Шекспир Вильям - Два Веронца

  

  

  

   Герцогъ Миланск³й, отецъ Сильв³и.

   Валентинъ, Протей, дворяне изъ Вероны.

   Антоню, отецъ Протея.

   Тур³о, нелѣпый соперникъ Валентина.

   Эгламуръ, товарищъ Сильв³и въ бѣгствѣ.

   Спидъ, слуга-шутъ Валентина.

   Лаунсъ, слуга Протея.

   Пантино, слуга Антон³о.

   Хозяинъ гостинницы, гдѣ живетъ Сильв³я.

   Разбойники.

   Юл³я, дама изъ Вероны, любимая Протеемъ.

   Сильв³я, дочь герцога, любимая Валентиномъ.

   Лучетта, прислужница Юл³и.

   Слуги, Музыканты.

  

  

  

   Валентинъ. Не старайся, мой милый Протей, убѣдить меня: молодость, довольствующаяся семейнымъ очагомъ, всегда нѣсколько ограничена. Если-бы любовь не приковывала твоихъ юныхъ дней къ нѣжнымъ взорамъ прекрасной дамы, которой ты покланяешься, то я бы попробовалъ уговорить тебя посѣтить вмѣстѣ со мною чудеса разныхъ странъ, вмѣсто того, чтобы, сидя дома, скучно и праздно изнашивать свою молодость въ безобразной лѣности. Но если ужь ты любишь, то люби и преуспѣвай въ любви, какъ я и себѣ пожелалъ бы преуспѣвать, когда бы полюбилъ.

   Протей. Итакъ, ты рѣшился ѣхать? Ну, такъ прощай, мой милый Валентинъ. Не забывай твоего Протея, когда случайно увидишь что-нибудь достойное вниман³я во время твоихъ путешеств³й; пожелай, чтобы я былъ твоимъ товарищемъ въ счаст³и, когда тебѣ посчастливится; и въ опасности - когда подвергаешься опасности. Я буду за тебя молиться, Валентинъ.

   Валентинъ. И по любовной книгѣ молись за мой успѣхъ.

   Протей. Я буду молиться за твой успѣхъ по какой-нибудь книгѣ, любимой мною.

   Валентинъ. По какой нибудь пошловатой истор³и о глубочайшей любви, о томъ, напримѣръ, какъ Леандръ переплывалъ Геллеспонтъ.

   Протей. Это - глубокая истор³я о любви еще болѣе глубокой, потому что у него было любви по уши.

   Валентинъ. Да, это правда; вѣдь ты по уши влюбленъ и однако Геллеспонтъ ты никогда не переплывешь.

   Протей. По уши? не вытягивай признан³е за уши.

   Валентинъ. И не думаю; тебѣ это ни къ чему не послужитъ.

   Протей. Почему?

   Валентинъ. Потому, что въ любви покупается пренебрежен³е вздохами, скромные взгляды - сердце раздирающими воплями; одно быстро проходящее мгновен³е счаст³я - двадцатью тяжелыми, утомительными, тягостными ночами. Въ случаѣ успѣха вся твоя прибыль будетъ, можетъ быть, одно несчаст³е; въ случаѣ неуспѣха ты будешь жертвой тяжелаго страдан³я. Во всякомъ случаѣ, это или безум³е, купленное цѣною разума, или разумъ, побѣжденный безум³емъ.

   Протей. Итакъ, на твой взглядъ я - безумецъ?

   Валентинъ. И такъ, боюсь, что ты будешь имъ.

   Протей. Ты издѣваешься надъ любовью, но я не любовь.

   Валентинъ. Любовь - твой властелинъ, потому что ты покоряешься ей, а тотъ, кто надѣлъ на себя ярмо безум³я, не можетъ быть названъ мудрецомъ.

   Протей. Нѣкоторые авторы, однако, утверждаютъ, что, подобно тому, какъ въ прекраснѣйшемъ бутонѣ по временамъ заводится пожирающ³й червь, такъ и всепожирающая любовь поселяется по временамъ и въ самый свѣтлый умъ.

   Протей. Авторы говорятъ также, что, подобно тому, какъ самый ранн³й бутонъ поѣдается червемъ прежде, чѣмъ онъ распустится, такъ нѣжный, юный умъ становится, благодаря любви, безум³емъ. Онъ еще въ почкѣ увядаетъ: еще съ весны онъ лишается своей зелени и всей прекрасной жатвы надеждъ - въ будущемъ. Но зачѣмъ мнѣ терять время на совѣты тебѣ, рѣшительному поклоннику упоительныхъ желан³й? Еще разъ, прощай! Отецъ ждетъ меня на пристани, чтобы проститься со мною передъ моимъ отъѣздомъ.

   Протей. Я проведу туда тебя, Валентинъ.

   Валентинъ. Нѣтъ, милый Протей, простимся здѣсь. Извѣщай меня письмами въ Миланъ о твоихъ успѣхахъ въ любви и обо всемъ, что случится съ тобою во время отсутств³я твоего друга; и я точно также буду посѣщать тебя моими письмами.

   Протей. Да снизойдетъ на себя всяческое счаст³е въ Миланѣ.

   Валентинъ. Также какъ и на тебя дома; итакъ, прощай (уходитъ).

   Протей. Онъ охотится за славой, я - за любовью. Онъ покидаетъ своихъ друзей, чтобы больше дорожить ими, я покидаю самого себя, друзей и все - для любви. О, Юл³я, ты меня совсѣмъ преобразила; заставила бросить мои занят³я, терять попусту время, быть во враждѣ съ добрыми совѣтами превращать м³ръ въ ничто, истощать умъ праздной мечтой и сердце мучить любовью.

  

  

   Спидъ. Синьоръ Протей, здравствуйте; не видѣли-ли вы моего господина?

   Протей. Онъ только что ушелъ отсюда, чтобы отправиться въ Миланъ.

   Спидъ. Двадцать противъ одного, что онъ уже сѣлъ на корабль, а я разыгралъ изъ себя барана, потерявъ его изъ виду.

   Протей. Бараны часто теряются, когда пастухъ оставитъ ихъ.

   Спидъ. Значитъ, вы думаете, что господинъ мой - пастухъ, а я - баранъ?

   Протей. Думаю.

   Спидъ. Въ такомъ случаѣ, сплю-ли я, или бодрствую, мои рога - его рога.

   Протей. Дурацк³й отвѣтъ, достойный барана.

   Спидъ. Точно также доказывающ³й, что я баранъ?

   Протей. Конечно; и доказывающ³й также, что твой господинъ пастухъ.

   Спидъ. Ну, это я могу опровергнуть самымъ простымъ соображен³емъ.

   Протей. Трудненько; но я, во всякомъ случаѣ, тоже самое докажу тебѣ другимъ соображен³емъ.

   Спидъ. Пастухъ бѣгаетъ за бараномъ, а не баранъ за пастухомъ. А въ настоящемъ случаѣ, я бѣгаю за моимъ господиномъ, а не мой господинъ за мною; значитъ, я не баранъ.

   Протей. Изъ-за корма, баранъ бѣгаетъ за пастухомъ, но пастухъ изъ-за корма не бѣгаетъ за бараномъ; ты бѣгаешь за твоимъ господиномъ изъ-за жалованья, но твой господинъ не бѣгаетъ за тобой изъ-за жалованья; значитъ, ты баранъ.

   Спидъ. Еще одно такое доказательство, и я стану блѣять.

   Протей. Однако, послушай: ты отдалъ мое письмо Юл³и?

   Спидъ. Да, синьоръ; я, заблудш³йся баранъ, вручитгь ваше письмо ей, заблудшейся овечкѣ; но она, заблудшаяся овечка, ничего не дала за мой трудъ, мнѣ заблудшемуся барану.

   Протей. Это, видишь-ли потому, что пастбище-то уже слишкомъ ничтожно для такого громаднаго количества барановъ.

   Спидъ. Если пастбище слишкомъ обременено, то вамъ-бы слѣдовало заколоть овечку.

   Протей. Ты и тутъ заблудился: лучше ужь засадить тебя въ хлѣвъ.

   Спидъ. Нѣтъ, синьоръ, за передачу письма мнѣ платятъ не меньше фунта стерлинговъ.

   Протей. Вотъ, ты опять путаешь. Я говорю не о фунтѣ, а о хлѣвѣ.

   Спидъ. Ну, какъ ни складывай хлѣвъ съ гвоздемъ - все будетъ втрое меньше, чѣмъ слѣдуетъ за передачу письма вашей возлюбленной.

   Протей. А что она сказала? (Спидъ киваетъ головой). Кивнула головой?

   Спидъ. Гм...

   Протей. Кивнула? Да? Можетъ быть это означаетъ: дуракъ?

   Спидъ. Путаете, синьоръ; я сказалъ: она кивнула, а вы спрашиваете: кивнула-ли она? а я вамъ отвѣчаю: да.

   Протей. А все вмѣстѣ выходитъ - дуракъ.

   Спидъ. Ну, ужь если вы ихъ соединили въ одно, то и возьмите себѣ это одно за трудъ.

   Протей. Совсѣмъ нѣтъ; это слѣдуетъ тебѣ за переносъ письма.

   Спидъ. Ну, что-жь, чувствую,что отъ васъ я обязанъ переносить...

   Протей. Что переносить отъ меня?

   Спидъ. Да хотя-бы ваши письма; и за это, кромѣ слова дуракъ, ничего другого не получаю.

   Протей. Однако, чортъ возьми, ты изворотливъ..

   Спндъ. Ну, не настолько изворотливъ, чтобъ развязать вашъ кошелекъ.

   Протей. Ну, хорошо, хорошо; лучше развяжи свой языкъ, что она сказала?

   Спидъ. Да вы лучше развяжите вашъ кошель, такъ чтоб и деньги, и то что она сказала,- все выскочило разомъ.

   Протей. Хорошо. Вотъ тебѣ за трудъ. Ну, что-же о, сказала?

   Спидъ. По истинѣ, я думаю, что вамъ трудно будетъ сладить съ нею.

   Протей. Какъ такъ? Развѣ она дала тебѣ понять это?

   Спидъ. Ничего она мнѣ не дала, даже дуката за то, что я принесъ ей ваше письмо. Но если уже она оказалась столь жестока ко мнѣ, когда я передавалъ ей ваши чувства, то, боюсь она будетъ столь-же жестока и къ вамъ, когда примется передавать свои чувства къ вамъ. Давайте ей только камни, потому что она такъ-же тверда, какъ сталь.

   Протей. Значитъ, она ничего не сказала?

   Спидъ. Ровно ничего; не сказала даже: "Вотъ тебѣ за трудъ". Въ доказательство вашей щедрости, вы надѣлили меня нѣсколькими пенсами, за что приношу вамъ мою благодарность; въ свою очередь, изъ благодарности къ вамъ, могу только посовѣтовать впредь ваши письма носить собственной особой. Затѣмъ, передамъ вашъ привѣтъ моему господину.

   Протей. Иди, иди спасти корабль отъ крушен³я; пока ты на немъ, онъ не погибнетъ, потому что тебѣ суждено умереть не столь влажно. Надо будетъ пр³искать посланца поприличнѣе; боюсь, что Юл³я не обратила вниман³я на мои строчки потому, что получила ихъ черезъ такого негоднаго посланца (Уходитъ).

  

  

   Юл³я. Теперь мы одни; скажи, Лучетта, совѣтуешь-ли ты мнѣ влюбиться?

   Лучетта. Да; при этомъ услов³и вы, по крайней мѣрѣ, не рискуете влюбиться совсѣмъ нечаянно, очертя голову.

   Юл³я. Но изъ всей блестящей свиты синьоровъ, съ которыми я ежедневно встрѣчаюсь, кто, на твой взглядъ, достойнѣйш³й любви?

   Лучетта. Потрудитесь называть ихъ по имени, а я буду высказывать вамъ о каждомъ изъ нихъ мое мнѣн³е, согласно моему простому здравому смыслу.

   Юл³я. Ну, такъ что ты, напримѣръ, думаешь о прекрасномъ синьорѣ Эгламурѣ?

   Лучетта. Я-бы сказала, что онъ прекрасно говоритъ, красивъ, изященъ, но, будь я на вашемъ мѣстѣ, я-бы не увлеклась имъ.

   Юл³я. А что думаешь ты о богатомъ Меркач³о?

   Лучетта. О его богатствѣ думаю много хорошаго, но самъ онъ - ни то, ни се.

   Юл³я. А что ты думаешь о любезномъ Протеѣ?

   Лучетта. О, Господи! Посмотрѣть только, какая глупость управляетъ нами!

   Юл³я. Это еще что? Что значитъ это волнен³е, овладѣвшее тобою при его имени?

   Лучетта. Простите, синьора, но было-бы слишкомъ неприлично, если-бы я, такое недостойное создан³е, стала высказывать мое мнѣн³е о столь любезныхъ синьорахъ!

   Юл³я. Но почему ты не хочешь высказать своего мнѣн³я о Протеѣ, какъ высказала его относительно другихъ?

   Лучетта. Да просто потому, что, на мой взглядъ, изъ всѣхъ прекрасныхъ синьоровъ, онъ - самый лучш³й.

   Юл³я. А почему?

   Лучетта. По самой женской причинѣ. Онъ мнѣ кажется такимъ, потому что такимъ кажется.

   Юл³я. И ты-бы желала, чтобы я отдала ему свою любовь?

   Лучетта. Да, если вы полагаете, что отдадите вашу любовь не понапрасну.

   Юл³я. Такъ знай-же, что онъ менѣе всѣхъ остальныхъ увлекъ меня.

   Лучетта. Это потому, что онъ, какъ я думаю, болѣе всѣхъ остальныхъ любитъ васъ.

   Юл³я. Онъ очень мало говоритъ со мной; это показываетъ, что онъ меня очень мало любитъ.

   Лучетта. Чѣмъ сосредоточеннѣе огонь, тѣмъ онъ сильнѣе.

   Юл³я. Не любятъ тѣхъ, кто не обнаруживаетъ любви своей.

   Лучетта. О, не любятъ тѣхъ, кто всѣмъ и каждому показываетъ любовь свою.

   Юл³я. Я-бы хотѣла знать, что онъ думаетъ.

   Лучетта. Прочитайте это письмо, синьора.

   Юл³я. "Юл³ѣ" - это отъ кого-же?

   Лучетта. Объ этомъ вы узнаете, когда прочитаете его.

   Юл³я. Нѣтъ, скажи, скажи, кто тебѣ его далъ?

   Лучетта. Пажъ синьора Валентина, по поручен³ю, какъ я думаю, Протея. Онъ хотѣлъ передать это письмо лично вамъ, но я его встрѣтила и взяла для передачи вамъ; простите эту дерзость.

   Юл³я. Вотъ такъ достойная маклерша, клянусь моей скромностью! Ты осмѣливаешься принимать любовныя записки? Ты шушукаешься и торгуешь моею молодостью? Нечего сказать,- прекрасное занят³е, занят³е вполнѣ тебѣ достойное. Для такого занят³я ты самое подходящее лицо! Возьми это письмо, позаботься, чтобы оно было немедленно возвращено и никогда больше не показывайся мнѣ на глаза.

   Лучетта. Ходатайство за любовь заслуживаетъ лучшаго вознагражден³я, чѣмъ ненависть.

   Юл³я. Уйдешь-ли ты?

   Лучетта. Да, уйду, чтобы вы одумались (Уходитъ).

   Юл³я. Однако, мнѣ-бы хотѣлось заглянуть въ это письмо, но стыдно возвратить ее; это значило-бы совершить вину, за которую я-же и выбранила ее. Какая она глупая! Вѣдь знаетъ-же она, что я дѣвушка! Не сумѣть сунуть мнѣ письмо на глаза! Въ извѣстныхъ случаяхъ дѣвушки всегда, изъ скромности, говорятъ нѣтъ, хотя всегда желаютъ, чтобы нѣтъ было принято за да. Какъ капризна эта любовь! Она точно упрямое дитя, царапаетъ свою няньку и сейчасъ-же смиренно цѣлуетъ рану! Какъ грубо прогнала я Лучетту, а между тѣмъ какъ страстно желала-бы, чтобъ она не уходила! Какъ сердито старалась я нахмурить брови, въ то время, какъ радость заставляла улыбаться мое сердце! Въ наказан³е за это я ворочу Лучетту и попрошу у нея прощен³я за совершонную мною глупость... Эй! Лучетта!..

  

  

   Лучетта. Что вамъ угодно, ваша милость?

   Юл³я. Скоро подадутъ обѣдать?

   Лучетта. Я бы давно этого желала,- вы-бы упражняли тогда свой гнѣвъ на кушан³яхъ, а не на прислужницѣ.

   Юл³я. Что ты подняла такъ осторожно?

   Лучетта. Ничего.

   Юл³я. А зачѣмъ ты наклонилась?

   Лучетта. Чтобъ поднять бумажку, которую уронила.

   Юл³я. А почему эта бумажка составляетъ для тебя ничего?

   Лучетта. Она ничего по отношен³и ко мнѣ.

   Юл³я. Ну такъ и пусть себѣ лежитъ для того, къ кому относится.

   Лучетта. О, синьора, она не будетъ лгать тому, къ кому она относится, если только тотъ, къ кому она относится, не станетъ ее перетолковывать въ дурную сторону.

   Юл³я. Какое нибудь стихотворное объяснен³е въ любви къ тебѣ?

   Лучеттa. Но, чтобъ я могла спѣть его, дайте мнѣ напѣвъ: вѣдь, ваша милость большая мастерица сочинять музыку на слова.

   Юл³я. На такой вздоръ совсѣмъ не умѣю. Возьми напѣвомъ: "Свѣтъ любви".

   Лучетта. Онъ слишкомъ тяжелъ для такихъ радостныхъ звуковъ.

   Юл³я. Тяжелъ? Значитъ онъ съ тяжестью?

   Лучетта. Да, онъ мелодиченъ, если вы будете его пѣть.

   Юл³я. А почему не ты?

   Лучетта. Онъ слишкомъ высокъ для моего голоса.

   Юл³я. Покажи пѣсенку.- Что-же это, милочка?

   Лучетта. Только держитесь этого тона, и вы пропоете пѣсенку до конца. И все-таки, говоря правду, этотъ тонъ не нравится мнѣ.

   Юл³я. Не нравится?

   Лучетта. Да, синьора; онъ слишкомъ высокъ.

   Юл³я. А ты, милочка, слишкомъ дерзка.

   Лучетта. Теперь онъ слишкомъ низк³й. Вы нарушили гармон³ю слишкомъ быстрымъ переходомъ. Для полноты гармон³и не достаетъ только тенора.

   Юл³я. Ты его заглушаешь своимъ безтолковымъ басомъ.

   Лучетта. Я пою за Протея.

   Юл³я. Ну, однако довольно. Это бумажка съ любовными восторгами (раздираетъ письмо). Уходи, а эти клочки пусть лежатъ себѣ на полу. Я разсержусь, если ты будешь подбирать ихъ.

   Лучетта. Дѣлаетъ видъ, что пренебрегаетъ письмомъ, а какъ вѣдь хотѣла-бы, чтобы ее разсердили еще другимъ такимъ письмомъ! (Уходитъ).

   Юл³я. Лучше было бы, если-бы я разсердилась на это письмо! О, гадк³я руки! Вы разорвали слова полныя любви! Злостныя осы! Вы питаетесь такимъ сладостнымъ медомъ и убиваете вашими жалами пчелъ, дающихъ его! Въ вознагражден³е за это я поцѣлую каждый клочекъ... Вотъ тутъ написано: Дорогая Юл³я!.. Злая Юл³я! Въ наказан³е за твою неблагодарность я бросаю на эти грубые камни твое имя и съ презрѣн³емъ топчу ногами твое высокомѣр³е... А тутъ написано: Раненый любовью Протей! Бѣдное, раненое имя! Моя грудь, какъ ложе, пр³ютитъ тебя, пока не заживетъ твоя рана; я сдѣлаю тебѣ повязку этимъ всемогущимъ поцѣлуемъ... Но вотъ, два или три раза встрѣчается снова Протей. Успокойся, добрый вѣтеръ, не унеси ни одной буквы изъ этого письма, пока я не соберу ихъ всѣ, кромѣ моего собственнаго имени! Пусть бѣшеный вихрь унесетъ мое имя на отвѣсную, страшно-повисшую скалу и сдуетъ его въ бурное море!.. А вотъ, въ этой строчкѣ его имя повторяется два раза - бѣдный, покинутый Протей, страстный Протей... прекрасной Юл³и. О, это послѣднее имя я сейчасъ же оторву... Но нѣтъ оно такъ мило присоединено къ его печальному имени. Я ихъ сложу другъ на друга... А теперь цѣлуйтесь, обнимайтесь, ссорьтесь, дѣлайте, что хотите...

  

  

   Лучетта. Синьора, кушанье подано, и вашъ батюшка ждетъ васъ.

   Юл³я. Ну, пойдемъ.

   Лучетта. Какъ? Неужели же эти болтливые клочки останутся лежать здѣсь?

   Юл³я. Если дорожишь ими, то подбери ихъ.

   Лучетта. Вы побранили меня, за то, что подбирала ихъ... но все-таки я подберу ихъ, а то они, пожалуй, простудятся.

   Юл³я. Сейчасъ видно, что ты очень ими дорожишь.

   Лучетта. Да, синьора, вы можете говорить о томъ, что видите; но вѣдь и я вижу многое, хотя вы думаете, что я ничего не вижу.

   Юл³я. Ну, идемъ, идемъ! (Уходятъ).

  

  

   Антон³о. Скажи мнѣ, Пантино, о чемъ мой братъ разговаривалъ съ тобой такъ серьезно въ галлереѣ?

   Пантино. О своемъ племянникѣ Протеѣ, вашемъ сынѣ

   Антон³о. Что же онъ говорилъ?

   Пантино. Онъ удивлялся, что ваша милость позволяетъ ему расточать свою молодость здѣсь, въ то время, когда столько, гораздо менѣе знатныхъ людей, отправляютъ сыновей своихъ: одни - на войну, пытать счаст³я, друг³е - открывать далек³е острова, третьи - въ ученые университеты. На любомъ изъ этихъ поприщъ, онъ говоритъ, вашъ сынъ Прротей могъ бы отличиться, и наказывалъ мнѣ совѣтовать вамъ не держать его дома безъ дѣла, потому что въ старости, говоритъ, большой помѣхой будетъ ему то, что въ молодости онъ не постранствовалъ.

   Антон³о. Тебѣ незачѣмъ надоѣдать мнѣ этимъ; эта мысль вотъ уже цѣлый мѣсяцъ преслѣдуетъ меня. Я и самъ знаю, что онъ теряетъ время, что онъ не будетъ вполнѣ образованный человѣкъ, пока не пройдетъ школу свѣта. Опытъ пр³обрѣтается въ дѣятельности и совершенствуется быстрымъ течен³емъ времени. Поэтому, скажи мнѣ, куда бы мнѣ лучше отправить его?

   Пантино. Я думаю, вашей милости извѣстно, что юный Валентинъ, товарищъ его юности, состоитъ теперь при дворѣ императора?

   Антон³о. Да, я это знаю.

   Пантино. Было бы, я думаю, хорошо, если бы ваша милость и Протея отправилъ туда-же. Тамъ онъ научится ломать копья и участвовать въ турнирахъ; ознакомится съ свѣтскимъ обращен³емъ, войдетъ въ сношен³я съ вельможами, ему будетъ доступна всякаго рода дѣятельность, свойственная его лѣтамъ и его благородному происхожден³ю.

   Антон³о. Твой совѣтъ мнѣ нравится; ты вполнѣ правильно разсуждаешь. И въ доказательство того, что онъ мнѣ нравится, я его приведу въ исполнен³е и при первомъ удобномъ случаѣ отправлю его ко двору императора.

   Пантино. Завтра отправляется туда донъ Альфонсо, вмѣстѣ съ другими достойными синьорами,- отправляется, чтобы привѣтствовать императора и предложить ему свои услуги.

   Антон³о. Прекрасные товарищи путешеств³я! Протей отправится вмѣстѣ съ ними. Да, кажется, это онъ и есть. Я съ нимъ сейчасъ-же поговорю.

  

  

   Протей. Божественная любовь! божественныя строчки божественная жизнь! Вотъ ея рука, исполнительница желан³й ея сердца! Вотъ ея клятвы любви, залогъ ея вѣрности. О, еслибъ наши отцы одобрили нашу любовь и своимъ соглас³емъ довершили наше счаст³е!- О, небесная Юл³я!

   Антон³о. Какое письмо ты читаешь?

   Протей. Это... это одно или два слова привѣтств³й, присланные мнѣ Валентиномъ и переданныхъ мнѣ однимъ изъ нашихъ друзей.

   Антон³о. Покажи; увидимъ, что новаго.

   Протей. Новаго ничего нѣтъ. Онъ только пишетъ, какъ хорошо ему живется, какъ всѣ его любятъ, какъ императоръ милостивъ къ нему ежечасно, и какъ онъ бы желалъ, чтобы и я раздѣлялъ съ нимъ его счаст³е.

   Антон³о. Ну, и что-же ты думаешь на этотъ счетъ?

   Протей. Я думаю объ этомъ то, что долженъ думать тотъ, кто покоряется волѣ вашей милости и кто не зависитъ отъ собственнаго добраго желан³я.

   Антон³о. Моя воля вполнѣ согласна съ его желан³емъ. Однако, не думай, что я рѣшилъ это дѣло такъ внезапно. То, чего хочу, значитъ хочу, и кончено я рѣшилъ, что ты проведешь нѣкоторое время вмѣстѣ съ Валентиномъ при дворѣ императора; деньги на твое тамъ содержан³е ты будешь отъ меня получать так³я-же, как³я получаетъ Валентинъ отъ своихъ. Завтра будь готовъ выѣхать. Не возражай: мое рѣшен³е неизмѣнимо.

   Протей. Синьоръ, такъ скоро я не могу собраться; позвольте подумать день или два.

   Антон³о. Послушай: все, что тебѣ нужно, будетъ прислано послѣ, но откладывать отъѣздъ нечего. Завтра ты долженъ отправляться. Пантино, ты долженъ позаботиться, чтобы снарядить его какъ можно скорѣе (Уходятъ: Антон³о и Пантино).

   Протей. И такъ, я избѣжалъ огня, изъ страха сгорѣть и погрузился въ волны, гдѣ я утопаю. Отцу я не хотѣлъ показать письмо Юл³и изъ боязни, что онъ не одобритъ мою любовь и вотъ, изъ предлога, даннаго мною, онъ воздвигъ еще болѣе непреодолимое препятств³е моей любви... О, какъ эта весна любви похожа своимъ обманчивымъ с³ян³емъ на апрѣльск³й день, когда солнце свѣтитъ во всемъ своемъ блескѣ, но случайно набѣжитъ туча и все исчезло!

  

  

   Пантино. Синьоръ Протей, вашъ батюшка проситъ васъ къ себѣ; у него есть дѣло къ вамъ, и потому, прошу васъ, поторопитесь.

   Протей. Да, это такъ! Мое сердце покоряется, но въ то же время, оно на тысячу ладовъ повторяетъ: нѣтъ! (Уходятъ).

  

  

   Спидъ. Синьоръ, ваша перчатка...

   Валентинъ. Не моя; я уже надѣлъ перчатки.

   Спидъ. Ну, въ такомъ случаѣ, вотъ это перчатка ваша, потому что она уже надѣта.

   Валентинъ. Покажи...Да, это моя. Дивный уборъ, украшающ³й божественный предметъ! Ахъ, Сильв³я, Сильв³я!

   Спидъ. Синьора Сильв³я! Синьора Сильв³я!

   Валентинъ. Это что еще такое, бездѣльникъ?

   Спидъ. Она, синьоръ, не слышитъ.

   Валентипъ. Кто-же приказалъ тебѣ звать ее?

   Спидъ. Ваша милость, синьоръ; а можетъ быть я ошибся...

   Валентинъ. Ну я вижу, что ты всегда будешь слишкомъ суетливъ.

   Спидъ. А давно-ли вы бранили мою неповоротливость?

   Валентинъ. Ну, хорошо. Лучше скажи; ты знаешь синьору Сильв³ю?

   Спидъ. Ту, которую любитъ ваша милость?

   Валентинъ. А тебѣ откуда извѣстно, что я люблю кого-нибудь?

   Спидъ. По самымъ несомнѣннымъ признакамъ. Во первыхъ, подобно синьору Протею, вы выучились скрещивать руки на груди, какъ человѣкъ,чѣмъ-либо недовольный; потомъ - напѣвать пѣсенки, точно реполовъ; бѣгать людей, точно зачумленный; вздыхать, точно школьникъ, потерявш³й азбуку; завывать, точно дѣвчонка, схоронившая свою бабушку; поститься, точно больной, котораго посадили на д³ету; не спать, точно человѣкъ, помѣшанный на томъ, что его непремѣнно обокрадутъ; конючить, точно нищ³й въ день всѣхъ Святыхъ! Въ былое время, когда вы смѣялись, вашъ смѣхъ былъ похожъ на крикъ пѣтуха; когда шли, то шли, какъ левъ; когда постились.- то только вслѣдъ за обѣдомъ,- когда у васъ былъ печальный видъ, то значитъ у васъ не было денегъ. А теперь вы до такой степени перемѣнились, благодаря вашей возлюбленной, что, когда я смотрю на васъ, право, думаю, что вы не мой господинъ.

   Валентинъ. Развѣ ты замѣчаешь все это во мнѣ?

   Спидъ. Не въ васъ, а внѣ васъ.

   Валентинъ. Внѣ меня? Этого быть не можетъ.

   Спидъ. Конечно, внѣ васъ. Несомнѣнно, что помимо васъ никто не можетъ быть такъ простъ. Всѣ эти глупости видны внѣ васъ только потому, что онѣ въ васъ самихъ. Онѣ просвѣчиваютъ сквозь васъ, какъ вода въ урильникѣ, такъ что какой-бы глазъ ни увидѣлъ васъ, сейчасъ же угадаетъ, подобно доктору, какая у васъ болѣзнь.

   Валентинъ. Но скажи-же мнѣ, знаешь-ли ты синьору Сильв³о?

   Спидъ. Ту, на которую вы такъ томно поглядываете, когда она садится за ужинъ?

   Валентинъ. А ты замѣтилъ это? Ну, да, ее.

   Спидъ. Нѣтъ, не знаю.

   Валентинъ. Какъ-же такъ? Ты замѣтилъ, что я гляжу на нее, и не знаешь ее?

   Спидъ. Это можетъ быть та, которая такъ нелюбезна?

   Валентинъ. Вотъ такъ! Она не такъ прекрасна, какъ любезна.

   Спидъ. Синьоръ, мнѣ это достаточно извѣстно.

   Валентинъ. Что тебѣ извѣстно?

   Спидъ. Что она не такъ прекрасна, какъ любезна вамъ.

   Валентинъ. Я хотѣлъ сказать, что ея красота удивительна, но что ея любезность безконечна.

   Спидъ. Потому что первая - раскрашена, а вторая не имѣетъ никакой цѣнности.

   Валентинъ. Какъ раскрашена? Какъ не имѣетъ никакой цѣнности?

   Спидъ. Я хочу сказать, синьоръ, что она такъ краситъ себя, чтобы казаться красивой, что никто и въ грошъ не ставитъ ея красоты.

   Валентинъ. Да ты за кого меня принимаешь? Я весьма цѣню ея красоту.

   Спидъ. Вы еще не видѣли ея съ тѣхъ поръ, какъ она подурнѣла.

   Валентинъ. А съ коихъ поръ она подурнѣла?

   Спидъ. Съ тѣхъ поръ, какъ вы влюблены въ нее.

   Валентинъ. Я влюбился въ нее съ тѣхъ поръ, какъ увидѣлъ ее, и постоянно вижу, какъ она прекрасна.

   Сиидъ. Если вы ее любите, то не можете видѣть.

   Валентинъ. Это почему?

   Спидъ. Потому, что любовь слѣпа. О, если-бы у васъ были мои глаза, или, если-бы ваши собственные глаза отличались зоркостью, какъ въ то время, когда вы бранили синьора Протея за то, что онъ ходитъ безъ подвязокъ!

   Валентинъ. Ну, такъ что-же я-бы тогда увидѣлъ?

   Спидъ. Ваше настоящее безум³е и ея будущее безобраз³е. Онъ, когда влюбился, забывалъ завязывать подвязки, а вы, когда влюбившись, забываете даже надѣвать штаны.

   Валентинъ. Уже не влюбился-ли ты? Вѣдь, вчера утромъ, ты забылъ вычистить мои башмаки.

   Спидъ. Истинная правда, синьоръ; я былъ влюбленъ въ свою постель. Весьма вамъ благодаренъ, синьоръ, за то, что вы сдѣлали мнѣ замѣчан³е насчетъ моихъ любовныхъ увлечен³й; это придастъ мнѣ смѣлость побранить и васъ за ваши увлечен³я.

   Валентинъ. Во всякомъ случаѣ, я чувствую, что увлеченъ ею.

   Спидъ.Такъ полечитесь, и ваше увлечен³е пройдетъ.

   Валентинъ. Вчера вечеромъ она просила меня написать нѣсколько строкъ тому, кого она любитъ.

   Спидъ. И вы написали?

   Валентинъ. Да, написалъ.

   Спидъ. Не безтолково написали?

   Валентинъ. Нѣтъ; постарался написать, какъ можно лучше. Но, молчан³е! Она идетъ сюда.

  

  

   Спидъ. Вотъ такъ кукольный фарсъ! О, чудесная мар³онетка! Теперь онъ будетъ болтать за нее.

   Валентинъ. Синьора и повелительница! Тысячу добрыхъ утръ!

   Спидъ. Почему-бы не одинъ добрый вечеръ? Впрочемъ привѣтств³й бываютъ милл³оны.

   Сильв³я. Синьоръ Валентинъ и мой покорный слуга! Желаю вамъ двѣ тысячи.

   Спидъ. Проценты слѣдовало-бы уплачивать не ей, а ему.

   Валентинъ. Согласно вашему приказан³ю, я написалъ отъ вашего имени письмо вашему таинственному и безъ имянному другу; я-бы весьма неохотно исполнилъ это, если бы не желан³е угодить вамъ.

   Сильв³я. Благодарю васъ, любезный покорный слуга, точно клеркъ написалъ.

   Валентинъ. Повѣрьте, синьора, не легко оно мнѣ далось. Не зная кому оно предназначено, я писалъ какъ-бы наобумъ и съ большой неувѣренност³ю.

   Сильв³я. Можетъ быть, вы думаете, что, положилъ слишкомъ много трудовъ на так³е пустяки?

   Валентинъ. Нѣтъ, синьора; если вамъ нужно, я по вашему приказан³ю еще хоть тысячу напишу. И однако...

   Сильв³я. Хорошо выражен³е! Конечно, я догадываюсь, что слѣдуетъ затѣмъ: "и однако... не смѣю сказать; и однако... это мнѣ нисколько неинтересно; и однако..." возьмите его... И однако я благодарю васъ и больше утруждать васъ не стану.

   Спидъ. И однако, все-таки буду утруждать; и однако, еще какое-нибудь другое однако! (Въ сторону).

   Валентинъ. Что желаете вы сказать этимъ, синьора? Вы недовольны письмомъ?

   Сильв³я. Совсѣмъ нѣтъ, стихи очень милы, но если вы ихъ писали нехотя, то возьмите, возьмите ихъ назадъ.

   Валентинъ. Синьора, они принадлежать вамъ...

   Сильв³я. Да, да, вы ихъ написали по моей просьбѣ, синьоръ, но я ихъ не хочу, они для васъ; я-бы написала ихъ съ большимъ чувствомъ.

   Валентинъ. Если вамъ угодно, я напишу друг³е стихи...

   Сильв³я. А когда они будутъ написаны,- читайте ихъ вмѣсто меня. Понравятся они вамъ - прекрасно, не понравятся - и то хорошо.

   Валентинъ. Если понравятся мнѣ? Что-же тогда?

   Сильв³я. Если понравятся, возьмите ихъ въ награду за ваши труды. А теперь, добраго утра, покорный слуга (Уходитъ).

   Спидъ. О, видимая, неисповѣдимая, незримая насмѣшка какъ носъ на человѣческомъ лицѣ, или какъ флюгеръ на башнѣ! Мой господинъ вздыхаетъ по ней, а она учитъ его,- ученика-то своего,- какъ сдѣлаться ея учителемъ! Вотъ-такъ ловкая штука! Слыхалъ-ли онъ когда-либо штуку получше? Мой господинъ пожалованъ въ писцы и долженъ писать самому себѣ!

   Валентинъ. Ну, что еще? О чемъ ты разсуждаешь съ самимъ собой?

   Спидъ. Да, такъ себѣ, обдумывалъ риѳму. Да, вы правы...

   Валентинъ. Въ чемъ правъ-то?

   Спидъ. Да въ-томъ,что вы посредникъ синьоры Сильв³и.

   Валентинъ. Посредникъ съ кѣмъ?

   Спидъ. Да съ самимъ собой. Она иносказательно объяснилась вамъ въ любви.

   Валентинъ. Какъ иносказательно?

   Спидъ. То есть, я говорю - письменно.

   Валентинъ. Да вѣдь она ничего не писала мнѣ?

   Спидъ. А зачѣмъ ей было писать, если она заставила васъ написать къ самому себѣ вмѣсто себя? Неужели вы не сообразили этой шутки?

   Валентинъ. Повѣрь мнѣ, не сообразилъ.

   Спидъ. Никакъ не могу повѣрить вамъ, синьоръ. Развѣ не замѣтили вы, сколько хитрости она обнаружила?

   Валентинъ. Ничего не замѣтилъ, кромѣ упрека.

   Спидъ. Да, вѣдь она дала вамъ письмо.

   Валентинъ. Ну да, письмо, которое я написалъ къ ея другу.

   Спидъ. И это письмо она вручила по принадлежности,- вотъ и все.

   Валентинъ. О, если-бы подъ этимъ не скрывалось чего-нибудь похуже!

   Спидъ. Ручаюсь вамъ, что все обстоитъ благополучно. "Ибо, вы часто ей писали, а она, по скромности или по недостатку времени, или изъ боязни посланца, могущаго открыть ея тайну, не могла отвѣчать - и вотъ сама любовь научила ее заставить своего-же возлюбленнаго писать къ самому себѣ". Все это я говорю по печатному, потому что нашелъ это въ печатной книгѣ. Но o чемъ вы думаете? Вѣдь пора и обѣдать.

   Валентинъ. Я уже обѣдалъ.

   Спидъ. Ну, хорошо; только послушайте, синьоръ: хотя любовь-хамелеонъ можетъ питаться однимъ воздухомъ, я, однакоже, принадлежу къ тѣмъ, которые питаются дѣйствительною пищею, не воздушной, и желаю поѣсть. Не будьте похожи на вашу возлюбленную: сжальтесь, сжальтесь надо мной! (Уходятъ).

  

  

   Протей. Будьте терпѣливы, милая Юл³я.

   Юл³я. Поневолѣ будешь терпѣлива, когда нѣтъ другаго лекарства.

   Протей. При первомъ удобномъ случаѣ я возвращусь.

   Юл³я. Возвратишься скоро, если не развратишься