно сильны не только в простом народе, но и в среде молдавского дворянства. Эти симпатии нашли свое отражение и в государственной деятельности князя Дмитрия Кантемира, получившего в 1710 году, вскоре после смерти своего отца, титул господаря Молдавии. Д. Кантемир, пользуясь начавшейся войной России с Турцией, стремился освободить свою страну от турецкого ига и, преследуя эту цель, вступил в тайные сношения с Петром I; в 1711 году в результате неудачного Прутского похода Д. Кантемир вместе со своей семьей, состоявшей из жены и шести детей, вынужден был навсегда переселиться в Россию.
   Первое время по переселении в Россию семья Кантемира жила в Харькове, а затем в курских и украинских поместьях, пожалованных Д. Кантемиру Петром I. В 1713 году старый князь переезжает с семьей в Москву.
   Из четырех сыновей Д. Кантемира младший, Антиох, отличался наибольшими стремлениями и способностями к образованию. Немаловажная роль в умственном развитии А. Д. Кантемира принадлежала наставникам его детских лет: Анастасию (Афанасию) Кондоиди и Ивану Ильинскому.
   Анастасий Кондоиди, несмотря на свой священнический сан, был человеком светского образа жизни и интересов. Он обучал детей Д. Кантемира древнегреческому, латинскому, итальянскому языкам и истории. В 1719 году по повелению Петра I Кондоиди был взят из семьи Кантемиров на службу в Духовную коллегию.
   Гораздо большее значение для умственного развития Антиоха Кантемира имел Иван Ильинский, получивший образование в Московской Славяно-греко-латинской академии. Он был хорошим латинистом, а также знатоком древнерусской письменности и языка. В "Опыте словаря о российских писателях" Н. И. Новикова сказано также, что Ильинский "писал много разного содержания стихов". Ильинский обучал юного А. Кантемира русскому языку и письменности. Биографы Антиоха Кантемира упоминают о том, что он проходил обучение в Заиконоспасском училище, оговариваясь при этом, что ни дата поступления, ни срок пребывания в нем А. Кантемира неизвестны. Систематическое обучение А. Кантемира в Московской Славяно-греко-латинской академии может быть поставлено под сомнение, однако близкие связи его с академией, ее наставниками и учащимися вполне реальны. Известно, например, что в 1718 году, в возрасте десяти лет, Антиох Кантемир публично выступал в названной академии с похвальным словом Димитрию Фессалоникийскому, которое было произнесено им на греческом языке. Своими связями с Московской академией Антиох Кантемир, вероятно, также был обязан Ивану Ильинскому.
   Московская жизнь в начале XVIII века была полна самых разительных контрастов и ярких красок, самых причудливых сочетаний отживающих форм жизни с новыми. В старой столице нередко можно было встретить всевозможных ревнителей долгополой старины. Впечатления московской жизни оставили неизгладимый след в сознании и творчестве А. Кантемира.
   В 1719 году по приглашению царя Д. Кантемир переселился в Петербург, и вслед за ним туда переезжает вскоре и вся его семья.
   Стремясь втянуть Кантемира-отца в государственную деятельность, Петр I давал ему всевозможные поручения, а в 1721 году назначил членом Сената. И в доме отца и за пределами дома молодой Антиох Кантемир становится невольным наблюдателем придворной жизни. Образы сановных лиц, фаворитов и временщиков, которые позднее появятся в сатирах Кантемира, были живыми впечатлениями его юношеских лет.
   В 1722 году Дмитрий Кантемир, большой знаток жизни и быта восточных народов и восточных языков, сопровождает Петра I в знаменитый Персидский поход. Вместе с Д. Кантемиром в этом походе принимал участие и 14-летний Антиох Кантемир.
   Отзвуки впечатлений, вынесенных из длившегося около года Персидского похода, можно найти в ряде произведений А. Кантемира (первая редакция III сатиры, написанный на французском языке и посвященный г-же д'Эгийон мадригал и др.).
   В августе 1723 года, на обратном пути из Персидского похода, скончался Д. Кантемир, и вскоре после этого вся его семья переселяется из Петербурга в Москву. В Москве и в подмосковном поместье отца Черные Грязи наездами живет в это время и Антиох Кантемир, уже составлявший планы иной, вполне самостоятельной жизни, отвечающей сложившемуся в его сознании идеалу. В прошении, написанном 25 мая 1724 года на имя Петра I, 16-летний Антиох Кантемир перечислял науки, к которым он "имел немалую охоту" (история древняя и новая, география, юриспруденция, дисциплины, относящиеся к "стату политическому", математические науки и живопись), и для изучения их просил отпустить его в "окрестные государства". В этом юношеском заявлении Антиоха Кантемира в полной мере отразилась твердость его характера, его непреодолимое стремление к образованию.
   В связи с осуществлением начальных мероприятий Петра I по организации Академии наук в Петербурге у Кантемира появляется, однако, возможность усовершенствовать свое образование и без выезда за границу. У петербургских академиков и проходит Антиох Кантемир в 1724-1725 годах недолговременный срок обучения. У профессора Бернулли берет он уроки математики, у Бильфингера - физики, у Байера - истории, у Хр. Гросса - нравственной философии.
   Еще до окончания своего обучения в Академии наук Антиох Кантемир поступает на военную службу, в лейб-гвардии Преображенский полк. В течение трех лет Кантемир служит в звании нижнего чина и только в 1728 году получает первый офицерский чин - поручика.
   К этому же периоду относится и начало литературной деятельности Антиоха Кантемира, которая первое время проходит под непосредственным руководством Ивана Ильинского. Первый печатный "трудок" Антиоха Кантемира "Симфония на Псалтырь", о котором в авторском предисловии сказано, что он "сочинился аки бы сам собой за частое в священных псалмопениях упражнение", представляет собою свод стихов из псалмов Давида, расположенных в азбучно-тематическом порядке. Написанная в 1726 и изданная в 1727 году "Симфония на Псалтырь" к поэтическому творчеству Кантемира имеет самое непосредственное отношение, так как для своего времени Псалтырь была не только "богодухновенной", но и поэтической книгой.
   "Симфония на Псалтырь" - первое печатное произведение А. Кантемира, но не первый литературный труд его вообще, что подтверждается авторизованной рукописью мало известного перевода Антиоха Кантемира под названием "Господина философа Константина Манассиса Синопсис историческая", датированного 1725 годом. {Государственная Публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина. Отдел рукописей. Q. IV. 25.} Хронику Манассии Кантемир переводил с латинского текста и только впоследствии, обратившись к греческому оригиналу, внес небольшие исправления в свой перевод. Язык этого перевода назван Кантемиром "славено-российским", и в переводе действительно господствуют морфологические и синтаксические нормы церковнославянского языка, чего нельзя сказать ни об одном из других произведений Кантемира. Вместе с тем даже и в этом переводе элементы просторечия, заимствования из иностранных языков и неологизмы представлены весьма широко, в особенности если учесть сделанные Кантемиром на полях рукописи переводы отдельных встречающихся в тексте славянизмов и иностранных слов. {Приводим для примера несколько таких пояснений, сделанных Л. Д. Кантемиром: сокровищехранитель - казначей, элефанты - слоны, рамо - плечо, фабула - скаска, тривун - народоначальник, прехождение - путешествие, зритель - тот, который смотрит, навта - мореплаватель, или матрос, виктория - победа, скудельник - гончар, тиран - мучитель.}
   В "Переводе некоего итальянского письма", сделанном А. Кантемиром только на один год позднее (1726), просторечие присутствует уже не в виде случайных элементов, а в качестве господствующей нормы, хотя язык и этого перевода был назван Кантемиром, по привычке, "славено-российским".
   Быстро совершившийся переход от церковнославянской лексики, морфологии и синтаксиса к просторечию, как норме литературной речи, который прослеживается в наиболее ранних произведениях А. Кантемира, отразил эволюцию не только его инди-иидуального языка и стиля, но также и развитие языкового сознания эпохи и становление русского литературного языка в целом.
   К 1726-1728 годам следует отнести работу А. Кантемира над не дошедшими до нас стихотворениями на любовную тему, о которых с чувством некоторого сожаления он писал потом во второй редакции IV сатиры.
   В этот период Антиох Кантемир проявляет усиленный интepeс к французской литературе, что подтверждается как названным выше "Переводом некоего итальянского письма", {Оригиналом этого перевода было следующее анонимное издание на французском языке: Lettre d'un Siliсien a un de ses amis. Contenant une agreable Critique de Paris et de Francois. Traduite de l'Italien. A. Chamberi, chez Pierre Maubal, Marchand Libraire prХs lа Place. 1714.} так и заметками Кантемира в его календаре 1728 года, из которых мы узнаем о знакомстве молодого писателя с французскими сатирическими журналами английского образца вроде "Le Mentor moderne", равно как и с творчеством Мольера ("Мизантроп") и комедиями Мариво. {Два томика издания "Le Spectateur francois" (nouvelle edition, vol. I-II), которые читал Кантемир в 1728 году, состояли исключительно из произведений Мариво. Там были напечатаны: L'avis de l'Imprimeur, L'indigent philosophe ou L' homme sans soucis, L'isle de la Raison ou Les petits hommes и др. комедии этого автора.}
   К этому же периоду следует отнести и работу А. Кантемира над переводом на русский язык четырех сатир Буало и написание оригинальных стихотворений "О жизни спокойной" и "На Зоила".
   Ранние переводы А. Кантемира и его любовная лирика были лишь подготовительным этапом в творчестве поэта, первой пробой сил, выработкой языка и стиля, манеры изложения, собственного способа видения мира.
   С 1729 года начинается период творческой зрелости поэта, когда он вполне сознательно сосредоточивает свое внимание почти исключительно на сатире:
  
   Одним словом, в сатирах хочу состарети,
   А не писать мне нельзя: не могу стерпети.
   (IV сатира, I ред.)
  
   Новый этап в литературной деятельности Антиоха Кантемира был подготовлен длительным и сложным развитием не только эстетического, но также и общественного сознания поэта. Знакомство Кантемира с главой "ученой дружины" Феофаном Прокоповичем сыграло в этом развитии далеко не последнюю роль.
   Расцвет проповеднической и публицистической деятельности Феофана Прокоповича, равно как и его служебной карьеры (от преподавателя риторики в Киево-Могилянской академии до должности первенствующего члена Синода) совпадает со второй половиной царствования Петра I. Как деятельный сподвижник царя по реформе русской церкви и, в частности, как автор "Духовного регламента", которым было упразднено патриаршество, Феофан Прокопович создал себе массу врагов в кругах цеплявшегося за старину духовенства и реакционного дворянства. Проявлявшаяся при жизни Петра I в скрытых формах, ненависть к автору "Духовного регламента" стала почти открытой в царствование Екатерины I и Петра II, когда в результате наступления политической реакции в церковной иерархии и в Синоде начали возвышаться Феофилакт Лопатинский, Георгий Дашков и другие лица, готовые свести с Феофаном свои старые счеты.
   При восшествии на престол Анны Иоанновны (1730), как глава "ученой дружины", Феофан принимал деятельное участие в борьбе против верховников, стремившихся ограничить самодержавную власть императрицы так называемыми "кондициями". Вместе с Феофаном в этой борьбе участвовал и молодой Антиох Кантемир. С воцарением Анны Иоанновны угроза опалы была отстранена от Феофана, но не уничтожена полностью. Многочисленные враги путем доносов и интриг продолжали выступать против Феофана до самой его смерти.
   Непримиримым противником старины выступал Феофан Прокопович и в своем литературном творчестве. Из литературно-художественных произведений Феофана известны: трагедо-комедия "Владимир", несколько "Разговоров", написанных в стиле "Диалогов" Лукиана, и множество од и мелких лирических стихотворений, написанных на русском, латинском и польском языках.
   Личное знакомство А. Кантемира с Феофаном относится, по-видимому, к началу 1730 года. Превосходное знание не только общих задач, стоявших перед "ученой дружиной", но также и тех сил и лиц, с которыми она боролась, Антиох Кантемир обнаружил уже в первой своей сатире. Выдвинутые молодым сатириком положения и их аргументация во многом повторяли доводы и аргументацию речей и проповедей Феофана.
   Первая сатира Кантемира, "На хулящих учение" ("К уму своему"), явилась произведением огромного политического звучания, так как она была направлена против невежества как определенной социальной и политической силы, а не абстрактного порока; против невежества "в шитом платье", выступающего против преобразований Петра I и просвещения, против учения Коперника и книгопечатания; невежества воинствующего и торжествующего; облеченного авторитетом государственной и церковной власти.
  
   Гордость, леность, богатство - мудрость одолело,
   Невежество знание уж местом посело;
   То под митрой гордится, в шитом платье ходит,
   Оно за красным сукном судит, полки водит.
   Наука ободрана, в лоскутах обшита,
   Из всех знатнейших домов с ругательством сбита.
  
   С особой силой и смелостью нападает Кантемир в своей первой сатире на представителей церковной реакции, так как последняя пыталась возглавить борьбу реакционных сил против преобразований Петра I.
   Вопреки предисловию к сатире, в котором автор пытался уверить читателя, что все в ней "в забаву написано" и что он, автор, "никого партикулярно себе не представлял", - первая сатира Кантемира была направлена против вполне определенных и "партикулярных" лиц, - это были враги дела Петра и "ученой дружины". "Характер епископа, - писал в одном из примечаний к сатире Кантемир, - хотя с неизвестного лица автором описан, однако много сходства имеет с Д***, который в наружных церемониях поставлял всю первосвященства должность". Высмеивая в сатире церковника, вся образованность которого ограничивается усвоением "Камня веры" Стефана Яворского, Кантемир недвусмысленно указывал на собственную идейную позицию - сторонника "ученой дружины". Созданным Кантемиром образам церковников соответствовали вполне реальные прототипы, и тем не менее это были образы-обобщения, они волновали умы, в них продолжали узнавать себя реакционные церковники новых поколений, когда имя Антиоха Кантемира стало достоянием истории и когда имена Георгия Дашкова и его соратников были преданы полному забвению.
   I сатира Кантемира сразу же после ее появления получила широкое распространение в списках. О напечатании ее в то время не могло быть и речи, настолько смелым и политически острым было ее содержание. Распространение сатиры Кантемира вызывало бешеную ярость церковников. Так, например, известно, что когда возвратившийся из-за границы В. К. Тредиаковский прочитал I сатиру Кантемира в небольшом кругу лиц, то за этим последовала пространная жалоба в Синод, написанная архимандритом Платоном Малиновским. {См. И. Чистович. Феофан Прокопович и его время. СПб., 1868, стр. 384.} Сложившаяся за молодым В. К. Тредиаковским репутация вольнодумца и безбожника во многом определялась, несомненно, его восторженным отношением к I сатире Кантемира. {См. A. Mалеин. Новые данные для биографии В. К. Тредиаковского. Сборник статей в честь акад. А. И. Соболевского. Л., 1928, стр. 430-432.}
   Русская сатира возникла задолго до А. Кантемира. Большое количество сатирических произведений было создано поэтическим творчеством русского народа. Широко была распространена она в письменности русского средневековья, в особенности в литературе демократического направления. Элементы сатиры, и в том числе сатирические образы монахов, можно найти и в сочинениях Симеона Полоцкого и Феофана Прокоповича. Сатира проникала даже и в церковную нравоучительную литературу.
   С сатирической традицией предшествовавшей русской литературы Антиох Кантемир был безусловно знаком, и она не могла не проявиться в его собственном творчестве. И вместе с тем в разработке названной традиции А. Кантемир выступил подлинным новатором. Новаторство Кантемира проявилось как в том, что он первый перенес на русскую почву возникший в античной литературе и оттуда усвоенный литературами Западной Европы жанр стихотворной сатиры как особого вида дидактической поэзии, так и в том, что, опираясь на опыт и традиции русской литературы, Кантемир поднял ее на новый уровень, сделал ее формой выражения передовых идей своего времени.
   II сатира Кантемира, "На зависть и гордость дворян злонравных", возникла приблизительно в начале 1730 года. Написанная в форме диалога между Аретофилосом, выразителем идей автора, и Дворянином, представлявшим взгляды стародворянской реакции, эта сатира, по признанию самого Кантемира, ставила целью "обличить тех дворян, которые, лишены будучи всякого благонравия, одним благородием хвастают, к тому же завидят всякому благополучию в людях, которые из подлости чрез труды свои происходят". "Табель о рангах" Петра I, ущемившая привилегии старинных боярских родов и открывавшая доступ в дворянскую среду для выходцев из других сословий, была основана на признании и утверждении права личной заслуги. Защитником права личной заслуги выступает во II сатире и Кантемир, однако содержание его сатиры не ограничивается только этим. С поразительной для его времени смелостью он возвышается над понятиями о генеалогической чести и критикует "благородство" происхождения с точки зрения просветительской теории "естественного права".
   Дворянин II сатиры Кантемира - это напудренный и разодетый столичный щеголь, потомок аристократического рода. Тонкий знаток придворного этикета и вместе с тем любитель картежной игры и заморских вин, пустой и высокомерный, он требует себе наград и почестей за древность своего рода, за иссохший пергамент, и котором исчислены заслуги его предков.
   В словах и в вопросах, которые ставит Аретофилос перед надменным дворянином, раскрывается внутренняя несостоятельность последнего.
  
   Победил ли сам враги? дал пользу народу?
   Устрашил ли действами Нептуна власть - воду?
   Сокровища ль царские тобой умноженны?
   Презрев покой, подъял ли сам труды военны?
  
   Аретофилос не отрицает полезности дворянского сословия вообще ("Не пустое дело есть знатная порода"), тем не менее он выступает убежденным поборником благородной идеи о внесословной ценности человека.
  
   Адам князей не родил, но едино чадо
   Его сад копал, другой пас по полям стадо.
  
   Кантемир предвидел то недовольство, которое должна была вызвать его сатира в кругах дворянства, предвидел и обращенный к нему вопрос о том, кто позволил ему выступать столь строгим судьей дворянства. "На последний же их вопрос, - отвечал в предисловии к сатире Кантемир, - кто меня судьею поставил, ответствую: что все, что я пишу, - пишу по должности гражданина, отбивая все то, что согражданам моим вредно быть может". До Кантемира в русской литературе никто не высказывал таких смелых суждений. Это и дало право Белинскому при анализе второй сатиры писателя заявить, что в ней были выражены "святые истины о человеческом достоинстве". {В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений, т. 8 М., 1955, стр. 624.}
   В событиях, связанных с восшествием на престол Анны Иоанновны в начале 1730 года, "ученая дружина" выступает как политическая организация. Предложенные новой самодержице от лица верховников "кондиции" были подписаны ею в Митаве, до приезда в Москву. Однако к моменту этого приезда в среде шляхетства образовалась довольно мощная оппозиция верховникам, возглавляемая кн. А. М. Черкасским. За спиною верховников стояла противодействовавшая петровским реформам старинная аристократическая знать, тогда как оппозиция представляла интересы нового дворянства.
   К этой оппозиции примкнула и "ученая дружина". От имени шляхетства А. Кантемир составлял прошение на имя императрицы. Прошение было покрыто многочисленными подписями шляхетства. Как поручик Преображенского полка А. Кантемир принимал деятельное участие в сборе подписей под прошением среди офицеров гвардии. 25 февраля 1730 года возглавляемое кн. А. М. Черкасским шляхетство явилось на заседание Верховного тайного совета, где составленная Л. Кантемиром челобитная была им уже прочитана императрице, после чего последняя предложенные ей верховниками "кондиции" "изволила" <...> издрать" и принять самодержавие.
   "Первым знаком признательности, - пишет О. Гуаско, - полученной кн. Кантемиром от императрицы, было пожалование тысячи крестьянских дворов. Она награждала этим подарком не только А. Кантемира лично, но также его двух братьев и сестру, которые обладали весьма незначительной частью наследства отца. Это проявление монаршей благосклонности напугало придворных и особенно кн. Голицына, тестя Константина, старшего брата Антиоха; кн. Голицын опасался, как бы последний не воспользовался милостью к нему императрицы, чтобы возвратить поместья, несправедливо от него отчужденные. {В 1729 году Константин Кантемир, пользуясь покровительством своего тестя кн. Д. М. Голицына, получил, вопреки завещанию кн. Д. К. Кантемира, почти все его наследство. - Ред.} Убедили императрицу отправить его к какому-либо иностранному двору в качестве посланника. Искавшая только повода для вознаграждения А. Кантемира, она поверила тому, что это предложение исходит из чистых побуждений. Однако крайняя молодость кн. Кантемира была причиной известной нерешительности с ее стороны". {О. Gоuasсо. Vie du Prince Antiochus Cantemir (Satyres du Prince Cantemir. Traduites du Russe en Francois, avec l'histoire de sa vie. A Londres, chez Jean Nourse. MDCCL), pp. XLI-XLIII.} Императрица окончательно согласилась с предложением отправить А. Кантемира в Лондон только после того, как оно получило решительную поддержку со стороны Бирона.
   Итак, в отличие от других лиц, участвовавших в возведении Анны Иоанновны на престол, Антиох Кантемир не получил от нового правительства никаких личных наград. На протяжении почти двух лет, прошедших с момента воцарения Анны Иоанновны, А. Кантемир продолжал оставаться в чине поручика, полученном им еще в царствование Петра II, в 1728 году. Относящееся к 1731 году притязание А. Кантемира получить пост президента Академии наук также осталось неудовлетворенным. Какие-то скрытые от глаз исследователей причины препятствовали А. Кантемиру занять то общественное и служебное положение, которое соответствовало бы его дарованиям и образованию. Причиной, порождавшей в придворных кругах подозрительное отношение к А. Кантемиру, могла быть его литературная деятельность. Это предположение подтверждается наступившим в 1731 году и продолжавшимся шесть лет перерывом в сатирическом творчестве писателя.
   В пользу этого предположения говорит также и свидетельство Н. И. Новикова, который в "Трутне" за 1769 год заявлял о том, что на Руси были сатирики и посильнее его, "но и тем рога обломали". {См. "Сатирические журналы Н. И. Новикова. Редакция, вступительная статья и комментарии П. Н. Беркова. М.-Л., 1951, стр. 71 и 527.}
   В последние два года своего пребывания в России (1730-1731), несмотря на личные неудачи, Антиох Кантемир с большим увлечением отдается научным занятиям и литературному творчеству.
   В 1730 году он закончил работу над переводом "Разговоров о множестве миров" Фонтенеля, представлявших собою популярное изложение гелиоцентрической системы Коперника.
   Рукопись перевода "Разговоров о множестве миров" Фонтенеля была сдана А. Кантемиром в Академию наук для напечатания в 1730 году. Однако только через 10 лет, в 1740 году, книга была издана. {О значении, которое приобрела эта книга в развитии русской научной и общественной мысли XVIII века, позволяет судить возбужденное в 1756 году против нее церковником М. П. Абрамовым дело, как против атеистической "богопротивной книжичищи", сеющей "сатанинское коварство". Тогда же решением Синода перевод Кантемира был конфискован. В 1761 году в результате наступившего после смерти императрицы Елизаветы Петровны ослабления церковной реакции книга Фонтенеля в переводе А. Кантемира была издана вторично, а в 1802 году последовало новое, третье ее издание.}
   Из поэтических произведений в течение 1730-1731 годов, не считая мелких стихотворений, А. Кантемиром были написаны: первая (и единственная) песнь поэмы "Петрида", а также III, IV и V сатиры.
   Особое место среди названных сатир принадлежит сатире IV ("К музе своей"); она посвящена изложению эстетической программы автора и содержит ряд автобиографических признаний. По простоте и естественности построения, по ясности языка и искренности тона - это одна из лучших сатир Кантемира. Сатира представляет собой своеобразный диалог между автором и его музой. Автор знакомит музу с рядом лиц, недовольных его сатирою: одно из них обвиняет сатирика в безбожии, другое строчит на него донос за поношение духовенства, третье готовится привлечь сатирика к судебной ответственности за то, что он своими стихами против пьянства якобы умаляет "кружальные доходы". Положение автора безвыходно:
  
   А лучше век не писать, чем писать сатиру,
   Яже ненавистна мя, творца, чинит миру.
  
   Однако попытка сатирика заняться сочинением од и эклог также не приводит к успеху, и за нею следует признание автора;
  
   Рифмы не могу прибрать, как хвалить желаю;
   Сколько ногти ни грызу и тру лоб вспотелый,
   С трудом стишка два сплету, да и те неспелы...
  
   В результате автор приходит к решению, что сатира - его призвание и что он будет продолжать писать сатиры, какими бы неприятностями это ему ни угрожало.
  
   Хоть муза моя всем сплошь имать досаждати,
   Богат, нищ, весел, скорбен - буду стихи ткати.
  
   Автора приводит к такому решению не столько его природная склонность к комическому, сколько его твердое убеждение в том, что искусство должно изображать действительные, а не вымышленные события. Он отказывается писать эклогу, посвященную Ирисе, потому что Ирисы нет в жизни:
  
   И не смешон ли б я был, коль, любви не зная,
   Хотел бы по Ирисе казаться здыхая,
   А Ирис вымышленна - не видывал сроду;
   Однак по ней то гореть, то топиться в воду,
   И всечасно сказывать, что вот умираю,
   Хоть сплю, ем сильно и в день ведро выпиваю.
  
   Требуя от литературы сближения с жизнью в смысле правдоподобия литературных произведений, сатирик выдвигал вместе с тем требование правдивости, выражения в литературе нравственной истины, социальной справедливости, понимаемых в духе просветительской идеологии XVIII века.
  
   Не могу никак хвалить, что хулы достойно, -
   Всякому имя даю, какое пристойно;
   Не то в устах, что в сердце, иметь я не знаю:
   Свинью свиньей, а льва львом просто называю.
  
   Сатира III "О различии страстей человеческих" и V ("На человека", позднее получившая название "На человеческие злонравия вообще") как по теме, так и по содержанию имеют ряд сходных черт. Если в I и II сатирах осмеивались пороки определенных сословий или социальных групп, то в сатирах Ш и V осмеиваются пороки и страсти как таковые, как страсти вообще. Так, например, в III сатире выставлена галерея портретов, посвященная изображению людей, одержимых различными пороками или страстями: скупостью, расточительностью, ханжеством и т д.
   В сатирах III и V в большей мере, чем в других сатирах А. Кантемира, отразилось воздействие рационалистической эстетики классицизма с ее делением людей на хороших и дурных, с ее тенденцией изображать человека и его поступки в их статическом состоянии. Показательно, однако, и другое: даже здесь, следуя образцам Буало и Лабрюйера, Кантемир стремится наполнить заимствованную композиционную схему новым содержанием. Так, например, глубоко оригинален образ "войнолюбца" из V сатиры.
   Глубокий интерес автора к окружающей жизни и "злобе дня" сообщает многим образам названных сатир вполне определенное социальное и национальное содержание. Таким является образ многоречивого помещика Грунния в III сатире, таким еще в большей мере является образ жалующегося на свою судьбу крепостного крестьянина в V сатире.
  
   Пахарь, соху ведучи иль оброк считая,
   Не однажды вздыхает, слезы отирая:
   "За что-де меня творец не сделал солдатом?
   Не ходил бы в серяке, но в платье богатом,
   Знал бы лишь ружье свое да свого капрала,
   На правеже бы нога моя не стояла,
   Для меня б свинья моя только поросилась,
   С коровы мне ж молоко, мне б куря носилась;
   А то все приказчице, стряпчице, княгине
   Понеси в поклон, а сам жирей на мякине".
   Пришел побор, вписали пахаря в солдаты -
   Не однажды уж вспомнит дымные палаты,
   Проклинает жизнь свою в зеленом кафтане,
   Десятью в день заплачет по сером жупане.
  
   В образе крестьянина-солдата творческая индивидуальность Кантемира проявилась с исключительной силой.
   Приведенный отрывок и по содержанию и по манере изложения - не только лучшее место в V сатире, но и одно из лучших достижений в творчестве Кантемира вообще. Созданный писателем образ крепостного крестьянина, ставшего солдатом, открывает крестьянскую тему в русской литературе.
   Кантемир первым из русских писателей дал правдивое и сочувственное изображение крепостного крестьянина, жалующегося на свою тяжелую судьбу, - и в этом незабываемая заслуга писателя перед русской литературой.
    
   Назначение Антиоха Кантемира на пост русского дипломатического представителя ("резидента") в Лондоне состоялось в ноябре 1731 года.
   1 января 1732 года А. Кантемир выехал из России и 30 марта этого же года прибыл в Лондон. Начавшаяся с этого времени дипломатическая служба Кантемира продолжалась свыше 12 лет и прервалась лишь с его смертью.
   Основные черты внешней политики, которую проводила Россия на протяжении всего XVIII века, были намечены Петром I. Еще при жизни Петра I в Западной Европе обозначилась коалиция враждебно расположенных к России держав, в которую входили Франция, Англия и Пруссия. В годы дипломатической службы А. Кантемира антирусская политика названных держав, и в особенности Франции, отличалась особенной активностью. Франция делала напряженные усилия, с тем чтобы создать антирусский блок из граничивших с Россией государств: Швеции, Польши и Турции. В сложившейся международной обстановке от русской дипломатии требовалась особая предусмотрительность и гибкость, уменье использовать существовавшие между западными державами противоречия. А. Кантемир как дипломат в полной мере обладал этими качествами.
   Кантемир прилагает немало усилий для установления нормальных дипломатических отношений между Англией и Россией; он предпринимает, хотя и безуспешно, целый ряд шагов для того, чтобы добиться союза между обеими странами во время борьбы за польский престол в 1734 году; настойчиво хлопочет о признании английским правительством императорского титула за Анной Иоанновной, справедливо рассматривая эти хлопоты как борьбу за поддержание международного престижа русского государства. В 1735 году русское правительство сообщило своему резиденту в Лондоне о предосудительном поведении по отношению к России английского посла в Константинополе лорда Кинуля, и благодаря энергичному вмешательству в это дело А. Кантемира английское правительство вынуждено было осудить поведение своего посла и отозвать его с дипломатического поста.
   Больших усилий требовала от А. Кантемира необходимость опровержения различных неприязненных, а то и просто клеветнических сведений о России, которые систематически распространялись иностранной прессой, а также различного рода международными авантюристами, состоявшими на службе у политических врагов России.
   Служебные обязанности А. Кантемира не ограничивались чисто дипломатической деятельностью. По поручению русского правительства ему приходилось подыскивать за границей разных специалистов, выполнять разнообразные поручения С.-Петербургской Академии наук, проявлять заботу в отношении русских людей, отправленных по разным делам за границу и оставленных там без всяких средств и внимания со стороны русского правительства, выполнять отдельные поручения русских сановников и т. д.
   Несмотря на огромное количество служебных дел, А. Кантемир не прекращает в это время своей литературной деятельности. В Лондоне Кантемир упорно работает над переводом "Анакреонтовых песен"; он же занимается там переводом "Юстиновой истории", рассматривая его как "повод обогатить народ наш переводами древних списателей, греческих и латинских, которые всего лучше могут возбудить в нас охоту к наукам"; {См. В. Дружинин. Три неизвестные произведения князя Антиоха Кантемира. - "Журнал Министерства народного просвещения", 1887, декабрь, стр. 4.} там же работает Кантемир и над не дошедшим до нас переводом научно-популярного сочинения "Разговоров о свете" итальянского писателя Франческо Альгаротти; перерабатывает написанные в России сатиры, и в 1738 году создает новую, VI сатиру.
   За время своего пребывания в Лондоне А. Кантемир овладел английским языком и хорошо ознакомился с английской философской и общественной мыслью и литературой. Библиотека А. Кантемира насчитывала большое количество книг с произведениями Т. Мора, Ньютона, Локка, Гоббса, Мильтона, Попа, Свифта, Адиссона, Стиля и других выдающихся английских философов, ученых и писателей. {См. В. Н. Александренко. К биографии князя А. Д. Кантемира. Варшава, 1896, стр. 14-46.}
   Знакомство А. Кантемира с английским историком Н. Тиндалем, который перевел на английский язык и в 1734 году издал в Лондоне "Историю Оттоманской империи" Д. Кантемира, свидетельствует о том, что с английскими учеными и писателями у А. Кантемира были и непосредственные личные связи, к сожалению до сих пор не обследованные нашей наукой.
   В середине 1737 года А. Кантемир получил от своего правительства предложение вступить в переговоры с французским послом в Лондоне Камбисом с целью восстановления дипломатических отношений России с Францией, прерванных в связи с польской войной. В результате успешного завершения названных переговоров А. Кантемир был пожалован от русского правительства в камергеры и со степенью полномочного министра был назначен русским посланником в Париже.
   Кантемир прибыл в Париж в сентябре 1738 года. Еще до вступления в должность полномочного министра Кантемир получил инструкцию от русского двора, в которой ему предписывалось "оказать особливое почтение" кардиналу де Флери. Ставленник высшего духовенства, кардинал де Флери состоял главою правительства при Людовике XV и обладал гораздо большей властью, чем сам король. Возрастающее влияние России на политику северных стран было для всесильного кардинала де Флери причиной серьезных забот и опасений. Французское правительство через своего посланника маркиза де Шетарди вело дипломатическую игру с княжной Елизаветой Петровной в Петербурге, рассчитывая на то, что с ее воцарением французское влияние при русском дворе усилится; оно открыто интриговало против России в Швеции; руководило тайными переговорами Швеции с Турцией и т. д. И донесения и переписка А. Кантемира, в которых кардиналу де Флери и его правой руке, статс-секретарю Амело, отводится немало места, убеждают нас в том, что русскому посланнику в Париже были предельно ясны вся сложность и ответственность его миссии, равно как и истинная цена любезностям кардинала и его "негораздо простых министров". Даже в своих прогулках по улицам Парижа, согласно донесениям французских полицейских агентов, Кантемир нередко брал с собою слугу, который шествовал за ним следом и часто оглядывался назад. {В. Н. Александренко. Русские дипломатические агенты в Лондоне в XVIII веке, т. 1. Варшава, 1897, стр. 371.}
   Помимо трудностей внешнеполитического характера, дипломатическая деятельность А. Кантемира встречала также ряд затруднений, создававшихся русским правительством и коллегией иностранных дел. Ведавший при Анне Иоанновне делами названной коллегии А. И. Остерман отказывал А. Кантемиру в самых минимальных средствах, требовавшихся русскому посольству в Париже для ознакомления с политическим состоянием Европы, для борьбы с враждебной информацией о России и т. д. Тяжелое материальное положение А. Кантемира не изменилось и после того, как с воцарением Елизаветы Петровны делами коллегии иностранных дел стал ведать кн. А. М. Черкасский, ни после смерти последнего (1742), когда управление коллегией перешло в руки А. Бестужева.
   Но даже и в этих условиях дипломатическая деятельность Кантемира была исключительно эффективной. Его тонкий ум, превосходная осведомленность в вопросах международной политики и хорошее знание особенностей французской жизни нередко обеспечивали успех его дипломатической, деятельности, направленной на укрепление международного престижа России.
   А. Кантемир с глубоким уважением относился к лучшим достижениям французского гения в области культуры и литературы. Задолго до своего отъезда за границу он изучал французских классиков, упражнялся в переводах с французского языка, следил за развитием французской литературы. "По прибытии в Париж, - рассказывает Гуаско, - он не пренебрег ничем, что могло бы сблизить его с литературной средой страны". {О. Gоuasсо. Vie du Prince Antiochus Cantemir (Satyres du Prince Cantemir. Traduites du Russe en Francois, avec l'histoire de sa vie. A Londres, chez Jean Nourse. MDCCL), p. XC1.}
   У Кантемира были весьма тесные связи с представителем раннего французского просвещения Монтескье, имя которого в то время было известно французским читателям по его "Персидским письмам", литературному произведению, сатирически изображавшему феодально-сословную Францию. Следует сказать, что тогда же А. Кантемиром был сделан не дошедший до нас перевод этого произведения на русский язык. Знакомство Кантемира с Монтескье совпадает с периодом работы французского мыслителя и писателя над его знаменитым трактатом по законоведению "Дух законов", изданным только в 1748 году, когда А. Кантемира уже не было в живых. Близкие связи А. Кантемира с Монтескье подтверждаются рядом документов и в том числе - непосредственным участием великого французского просветителя в посмертном издании сатир Кантемира во французском переводе, осуществленном в 1749 году в Париже группой французских друзей русского писателя. {См. М. П.

Другие авторы
  • Белых Григорий Георгиевич
  • Введенский Иринарх Иванович
  • Песковский Матвей Леонтьевич
  • Уайльд Оскар
  • Галлер Альбрехт Фон
  • Плетнев Петр Александрович
  • Виноградов Сергей Арсеньевич
  • Ремезов Митрофан Нилович
  • Ксанина Ксения Афанасьевна
  • Петриченко Кирилл Никифорович
  • Другие произведения
  • Мультатули - Семя
  • Плеханов Георгий Валентинович - Священник Г. Гапон
  • Кржижановский Сигизмунд Доминикович - В. Перельмутер. Примечания к сборнику "Сказки для вундеркиндов"
  • Рунт Бронислава Матвеевна - О Брониславе Рунт
  • Скалдин Алексей Дмитриевич - Рассказ о Господине Просто
  • Максимов Сергей Васильевич - Крылатые слова
  • Баратынский Евгений Абрамович - Элегии
  • Короленко Владимир Галактионович - Станочники
  • Лукомский Александр Сергеевич - Противосоветские организации на Украине и начало гетманства
  • Айзман Давид Яковлевич - Их жизнь, их смерть
  • Категория: Книги | Добавил: Ash (10.11.2012)
    Просмотров: 626 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа