Порецкий Александр Устинович - Обзор современных вопросов

удъ, на бодрую дѣятельность, на общую помощь общему дѣлу. "Необходимо, взываетъ одинъ, чтобъ каждый изъ старшихъ образованiемъ и мыслью членовъ русской семьи прилагалъ нелицемѣрное и упорное старанiе просвѣтить и развить новичковъ въ дѣлѣ воли и самоуправленiя; необходимо, чтобы каждый благонамѣренный собратъ ихъ по мѣсту и крови объяснялъ и указывалъ имъ путь къ утвержденiю новаго закона и новаго положенiя; нужно, чтобы наблюденiе за исполненiемъ закона, защита его отъ попытокъ самоуправства и притѣсненiя сдѣлались всеобщей задачей, лозунгомъ желающихъ добра отечеству, нужно, чтобы гласность"... и проч. "Переставъ быть обязательнымъ органомъ государственной власти (говоритъ другой), наше дворянство прiобрѣтаетъ теперь новое положенiе, которымъ оно должно достойно воспользоваться ко благу народа, а стало быть и къ собственному благу... Законоположенiя 19 февраля открываютъ цѣлый мiръ новыхъ отношенiй, новой дѣятельности, новаго общественнаго быта. Возвращая гражданскую свободу отдѣльнымъ миллiонамъ русскаго народа, они на первый разъ еще сильнѣе, еще глубже дѣйствуютъ на тѣ общественные классы, которые уже пользовались полною гражданскою свободой, и сверхъ того обладали крѣпостнымъ правомъ. Отдавъ назадъ это неестественное и подавляющее право владѣть людьми, наше дворянство получаетъ новое, высокое призванiе. Никогда, во все продолженiе нашей исторiи, не было оно призываемо къ такой плодотворной гражданской дѣятельности какъ теперь; никогда такъ много не зависѣло отъ его иницiативы въ общественномъ дѣлѣ. Дворянству довѣрено многое, и много возложено на него надеждъ; отъ него будетъ зависѣть оправдать это довѣрiе верховной власти и исполнить эти надежды народа".

   Если бы мы хотѣли также воззвать въ свою очередь, то принуждены были бы повторить тѣже мысли, можетъ быть только въ другой формѣ. Но форма тутъ дѣло неважное; изъ уваженiя къ мысли, можно даже пропустить въ подобныхъ воззванiяхъ какую-нибудь легкую несоотвѣтственность въ словахъ, если бы она встрѣтилась, какую-нибудь неточность или лишнiй эпитетъ. Нельзя не уважать восторженнаго настроенiя, въ которое всѣ мы пришли на нѣкоторое время.

   "Мы боимся (сказано еще въ одной лирической статейкѣ) невѣжества, недобросовѣстности, безпечности, своекорыстiя, рутины...

   "Жатвы много, а жнецовъ мало, и такъ молите господина жатвы, чтобы выслать жнецовъ на жатву свою.

   "Гдѣ жнецы наши? Гдѣ наши подвижники?..

   "Не можетъ быть, чтобы въ Россiи не было людей, любящихъ отечество, готовыхъ служить ему и посвятить себя благу народа. Не вовсе оскудѣла русская земля людьми добра и правды".

   Не можетъ быть, чтобъ не было на Руси людей правды; но не можетъ быть, чтобъ не было и людей неправды, да кромѣ того у насъ есть еще такiе люди, которымъ очень хотѣлось бы идти давно пробитой тропой, которые простодушно убѣждены, что это самая прямая и вѣрная тропа, и даже думаютъ, что пробивать другую, новую - мудрено да и незачѣмъ. Такимъ людямъ, года два-три назадъ, отмѣненiе крѣпостнаго права казалось или несбыточной утопiей, или какой-то роковой мѣрой, предвѣщающей чуть не свѣтопреставленiе. "Гдѣжъ вы найдете теперь такихъ людей"? спросятъ можетъ быть нѣкоторые читатели. Но нѣтъ, - читатели, живущiе или жившiе внутри нашего отечества, этого не спросятъ. Только намъ, живущимъ на окраинѣ, могло бы показаться, что такiе люди уже исчезли съ лица русской земли, если бы не прилетали къ намъ отголоски съ внутреннихъ пространствъ этой земли. Одинъ человѣкъ правды недавно, послѣ долгой разлуки, посѣтилъ скромный степной уѣздный городокъ, свою родину, пробылъ тамъ долго ли, коротко ли и говоритъ: "здѣсь все тоже: тѣже люди и тѣже понятiя; кажется послѣднiя пять лѣтъ пролетѣли надъ ихъ головами, не коснувшись до нихъ; есть еще между ними такiе, которые не стыдятся жалѣть о крѣпостномъ правѣ"... Потомъ этотъ человѣкъ удалился въ горы Кавказскiя, и въ горахъ Кавказскихъ повѣяло на него свѣжестью: тамъ почуялъ онъ больше жизни и движенiя, нежели въ его милой степной родинѣ... Да! многимъ русскимъ людямъ должно или переродиться, или сойдти со сцены.

   Отмѣненiе крѣпостного права коснулось не однихъ двадцати трехъ миллiоновъ помѣщичьихъ крестьянъ: въ самый день 19-го февраля Высочайшимъ указомъ повелѣно правительствующему сенату учредить особый комитетъ, которому именоваться главнымъ комитетомъ по устройству сельскаго состоянiя. Предметъ дѣйствiя этого комитета - приведенiе къ однимъ общимъ началамъ устройства и управленiя всего сельскаго или крестьянскаго состоянiя въ государствѣ. Затѣмъ 5-го марта даны Высочайшiе указы министрамъ императорскаго двора и государственныхъ имуществъ о мѣрахъ къ примѣненiю главныхъ началъ положенiй 19-го февраля къ крестьянамъ удѣльнымъ и государственнымъ. По исполненiи этихъ мѣръ, т. е. по приведенiи всего сельскаго народонаселенiя къ единообразному устройству и управленiю, естественно должно послѣдовать уменьшенiе административныхъ учрежденiй, и вотъ то сокращенiе штатовъ, въ которомъ назадъ тому болѣе десяти лѣтъ сознана была правительствомъ настоятельная потребность и къ которому въ 1851 году сдѣлана была первая, мало впрочемъ ощутимая попытка, по рѣшительной невозможности при существовавшемъ порядкѣ сдѣлать ее болѣе ощутимою.

   Въ связи съ сокращенiемъ штатовъ, правительство давно стремится къ уменьшенiю дѣловой переписки, которая, какъ замѣчено было, множилась съ году на годъ и не видно было предѣловъ этого умноженiя. Мѣры къ уменьшенiю ея заключались въ упрощенiи формъ и въ отмѣненiи или сокращенiи нѣкоторыхъ срочныхъ донесенiй низшихъ мѣстъ высшимъ. Это конечно должно было нѣсколько задержать силу возрастанiя; но такая задержка представляла нѣчто въ родѣ подстриганiя вѣтвей сильно растущаго дерева, у котораго чрезъ то растительные соки не убавляются; и дѣйствительно, не слышно было, чтобы какая-нибудь бумажная фабрика упала или хотя уменьшила количество своего производства.

   Учрежденiе устнаго крестьянскаго суда безъ сомнѣнiя указываетъ въ будущемъ на дальнѣйшее развитiе началъ, положенныхъ въ его основанiе, такъ какъ вопросъ о реформахъ въ нашемъ общемъ судоустройствѣ, какъ извѣстно, давно возникъ. Мы не знаемъ, въ какомъ именно положенiи вообще находится разработка этого вопроса въ настоящую минуту; но вотъ по распоряженiю начальства морского вѣдомства составленъ и напечатанъ для общаго свѣденiя проэктъ устава о военно морскомъ судѣ. Въ одномъ изъ послѣднихъ нумеровъ современной лѣтописи "Русскаго Вѣстника" разсмотрѣнъ довольно подробно этотъ проэктъ. Мы, въ качествѣ лѣтописцевъ, не беремъ на себя подобнаго же разсмотрѣнiя; а только приводимъ, къ слову, нѣкоторыя изъ главнѣйшихъ основанiй новаго морского устава. Онъ присвоиваетъ суду возможную самостоятельность и возлагаетъ судъ на самихъ судей, безъ содѣйствiя канцелярiи; уничтожаетъ систему формальныхъ доказательствъ и замѣняетъ ее сужденiемъ по внутреннему убѣжденiю судей; допускаетъ къ слѣдствiю и суду неофицiальныхъ защитниковъ подсудимаго; принимаетъ публичность суда и словесное пренiе на судѣ; наконецъ установляетъ живыя, непосредственныя отношенiя между судомъ и лицами, съ которыми онъ долженъ имѣть дѣло.

   Такимъ образомъ морское вѣдомство подвигаетъ впередъ вопросъ о преобразованiи суда. Мы имѣемъ поводъ думать, что это вѣдомство занимаетъ также другой гуманный вопросъ, съ которымъ раздѣлаться у насъ такъ трудно, что даже и новое положенiе о крестьянахъ не могло вдругъ порѣшить его. Это - вопросъ о тѣлесныхъ наказанiяхъ, защитниковъ которыхъ у насъ еще такъ много во всѣхъ кругахъ и сферахъ. Органъ морского вѣдомства, "Морской Сборникъ" въ объявленiи на 1861 годъ, излагая свои основные взгляды и сущность своего направленiя, между прочимъ говоритъ, что онъ "не можетъ не возставать противъ жестокаго обращенiя съ нижними чинами, и отчасти признавая трудность замѣненiя тѣлесныхъ наказанiй на флотѣ другими, болѣе соотвѣтствующими человѣческому достоинству, наказанiями, не раздѣляетъ мнѣнiя тѣхъ, которые не находятъ никакой возможности и надобности бросить за бортъ линьки и розги, даже относительно лучшей части командъ".

   Если такъ смотритъ спецiальный органъ флота, гдѣ строгость уставовъ и суровая дисциплина признаются особенно необходимыми, то какъ бы кажется не порѣшить вопроса, по преимуществу болѣзненнаго, на сушѣ и въ мирномъ, гражданскомъ обществѣ! Но такую силу всему придаетъ время, такъ сродняютъ человѣка вѣкà со всѣмъ, даже самымъ безобразнымъ, что и это безобразное превращается въ какую-то злую необходимость, и человѣкъ мирится съ нею, какъ съ чѣмъ-то должнымъ и неотвратимымъ. "Оно нужно посѣчь, потому мужикъ балуется", говоритъ русскiй человѣкъ Селифанъ о самомъ себѣ, "порядокъ нужно наблюдать; коли за дѣло, то и посѣки". И каждый русскiй человѣкъ, самъ не изъятый отъ тѣлесныхъ наказанiй, соглашается съ мнѣнiемъ Селифана, не чувствуя, какъ этотъ порядокъ растлѣваетъ его и низводитъ со степени человѣка. Защитники тѣлесныхъ наказанiй, сами отъ нихъ изъятые, бываютъ очень послѣдовательны въ своей защитѣ: сегодня они говорятъ, что на русскаго человѣка нельзя подѣйствовать ни чѣмъ кромѣ розги, а завтра будутъ доказывать, что для русскаго человѣка трехдневный арестъ, особенно въ рабочую пору, не въ примѣръ тяжелѣй розогъ. Изъ того и изъ другого они выводятъ одно и тоже заключенiе о необходимости розогъ - по первому доводу, чтобъ было чѣмъ дѣйствовать на русскаго человѣка, а по второму - чтобъ не наносить ущерба его хозяйству арестами въ рабочую пору. Какая, подумаешь, любовь къ порядку и какая, съ другой стороны, нѣжная заботливость о хозяйственныхъ выгодахъ русскаго человѣка! Въ тоже время большая часть этихъ защитниковъ стыдится не признавать абсолютнаго безобразiя тѣлесныхъ наказанiй и только стоитъ на невозможности обойдтись безъ нихъ; но эти защитники простодушно упускаютъ изъ вида то обстоятельство, что вѣдь русскаго человѣка прiучили къ розгѣ; стоитъ только дать ему отвыкнуть отъ нея, и тогда она не только не будетъ необходимостью, но даже сдѣлается невозможною. А эта привычка ужь конечно не изъ тѣхъ, отъ которыхъ отвыкать трудно, и не знаю, чтò другое могло бы такъ успѣшно произвесть нравственное перерожденiе русскаго человѣка, какъ эта отвычка.

   Московская полицiя, какъ слышно, приступила къ отученiю русскихъ людей отъ розги: она, говорятъ, употребляетъ всѣ мѣры, для ограниченiя тѣлесныхъ наказанiй безъ суда; а женщинъ уже рѣшено вовсе не подвергать этому наказанiю...

   Московская полицiя напомнила намъ недавнiй московскiй споръ, споръ жаркiй, даже можно сказать ожесточенный, происходившiй между двумя тамошними журналами, касающiйся полицiи и неизбѣжно наводящiй на нѣкоторыя размышленiя. Спорящiе журналы "Русскiй Вѣстникъ" и "Московскiя Вѣдомости"; предметъ спора - ночная стража. Первый журналъ высказалъ мысль о замѣнѣ неподвижно-стоящихъ будочниковъ, составляющихъ у насъ ночную стражу, наемными отъ городского общества сторожами, образующими артель, и указалъ при этомъ на расположенiе русскаго народа къ артельному устройству. Второй журналъ или, собственно говоря, одинъ изъ его сотрудниковъ, объявилъ эту мысль неудобопримѣнимою и нашолъ невозможнымъ замѣнить артелью городскую полицiю и ни съ чѣмъ не сообразнымъ отдать въ артельное управленiе "функцiю государственной власти". Конечно свойственно человѣку не сойдтись въ мнѣнiи съ своимъ ближнимъ; свойственно даже, по человѣческой слабости, принять ошибкой будочниковъ за функцiю государственной власти, т. е. за всю полицiю въ ея полномъ составѣ, и вступиться за эту функцiю, - все это можетъ случиться съ человѣкомъ. Но откуда же ожесточенiе? А ожесточенiе было, даже до такой степени, что редакцiя "Русскаго Вѣстника" была кажется заподозрѣна въ ненормальномъ состоянiи ея здоровья. Заподозрѣнная редакцiя, разумѣется, не осталась въ долгу, и споръ перешолъ въ перебранку. Перебранка конечно не большая бѣда; послушать перебранку, особенно между умными людьми, бываетъ иногда весело, если только ее ведутъ умно и честно, не прибавляя къ словамъ щипковъ и кусковъ грязи. Но здѣсь, т. е. въ московскомъ спорѣ, чувствуется нѣкая посторонняя примѣсь побужденiй, независимая отъ самаго предмета спора, чувствуются щипки и пр. Мысль о замѣнѣ стоящихъ на мѣстѣ будочниковъ наемными сторожами, соединенными въ русскую, издавна знакомую и сродную народу артель, такъ современна, такъ гармонируетъ съ настоящимъ стремленiемъ къ простѣйшему и естественнѣйшему общественному устройству, при томъ и русскимъ людямъ такъ нужно и такъ пора перестать на каждомъ шагу, въ каждомъ будочникѣ видѣть "функцiю", и вслѣдствiе того считать его не своей вѣрной охраной, а чѣмъ-то пугающимъ, какимъ-то нескромнымъ глазомъ, чѣмъ-то такимъ, отъ чего нужно только сторониться, что право не только нельзя было разсердиться на эту мысль, но и возражать-то противъ нея слѣдовало бы поосторожнѣе. Откуда же раздраженiе? Изъ-за чего же амбицiя?

   Если тутъ въ самомъ дѣлѣ примѣшалось постороннее побужденiе и, чего добраго, личная страстишка, то вотъ уже и не честно приносить ей въ жертву мысль и можетъ быть умышленно искажать ее, принимая будочника за функцiю государственной власти... Впрочемъ и не всегда всякому легко отрѣшаться отъ личныхъ отношенiй и страстишекъ въ пользу какой-нибудь полезной идеи; этакъ пожалуй дѣло пойдетъ на героизмъ, на гражданскую доблесть... Куда ужь тутъ: и безъ того много на свѣтѣ оглушительно громкихъ и до слезъ умилительныхъ фразъ, при которыхъ произносящiй ихъ нерѣдко приговариваетъ про себя, какъ Чичиковъ: "ой врешь, да еще и сильно!"

   Возникшiй вопросъ о ночной стражѣ относится къ устройству городского общественнаго быта, который не можетъ же оставаться въ прежней колеѣ въ виду совершающагося теперь устройства быта сельскаго. Коренное преобразованiе сельскаго быта должно вызвать и послѣдовательныя преобразованiя въ болѣе сложномъ бытѣ городскомъ. Мы видимъ уже начало этихъ преобразованiй, и къ послѣднимъ извѣстiямъ этого рода должно отнести извѣстiе, сообщенное въ передовой статьѣ 45 No "Сѣверной Пчелы", о происходящемъ теперь пересмотрѣ постановленiй о фабричной и ремесленной промышленности. Тамъ сказано, что правительство давно уже сознало недостаточность этихъ постановленiй и дошло до заключенiя о необходимости въ коренномъ преобразованiи всей ихъ системы. Главнѣйшая ихъ недостаточность состоитъ въ неточномъ разграниченiи фабричной промышленности отъ ремесленной. Пользуясь этой неточностью, ремесленныя управы, изъ видовъ усиленiя ремесленныхъ сборовъ, простирали на разныя фабричныя заведенiя свои требованiя о запискѣ въ цехи. При обсужденiи этого законодательнаго предмета возникъ вопросъ: полезно ли самое учрежденiе ремесленныхъ управъ и необходимо ли существованiе самыхъ цеховъ. Собранные факты показали, что влiянiе ремесленныхъ управъ на развитiе и усовершенствованiе ремеслъ весьма сомнительно также какъ и польза существованiя цеховъ, которые во многихъ европейскихъ странахъ давно уничтожены. Вслѣдствiе этого, мысль объ окончательной отмѣнѣ обязательныхъ цеховыхъ обществъ, выраженная въ отдѣленiи мануфактурнаго совѣта, нашла (какъ сказано въ статьѣ) полное сочувствiе въ высшихъ правительственныхъ сферахъ. Для разсмотрѣнiя этого предположенiя составлена при министерствѣ финансовъ особая коммисiя; предсѣдатель ея А. Ѳ. Штакельбергъ былъ въ прошедшемъ году командированъ за границу для собранiя разныхъ свѣденiй о цѣхахъ, о поводахъ къ ихъ уничтоженiю въ разныхъ государствахъ, о влiянiи ихъ бытiя или отмѣны на ремесла и проч.; между тѣмъ внутри Россiи собирались данныя о томъ, въ какой степени исполняются нынѣшнiя ремесленныя постановленiя и какiя при этомъ встрѣчаются затрудненiя. Теперь коммисiя составила программу своихъ работъ и приступила къ выполненiю ея.

   Не знаю, найдутъ ли читатели какую-нибудь связь въ нашихъ мысляхъ, если мы, говоря о томъ, что въ городскомъ устройствѣ необходимо предстоитъ много преобразованiй, приведемъ слѣдующее недавно состоявшееся постановленiе: "предсѣдатель и старшины рыбинскаго биржевого комитета могутъ, на время закрытiя навигацiи, пользоваться отпусками, по журналамъ сего комитета, безъ испрошенiя особаго на то разрѣшенiя и полученiя увольнительныхъ свидѣтельствъ. Производство письменныхъ дѣлъ въ комитетѣ во время ихъ отсутствiя возлагается на старшаго маклера". Прежде, какъ видите, они не могли этого дѣлать.

   Мы сказали, что съ приведенiемъ къ однимъ общимъ началамъ управленiя всего сельскаго состоянiя должно послѣдовать уменьшенiе административныхъ учрежденiй и стало быть давно желанное сокращенiе штатовъ. Въ ожиданiи этого будущаго, мы можемъ теперь пока занести въ нашу лѣтопись недавно сдѣланное сокращенiе въ такомъ вѣдомствѣ, на которое, по его спецiальности, влiянiе новаго устройства сельскаго быта можетъ быть въ первое время и не распространится. Изъ числа существовавшихъ у насъ (преобразованныхъ въ 1843 году) тринадцати округовъ путей сообщенiя, два округа, именно VII и IХ, въ февралѣ нынѣшняго года упразднены, а находившiеся въ ихъ вѣдѣнiи пути перечислены частями къ другимъ смѣжнымъ округамъ. Распредѣленiе этихъ путей не должно было представить особенныхъ затрудненiй, потомучто напримѣръ въ VII-мъ округѣ, правленiе котораго находилось въ Саратовѣ, изъ искусственныхъ путей было всего 85-ть верстъ воронежскаго шоссе (отъ Воронежа до г. Задонска); а за чѣмъ гг. штабъ и оберъ-офицеры округа вѣдали только плаванiемъ по естественныхъ водамъ рѣкъ: Волги, Суры, Мокши, Хопра, Медвѣдицы, Воронежа и части Дона... Въ вѣдѣнiи IХ-го округа, административный центръ котораго находился въ Екатеринославѣ было екатеринославское шоссе и потомъ опять естественныя воды: части Дона съ сѣвернымъ Донцомъ, Днѣпра, Сожи и Десны. Такимъ образомъ эти два округа, послѣ шестнадцатилѣтняго своего существованiя почили отъ дѣлъ. Изъ воспоминанiй объ этомъ мы знаемъ только одно довольно крупное дѣло: расчистку днѣпровскихъ пороговъ, которая долго занимала IХ округъ; о VII округѣ ничего припомнить не можемъ.

   Заговоривъ въ первый разъ о путяхъ сообщенiя, мы очень желали-бы передать читателямъ еще что-нибудь по этой чрезвычайно важной части, которая называется спецiальною только по ея техническимъ процессамъ, по практической-же цѣли этихъ процессовъ и ихъ конечнымъ результатамъ до крайности полна общаго интереса. Мы всей душой желали-бы изобразить послѣднiе результаты движенiя у насъ этой части, новѣйшiе успѣхи развитiя нашихъ путей сообщенiя, прямыхъ путей къ процвѣтанiю нашего обширнаго, отечества. Но сознавая важность предмета, мы вмѣстѣ съ тѣмъ сознаемъ на этотъ разъ недостатокъ собственной подготовки, недостатокъ общедоступныхъ, малыми крупицами попадающихся изрѣдка въ разныхъ изданiяхъ данныхъ для составленiя желаемаго нами изображенiя. Правда, общества желѣзныхъ дорогъ возбуждаютъ много толковъ, но эти толки преимущественно касаются акцiонерскихъ кармановъ; мы же больше сочувствуемъ бокамъ ближнихъ, осужденныхъ на странствованiе по землѣ русской, и участи плодовъ земныхъ, движущихся изъ конца въ конецъ на продовольствiе человѣку... Притомъ въ настоящую минуту мы еще подъ влiянiемъ великаго слова, и въ головѣ у насъ все кружатся предметы, имѣющiе съ нимъ близкую связь, - одни какъ видимыя вдали послѣдствiя, другiе какъ вспомогательныя, подсобныя средства для его скорѣйшаго и успѣшнаго осуществленiя. Въ числѣ этихъ послѣднихъ одно изъ первыхъ и важнѣйшихъ мѣстъ конечно занимаетъ дѣло о распространенiи грамотности, которое теперь вдругъ получило новую степень интереса, сдѣлалось больше чѣмъ когда-либо предметомъ вопiющей потребности. И сущность этого предмета такъ обаятельна, что хотѣлось-бы поймать каждую мысль, каждое сказанное о немъ слово, да и записать его въ назиданiе читателямъ, - какъ-будто этимъ вотъ такъ и подвинешь дѣло... Хотѣлось бы таки и подвинуть дѣло, чтобы какъ можно поскорѣе, - хоть тогда, какъ засвѣтится первая лучина въ избахъ, - вдругъ весь сельскiй людъ отъ мала до велика усѣвшись передъ этой лучиной, взялъ въ руки по номеру "Пчелки" или, еще лучше, обѣщанной "Бесѣды" г-на Погоскаго {Г. Погоскiй, издатель журнала: "Солдатская Бесѣда", объявляетъ, что онъ получилъ разрѣшенiе на изданiе другого подобнаго-же журнала подъ названiемъ: "Бесѣда, народный вѣстникъ начальнаго образованiя".}, да и принялся бы - кто толкомъ кто складомъ... Этого конечно такъ скоро не будетъ, даже, можетъ быть, долго не будетъ, но все равно: мы будемъ страстно желать и въ силу этого желанiя намъ вѣроятно простятъ то, что мы не оставимъ любимаго предмета, постоянно слѣдя за всѣми мельчайшими успѣхами его, до тѣхъ поръ, пока исполнится наше желанiе хоть въ половину.

   Воскресныя школы уже показали, чтó можно сдѣлать мiромъ, если мiръ возьмется за дѣло честно и свято, съ энергiей и страстью. Онѣ принялись несомнѣнно и казалось бы, что уже нечего о нихъ безпокоиться, что ихъ существованiе и дальнѣйшее развитiе обезпечены и что общая забота могла бы теперь перейдти отъ этихъ городскихъ школъ на школы сельскiя. Но въ природѣ духа человѣческаго есть одно удивительное свойство: при самой свѣтлой картинѣ, среди самаго яснаго настроенiя, вдругъ набѣгаетъ иногда какое-то темное облачко, мгновенный страхъ, безотчетное опасенiе. Одна хорошая старушка, мать многочисленнаго семейства, считавшая себя очень счастливой въ своемъ семействѣ, вдругъ начала какъ-то особенно живо ощущать свое счастье, свое ничѣмъ невозмутимое семейное благополучiе, и среди этого сладкаго ощущенiя стали набѣгать на нее такiя минуты: "Что это, говорила она, какъ мнѣ хорошо! какъ я здорова, счастлива, какъ все меня радуетъ! Мнѣ такъ хорошо, что даже страшно: къ добру-ли это? Я ужь боюсь, не случилось-бы у насъ чего нибудь..." И странно! чѣмъ это кончилось: здоровая и счастливая старушка мѣсяца два или три была въ такомъ настроенiи и - умерла... Мы не думаемъ проповѣдывать вѣру въ предчувствiя, - мы говоримъ только о фактѣ и о возможности такого явленiя въ духовной жизни человѣка; мы хотимъ сказать, что можетъ возникнуть такой мгновенный страхъ и такое размышленiе: ужь къ добру-ли, что такъ хорошо, легко принялись и такъ безпрепятственно пошли у насъ воскресныя школы? Что, если врагъ человѣка и всякаго добра позавидуетъ такому успѣшному ходу дѣла и науститъ кого нибудь изъ служителей мрака подбросить камень преткновенiя? Въ служителяхъ у него не бываетъ недостатка. "Что это за школы? заговорятъ они, - откуда онѣ взялись? Отъ чего ихъ прежде не было, а теперь вдругъ такъ много расплодилось? И къ чему поведутъ онѣ? Нѣтъ-ли тутъ опасности? Чтó тамъ дѣлаютъ, чтò говорятъ, какой духъ развиваютъ? Вотъ слышно, одинъ ученикъ уже показалъ излишнюю развязность предъ лицомъ старшаго. Кстати-ли такое нарушенiе дисциплины? Не повредило бы это общественному порядку? Не слѣдуетъ ли положить предѣлы этимъ школамъ?.." Враги добра всегда говорятъ про добро: только у нихъ обыкновенно добро ограничивается словами.

   Въ числѣ разныхъ извѣстiй о воскресныхъ школахъ находимъ слѣдующее изъ Нижняго Новгорода: "17-го января Е. А. Рагозина и Е. П. Скандовская получили отъ директора гимназiи увѣдомленiе, что г. помощникъ попечителя дозволяетъ имъ открыть женскую воскресную школу въ зданiи гимназiи, причемъ г-жамъ учредительницамъ поставлено на видъ, что въ женскихъ воскресныхъ школахъ не должны быть допускаемы въ учредители и распорядители молодые люди всякаго рода службы и званiя. Школа открыта 22 января. Кромѣ учредительницъ, обязанность обучать приняли на себя г-жи Поливанова, Иванова, Боборыкина и др., а преподаванiе закона Божiя - свящ. Костровъ. Такимъ образомъ въ настоящее время въ Нижнемъ четыре воскресныя школы: двѣ мужскiя и двѣ женскiя".

   Изъ Валдая: "Вчера (12 февраля) у насъ въ Валдаѣ происходило открытiе воскресной школы. Учениковъ разныхъ возрастовъ на первый разъ явилось только одиннадцать... Въ слѣдующее воскресенье, надѣемся, учениковъ явится значительно больше. Занятiе въ школѣ назначено тотчасъ послѣ обѣдни, чтобъ дать возможность посѣщать школу крестьянамъ, приходящимъ въ городъ къ обѣдни изъ окрестныхъ деревень. Школа открыта попеченiемъ валдайскаго градского головы Ивана Никитича Терскаго". Тутъ же сообщена слѣдующая достопримѣчательность: "4 декабря мы съ удовольствiемъ смотрѣли комедiю Островскаго "Не въ свои сани не садись", разыгранную нижними чинами батальонной школы 4-го резервнаго батальона Эстляндскаго пѣхотнаго полка. Еслибы мы не были предупреждены, что пьеса будетъ разыграна солдатами, то никакъ не могли бы предположить, что передъ нами люди, только два года назадъ начавшiе учиться грамотѣ. Такое отчетливое выполненiе ролей сдѣлало бы честь и не простому солдату... Послѣ представленiя, многiе купцы города стали поговаривать, что будто бы офицеры выбрали эту пьесу въ насмѣшку здѣшнему купечеству". Помилуйте купцы честные! какая же это насмѣшка! Вѣдь пьеса-то хорошая, да и выставлены въ ней изъ купеческаго званiя все хорошiе, душевные люди. Не оскорбляетъ ли, можетъ быть, васъ самое названiе пьесы? Но авторъ ея не имѣлъ въ виду оскорбительнаго смысла, который въ иныхъ случаяхъ дѣйствительно заключаетъ въ себѣ эта пословица.

   Изъ Казани: студенты университета изъявили желанiе открыть воскресную школу при тюремномъ зàмкѣ, для арестантовъ.

   Между-тѣмъ благодатный примѣръ воскресныхъ школъ начинаетъ увлекать и сельскихъ обитателей. Нѣкто Кинешемскiй помѣщикъ (Костромской губернiи) пишетъ въ "Экономическомъ Указателѣ", что "потребность въ образованiи чувствуется въ нашемъ крестьянскомъ сословiи все болѣе и болѣе, живѣе и живѣе". Потомъ онъ разсказываетъ, что положенiе этого образованiя все-таки очень жалкое; спрашиваетъ, откуда же мы можемъ и должны ожидать улучшенiя такого положенiя, и далѣе говоритъ: "до сихъ поръ правительство главную роль въ учрежденiи школъ и въ распространенiи образованiя предоставляло себѣ. Оно беретъ на себя снабженiе училищъ учителями и пособiями учебными, издаетъ учебники, дозволяетъ или не дозволяетъ употребленiе тѣхъ или другихъ учебниковъ, беретъ на себя надзоръ за училищами, безъ своего согласiя и вѣдома не дозволяетъ учрежденiя ни одной школы! Правда, правительство обращается иногда къ городскимъ обществамъ, побуждая ихъ къ благотворительности; оно къ каждому среднему и нисшему учебному заведенiю присоединило должность почетныхъ попечителей и почетныхъ смотрителей, которые обязаны ежегодно жертвовать извѣстную сумму и могутъ наблюдать за своими училищами. - Но этимъ и ограничивается все участiе общества въ дѣлѣ народнаго образованiя. Дальнѣйшiя разсужденiя приводятъ кинешемскаго помѣщика къ такому заключенiю: движенiе въ пользу распространенiя народнаго образованiя должно выходить изъ самаго общества въ удовлетворенiе прямыхъ его потребностей, должно сообразоваться съ различiемъ потребностей той или другой мѣстности. Въ подтвержденiе этого заключенiя онъ указываетъ на воскресныя школы, созданныя частными усилiями и средствами и быстро привившiяся всюду сообразно дѣйствительнымъ потребностямъ разныхъ мѣстностей.

   Свободное движенiе общества и его отдѣльныхъ членовъ не можетъ не согласоваться съ насущными потребностями самаго общества. По этому оно идетъ легко и прививается успѣшно; при этомъ самые прiемы имѣютъ большое значенiе: изъ нихъ избираются самые сподручные, сообразные мѣстнымъ условiямъ, даже нравамъ и обычаямъ, если только выборъ ихъ не стѣсненъ никакою формою. Эту послѣднюю мысль, какъ сейчасъ увидимъ, раздѣляетъ управляющiй рязанской палатой государственныхъ имуществъ, который особенно заботится объ открытiи въ селенiяхъ воскресныхъ школъ и духовныхъ бесѣдъ... Въ рязанской губернiи, иницiатива образованiя крестьянъ принадлежитъ духовенству, а потому она и приняла тамъ форму "духовныхъ бесѣдъ для толкованiя Закона Божiя". Первый примѣръ къ тому подалъ священникъ рязанскаго уѣзда села Аграфениной пустыни о. Аѳанасiй Арбековъ, а ему тотчасъ послѣдовалъ того же уѣзда въ Рыковой слободѣ священникъ о. Николай Ловцовъ. Бесѣды происходятъ по праздникамъ между заутреней и обѣдней; въ Рыковой слободѣ крестьяне собираются въ мѣстномъ приходскомъ училищѣ и охотно слушаютъ то, что имъ объясняютъ. Между тѣмъ управляющiй палатой далъ циркулярное предложенiе подчиненнымъ ему окружнымъ начальникамъ, въ которомъ говоритъ: "Изученiе грамоты не должно быть стѣсняемо никакой формой, никакой методой. Каждому наставнику должна быть предоставлена полная свобода дѣйствовать по своему крайнему разумѣнiю, съ одной стороны для того, чтобъ онъ самъ, начавъ преподаванiе по избранному и задуманному имъ способу, смотрѣлъ на него какъ на выраженiе задушевнаго своего убѣжденiя, какъ на любезное и дорогое для себя дѣтище, съ преуспѣянiемъ котораго онъ связанъ всѣмъ сердцемъ, всею душою, съ другой же стороны и для того, чтобъ дать возможность сообразоваться не только со степенью развитiя учащихся въ массѣ, но и со способностями и стремленiями каждаго изъ нихъ въ отдѣльности".

   Въ Вязмѣ иницiатива возникаетъ съ другой стороны: тамъ дворянство учреждаетъ общество распространенiя грамотности и образованiя въ простомъ народѣ. Пишутъ, что оно очень недавно обратилось къ своему предводителю съ слѣдующимъ офицiальнымъ письмомъ: "Сознавая настоятельную потребность въ распространенiи грамотности и образованiя въ простомъ народѣ, каъ наиболѣе современныхъ средствахъ къ смягченiю его нравовъ, мы, по примѣру Одессы, Костромы и многихъ другихъ городовъ, рѣшились образовать постоянное общество въ городѣ Вязьмѣ, и какъ по существующимъ законамъ мы не имѣемъ на то права безъ предварительнаго разрѣшенiя отъ правительства, то прилагая при семъ проэктъ устава" и пр. Прибавляютъ, что предводитель уже сдѣлалъ объ этомъ надлежащее представленiе.

   Мы указали на послѣднiе примѣры иницiативы духовенства и дворянъ въ дѣлѣ образованiя народа; желали бы указать и на иницiативу самаго народа, самихъ членовъ сельскаго населенiя; но она еще впереди и ея то нужно ждать, чтобъ надлежащимъ образомъ осуществилась воображаемая нами картинка, представляющая весь сельскiй людъ читающимъ предъ пылающей лучиной (тогда, пожалуй, зажгутъ и свѣчку: грамотность дастъ достатокъ) "Бесѣду" г-на Погосскаго. Объ этомъ разумныя и одушевленныя рѣчи высказалъ г. Дм. Дашковъ въ 11 No Современной Лѣтописи "Русскаго Вѣстника". Встрѣтивъ въ одной статьѣ, жалующейся на безполезность и даже зловредность обученiя народа "самодѣльными и самозванными педагогами", г. Дашковъ отправляется отъ той-же мысли, какую высказалъ кинешемскiй помѣщикъ и прилагаетъ ее къ самому народу. Онъ говоритъ, что нельзя ничего сдѣлать для народа, безъ сочувствiя и готовыхъ потребностей самаго народа; что потребность всякаго органическаго созданiя, отъ дерева до человѣка, развиваться изнутри, а не внѣшними приложенiями и надбавками; и перебирая статью, ожидающую правительственныхъ распоряженiй для приготовленiя народу учителей, доходитъ до слѣдующихъ словъ: "Мнѣ не вѣрится, чтобы здоровая природа всякаго народа, а слѣдовательно и русскаго, не могла выработать изъ среды своей, своими силами, незамысловатый типъ простого, честнаго сельскаго учителя, на столько умѣющаго читать, чтобы знакомиться съ фактами и указанiями, которые передаетъ ему печать изъ запаса чужой опытности, на столько любящаго дѣтей, чтобы думать о благѣ ихъ, желать его и заботиться о развитiи ихъ сердца и разума, чтобы - по глубокому выраженiю народа объ учителѣ на иномъ поприщѣ - быть страдальцемъ дѣтей русскихъ.

   "Ну, а первый-то портной у кого учился?" спрашиваетъ затѣмъ г. Дашковъ, и конечно отвѣчаетъ самъ на свой вопросъ. Но мы на этотъ разъ перебьемъ его рѣчь и отвѣтимъ на вопросъ - частною школою для образованiя селькихъ учителей, открываемою г. Золотовымъ. Извѣстная и всюду распространившаяся метода г. Золотова для обученiя чтенiю и письму, говорятъ, не вездѣ идетъ успѣшно, именно потомучто не всѣми преподавателями усвоивается. Вслѣдствiе этого неудобства, г. Золотовъ по сдѣланнымъ ему порученiямъ въ предыдущихъ годахъ приготовилъ нѣсколько преподавателей изъ удѣльныхъ крестьянъ и нижнихъ чиновъ, которые потомъ сами приготовляли другихъ преподавателей. Эти примѣры навели теперь г. Золотова на мысль, открыть частную школу съ исключительной цѣлью образованiя сельскихъ учителей или, говоря словами ея программы, "распространенiя разумной грамотности чрезъ людей, преимущественно взятыхъ изъ среды самаго народа". Вотъ эти-то люди и будутъ первыми портными... Конечно школа г. Золотова не останется же единственною въ своемъ родѣ.

   Больше ничего въ эту минуту не имѣемъ сказать о движенiи въ пользу распространенiя образованiя между простымъ народомъ. Но наша задача - вести хронику общественнаго движенiя вообще, отмѣчать всѣ шаги общества, какъ бы и куда бы оно ни ступило. Слѣдуютъ факты.

   Во первыхъ послѣднее время выработало у насъ въ литературѣ новый типъ, стало быть въ обществѣ - новый классъ людей, которые будутъ отнынѣ именоваться литераторами-обывателями. Это литературное распоряженiе стало извѣстно намъ такимъ образомъ. Бесѣдовали мы, на страницахъ одной газеты, съ однимъ екатеринославскимъ обывателемъ. "Екатеринославское купеческое и ремесленное общества, говорилъ обыватель, проникнутый благороднымъ духомъ обличенiя и сознанiемъ великаго значенiя гласности, - эти общества, при равнодушiи къ просвѣщенiю, умѣютъ только скоплять деньги. За чѣмъ, дескать, образованiе работнику или прикащику, - это помѣшаетъ въ мутной водѣ рыбу ловить! Въ продолженiе двухъ лѣтъ равнодушiе здѣшняго купеческаго общества выразилось вполнѣ: ни одинъ человѣкъ изъ этого сословiя не пожертвовалъ для воскресной школы ни гроша... Г. начальникъ губернiи заботился объ учрежденiи въ Екатеринославѣ женскаго училища 2-го разряда, - и на всѣ его убѣжденiя городское общество едва согласилось жертвовать по 800 руб. ежегодно. Можно ли на такую скудную сумму организовать и содержать приличное училище?

   - Нельзя, отвѣчали мы.

   - Между тѣмъ, продолжалъ обыватель, можно утвердительно сказать, что въ числѣ здѣшнихъ купцовъ и оптовыхъ торговцовъ многiе ворочаютъ не десятками, а сотнями тысячъ.

   - Скажите! промолвили мы съ видомъ изумленiя.

   - Видите ли? снова продолжалъ обыватель, замѣтно одушевляясь. - А какъ не порадоваться напримѣръ на уѣздный городъ Екатеринбургъ, гдѣ общество купцовъ и мѣщанъ, встрѣтивъ общимъ сочувствiемъ учрежденiе женскаго училища, изъявило готовность вносить на содержанiе его по двѣ тысячи...

   - Mеssieurs! раздалось вдругъ за нами, и г. надворный совѣтникъ Щедринъ предсталъ намъ въ ту самую минуту, когда мы только-что сбирались въ простотѣ души начать славить обличительный духъ и любовь къ гласности почтеннаго обывателя.

   - Messieurs! повторилъ его высокоблагородiе.

   Мы привстали.

   - Cher Корытниковъ, продолжалъ онъ, обращаясь уже исключительно къ нашему собесѣднику (Корытниковъ - имя собирательное, означающее вышеупомянутый новый типъ, о которомъ мы тутъ-то и узнали), cher Корытниковъ! бросьте подъ столъ перо ваше, или обуздайте вашу мысль. Юный другъ мой! вы окунаете ее, вашу мысль, въ многочисленныя солнца души вашей. Зачѣмъ, когда вы беретесь за перо, то васъ внезапно одолѣваетъ какое-то адское самоуслажденiе? Вспомните, mon cher, что соловей потому имѣетъ право наслаждаться самимъ собою и заслушиваться своихъ пѣсень, что пѣсни, которыя онъ поетъ, суть его собственныя пѣсни! Сдѣлайте-ка намъ ваше собственное "фю-iю-iю-iю" и тогда я первый готовъ признать ваше право на самонаслажденiе.

   Мы почувствовали, что кровь бросилась намъ въ лицо, и подумали про себя, не смѣя заговорить вслухъ: Боже мой! да кого же изъ малыхъ мiра сего можно лишить права на самонаслажденiе? Право это дала природа, а не люди, всякой твари земной; загляните въ душу всякаго человѣка, и вы увидите тамъ цѣлое гнѣздо самонаслажденiя. Разорите это гнѣздо, и человѣкъ будетъ очень несчастливъ: онъ умалится въ собственныхъ глазахъ, будетъ недоволенъ собою... Соловей имѣетъ право заслушиваться своихъ пѣсень, а чижикъ и снигирь не имѣютъ? Но вѣдь они непремѣнно позволяютъ себѣ это невинное удовольствiе - незаконно стало быть? Соловей поетъ собственныя пѣсни; но чижикъ и снигирь считаютъ свои скромныя пѣсни тоже собственными - разувѣрьте-ка ихъ въ этомъ!.. Обыватель, къ которому непосредственно относилось его высокоблагородiе, стоялъ видимо недоумѣвая, къ чему идетъ рѣчь и за что его распекаютъ. Рѣчь между тѣмъ лилась сильнымъ, блестящимъ потокомъ, настоящею соловьиною пѣснью, и первая половина ея заключилась наконецъ слѣдующими словами: "И такъ - больше краткости, любезный Корытниковъ! больше той величественной краткости, которая прямо и неуклонно впивается въ самую морду заподозрѣннаго въ гнусности субъекта - и тогда смѣло дерзайте на поприщѣ гласности".

   Эти ободрительныя слова видимо успокоили обывателя; онъ сталъ смотрѣть смѣлѣе, но слѣды недоумѣнiя все еще оставались на лицѣ его.

   - Еще позволю себѣ одно замѣчанiе, снова началъ г. Щедринъ: - вы не всегда удачно выбираете темы для вашихъ обвиненiй и не всегда удачно берете для нихъ обстановку... Мнѣ кажется, что вы скользите только по поверхности; вы только подозрѣваете, что есть гдѣ-то въ окрестностяхъ вашихъ болото, но гдѣ оно и какого оно свойства - это тайна, которую вамъ врядъ ли суждено когда-нибудь проникнуть. (Обыватель оскорбляется и начинаетъ благородно негодовать). Знаете ли, какое впечатлѣнiе сдѣлало сейчасъ разсказанное вами обличительное извѣстiе? Слушайте: "Вотъ тебѣ и съ праздникомъ! сказала, прочитавъ вашу любезность, одна изъ купеческихъ личностей, о которыхъ вы говорите.

   - За что же онъ насъ по зубамъ-то треснулъ? спросила въ свою очередь другая, столь же купеческая личность.

   - А такъ вотъ: проѣзжалъ по близости - и заѣхалъ. Поди ты судись съ нимъ!"

   - И я спрошу васъ: за что вы треснули по зубамъ гражданъ? Чѣмъ виноваты граждане? Тѣмъ ли, что ихъ ужь тошнитъ отъ общеполезныхъ устройствъ и сопряжонныхъ съ ними пожертвованiй? Тѣмъ ли, что они, быть можетъ, имѣютъ причины (по ихъ разумѣнiю, даже весьма законныя), не желать именно вашихъ общеполезныхъ устройствъ?

   Обыватель покраснѣлъ и совершенно сконфузился... А! дорогой собесѣдникъ! подумали мы, глядя на него, - теперь вы узнали, "чтò значитъ надлежащее должностное распеканье?" Зачѣмъ же вы сами спѣшили распекать гражданъ за то, что они дали восемь сотъ, а не двѣ тысячи, и распекли-то ихъ, можетъ быть, даже не въ видахъ "самоуслажденiя", какъ подозрѣваетъ г. надворный совѣтникъ, а - чего добраго - въ угоду кому-либо... Мы даже почти убѣждены, что это именно такъ случилось... Вы не приняли въ уваженiе, что потребностей насильно навязывать нельзя.

   Намъ однако кажется, что не весь собирательный Корытниковъ проникся пониманьемъ внутренняго побужденiя, заставившаго г. Щедрина прочитать ему это строгое поученiе, хотя прослушавъ внимательно и поразмысливъ, понять его не трудно. Надо вспомнить, что всякую вещь, даже такую прекрасную вещь какъ гласность, легко можно опошлить, если сдѣлать ее моднымъ кафтаномъ и начать во чтобы ни стало шить этотъ кафтанъ изъ всего, изъ всѣхъ возможныхъ тканей, держась съ буквальной точностью разъ установленнаго модою покроя. А когда хорошая вещь опошливается, стало быть падаетъ и теряетъ цѣну, становится ужасно жаль и ужасно досадно.

   Кончивъ поученiе, г. Щедринъ поднялъ взоръ къ небу и произнесъ, какъ бы говоря самъ съ собою, слѣдующую чрезвычайно любопытную тираду: "Разрушительно дѣйствуешь ты, о гласность! и не только на отдѣльныхъ людей, но и на цѣлые общественные организмы. Не смотря на учрежденiе женскихъ гимназiй и воскресныхъ школъ, не смотря на процвѣтанiе трезвости, не смотря на успѣхи, которые въ послѣднее время сдѣлала мысль о самоуправленiи, провинцiальный нашъ людъ скучаетъ и бьетъ баклуши. Прежняя привольная жизнь провинцiй исчезаетъ все болѣе и болѣе; вмѣсто нея поселяется какая-то чопорная натянутость, какой-то нелѣпый антагонизмъ, еще не высказывающiйся ясно, но уже дающiй себя чувствовать особаго рода метанiемъ взоровъ, расширенiемъ ноздрей, покоробленiемъ устъ и общимъ рылокошенiемъ... Какое-то подглядыванье и подслушиванье всасывается повсюду: и въ присутственныя мѣста, и въ клубы, и въ частные дома, не говоря уже объ улицахъ, перепутьяхъ, распутьяхъ и мѣстахъ пустопорожнихъ. Садитесь ли вы въ клубѣ за карты, вы даже зажмуривъ глаза, ощущаете, какъ изъ темнаго угла сверкаютъ на васъ глаза мѣстнаго публициста, какъ-будто говоря вамъ: "Малодушный! какъ могъ ты найдти въ себѣ рѣшимость заниматься презрѣнными картами въ то время, когда отечество"... и пр.

   Мы не имѣемъ чести знать мѣсто жительства г. Щедрина, но нѣтъ сомнѣнiя, что голосъ его несется къ намъ изъ оныхъ мѣстъ "общаго рылокошенiя". Благодаримъ его за эту внутреннюю новость; мы здѣсь и не знали объ общемъ рылокошенiи. Это очень, очень любопытно! Примемъ фактъ къ свѣденiю и будемъ продолжать наблюдать, что дѣлается при его существованiи.

   Есть въ симбирской губернiи городъ Курмышъ. Начальствующее лицо, вѣдающее этимъ городомъ, В. В. Хвощинскiй, пишетъ въ редакцiю "Русскаго Вѣстника" превеселое письмо, - такое письмо, какое можетъ написать напримѣръ счастливѣйшiй отецъ семейства, все существо и вся жизнь котораго озарены теплымъ и ровнымъ свѣтомъ счастья, льющагося свѣтлой струйкой въ каждомъ его словѣ, въ каждомъ взглядѣ. Мы теперь именно вспомнили объ этомъ письмѣ потому, что авторъ его между прочимъ бросилъ маленькiй камышекъ въ огородъ г. Щедрина, чтò весьма естественно со стороны счастливаго человѣка. Вотъ что говорится въ началѣ письма: "Жизнь маленькихъ, отдаленныхъ городковъ всегда была менѣе знакома Петербургу и Москвѣ, чѣмъ жизнь городовъ иностранныхъ, а теперь очерки Щедрина и его послѣдователей (которымъ мы отчасти благодарны), употребившихъ свой талантъ на описанiе одной изнанки медали, затемнили и тѣ малыя свѣденiя, которыя имѣли о насъ, бѣдныхъ провинцiалахъ, наши остальные соотечественники. Читая такiе очерки, легко можно подумать (да и думаютъ многiе), что мы, провинцiалы, только и дѣлаемъ, что по утрамъ изыскиваемъ фортели и безъ зазрѣнiя совѣсти грабимъ казну, просителей и обывателей, а вечеромъ трудимся въ пользу воспитательнаго дома, - стараясь разбить какъ можно больше карточныхъ колодъ. Не отрицая изнанки медали, прошу позволенiя сказать и о лицевой ея сторонѣ".

   За симъ слѣдуетъ изображенiе лицевой стороны Курмыша и курмышанъ: курмышане уже семь лѣтъ, а можетъ быть и больше, выписываютъ не меньше восьми перiодическихъ изданiй, не считая органовъ правительства; курмышане всѣ литературныя новости и всѣ новыя замѣчательныя историческiя сочиненiя постоянно прiобрѣтаютъ и, стало быть, читаютъ; курмышане завели у себя женское приходское училище, не имѣя, по бѣдности, средствъ завести другое, высшее; но когда тамошнiе чиновники и помѣщики узнали о такой скудости средствъ, то начали тотчасъ же жертвовать и - 23 февраля нынѣшняго года открыто в Курмышѣ женское училище второго класса; курмышане... Но согласитесь, читатели, что и этого совершенно достаточно со стороны курмышанъ для того, чтобы осчастливить человѣка, которому они ввѣрены. Мы вполнѣ сочувствуемъ счастiю г. В. В. Хвощинскаго.

   Просимъ читателя изъ Курмыша вернуться на минутку въ Екатеринославль. "Экономическiй Указатель" ув