Шекспир Вильям - Два Веронца

nbsp;                   божественная грац³я,

         Ибо я бы желалъ для самого себя счаст³я, которымъ

                   пользуются мои подданные,

         Посылая ихъ туда, я проклинаю себя

         За то, что они находятся тамъ, гдѣ долженъ быть ихъ

                   господинъ.

  

   А это что?

  

         Сильв³я, въ эту ночь я освобожу тебя.

  

   Такъ, такъ... А вотъ и лѣстница для этой цѣли. Какъ? ты который не болѣе, какъ сынъ Меропса, ты вздумалъ, подобно Фаэтону, управлять божественной колесницей, и сжегъ м³ръ своей дерзкой самонадѣянностью! Неужели ты захотѣлъ добраться до звѣздъ, потому только, что они и тебѣ свѣтятъ? Ступай, низк³й проныра, дерзк³й рабъ, обольщай раболѣпной улыбкой тебѣ подобныхъ! Повѣрь мнѣ, только моему снисхожден³ю, а вовсе не твоимъ достоинствамъ, обязанъ ты тѣмъ, что можешь удалиться отсюда безнаказаннымъ. Поблагодари меня за это болѣе, чѣмъ за всѣ тѣ милости, которыми такъ безумно я осыпалъ тебя. Но если ты останешься въ моихъ владѣн³яхъ долѣе, чѣмъ самая быстрая скорость требуетъ того, чтобы оставить нашъ королевск³й дворъ, то клянусь тебѣ небомъ, мой гнѣвъ далеко превзойдеть любовь, которую я когда-либо питалъ къ моей дочери или къ тебѣ. Иди... я не хочу слышать такихъ безполезныхъ оправдан³й; если дорожишь жизн³ю - уходи (Уходитъ Герцогъ).

   Валентинъ. Развѣ смерть не лучше жизни мучен³й? Умереть - вѣдь это разстаться съ самимъ собой; разстаться съ нею - то же, что разстаться съ самимъ собой. Какое смертельное изгнан³е! Какой свѣтъ останется свѣтомъ, если Сильв³я будетъ невидимой? Какая радость останется радостью, если Сильв³и не будетъ? Развѣ достаточно только воображать, что она со мною и довольствоваться только призраками совершенства? Ночью, если я не съ Сильв³ей, даже въ пѣн³и соловья нѣтъ музыки. Днемъ, если я не вижу Сильв³и, я не наслаждаюсь созерцан³емъ дня. Она - моя сущность, и я перестаю существовать, если я не могу быть, благодаря ея дивному вл³ян³ю, вскармливаемымъ, озареннымъ, согрѣваемымъ! Я не избѣгаю смерти, избѣгая его смертнаго приговора. Оставаясь здѣсь, я жду смерти, но уходя отсюда, я ухожу отъ жизни.

  

  

   Протей. Бѣги, парень, бѣги, бѣги и найди его!

   Лаунсъ. Эй! Эй!

   Протей. Что ты видишь?

   Лаунсъ. Того, кого мы ищемъ. На головѣ его нѣтъ ни одного волоска, который бы не былъ Валентиномъ.

   Протей. Это ты, Валентинъ?

   Валентинъ. Нѣтъ.

   Протей. Кто-же, въ такомъ случаѣ? Тѣнь его?

   Валентинъ. И не тѣнь.

   Протей. Ну такъ кто-же?

   Валентинъ. Ничто.

   Лаунсъ. А развѣ ничто можетъ разговаривать? Синьоръ, я если я отдую его...

   Протей. Кого отдуешь?

   Лаунсъ. Да это ничто.

   Протей. Болванъ, не смѣй.

   Лаунсъ. Но, синьоръ, вѣдь я только ничто отдую; позвольте мнѣ...

   Протей. Говорятъ тебѣ, мошенникъ, не смѣй. Другъ Валентинъ, одно слово...

   Валентинъ. Мои уши заложены; онѣ не могутъ слышать добрыхъ вѣстей,- до такой степени они полны дурными.

   Протей. Въ такомъ случаѣ я похороню свои въ глубокомъ молчан³и, потому что онѣ жестоки, неблагозвучны, дурны.

   Валентинъ. Развѣ Сильв³я умерла?

   Протей. Нѣтъ, Валентинъ.

   Валентинъ. Да, дѣйствительно, нѣтъ Валентина для божественной Сильв³и! Измѣнила-ли она мнѣ?

   Протей. Нѣтъ, Валентинъ.

   Валентинъ. Да, нѣтъ Валентина, если Сильв³я ему измѣнила. Как³я вѣсти?

   Лаунсъ. Обнародовано повелѣн³е о вашемъ изгнан³и.

   Протей. Да, что ты изгнанъ отсюда. Да, таковы вѣсти. Изгнанъ отсюда, отъ Сильв³и и отъ меня, твоего друга.

   Валентинъ. О, я уже напитанъ этимъ горемъ и новый пр³емъ его задушитъ меня. Знаетъ-ли Сильв³я, что я изгнанъ?

   Протей. О, да, да и она пожертвовала этому приговору, который еще не отмѣненъ и сохраняетъ всю свою силу - море тѣхъ растаявшихъ жемчужинъ, которыя иначе называются слезами; она бросила ихъ къ ногамъ суроваго отца, бросившись покорно на колѣни передъ нимъ, ломая руки, которыя точно поблѣднѣли отъ страдан³я,- такою бѣлизной онѣ отличаются. Но ни ея согнутыя колѣни, ни бѣлоснѣжныя, протянутыя руки, ни тяжк³е вздохи, ни ея глубок³я стоны, ни серебромъ - падающ³я слезы,- ничто не могло тронуть непреклоннаго отца. Но если захватятъ Валентина, то онъ долженъ будетъ умереть! Къ тому-же ея заступничество его до такой степени раздражило, когда она умоляла простить тебя, что онъ приказалъ заключить ее въ дувшую темницу, съ жестокой угрозой оставить ее тамъ навсегда.

   Валентинъ. Ни слова болѣе, если только слово, которое тебѣ остается сказать, не будетъ имѣть рокового вл³ян³я на мою жизнь! Если оно таково то, прошу тебя, шепни мнѣ его на ухо, какъ заключительный припѣвъ къ моему безпредѣльному горю.

   Протей. Переставь огорчаться тѣмъ, чего нельзя исправить и поищи лучше, какъ пособить тому, что заставляетъ тебя страдать. Время - кормилица и виновникъ всякаго блага. Если ты останешься здѣсь, ты не увидишь твоей любви, оставаясь здѣсь, ты только подвергаешь свою жизнь опасности. Надежда - посохъ любовника; уходи, захвативъ его съ собой и пользуйся имъ противъ внушен³й отчаян³я. Твои письма могутъ быть здѣсь, хотя тебя и не будетъ здѣсь; будучи адресованы ко мнѣ, онѣ будутъ положены на бѣлоснѣжную грудь твоей любви. Теперь не время напрасныхъ сожалѣн³й. Пойдемъ, я провожу тебя до воротъ города. Дорогой мы поговоримъ подробно обо всемъ, что касается твоихъ любовныхъ дѣлъ. Изъ любви къ Сильв³и, если не изъ любви къ самому себѣ, будь остороженъ. Пойдемъ.

   Валентинъ. Лаунсъ, прошу тебя, если ты увидишь моего слугу, скажи ему, чтобы онъ спѣшилъ и нагналъ меня у Сѣверныхъ воротъ.

   Протей. Ступай, болванъ, отыщи его. Пойдемъ, Валентинъ.

   Валентинъ. О, дорогая Сильв³я! О, несчастный Валентинъ! (Уходятъ Валентинь и Протей).

   Лаунсъ. Я, видите-ли, болванъ; однако же, у меня хватило ума сообразить, что мой господинъ нѣчто вродѣ плута, а вѣдь это все равно, что и настоящ³й плутъ. Никто изъ живыхъ существъ не знаетъ, что я влюбленъ, и однако я, дѣйствительно, влюбленъ. Этой тайны не вытянешь у меня даже цугомъ,- ни того не вытянешь, кто - предметъ моей любви; и однако, предметъ этотъ женщина; но кто эта женщина я не скажу и самому себѣ; и однако, это - дѣвица съ фермы; и однако, она - не совсѣмъ дѣвица, потому что были уже крестины, и все-таки дѣвица, потому что она дѣвица на фермѣ и служитъ изъ жалован³я. Въ ней больше качествъ, чѣмъ въ хорошей лягавой собакѣ, что, конечно, много для простой христ³анской души. Вотъ списокъ ея качествъ: "Imprimis: она можетъ искать и приносить". Что-жь, вѣдь и отъ клячи не требуется больше; къ тому же кляча даже и искать-то не можетъ; она можетъ только приносить. Значитъ, она лучше клячи. "Item: она можетъ доить". Чудесная добродѣтель, не правда-ли? въ дѣвицѣ, у которой руки чисты.

  

  

   Спидъ. Ну, что, синьоръ Лаунсъ, как³я новости, любезнѣйш³й?

   Лаунсъ. Любезнѣйш³й?- Чѣмъ-же я тебѣ любезенъ?

   Спидъ. Ну, такъ и есть. Старая привычка перетолковывать слова? Как³я новости начертаны на этой бумажкѣ?

   Лаунсъ. Самыя черныя новости, о которыхъ ты когда-либо слышалъ.

   Спидъ. То есть, какъ черныя?

   Лаунсъ. Да, черныя какъ чернила.

   Спидъ. Дай мнѣ прочесть.

   Лаунсъ. Ишь, чего захотѣлъ, дурень. Ты и читать-то не умѣешь.

   Спидъ. Нѣтъ врешь, умѣю.

   Лаунсъ. Ну, подожди, я проэкзаменую тебя. Скажи-ка мнѣ: кто тебя произвелъ на свѣтъ?

   Спидъ. Разумѣется, сынъ моего дѣда.

   Лаунсъ. О, безграмотный болванъ! Тебя произвелъ на свѣтъ сынъ твоей бабушки. Сейчасъ видно, что ты не умѣешь читать.

   Спидъ. Да ты лучше, дуракъ, экзаменуй меня по этой бумажкѣ.

   Лаунсъ. Ну, хорошо, да придетъ тебѣ на помощь св. Николай!

   Спидъ. "Imprimis: она можетъ доить".

   Лаунсъ. Ну, да, это она дѣйствительно можетъ.

   Спидъ. "Item: она варитъ прекрасное пиво".

   Лаунсъ. Отсюда, видишь-ли, ноговорка: благословенны варящ³е хорошее пиво.

   Спидъ. "Item: она умѣетъ шить".

   Л аунсъ. Важное обстоятельство.

   Сиидъ. "Item: онаумѣетъ вязать".

   Лаунсъ. Чего еще нужно человѣку, когда у него есть жена, которая можетъ ему вязать чулки?

   Спидъ. "Item: она можетъ мыть и катать".

   Л а у и е ъ. Совершенно особенная добродѣтель: не мытьемъ, значитъ, такъ катаньемъ.

   Спидъ. "Item: онаумѣетъ прясть>.

   Лаунсъ. Чегоже лучше, если прялкой она будетъ заработывать себѣ на иропитан³е?

   Спидъ. "Item: у ней множество добродѣтелей безъ назван³я".

   Лаунсъ. Это, видишь-ли, значитъ, что у ней много незаконнорожденныхъ добродѣтелей, такихъ, которыя не знаютъ своихъ родителей, слѣдовательно, и именъ не имѣютъ.

   Спидъ. А теперь слѣдуютъ пороки.

   Лаунсъ. По пятамъ ея добродѣтелей.

   Спидъ. "Item: не слѣдуетъ цѣловать ее на тощакъ, ради особеннаго дуновенья изъ ея рта".

   Лаунсъ. Ну, что-же? это ничего. Этотъ недостатокъ можно исправить завтракомъ. Продолжай.

   Спидъ. "Item: она любитъ поѣсть".

   Лаунсъ. Это, значитъ, постоянно исправляетъ дурной запахъ.

   Спидъ. "Item; она говоритъ во снѣ".

   Лаунсъ. Ну, это все равно: лишь бы она не спала, когда говоритъ.

   Спидъ. "Item: она не словоохотлива".

   Лаунсъ. Вотъ болванъ-то! Считать это порокомъ! Да вѣдь несловоохотливость - величайшая изъ добродѣтелей женщинъ. Прошу тебя: вычеркни ее отсюда и поставь во главѣ главныхъ добродѣтелей.

   Спидъ. "Item: она кокетлива".

   Лаунсъ. И это вычеркни. Кокетство оставлено въ наслѣдство нашей праматерью Еввой ея дочерямъ. Отнять это наслѣдство у нихъ нѣтъ никакой возможности.

   Спидъ. "Item: она беззуба".

   Лаунсъ. Тѣмъ лучше, ибо я люблю корки.

   Спидь. "Item: она сварлива".

   Лаунсъ. Ничего, ибо у ней нѣтъ зубовъ, чтобы кусаться.

   Спидъ. "Item: она любитъ выпить",

   Лаунсъ. Такъ что-же? Если спиртный напитокъ хорошъ, то пусть его пробуетъ; а не захочетъ, я и самъ не дуракъ! Какъ-же не пользоваться хорошимъ!

   Спидъ. "Item: она слишкомъ щедра".

   Лаунсъ. На слова? не можетъ быть, потому что выше сказано, что она не словоохотлива; на деньги? Не будетъ, потому что кошелекъ будетъ у меня въ карманѣ, а на все остальное - пусть себѣ: ничего не подѣлаешь. Ну, продолжай.

   Спидъ. "Item, у ней болѣе волосъ, чѣмъ ума, болѣе недостатковъ, чѣмъ волосъ и болѣе денегъ, чѣмъ недостатковъ".

   Лаунсъ. Ну и довольно, я ее беру. По этой статьѣ, она была и не была моею втечен³е двухъ или трехъ разъ. Повтори-ка это еще разъ.

   Спидъ. "Item, у ней болѣе волосъ, чѣмъ ума".

   Лаунсъ. "Болѣе волосъ чѣмъ ума"... Можетъ быть да, и доказать не трудно. Крышка солонки покрываетъ соль, значитъ она - больше соли; волосы покрываютъ умъ,- значитъ они больше ума: содержимое меньше содержащаго. За тѣмъ?

   Спидъ. "Болѣе недостатковъ, чѣмъ ума".

   Лаунсъ. Ну, это конечно, чудовищно. Ахъ, если-бы не это...

   Спидъ. "И болѣе денегъ, чѣмъ недостатковъ".

   Лаунсъ. Прекрасно, это послѣднее обстоятельство скрашиваетъ всѣ ея недостатки. Рѣшено, я ее беру. А если и будетъ свадьба, такъ какъ нѣтъ ничего невозможнаго...

   Спидъ. Что-же тогда?

   Лаунсъ. Ну, тогда я скажу тебѣ, что твой господинъ ожидаетъ тебя у Сѣверныхъ воротъ.

   Спидъ. Меня?

   Лаунсъ. Да, тебя. За кого ты себя принимаешь? Онъ ожидалъ и не такихъ какъ ты.

   Спидъ. Значитъ надо идти?

   Лаунсъ. Тебѣ, значитъ, бѣжать надо, сломя голову, потому что ты такъ долго зѣвалъ здѣсь, что бѣгомъ не поспѣешь.

   Спидъ. Отчего ты мнѣ не сказалъ раньше? Чортъ бы тебя побралъ съ твоими любовными письмами (Уходитъ).

   Лаунсъ. Ну, достанется же ему за прочтен³е моего письма! Грубый рабъ, который суетъ свой носъ въ чуж³е секреты. Пойдемъ за нимъ. Не безъ удовольств³я посмотрю, я какъ ему зададутъ трепку (Уходитъ).

  

  

   Герцогъ. Синьоръ Тур³о, успокойтесь; теперь, когда Валентинъ изгнанъ, она полюбитъ васъ.

   Тур³о. Съ тѣхъ поръ, какъ онъ изгнанъ, она еще болѣе ненавидитъ, она гнушается моего общества и такъ издѣвается надо мною, что я окончательно потерялъ всякую надежду.

   Герцогъ. Этотъ слабый оттискъ любви похожъ на фигурку, вырѣзанную во льду. Довольно и часа тепла, чтобы онъ растаялъ и потерялъ свою форму. Немного тепла распуститъ ея ледяныя чувства, и недостойный Валентинъ будетъ забытъ.- Ну, что, синьоръ Протей? Уѣхалъ вашъ соотечественникъ, согласно нашему повелѣн³ю?

   Протей. Уѣхалъ, благородный герцогъ.

   Герцогъ. Мня дочь съ печалью приняла извѣст³е объ его отъѣздѣ.

   Протей. Немного времени убьетъ ея печаль.

   Герцогъ. Я и самъ такъ думаю, но Тур³о не вѣритъ. Протей прекрасное мнѣн³е, которое я составилъ себѣ о тебѣ, послѣ всѣхъ доказательствъ преданности, данныхъ мнѣ тобою располагаетъ меня еще разъ посовѣтоваться съ тобой.

   Г²ротей. Съ той минуты, какъ я измѣню преданности вашей милости, пусть я перестану жить въ обладан³и вашими милостями.

   Герцогъ. Ты знаешь, какъ сильно я-бы желалъ заключить союзъ между синьоромъ Тур³о и моею дочерью.

   Протей. Да, благородный герцогъ, знаю.

   Гердогъ. Ты, конечно, знаешь также, что она рѣшительно противится моей волѣ.

   Протей. Да, противилась, благородный герцогъ, когда Валентинъ былъ здѣсь.

   Протей. Да, но она и теперь продолжаетъ упорствовать. Какъ намъ заставить ее забыть любовь Валентина и полюбить Тур³о?

   Протей. Лучшее средство, очернить Валентина въ томъ, что онъ вѣроломенъ, трусливъ и самаго низкаго происхожден³я,- три недостатка, самые ненавистные всякой женщинѣ.

   Герцоцъ. Да, но она подумаетъ, что все это говорится только изъ ненависти къ нему.

   Протей. Да, если это будетъ говорить врагъ Валентина. Поэтому, необходимо, чтобы все это было говорено съ представлен³емъ доказательствъ кѣмъ-нибудь, кого-бы она считала его другомъ.

   Герцогъ. Прекрасно! Возьмите на себя наклеветать на него.

   Протей. Мнѣ это противно, благородный герцогъ; это - плохая роль для дворянина, въ особенности, когда клевещутъ на друга.

   Герцогъ. Но если ваши похвалы не могутъ помочь ему, то и ваша клевета не повредитъ ему. Такая роль, поэтому, безразлична,- въ особенности по просьбѣ вашего друга.

   Протей. Вы одержали верхъ надо мною, благородный герцогъ. Если я могу повл³ять на нее чѣмъ-нибудь, что я могу сказать къ его невыгодѣ, то она скоро разлюбитъ его. Но предположивъ даже, что мы искоренимъ ея любовь къ Валентину,- изъ этого еще не послѣдуетъ, что она полюбитъ Тур³о.

   Тур³о. Поэтому, когда вы будете разматывать ея любовь къ нему, то, чтобы она не спуталась и не сдѣлалась негодной, постарайтесь наматывать ее на меня. А это можно сдѣлать, возвеличивая меня столько-же, сколько вы будете унижать Валентина.

   Герцогъ. И такъ, Протей, мы надѣемся на васъ въ этомъ дѣлѣ, зная черезъ Валентина, что вы въ другомъ мѣстѣ имѣете предметъ вашей любви и что вы неспособны такъ скоро измѣнить вашихъ чувствъ. Успокоенный на этотъ счетъ вы будете допущены бесѣдовать съ Сильв³ей вполнѣ свободно. Она груститъ, скучаетъ, сокрушается, но ради вашего друга, она будетъ рада васъ видѣть. Тогда вы въ состоян³и будете, благодаря вашимъ доводамъ, расположить ее ненавидѣть Валентина и полюбить моего друга

   Протей. Все, что могу, я сдѣлаю. Но вы, синьоръ Тур³о, вы недостаточно предпр³имчивы. Вамъ-бы слѣдовало удабривать ея желан³я нечаянными сонетами, которыхъ риѳмы, хорошо расположенныя, должны быть полны преданности.

   Герцогъ. Да, велика власть божественной поэз³и.

   Протей. Скажите ей, что на алтарь ея красоты вы приносите въ жертву и ваши слезы, и ваши вздохи, и ваше сердцѣ. Пишите, пока не высохнутъ чернила въ вашей чернильницѣ, а когда высохнутъ, наполните ее вашими слезами. Потомъ составьте нѣсколько чувствительныхъ строчекъ, которыя открыли-бы ей чистоту вашей любви. Орфей имѣлъ на своей лютнѣ, вмѣсто струнъ, нервы поэта; его божественная игра могла смягчать желѣзо и камни, укрощать тигровъ и заставляла громадныхъ лев³офановъ выходить изъ неизмѣримыхъ глубинъ и плясать на песчаныхъ отмеляхъ. Послѣ этихъ страшно печальныхъ элег³й, отправляйтесь ночью подъ окно комнаты вашей богини съ хорошимъ оркестромъ и пойте на инструментахъ какую нибудь грустную мелод³ю. Мертвое молчан³е ночи будетъ лучшимъ акомпаниментомъ сладкозвучно-грустной жалобы. Только этимъ вы можете ее тронуть.

   Герцогъ. Твои наставлен³я показываютъ, что ты опытенъ въ любви.

   Тур³о. Я съ сегодняшняго-же вечера воспользуюсь вашими совѣтами. И такъ, любезнѣйш³й Протей, мой учитель и наставникъ, не откажитесь пойти сейчасъ-же со мною въ городъ, чтобы выбрать нѣсколько хорошихъ музыкантовъ. У меня есть сонетъ, который какъ разъ пригодится для начала этой прекрасной программы.

   Герцогъ. За дѣло, синьоры!

   Протей. Если вашей свѣтлости будетъ угодно, мы оставимъ васъ послѣ ужина и затѣмъ условимся обо всемъ.

   Герцогъ. Нѣтъ, лучше принимайтесь сейчасъ-же за дѣло. Я извиню васъ. (Уходятъ).

  

  

   1-й разбойникъ. Ну, ребята, на мѣста. Я вижу прохожаго.

   2-й разбойникъ. Если-бы ихъ и десять было, не отступать...

  

  

   3-й разбойникъ. Стойте, синьоръ; подавайте все, что у васъ съ собой,- не то мы посадимъ васъ и оберемъ силой.

   Спидъ. Мы погибли, синьоръ; это - тѣ самые негодяи, которыхъ такъ боится путешественникъ.

   Валентинъ. Друзья мои...

   1-й разбойникъ. Совсѣмъ нѣтъ, синьоръ; мы враги ваши.

   2-й разбойникъ. Молчи,- послушаемъ лучше его.

   3-й разбойникъ. Да, клянусь бородой, мы его послушаемъ, потому что онъ, кажется, приличный господинъ.

   Валентинъ. Такъ знайте же, что мнѣ почти нечего терять. Я - человѣкъ, преслѣдуемый судьбой. Все мое богатство состоитъ изъ этой бѣдной одежды: если вы теперь отнимите ее у меня, то отнимите и все, что я имѣю.

   2-й разбойникъ. Куда вы направляетесь?

   Валентинъ. Къ Верону.

   1-й разбойникъ. А откуда идете?

   Валентинъ. Изъ Милана.

   3-й разбойникъ. Долго вы тамъ пробыли?

   Валентинъ. Мѣсяцевъ шестнадцать. Я бы остался тамъ и дольше, еслибъ злая судьба не изгнала меня оттуда.

   1-й разбойникъ. Какъ, вы были изгнаны?

   Валентинъ. Да.

   2-й разбойникъ. За какой проступокъ?

   Валентинъ. За проступокъ, о которомъ мнѣ непр³ятно даже вспоминать. Я убилъ человѣка, о смерти котораго я очень сожалѣю; но тѣмъ не менѣе, я убилъ его не измѣннически, а въ честномъ поединкѣ, безъ скрытыхъ преимуществъ и низкой измѣны.

   1-й разбойникъ. Если это такъ дѣйствительно было, то вамъ не въ чемъ раскаяваться. Неужели въ самомъ дѣдѣ васъ изгнали за такую малость?

   Валентинъ. Да, и радъ еще, что такъ дешево отдѣлался.

   1-й разбойникъ. Знаете вы языки?

   Валентинъ. Да, я обязанъ этимъ знан³емъ моимъ юношескимъ путешеств³ямъ; безъ этого я часто находился бы въ затруднительномъ положен³й.

   3-й разбойникъ. Клянусь голымъ черепомъ жирнаго монаха Робина Гуда, этотъ парень былъ бы прекраснымъ начальникомъ нашей грозной шайки.

   1-й разбойникъ. Ну, что-же? возьмемъ его. Эй, товарищи, на одно слово!

   Спидъ. Господинъ, сдѣлайтесь-ка разбойникомъ. По всему видно, что это самый почтенный родъ разбойниковъ.

   Валентинъ. Молчи, негодяй!

   2-й разбойникъ. Скажите-ка намъ, осталось-ли у васъ еще что-нибудь?

   Валентинъ. Ничего, кромѣ судьбы.

   1-й разбойникъ. Ну, такъ знайте, что нѣкоторые изъ насъ - дворяне, которыхъ необузданная юность выбросила изъ общества почтенныхъ людей. Я и самъ былъ изгнанъ изъ Вероны за то, что пробовалъ похитить одну даму, наслѣдницу и родственницу герцога.

   2-й разбойникъ. А я былъ изгнанъ изъ Мантуи за то, что въ гнѣвѣ пронзилъ одного дворянина въ самое сердце.

   1-й разбойникъ. И я за так³е-же пустяки. Но къ дѣлу. Мы сознались вамъ въ нашихъ проступкахъ, чтобы оправдать въ вашихъ глазахъ нашъ незаконный образъ жизни. И такъ, видя; что вы надѣлены красивой наружностью, что, по собственнымъ вашимъ словамъ, вы знаете языки, и что вы именно такой человѣкъ, какой намъ нуженъ...

   2-й разбойникъ. Наконецъ, что вы изгнанникъ, мы готовы войти съ вами въ переговоры: хочешь быть нашимъ предводителемъ и, покоряясь необходимости, жить, какъ и мы, въ этихъ пустынныхъ мѣстахъ.

   1-й разбойникъ. Что ты на это скажешь? Хочешь пристать къ нашей шайкѣ? Скажи: да, и ты будешь начальникомъ надъ всѣми нами; мы будемъ повиноваться тебѣ и, управляемые тобою, будемъ любить тебя, какъ нашего предводителя и короля.

   1-й разбойникъ. Но если откажешься отъ нашего предложен³я, то умрешь.

   2-й разбойникъ. Тебѣ не придется похваляться нашимъ предложен³емъ.

   Валентинъ. Я принимаю ваше предложен³е и буду жить съ вами, если вы, однако, не будете обижать ни слабыхъ женщинъ, ни бѣдныхъ путниковъ.

   1-й разбойникъ. Нѣтъ, мы гнушаемся такими подлыми и низкими поступками. Ну, идемъ къ нашимъ шайкамъ; мы покажемъ тебѣ всѣ наши сокровища, которые, какъ и мы сами, находятся въ полномъ твоемъ распоряжен³и (Уходятъ).

  

  

   Протей. Я измѣнилъ уже Валентину; теперь я долженъ надувать и Тур³о. Подъ предлогомъ защищать его, я имѣлъ возможность подвинуть дѣла моей любви. Но Сильв³я слишкомъ совершенна, слишкомъ искренна, слишкомъ божественна, и я не въ состоян³и соблазнить ее моими низкими поступками. Когда я говорю ей о моей истинной къ ней преданности, она упрекаетъ меня въ моей лживости по отношен³ю къ моему другу. Когда приношу въ жертву ея красотѣ мои желан³я, она напоминаетъ мнѣ мое вѣроломство относительно Юл³и, которую я любилъ. И, однако, не смотря на всѣ эти ѣдк³я насмѣшки, изъ которыхъ малѣйшая должна-бы лишить всякой надежды любовника, моя любовь подобна болонкѣ: чѣмъ сильнѣе она отталкиваетъ мою любовь, тѣмъ болѣе она ростетъ и ласкается. Но вотъ и Тур³о: теперь мы должны отправиться подъ окно Сильв³и и усладить ея слухъ музыкой.

  

  

   Тур³о. Какъ, синьоръ Протей! Вы проскользнули сюда раньше насъ?

   Протей. Да, любезный Тур³о; знаете, любовь проскальзываетъ тамъ, гдѣ нельзя идти прямо.

   Турю. Гм! Надѣюсь, однако, синьоръ, что ваша любовь не здѣсь?

   Протей. Здѣсь, синьоръ, здѣсь; въ противномъ случаѣ, меня не было бы здѣсь.

   Тур³о. Кто-же предметъ вашей любви? Ужь не Сильв³я-ли?

   Протей. Да, Сильв³я,- ради васъ.

   Тур³о. Примите мою благодарность.- Ну, господа, настраивайте ваши инструменты и сыграйте намъ что-нибудь веселенькое.

  

  

   Хозяинъ. Я вижу, мой юный гость, что вы - въ состоян³и меланхол³и. Что съ вами?

   Юл³я. Должно быть, оттого, что я не могу быть веселъ.

   Хозяинъ. Э! глупость. Мы сейчасъ развеселимъ васъ; здѣсь вы услышите музыку и увидите того дворянина, о которомъ справлялись.

   Юл³я. Я звукъ его голоса услышу?

   Хозяинъ. Конечно.

   Юл³я. Вотъ это такъ музыка (Музыканты играютъ).

   Хозяинъ. Слушайте! Слушайте!

   Юл³я. Онъ между ними?

   Хозяинъ. Да, но молчите; послушаемъ.

  

             Пѣсня.

  

         Кто-же эта Сильв³я? что она,

         Если всѣ наши пастушки такъ восхваляютъ ее?

         Она божественна, прекрасна, умна!

         Небо одарило ее всѣми прелестями,

  

                   ---

  

         Чтобы всѣ преклонялись предъ нею.

         Такъ-ли она добра, какъ прекрасна?

         Да, красота живетъ добротой.

         Въ ея глазахъ любовь искала

         Лекарства противъ своей слѣпоты

         И, найдя его,- осталась тамъ.

  

                   ---

  

         Будемъ-же воспѣвать Сильв³ю:

         Скажемъ, что Сильв³я совершенна;

         Она превосходитъ всякое смертное существо,

         Живущее на этой печальной землѣ.

         Принесетъ-же ей гирлянды цвѣтовъ.

  

   Хозяинъ. Я вижу, что вы теперь еще меланхоличнѣе, чѣмъ были прежде. Что съ вами? Музыка, что-ли, не нравится вамъ?

   Юл³я. Вы ошибаетесь; не музыка мнѣ не нравится, а музыкантъ.

   Хозяинъ. Почему?

   Юл³я. Онъ фальшивитъ.

   Хозяинъ. Что-же? струны не въ тонѣ?

   Юл³я. Нѣтъ не то; но онъ такъ фальшво играетъ, что надрываетъ струны моего сердца.

   Хозяинъ. У васъ чувствительное ухо.

   Юл³я. Да, я предпочелъ бы быть глухимъ; такая игра - истинная пытка для моего сердца.

   Хозяинъ. Вижу, что вы не любите музыки.

   Юл³я. Нисколько; но когда она такъ фальшива...

   Хозяинъ. Послушайте! Какой прекрасный переходъ!

   Юл³я. Ну да, въ переходѣ-то и есть вся бѣда.

   Хозяинъ. Вамъ бы, пожалуй, хотѣлось, чтобы они играли все одно и то жe!

   Юл³я. Я бы только хотѣла, чтобы они играли на одинъ мотивъ. Но, скажите мнѣ, хозяинъ, этотъ синьоръ Протей, о которомъ мы съ вами говорили, часто бываетъ у этой дамы?

   Хозяинъ. Скажу вамъ, что слыналъ отъ Лаунса, его слуги: онъ ее любитъ безъ всякой мѣры.

   Юл³я. А гдѣ Лаунсъ?

   Хозяинъ. Онъ пошелъ за своей собакой; завтра, по приказан³ю своего господина, онъ долженъ отвести ее этой дамѣ въ подарокъ.

   Юл³я. Тс!.. Отойдемъ въ сторону; общество расходится.

   Протей. Не безпокойтесь, синьоръ Тур³о. Я такъ буду защищать васъ, что вы сами признаете превосходство моего искусства.

   Тур³о. Гдѣ мы встрѣтимся?

   Протей. У фонтана Святого Георга.

   Тур³о. До свидан³я (Уходятъ Тур³о и музыканты).

  

  

   Протей. Прекрасная синьора, позвольте вамъ пожелать добраго вечера.

   Сильв³я. Благодарю васъ за вашу музыку, господа. Кто заговорилъ со мной?

   Протей. Нѣкто, прекрасная синьора, котораго вы-бы сейчасъ-же узнали по голосу, если-бы признали незапамятную искренность его сердца.

   Сильв³я. Синьоръ Протей, кажется?

   Протей. Да, благородная синьора синьоръ Протей, вашъ покорный слуга.

   Сильв³я. Что-же вамъ угодно?

   Протей. Быть вамъ угоднымъ.

   С³тльв³я. Съ удовольств³емъ исполняю ваше желан³е; мнѣ именно угодно, чтобы вы, безъ разговоровъ, отправились домой спать. О, хитрый, вѣроломный, лукавый, фальшивый человѣкъ! Неужели ты думаешь, что я такъ легкомысленна, такъ безразсудна, что обольщусь твоими льстивыми рѣчами, обманувшими уже столькихъ! Отправляйся, отправляйся назадъ и проси прощен³я у дамы твоего сердца Что-же касается меня, клянусь этой блѣдной царицей ночи, что я презираю тебя за твое искательство, и что даже теперь я упрекаю себя за эту минуту, которую трачу на разговори съ тобой.

   Протей. Сознаюсь, дорогая любовь моя, что я люблю одну даму, но она умерла.

   Юл³я. Я-бы могла обнаружить всю твою ложь, если-бы только заговорила, потому что, я увѣрена, она не похоронена еще (въ сторону).

   Сильв³я. Положимъ, что она умерла, но твой другъ Валентинъ живъ еще, а ты знаешь, что я его невѣста. И тебѣ не стыдно оскорблять его своей докучливостью?

   Протей. Я слышалъ, что и Валентинъ умеръ.

   Сильв³я. Ну, такъ представь себѣ, что и я умерла, потому, что,- будь въ этомъ увѣренъ,- моя любовь похоронена въ его гробу.

   Протей. Божественная синьора, позвольте мнѣ вырвать ее.

   Сильв³я. Ступай къ могилѣ твоей дамы, призывай ее или, по крайней мѣрѣ, схорони въ могилѣ свою любовь.

   Юл³я. Онъ тугъ на это ухо (въ сторону).

   Протей. Прекрасная синьора, если ужь такъ ожесточено ваше сердце, то даруйте, по крайней мѣрѣ, моей любви вашъ портретъ,- портретъ, который виситъ въ вашей комнатѣ. Я буду обращаться къ нему съ моими рѣчами, буду передъ нимъ вздыхать, буду передъ нимъ изливать свои слезы; потому, что если сущность вашихъ совершенствъ посвящена другому, то я - не болѣе, какъ тѣнь, и свою вѣрную любовь обращу къ вашей тѣни.

   Юл³я (въ сторону). Ты навѣрное и самую сущность обманулъ-бы и вскорѣ сдѣлалъ-бы изъ нея такую-же тѣнь, какъ изъ меня.

   Сильв³я.Быть вашимъ кумиромъ для меня вовсе не лестно, синьоръ, но если ложь ужь такъ прекрасно располагаетъ васъ къ поклонен³ю тѣнямъ, то пришлите ко мнѣ завтра утромъ, и я вамъ пришлю портретъ. А затѣмъ, покойной ночи.

   Протей. Подобно тѣмъ несчастнымъ, которые наутро ожидаютъ смертной казни (Уходитъ Протей. Сильв³я удаляется отъ окна).

   Юл³я. Хозяинъ, пойдемъ и мы.

   Хозяинъ. Чортъ возьми! Я, кажется, вздремнулъ.

   Юл³я. Скажите мнѣ, гдѣ живетъ синьоръ Протей?

   Хозяинъ. Разумѣется, у меня. Кажется, и день уже насталъ.

   Юл³я. Нѣтъ еще; но это самая длинная ночь, когда-либо проведенная мною, и самая тяжелая (Уходятъ).

  

  

   Эгламуръ. Вотъ часъ, когда синьора Сильв³я назначила мнѣ, чтобы открыть мнѣ свои намѣрен³я. Должно быть, она хочетъ поручить мнѣ какое-нибудь важное дѣло. Синьора, синьора!

   Сильв³я (у окна). Кто меня зоветъ?

   Эгламуръ. Вашъ слуга и другъ, ожидающ³й вашихъ приказан³й.

   Сильв³я. Синьоръ Эгламуръ, тысячу разъ добраго утра .

   Эгламуръ. И вамъ столько-же, благородная синьора. Согласно приказан³ямъ вашей милости, я такъ рано явился, чтобы узнать, что вамъ будетъ угодно приказать мнѣ.

   Сильв³я. О, Эгламуръ, ты настоящ³й дворянинъ (не думай, что я льщу тебѣ; клянусь, что говорю правду),- храбрый, мудрый, сострадательный, безкорыстный дворянинъ. Тебѣ, конечно, не безъизвѣстно, какую нѣжную склонность я чувствую къ изгнанному Валентину, и какъ мой отецъ хочетъ принудить меня выйти замужъ за тщеславнаго Тур³о, котораго я ненавижу отъ глубины души. Ты и самъ когда-то любилъ, и я слышала, какъ ты говорилъ, что ничто не потрясло твоего сердца такъ жестоко, какъ смерть твоей дамы, твоей возлюбленной, и что на ея могилѣ ты принесъ обѣтъ вѣчнаго цѣломудр³я, Синьоръ Эгламуръ, я-бы хотѣла соединиться съ Валентиномъ, отправиться въ Мантую, гдѣ, какъ я слышала, онъ поселился; но такъ какъ по дорогамъ опасно, то я-бы желала, чтобы ты мнѣ сопутствовалъ, ты, на вѣрность и честь котораго я вполнѣ полагаюсь. Не говори мнѣ о гнѣвѣ моего отца, Эгламуръ, но подумай о моемъ горѣ, о женскомъ горѣ, и о законности такого бѣгства, избавляющаго меня отъ нечестиваго союза, который и небомъ и судьбою будетъ награжденъ чумою. Умоляю тебя,- это желан³е моего сердца, столь-же переполненнаго печалями, какъ море переполнено пескомъ,- будь мнѣ спутникомъ, отправляйся со мной. А если не хочешь, то, по крайней мѣрѣ, скрой отъ всѣхъ то, что я тебѣ сказала, и я рискну отправиться одна.

   Эгламуръ. Синьора, сочувствую вашему горю, которое, какъ мнѣ извѣстно, имѣетъ своимъ источникомъ благородную привязанность, а поэтому, я готовъ сопутствовать вамъ, столь-же мало заботясь о томъ,что можетъ со мной случиться, сколь велико мое желан³е сд