Достоевский Федор Михайлович - Примечания ко второму тому Псс Ф. М. Достоевского

...а вся беда от Поль де Кока-то-с... вот!.. - Поль де Кок (1793-1871) - французский романист. Достоевский считал его произведения образцами литературы, не лишенной остроумия, грациозности и привлекающей читателей своей фривольностью (об упоминаниях Поль де Кока в произведениях Достоевского см.: ЛН, т. 77, стр. 502-503).

   Стр. 56. К Покрову... - Покровская площадь (ныне площадь Тургенева) именовалась так по бывшей Покровской церкви (к настоящему времени не сохранившейся).

   Стр. 62. Одни назывались ***листы, другие ***нисты. - Речь идет о соперничестве двух солисток Итальянской оперы, Терезы де Джиули Борси (1817-1877) и Эрминии Фреццолини (1818-1884), одновременно выступавших в Петербурге в 1843-1844 и 1847-1848 гг. Достоевский, который слушал их в сезон 1847-1848 гг., отдавал предпочтение таланту Борси (см.: Яновский, стр. 814, и статью "Из текущей жизни" в "Гражданине", 1873, No 2, стр. 55-58, которая, по предположению В. В. Виноградова, высказанному в кн. "Проблема авторства и теория стилей", Гослитиздат, М., 1961, стр. 596, принадлежит Достоевскому; ср.: А. А. Гозенпуд. Русский оперный театр XIX в., Л., 1969, стр. 212-213, а также последнюю работу этого автора - Гозенпуд, стр. 29-33). По мнению А. А. Гозенпуда, ревнивый супруг из рассказа Достоевского попадает на представление оперы Россини "Отелло", где партию Дездемоны исполняла Фреццолини. Увлечение петербургской публики двумя соперничающими актрисами с комическими подробностями изображено в водевиле Вл. Соллогуба "Букеты, или Петербургское цветобесие", СПб., 1845 (рецензию см.: ОЗ, 1845, No 11, отд. VI, стр. 50-51).

   Стр. 62. Когда уж старость падает так страшно... - Неточная цитата из "Гамлета" В. Шекспира в переводе Н. Полевого (М., 1837), действие III, явление 3:

  

   Когда и старость падает так страшно,

   Что ж юности осталось?..

  

   Стр. 64. Большой театр... - Большой театр находился на Театральной площади, на месте нынешнего здания Ленинградской государственной консерватории. Он был построен в 1783 г. и дважды перестраивался - в 1817 и 1836 гг.; в 1889-1892 гг. был разобран.

   Стр. 66. ...как будто бы считал себя Дон-Жуаном или Ловеласом! - Ловелас - герой романа С. Ричардсона (1689-1761) "Кларисса Гарлоу" (1747-1748; русский перевод - 1791-1792). Имя Ловеласа, как и Дон-Жуана, стало нарицательным для обозначения ловкого обольстителя.

   Стр. 74. ...куклу я у девочки видел нюренбергскую... - Нюренберг славился производством игрушек.

   Стр. 79. Рад, рад, что провокировал смех ваш... - Провокировал (франц. provoquer) - вызвал.

   Стр. 79. Ринальдо Ринальдини, некоторым образом. - Ринальдо Ринальдини - разбойник, герой одноименного авантюрного романа (1799; русские переводы - 1802-1804 и 1818) немецкого писателя Христиана Августа Вулыгиуса (1762-1827).

  

  

   ОЗ, 1848, No 4, отд. I, стр. 286-306.

   1860, том I, стр. 415-435.

   1865, том I, стр. 268-274.

  

   Автограф неизвестен.

   Впервые напечатано: ОЗ, 1848, No 4, отд. I, под заглавием "Рассказы бывалого человека. (Из записок неизвестного). I. Отставной. II. Честный вор" и с подписью: Ф. Достоевский (ценз. разр. - 29 февраля 1848 г.).

   Печатается по тексту 1865 со следующими исправлениями по ОЗ и 1860:

  

   Стр. 87, строка 14: "Жду-пожду" вместо "Жду-подожду" (по ОЗ и 1860).

   Стр. 93, строка 23: "такую злосчастную вещь" вместо "такую злостную вещь" (по ОЗ и 1860).

  

   Рассказ "Честный вор", по-видимому, первоначально входил в состав задуманного Достоевским цикла очерков, композиционно объединенных образом повествователя ("неизвестный"). Этот повествователь выступает то как хроникер, передающий рассказы других лиц ("Рассказы бывалого человека"), то как очевидец и комментатор изображаемых событий ("Елка и свадьба", также имеющая подзаголовок "Из записок неизвестного"). Образ ею поддается психологическому сближению и с фигурой фельетониста - фланирующего мечтателя в фельетоне "Петербургской летописи" в "С.-Петербургских ведомостях" от 15 июня 1847 г. Это дает основания предположить, что цикл "Из записок неизвестного" был задуман скорее всего во второй половине 1847-начале 1848 г.

   Анализируя осколки цикла "Рассказы бывалого человека", можно сделать вывод, что он должен был состоять из трех небольших произведений, повествующих о жизни одного героя - Астафия Ивановича. В первом из них, "Отставном", Астафий Иванович вспоминает о своем военном прошлом и участии в походе 1812 г. (см. "Варианты", стр. 83, строки 31-32). Вторым, судя по последовательности событий, должен был явиться "Домовой" (Астафий, отставной солдат, ютится где-то в "петербургских углах" и работает на фабрике - см. стр. 399-402); третьим - "Честный вор", представляющий собою воспоминания Астафия Ивановича ("... было, сударь, тому назад года два" - см. стр. 85, строка 1) о том, как он, находясь "без места", встретился с горемыкой и пьяницей Емелей.

   Замысел "Домового" не был осуществлен (см. стр. 519), и в 1848 г. в "Отечественных записках" появились "Отставной" и "Честный вор" под общим заглавием "Рассказы бывалого человека. (Из записок неизвестного)".

   Подготавливая издание 1860 г., Достоевский внес в "Рассказы бывалого человека" значительные изменения. Характер правки говорит о том, что писатель учел замечания критика "Современника" П. В. Анненкова (см. ниже). Достоевский снял общее заглавие "Рассказы бывалого человека" и из двух очерков сделал один - "Честный вор. (Из записок неизвестного)". Сокращение текста было произведено за счет изъятия большей части очерка "Отставной" (Анненков считал его "совершенно незначащим") и нравоучительного финала "Честного вора" (см. "Варианты", стр. 94, строки 13-14), о котором тот же критик писал: "В нем недостает главного: нравственного достоинства, так необходимого человеку, который повествует о собственном великодушии <...>. Здесь уже чисто-начисто стоит сам автор" (С, 1849, No 1, отд. III, стр. 5-6). Текст был подвергнут также стилистической обработке. В издании 1865 "Честный вор" печатался без существенных изменений.

   Название рассказа "Честный вор" восходит к популярной одноименной комедии-водевилю Д. Т. Ленского (1829), никак не связанной с рассказом по содержанию.

   Как сообщает С. Д. Яновский, у героя "Честного вора" Астафия Ивановича был реальный прототип. В 1847 г., пишет мемуарист, "у Достоевских <...> проживал в качестве слуги отставной унтер-офицер Евстафий, имя которого Федор Михайлович отметил теплым словом в одной из своих повестей" (см.: Яновский, стр. 811).

   Имя другого героя рассказа, Емели, впервые упоминается еще в "Бедных людях"; Макар Алексеевич говорит о нем: "чиновник, то есть был чиновник, а теперь уж не чиновник, потому что его от нас выключили. Он уж я и не знаю, что делает, как-то там мается" (наст, изд., т. I, стр. 67).

   Возможно, что к "Рассказам бывалого человека" имел отношение и эпизод, переданный в мемуарах С. Д. Яновского, который сообщает, что летом 1847 г. (т. е. всего за несколько месяцев до опубликования "Честного вора") он получил письмо от Федора Михайловича: тот был "занят сбором денег по подписке в пользу одного несчастного пропойцы, который, не имея на что выпить <...> ходит по дачам и предлагает себя посечься за деньги" (см.: Яновский, стр. 801-802). Когда в апреле 1849 г. Достоевского арестовали, Яновский из предосторожности это письмо сжег, хотя и считал, что рассказ, в нем содержавшийся, "был верх совершенства в художественном отношении, в нем было столько гуманности, столько участия к бедному пропойце" (там же).

   Как и другим авторам "физиологии" 1840-х годов, Достоевскому манера поведения, привычки и вкусы героя важны не только как черты индивидуальные, но как приметы определенного тина - отставного, и не просто отставного, а отставного "из числа бывалых людей" (ср. у Д. В. Григоровича, который среди петербургских шарманщиков выделяет несколько "разрядов": итальянских, русских, немецких и т. д. - см.: Физиология Петербурга. СПб., 1845, ч. 1, стр. 133-195).

   "Отставной" подчеркнуто документален и фактографичен. Так, рассказ Астафия Ивановича о заграничном походе 1812 г. и о А. С. Фигнере сопровожден сноской повествователя: "Странный характер знаменитого Фигнера, вероятно, уже известен вполне каждому из читателей. Об нем встречается тоже много подробностей в известном романе г-на Загоскина "Рославлев, или Русские в 1812 году"" (см. стр. 424). В романе М. Н. Загоскина Фигнер выведен в образе артиллерийского офицера, с которым не раз, в самые решительные моменты жизни, встречается главный герой. Кроме указанного романа, о жизни Фигнера читатели могли узнать и из воспоминаний Д. В. Давыдова "Дневник партизанских действий" (СО, 1840, No 2). В тех случаях, когда в простодушном рассказе отставного Астафия искажаются отдельные исторические факты, повествователь замечает: "Ясное дело, что реляция Астафия Ивановича во многом не совсем справедлива. Надеемся, что читатели извинят наивность познаний его" (стр. 424).

   Близость "Рассказов бывалого человека" к очеркам "натуральной школы" отметил П. В. Анненков. "Нам кажется, если мы не ошибаемся, что оба эти рассказы порождены успехом "Записок охотника" г. Тургенева", - писал он. "Но, - продолжал рецензент, - тут предстояла опасность, что читатели спросят, да не сидит ли этот бывалый человек постоянно где-нибудь за письменным столиком в Петербурге. Вероятно, в предчувствии подобного вопроса со стороны своих читателей, автор прибавил к заглавию в скобках: "Из записок неизвестного", но внизу, однако ж, подписал большими буквами свое имя". Такой литературный прием Анненков не одобрил: это все, писал он, "маленькие хитрости, отзывающиеся наивной претензией" (С, 1849, No 1, отд. III, стр. 4-5).

   Мнение П. В. Анненкова, изложенное в статье "Заметки о русской литературе прошлого года", является единственным отзывом современной Достоевскому критики о "Рассказах бывалого человека" Анненков писал свою статью, ориентируясь на годовые обзоры русской литературы 1846 и 1847 гг. Белинского. Он утверждал, что идея рассказа "Честный вор" - "старание открыть те светлые стороны души, которые человек сохраняет на всяком месте и даже в сфере порока". Как и Белинский, Анненков одобрил "мысль заставить говорить человека недалекого, но которому превосходное сердце заменяет ум и образование". "Мы, - писал Анненков, - должны быть благодарны автору за подобную попытку восстановления (rehabilitation) человеческой природы". Сцену "немого страдания бедного пьянчужки Емели" критик назвал одним из "действительно прекрасных мест в повести" (там же, стр. 5).

  

   Стр. 89. Куплево (простореч.) - деньги.

  

  

   Стр. 422. Он никогда не позовет на помощь ни дядю Митяя, ни дядю Миняя... - Дядя Митяй и дядя Миняй - персонажи из гл. V первой части "Мертвых душ" Н. В. Гоголя.

   Стр. 423. ...нет лучше фланкёрской обязанности... - Фланкёрами назывались дозорные бокового или головного охранения в кавалерии.

   Стр. 423. ...как с Фигнером ходили... - Фигнер Александр Самойло-вич (1787-1813) - герой Отечественной войны 1812 г. После захвата французами Москвы проник в занятый врагами город с намерением убить Наполеона. Хорошо зная иностранные языки, остался в Москве и передавал в русскую штаб-квартиру важные сведения, затем стал руководителем партизанского отряда. Прославился во время осады Данцига в 1813 г. Погиб, переплывая Эльбу близ г. Дессау.

   Стр. 425. ...под Лейпцигом... - С 4 (16) по 7 (19) октября 1813 г. под Лейпцигом происходило сражение между войсками Наполеона и армиями союзников: России, Австрии, Пруссии и Швеции, получившее название "битвы народов" (см.: Поход русской армии против Наполеона в 1813 г. и освобождение Германии. Сборник документов. Изд. "Наука", М., 1964, стр. 212-381).

  

  

  

   ОЗ, 1848, No 9, отд. VIII, стр. 44-49.

   1860, том I, стр. 437-448.

   1866, том III, стр. 129-132.

  

   Автограф неизвестен.

   Впервые напечатано: ОЗ, 1848, No 9, отд. VIII, с подписью: Ф. Достоевский (ценз. разр. - 31 августа 1848 г.).

   Печатается по тексту 1866 со следующими исправлениями по ОЗ и 1860:

  

   Стр. 95, строка 5: "Не знаю, каким образом" вместо "Не знаю, каким, каким образом" (по ОЗ и 1860).

   Стр. 96, строка 27: "Особенно хорош был один мальчик" вместо "особенно хорош был мальчик" (по ОЗ и 1860).

   Стр. 97, строка 34: "Да не по четыре со ста" вместо "Да не по четыреста" (опечатка во всех прижизненных изданиях).

   Стр. 98, строка 10: "поосмотрелся кругом" вместо "осмотрелся кругом" ( по ОЗ).

  

   О возможной связи рассказа "Елка и свадьба" с рассказом "Честный вор" см. стр. 482. В жанровом отношении "Елка и свадьба" близка к фельетону (см.: Г. А. Шарапова. Ф. М. Достоевский - художник и публицист. "Ученые записки Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской", т. 239, Русская литература, вып. 13, М., 1969, стр. 80-84).

   Образ "добродетельного злодея", "покровителя" слабых Юлиана Мастаковича встречается впервые в фельетоне "Петербургской летописи" в "С.-Петербургских ведомостях" от 27 апреля 1847 г., а затем дополняется новыми выразительными штрихами в "Слабом сердце". Некоторые черты Юлиана Мастаковича намечены в "Бедных людях", в фигуре Быкова. Дальнейшее развитие они получили в Петре Александровиче ("Неточка Незванова"), Лужине ("Преступление и наказание"), Тоцком ("Идиот").

   В "Елке и свадьбе", как это не раз отмечалось, звучит и другая тема зрелого Достоевского - "рано задумывающиеся дети". В характере маленького сына гувернантки бегло намечены психологические черты "члена случайного семейства" (ДП, 1876, январь, гл. I, ¿ 2): мучительное ощущение своей бедности и зависимого положения; борьба гордости и трусости; детская наивность и первые попытки "поподличать", - присущие и Аркадию Долгорукому (ср. стр. 97 с гл. IX второй части "Подростка" - 1875).

  

   Стр. 99. Абордировать (франц. aborder) - здесь: атаковать.

  

  

  

   ОЗ, 1848, No 12, отд. I, стр. 357-400.

   1860, том I, стр. 351-414.

   1865, том I, стр. 246-267.

  

   Автограф неизвестен.

   Впервые напечатано: ОЗ, 1848, No 12, отд. I, с подписью: Ф. Достоевский (ценз. разр. - 31 октября 1848 г.) и посвящением А. Н. Плещееву. Посвящение имеется также в издании 1860.

   Печатается по тексту 1865 со следующими исправлениями по ОЗ и 1860:

  

   Стр. 103, строка 43: "смотрел за окно" вместо "смотрел на окно" (по ОЗ).

   Стр. 109, строка 2: "именно в этот час" вместо "именно в тот час" (по ОЗ и 1860).

   Стр. 114, строка 23: "на его бледном, как будто несколько измятом лице" вместо "на его бедном, как будто несколько измятом лице" (по ОЗ и 1860).

   Стр. 117, строка 23: "в дивном вечном городе" вместо "в дивно вечном городе" (по ОЗ и 1860).

   Стр. 117, строка 31: "с последним страстным поцелуем" вместо "с последним странным поцелуем" (по ОЗ).

   Стр. 118, строки 17-18: "страшно подумать о будущем" вместо "странно подумать о будущем" (по ОЗ).

   Стр. 127, строки 16-17: "в моей руке письмо" вместо "на моей руке письмо" (по ОЗ и 1860).

   Стр. 132, строка 35: "как я подошел к ней" вместо "как я пошел к ней" (но ОЗ и 1860).

   Стр. 135, строка 10: "Я бы схоронил свою тайну" вместо "Я бы сохранил свою тайну" (по ОЗ).

   Стр. 136, строка 31: "потому что вы не отвергли бы меня" вместо "потому-то вы не отвергли бы меня" (по ОЗ).

  

   Подготавливая собрание сочинений 1860 г., Достоевский подверг повесть существенной правке. Наиболее значительные изменения писатель внес в монолог Мечтателя, придав большую определенность романтическим мотивам и включив в текст монолога пушкинские темы и образы (подробнее см. на стр. 487). В главе "Ночь третья" была вычеркнута фраза: "Говорят, что близость наказания производит в преступнике настоящее раскаяние и зарождает иногда в самом зачерствелом сердце угрызения совести. Говорят, что это действие страха". Возможно, переживший каторгу писатель сомневался в истинности этого утверждения (см. "Записки из Мертвого дома", главы "Первые впечатления", "II. Продолжение", "III. Продолжение", "Товарищи"). Из текста были также устранены некоторые обороты, в которых ощущалось воздействие традиционной сентиментально-романтической фразеологии (например: "и залилась слезами", "подавляя слезы, которые готовы были хлынуть из глаз моих", и т. п. - см. "Варианты", стр. 122, строка 5, стр. 134, строка 20). Готовя повесть для издания 1865, Достоевский внес в текст незначительные стилистические поправки и снял посвящение А. Н. Плещееву.

   В повести "Белые ночи" Достоевский вновь обратился к теме мечтателя, уже затронутой в "Хозяйке" (1847) и "Слабом сердце" (1848) (см. выше, стр. 477). Для уяснения творческой истории повести важное значение имеет обращение к циклу фельетонов "Петербургская летопись", созданному почти за полтора года до "Белых ночей". Как верно отметил В. Л. Комарович, в "Петербургской летописи" газетная хроника "перерождалась в литературный жанр с характером исповеди" (см. подробнее: Фельетоны, стр. 91-100). Уже и этом цикле большое место занимают размышления о типе петербургского мечтателя, который Достоевский считал знамением времени. Появление этого типа писатель объяснял отсутствием в русской жизни общественных интересов, способных объединить "распадающуюся массу", невозможностью для значительной части общества удовлетворить на практике все растущую "жажду деятельности", "обусловить свое Я в действительной жизни". Как следствие этого "в характерах, жадных деятельности, жадных непосредственной жизни, жадных действительности, но слабых, женственных, нежных, - писал Достоевский в четвертом фельетоне, - мало-помалу зарождается то, что называют мечтательностию, и человек делается наконец не человеком, а каким-то странным существом среднего рода - мечтателем)). Именно таков характер героя повести. В. С. Нечаева рассматривает четвертый фельетон из цикла "Петербургская летопись" как "первую зачаточную редакцию" "Белых ночей" (см.: Ф. М. Достоевский. Петербургская летопись. (Из неизданных произведений). С предисловием В. С. Нечаевой. Пб.-Берлин, 1922, стр. 19, 20). Действительно, психологический портрет, внутренняя жизнь мечтателя в главных чертах обрисованы уже в этом фельетоне. Из него же перенесено в повесть (с некоторыми стилистическими изменениями) описание петербургской летней природы. Картина летнего города, открывающая повесть, впервые дана, но более лаконично, в третьем фельетоне. Связь "Белых ночей" с циклом "Петербургская летопись" обнаруживается и в том, что в обоих произведениях воссоздан отмеченный чертами антропоморфизма образ больного и мрачного города (см. об этом: Фельетоны, стр. 101-103).

   В герое "Белых ночей" явственны автобиографические элементы: "...все мы более или менее мечтатели!" - писал Достоевский в конце четвертого фельетона "Петербургской летописи", а в позднейшем фельетоне "Петербургские сновидения в стихах и в прозе" (1861) вспоминал о своих "золотых и воспаленных грезах", очищающих душу и необходимых художнику. По героико-романтическому настроению рассказ его близок видениям героя "Белых ночей": "Прежде в юношеской фантазии моей я любил воображать себя иногда то Периклом, то Марием, то христианином из времен Нерона, то рыцарем на турнире, то Эдуардом Глянденингом из романа "Монастырь" Вальтер-Скотта и проч., и проч. И чего я не перемечтал в моем юношестве <...>. Не было минут в моей жизни полнее, святее и чище. Я до того замечтался, что проглядел всю свою молодость".

   Возможно, что одним из прототипов главного героя явился и А. Н. Плещеев. Нечто родственное складу личности поэта угадывается в облике Мечтателя; в исповеди его переосмыслены некоторые мотивы плещеевской лирики (см. ниже, стр. 491). Повесть создавалась в дни тесной дружбы Достоевского и Плещеева, членов кружка А. Н. и Н. Н. Бекетовых, а затем социалистических кружков М. В. Петрашевского и С. Ф. Дурова. В момент работы Достоевского над "Белыми ночами" Плещеев обдумывал свой вариант повести о мечтателе под заглавием "Дружеские советы" (ОЗ, 1849, т. 63, стр. 61-126). {О дружбе Достоевского и Плещеева и об общих мотивах в их творчестве конца 1840-х годов подробнее см.: В. Л. Комарович. Юность Достоевского. "Былое", 1924, No 23, стр. 3-43. Об образе повествователя-рассказчика "Белых ночей" и о сходных образах у Я. П. Буткова и А. Н. Плещеева см.: Ю. М. Проскурина. Повествователь-рассказчик в романе Ф. М. Достоевского "Белые ночи". "Филологические науки", 1966, No 2, стр. 123-135.}

   Неудовлетворенность окружающей жизнью, стремление уйти в идеальный мир от убожества повседневности сближают Мечтателя "Белых ночей" с гоголевским Пискаревым из повести "Невский проспект" (1835), мечтателями Э. Т. А. Гофмана и других представителей западного и русского романтизма. {См.: Л. П. Гроссман. Заметки. Гофман, Бальзак и Достоевский. "София", 1914, No 5, стр. 87-96; Родзевич, стр. 222-237; N. Reber. Studien zum Motiv des Doppelgangers bei Dostojevskij und E. T. A. Hoffman. Giotien, 1964 (Osteuropabtudien der Hochschulen des Landes Hesson. Reihe II. Marbuvger Abhandlungen zur Geschichte und Kultur Osteuropas. Bd. 6) и др.} Перекличка со многими романтическими персонажами подчеркнута в повести при характеристике "восторженных грез" героя ("Ночь вторая"). В самом названии повести и делении ее на "ночи" Достоевский следовал романтической традиции: ср. "Двойник, или Мои вечера в Малороссии" А. Погорельского (1828), "Русские ночи" В. Ф. Одоевского (1844). Но если у романтиков тема мечтательства сливалась с темой избранничества, то герой Достоевского, обреченный на мечтательство, глубоко от этого страдает: за один день действительной жизни он готов отдать "все свои фантастические годы".

   Отчетливо ощущается в повести (особенно после некоторой переделки ее текста в 1859 г.) связь с пушкинскими мотивами. В своей исповеди, наряду с образами Гофмана, Мериме, Скотта, Мейербера, герой вспоминает "Египетские ночи" и "Домик в Коломне". Обращение героя повести к пушкинским произведениям знаменательно, - следует напомнить, что в начале 1860-х годов Достоевский посвятил многие страницы своих статей уяснению роли Пушкина в развитии русской культуры, писал о его таланте как о "могущественном олицетворении русского духа и русского смысла" (""Свисток" и "Русский вестник"" - наст, изд., т. XVIII). В статье "Образцы чистосердечия" Достоевский назвал "Египетские ночи" "величайшим художественным произведением в русской литературе" (там же). О том, что писатель особенно любил стихи о Клеопатре из этой повести, вспоминают А. Е. Ризенкампф и А. Е. Врангель (см.: Биография, стр. 34; Врангель, стр. 33). В "Ответе "Русскому вестнику"" Достоевский дал глубокую трактовку этого "самого полного, самого законченного произведения нашей поэзии" (наст, изд., т. XVIII). Впервые возникающее у Достоевского в "Петербургской летописи" и "Белых ночах" философско-историческое осмысление темы Петербурга, созданный писателем образ одинокого интеллигентного героя, чувствующего себя чужим и заброшенным в большом шумном городе, его скромные мечты о тихом "своем уголке", рассказ Настеньки о жизни в доме бабушки, обращение к теме "белых ночей" для характеристики "призрачного" Петербурга, описания его каналов - места встреч Настеньки и Мечтателя, - все это как бы овеяно поэтической атмосферой "Медного всадника" и "Домика в Коломне" (см.: История русской литературы, т. IX, ч. 2. М.-Л., 1956, стр. 27). Неповторимый "петербургский" колорит "Белых ночей" превосходно передан в классических иллюстрациях к повести М. В. Добужинского (1922; см. о них статью В. С. Нечаевой "Иллюстраторы Достоевского" в кн.: Творчество Достоевского, стр. 501-503).

   Новое, углубленное истолкование мечтательство получает в последующем творчестве Достоевского. Оно осмысливается писателем как следствие "разрыва с народом огромного большинства образованного нашего сословия" в результате петровской реформы (ДП, 1873, гл. II, "Старые люди"). Поэтому чертами мечтателей наделены и герои романов и повестей Достоевского 1860-1870-х годов. В середине 1870-х годов писателем был задуман особый роман "Мечтатель" (наст, изд., т. XV).

   При всей сложности встающих перед мечтателями зрелого периода творчества Достоевского "вековечных вопросов" о смысле человеческого бытия многих из них объединяет с героем "Белых ночей" жажда "действительной", "живой" жизни и поиски путей приобщения к ней.

   Первые критические отзывы о повести появились в январе 1849 г. - сразу после ее опубликования. В "Современнике" А. В. Дружинин писал, что "Белые ночи" "выше "Голядкина", выше "Слабого сердца", не говоря уже о "Хозяйке" и некоторых других произведениях, темных, многословных и скучноватых" (С, 1849, No 1, отд. V, стр. 43). Основная идея повести, по мнению критика, "и замечательна, и верна". "Мечтательство" он справедливо считал не только специфически петербургской, но и чрезвычайно характерной чертой современной жизни вообще. Дружинин говорил о существовании "целой породы молодых людей, которые и добры, и умны, и несчастны, при всей своей доброте и уме, при всей ограниченности своих скромных потребностей". Они становятся мечтателями и "привязываются к своим воздушным замкам" "от гордости, от скуки, от одиночества".

   К недостаткам повести Дружинин относил поспешность, "с которой была она написана и следы которой попадаются на каждой странице". Он считал, что Мечтатель "Белых ночей" - лицо непонятное, поставленное вне места и времени, и что читателю неизвестны его занятия и привязанности. Процитировав обращенные к Настеньке слова Мечтателя о его "восторженных грезах", критик восклицал: "Да ради бога, какие же это грезы? из каких данных они почерпнуты?" "Ежели б личность Мечтателя "Белых ночей", - продолжал он, - была яснее обозначена, если б порывы его были переданы понятнее, повесть много бы выиграла" (там же, стр. 43-44).

   Изменения, внесенные Достоевским в текст при подготовке издания 1860 г., свидетельствуют о том, что ряд критических замечаний Дружинина был им учтен. Так, например, строки, рисующие образы, которые возникают в минуты романтических грез Мечтателя, очевидно, появились в повести не без влияния этой рецензии (ср. стр. 116-117).

   В "Отечественных записках" С. С. Дудышкин отнес "Слабое сердце" и "Белые ночи" к лучшим произведениям 1848 г. Отметив ведущую роль психологического анализа в творчестве Достоевского, он писал, что с художественной точки зрения "Белые ночи" совершеннее предшествующих произведений писателя: "Автора не раз упрекали в особенной любви часто повторять одни и те же слова, выводить характеры, которые дышат часто неуместной экзальтацией, слишком много анатомировать бедное человеческое сердце <...> в "Белых ночах" автор почти безукоризнен в этом отношении. Рассказ легок, игрив, и, не будь сам герой повести немного оригинален, это произведение было бы художественно прекрасно" (ОЗ, 1849, No 1, отд. V, стр. 34).

   В 1859 г. в статье "И. С. Тургенев и его деятельность по поводу романа "Дворянское гнездо"" упомянул о "Белых ночах" А. А. Григорьев. Он счел повесть одним из лучших произведений школы "сентиментального натурализма", отметив при этом, что "вся болезненная поэзия" "Белых ночей" не спасла этого направления от очевидного кризиса (РСл, 1859, No 5, отд. II, стр. 22; см. также: наст, изд., т. I, стр. 478).

   Несколько отзывов о повести появилось в 1861 г. В это время о ней обычно упоминалось в связи с романом "Униженные и оскорбленные". Так, Добролюбов в статье "Забитые люди" высказал мнение, что героя, близкого Ивану Петровичу, Достоевский уже показал в Мечтателе "Белых ночей". В статье, проникнутой стремлением пробудить в читателе сознание "человеческого права на жизнь и счастье", Добролюбов дал обоим этим "мечтателям" Достоевского намеренно ироническое истолкование. Протестуя против удовлетворения "вздохами и жалобами да пустыми мечтами", он писал: "Я признаюсь - все эти господа, доводящие свое душевное величие до того, чтобы зазнамо целоваться с любовником своей невесты и быть у него на побегушках, мне вовсе не нравятся. Они или вовсе не любили, или любили головою только <...>. Если же эти романтические самоотверженцы точно любили, то какие же должны быть у них тряпичные сердца, какие куричьи чувства! А этих людей показывали еще нам как идеал чего-то!" (см.: Добролюбов, т. VII, стр. 275, 268, 230).

   Положительные, но лаконичные и неглубокие оценки повести содержались в статьях об "Униженных и оскорбленных" в "Сыне отечества" (1861, 3 сентября, No 36, стр. 1062) и "Северной пчеле" (1861, 9 августа, No 176, стр. 713).

   Характеристикой произведений Достоевского 1840-х годов открывалась и интересная статья Е. Тур. Несмотря на то что, по мнению писательницы, завязка повести "смахивает на сказку и никак не напоминает собою что-нибудь похожее на действительность", Е. Тур высоко оценила это произведение, назвав его "одним из самых поэтических" в русской литературе, "оригинальным по мысли и совершенно изящным по исполнению" ("Русская речь", 1861, 5 ноября, No 89, стр. 573).

   В начале 1880-х годов художественные достоинства повести были отмечены Н. К. Михайловским (см. стр. 507).

  

   Стр. 102. ...Иль был он создан для того ~ В соседстве сердца твоего?.. - Неточная цитата из стихотворения И. С. Тургенева "Цветок" (1843). У Тургенева:

  

   Знать, он был создан для того,

   Чтобы побыть одно мгновенье

   В соседстве сердца твоего.

  

   Стр. 103. ...раскрасили под цвет поднебесной империи. - Поднебесная империя - древнее название Китая. До 1912 г., когда произошло отречение от престола последнего представителя Дайцинской династии императора Сю-ан-туна, национальным флагом Китая было изображение дракона на желтом поле (цвет императорской династии).

   Стр. 104. Обитатели Каменного и Аптекарского островов ос невозмутимо-веселым видом. - Каменный остров, некоторое время принадлежавший Павлу I, быстро оброс богатыми дачами и был, как и Петергофская дорога, местом летнего отдыха сановной знати. Аптекарский остров считался менее аристократическим районом, а Крестовский - кроме Белосельского проспекта (ныне улица Рюхина) - почти весь был занят парком, переходившим в лес, и оставался незастроенным. В Парголово выезжали на лето небогатые и малообеспеченные люди (см.: В. Курбатов. Петербург. СПб., 1913, стр. 585-588).

   Стр. 105. ...ту девушку, чахлую и хворую со даже, полюбить ее вам не было времени... - Сопоставление петербургской природы с образом больной, чахоточной девы развивает сходный мотив из стихотворения Пушкина "Осень" (1833; строфы V-VI) - см. об этом: Г. А. Шарапова. Ф. М. Достоевский - художник и публицист, стр. 73-74.

   Стр. 105. Дорога моя шла по набережной канала... - Действие "Белых ночей" происходит на набережной Екатерининского канала (ныне канал Грибоедова) (см.: Анциферов, стр. 27).

   С т р. 114. ...теперь я похож на дух царя Соломона со сняли все эти семь печатей. - В "Сказке о рыбаке" пз "Тысячи и одной ночи" (ночи третья п четвертая) говорится, что пророк Аллаха Сулейман (арабский вариант библейского царя Соломона) за ослушание запер упрямого джпна (духа) в кувшин, залил сосуд свинцом, и, поставив сверху свою магическую печать, бросил в море. Через 1800 лет рыбак случайно выловил этот кувшин и вскрыл его.

   Стр. 114. ..."богиня Фантазия" со свою золотую основу... - Имеется в виду стихотворение В. А. Жуковского "Моя богиня" (1809), являющееся вольным переложением стихотворения Гете "Meine Gottin" (1780). Поэт воспевает здесь "Любимицу Зевсову, богиню Фантазию", которая

   С лилейного веткою Одетая ризою, Сотканной из нежного Денницы сияния, По долу душистому, По холмам муравчатым, По облакам утренним Малиновкой носится.

   Стр. 114. ...перенесла его со на седьмое хрустальное небо... - т. е. па высшую ступень блаженства. Представление это восходит к Аристотелю (384-322 до н. э.), который в сочинении "О небе" писал, что небесный свод состоит из семи неподвижных кристальных сфер, на которых утверждены звезды и планеты (см.: Н. С. Ашукин, М. Г. Ашукина. Крылатые слова. М., 1966, стр. 421).

   Стр. 116. Варфоломеевская ночь - избиение гугенотов католиками в Париже 24 августа 1572 г., в ночь накануне праздника св. Варфоломея. Это событие легло в основу ряда произведении: "Хроники царствования Карла IX" П. Мериме (1829), романа "Королева Марго" А. Дюма-отца (1845), драмы "Гугеноты" Э. Скриба (1835), послужившей либретто одноименной оперы Дж. Мейербера (1836).

   Стр. 116. Диана Верной - героиня романа В. Скотта "Роб Рой" (1817). В характере ее мечтательность сочетается с отвагой и решительностью.

   Стр. 116. ...геройская роль при взятии Казани Иваном Васильевичем... - Казань была взята в октябре 1552 г. после полуторамесячной осады и тяжелых боев. Стотысячное русское войско возглавлял царь Иван Грозный. Об этом событии подробно рассказывается в девятом томе "Истории государства Российского", которую Достоевский очень любил (см. воспоминания А. М. Достоевского о том, что брат перечитывал "Историю" Карамзина "всегда, когда не было чего-либо новенького", - Достоевский, А. М., стр. 69). Теме взятия Казани посвящена поэма М. М. Хераскова "Россиада" (1779) и шестой том труда Н. А. Полевого "История русского народа" (М., 1829-1833).

   Стр. 116. Клара Мовбрай (Clara Mawbray) - героиня романа В. Скотта "Сент-Ронанские воды" (1823), упоминаемого также в повести "Неточка Незванова" (см. стр. 239).

   Стр. 116. Евфия Денс (Effie Deans) - центральный персонаж романа В. Скотта "Эдинбургская темница" (1818).

   Стр. 116. ...собор прелатов и Туе перед ними... - Гус Ян (1369 - 1415) - вдохновитель чешского национально-освободительного движения, вождь реформации в Чехии; возглавлял борьбу с папой и германским императором. Церковный собор в Констанце, признав Гуса еретиком, приговорил его в 1414 г. к сожжению. К образу Гуса но раз обращалось романтическое искусство. Так, немецкий художник Карл Фридрих Лесспнг (1808-1880) создал три исторических полотна: "Гуситская проповедь" (1836), "Гус перед Констанцским собором" (1842), "Гус на костре" (1850). Работы Лессинга хранятся в Берлинской национальной галерее. В 1848 г. чешский драматург Йозеф Каэтан Тыл создал историческую драму "Ян Гус", в том же году была осуществлена ее первая постановка на сцене.

   Стр. 116. ...восстание мертвецов в "Роберте"... - "Роберт-Дьявол" (1824) - опера Джакомо Мейербера (1791-1864). Имеется в виду зловещая музыкальная тема, которая звучит в сцене заклинания душ (действие II):

  

   Под хладным камнем почивая,

   Монахини, вы слышите ль меня?

  

   Этой же темой "восстания мертвецов" открывается увертюра и заканчивается опера. В 1843 г. в Петербурге побывала немецкая оперная труппа, в исполнении которой "Роберт-Дьявол" шел с шумным успехом (см.: Гозенпуд, стр. 29).

   Стр. 116. Минна. - Возможно, имеется в виду стихотворение В. А. Жуковского "Мина" (1818), представляющее собою перевод баллады Гете "Миньона" (1782) из романа "Годы учения Вильгельма Мейстера" (1793-1796). В переводе усилена тема романтического томления.

   Стр. 116. Бренда. - Вероятно, речь идет о романтической балладе И. И. Козлова (1779-1840), созданной в 1834 г.

   Стр. 116. ...сражение при Березине... - Битва, завершившая (в конце ноября-начале декабря 1812 г.) изгнание наполеоновской армии из России. Это событие оказалось в центре внимания многих историков, мемуаристов и художников-баталистов. См., например: Д. В. Давыдов. Дневник партизанских действий. СО, 1840, No 2, стр. 67-96; Н. А. Полевой. История Наполеона, т. 5, кн. XIV. СПб., 1848; известна также работа немецкого художника-баталиста П. Гесса (1792-1871) "Переправа французов через Березину" (1839) - одно из его двенадцати полотен, посвященных событиям Отечественной войны 1812 г. (написаны по заказу Николая I).

   Стр. 116. ...чтение поэмы у графини В-й-Д-й... - Очевидно, имеется в виду Екатерина Романовна Воронцова-Дашкова (1743-1810) - президент Академии наук п Российской Академии, по инициативе которой был основан журнал "Собеседник любителей российского слова" (1783-1784). С Дашковой были дружны многие участники этого журнала: Г. Р. Державин, М. М. Херасков, В. В. Капнист, Д. И. Фонвизин, И. Ф. Богданович, Я. Б. Княжнин. Сомнительно, чтобы в этом перечне исторических событий и лиц герой упомянул о другой Воронцовой-Дашковой, Александре Кирилловне (1818-1856), блестящей светской красавице (см.: Розенблюм, стр. 646).

   Стр. 116. Дантон Жорж Жак (1759-1794) - один из деятелей Французской буржуазной революции 1789 г. Обвиненный сторонниками Робеспьера в организации заговора против республики, был казнен Революционным трибуналом. Герой драмы немецкого революционного драматурга Г. Бюхнера "Смерть Дантона" (1835).

   Стр. 116. ...Клеопатра el suoi amanti... - Тема, предложенная импровизатору в повести Пушкина "Египетские ночи" (1835). См. об этом также стр. 487.

   Стр. 117. Неужели и впрямь не прошли они рука в руку столько годов своей жизни со злы были люди! - Образы, навеянные стихотворением Г. Гейне "Sie liebten sich beide" (1823) - в переводе М. Ю. Лермонтова "Они любили друг друга так долго и нежно" (1841) - смешиваются в фантазии Мечтателя с мрачными романтическими сюжетами готического романа конца XVIII - начала XIX в.; повестей Э. Т. А. Гофмана "Майорат" (1817; русский перевод - 1831) и А. А. Марлинского "Замок Нейгаузен" (1823), а также других близких произведений.

   Стр. 117. ...неужели не ее встретил он потом со из занемевших в отчаянной муке объятий его... - Воображаемый роман героя - своего рода вариации (с заменой обычного трагического финала счастливым концом) на темы любовной лирики А. Н. Плещеева (см. стихотворения 1846 г.: "Случайно мы сошлися с вами", "Элегия" и, в особенности, "Бал") и драматургии Н. В. Кукольника (палаццо, буря, сопровождающая переживания героев,- см., например: Н. В. Кукольник. Джакобо Санназар. СПб., 1834). Своеобразную параллель к фантазии Мечтателя представляют строки плещеевского "Бала", где изображена, однако, иная ситуация:

   Вот руку мне дрожащими руками Схватив, "Я замужем", - произнесла она; А грудь ее высоко волновалась, И томный взор горел болезненным огнем...

   Стр. 123. ..."Севилъского цирюльника" дают... - Опера Джакомо Антонио Россини (1792-1868) "Севильский цирюльник" (1816) пользовалась в России широчайшей известностью. О многочисленных постановках этой оперы см.: Вольф, Хроника, ч. I, стр. 104, 114, 123, 139, 148.

   Стр. 126. "Я пишу к вам. ~ обидеть ту, которая вас так любила и любить. - В содержании и стиле э