Соловьев Сергей Михайлович - Идея церкви и поэзии Владимира Соловьева

ѣмъ докажетъ ей свою вѣрность? Тѣмъ, что уже слабѣющей рукой до конца оправдать, защититъ и прославитъ вѣру отцовъ.

   Если вѣра въ воплощен³е Соф³и въ м³рѣ, въ наступлен³е царства Вѣчной Женственности - есть положительный полюсъ въ предсмертномъ настроен³и Соловьева, то ожидан³е Антихриста - его отрицательный полюсъ. Все м³росозерцан³е Соловьева переживаетъ острый кризисъ. Душитъ и вѣра въ эволюц³ю, въ естественный прогрессъ культуры; остро сознается демоническ³й характеръ современной цивилизац³и. Въ пар
123; парохода видитъ онъ демоновъ: "гнѣвомъ дышетъ темный паръ"; поѣздъ "мчится и грохочетъ мертвыми громами"; голосъ д³авола, явившагося антихристу, и странный. глухой, точно сдавленный, но въ тоже время отчетливый и совершенно бездушный, вродѣ какъ изъ фонографа.

   Надвигается м³ровая катастрофа - Deus ex machina. Соединенная сила Китая и Япон³и сначала разрушатъ христ³анскую культуру Европы; затѣмъ наступитъ пришеств³е Антихриста, "конецъ м³ра". Китайское знамя "дракона" является символомъ дракона, предсказаннаго въ Откровен³и ²оанна. Ему противопоставленъ вождь христ³анскихъ ополчен³й Зигфридъ, германск³й императоръ Вильгельмъ.

   Вотъ слабое мѣсто этой апокалипсической концепц³и. Что такое Вильгельмъ, чтобы быть противопоставленнымъ апокалипсическому звѣрю? Въ апокалипсисѣ этому звѣрю противопоставлено одно: "Жена, облеченная въ солнце" - церковь. Но можно ли въ серьезъ дѣлать Вильгельма символомъ церкви? Если мы вспомнимъ, что Достоевск³й понималъ подъ "Женой, облеченной въ солнце" Росс³ю, что самъ Соловьевъ признавалъ месс³аническую мисс³ю Росс³и и что Росс³я, уже по своему географическому положен³ю, первая подставлена ударамъ китайскаго дракона, если сопоставить все это, то не естественно ли предположить, что силой, противопоставленной апокалипсическому звѣрю Китая и Япон³и, можетъ быть только русская церковь? Политическое германофильство не дало Соловьеву сдѣлать этого вывода.

   Но въ изображен³и послѣдней борьбы соединенныхъ силъ христ³анства съ антихристомъ, онъ, не оставляя идеи соединен³я церквей, во главѣ этихъ силъ поставилъ православнаго старца ²оанна, о которомъ говорили въ народѣ, что это - настоящ³й старецъ ²оаннъ, т. е. апостолъ ²оаннъ Богословъ, никогда не умиравш³й и открыто явивш³йся въ послѣднее время.

   Такъ замыкается тутъ, и конецъ дѣятельности Соловьева совпадаетъ съ его началомъ, ибо первымъ его юношескимъ сочинен³емъ былъ Комментар³й на учен³е апостола ²оанна о Логосѣ.

  

  

   Въ 21-й главѣ евангел³я ²оанна повѣствуется, что при явлен³и Христа ученикамъ на морѣ Тивер³адскомъ, они не узнали Его. Первый ²оаннъ сказалъ Петру: это - Господь. Тогда Петръ опоясался одеждою, бросился въ море, и поплылъ ко Христу.

   Это мѣсто евангел³я, очевидно, имѣлъ въ виду Вл. Соловьевъ при распредѣлен³и ролей между преемникомъ ²оанна, епископомъ церкви восточной, и преемникомъ Петра, епископомъ церкви западной въ дѣлѣ борьбы съ антихристомъ.

   ²оаннъ первый узнаетъ антихриста, восклицая: "дѣтушки! антихристъ!" Затѣмъ уже Петръ совершаетъ то, что непосредственно слѣдуетъ изъ этого узнать: отлучаетъ антихриста отъ церкви и анаѳематствуетъ. Здѣсь выдержанъ характеръ ²оанна, какъ гностика, обладающаго исключительнымъ знан³емъ о Христѣ, возлежавшаго на персяхъ ²исусовыхъ и постигшаго Христа въ томъ, что было закрыто для другихъ: въ его вѣчномъ состоян³и, какъ Божественнаго Логоса. Это знан³е о Христѣ показалъ ²оаннъ на морѣ Тивер³адскомъ, сказавъ это Господь, и это же знан³е показываетъ онъ на послѣднемъ вселенскомъ соборѣ въ ²ерусалимѣ, когда, вглядывались въ великаго человѣка, говоритъ: это - не Господь: дѣтушки! антихристъ!

   Выдержанъ также характеръ Петра. Не обладая ²оанновымъ знан³емъ о Христѣ, онъ обладаетъ даромъ исповѣдан³я Христа и дѣйств³я во имя этого исповѣдан³я, почему Христосъ и поставилъ его камнемъ церкви.

   Создан³емъ ²оанна Соловьевъ отвѣтилъ на поставленный имъ когда-то вопросъ: что общаго у русской церкви съ греческой? Въ нѣсколькихъ словахъ рѣчи ²оанна онъ выразилъ два начала православ³я: одно греческое, теологическое, начало правильнаго знан³я о Христѣ; другое русское - начало любви и смирен³я. При этомъ художественный ген³й Соловьева органически слилъ эти два начала въ одномъ лицѣ старца ²оанна. Какъ будто та цѣльность Логоса и Любви, которая была въ ²оаннѣ, раздѣлившись въ церквахъ греческой и русской, опять возстановляется въ живомъ лицѣ послѣдняго православнаго епископа, старца-²оанна. Живая личность сына Зеведеева постоянно проявляется и въ томъ словѣ, какимъ называетъ старецъ ²оаннъ своихъ пасомыхъ: дѣтушки. Это любимое обращен³е апостола ²оанна къ своимъ ученикамъ въ послан³яхъ - τεχνία, παιδία - чадца!

   Если всѣ положительныя силы христ³анства сосредоточились въ представителяхъ трехъ вѣроисповѣдан³й: ²оанна, Петра и доктора Паули, то противоположныя силы сосредоточились въ антихристѣ и его сотрудникѣ магѣ Аполлон³и.

   Антихристъ, въ представлен³и Соловьева,- не открытый врагъ Христа, темъ болѣе не врагъ религ³и. Онъ устраиваетъ вселенск³й соборъ въ храмѣ "единен³е всѣхъ культовъ"; себя самого объявляетъ докторомъ теолог³и. Это человѣкъ - высокой нравственности, велик³й филантропъ и филозой, вегетарьянецъ, запретивш³й вивисекц³ю и учредивш³й надзоръ за бойнями. Онъ признаетъ Христа, но только какъ своего предшественника. Окончательное осознан³е себя антихристомъ и сочетан³е Сатаны происходитъ въ ту минуту, когда онъ отрицаетъ воскресен³е Христа: не воскресъ! не воскресъ! не воскресъ!

   Сотрудникъ его, магъ Апполон³й - "полуаз³атецъ, полуевропеецъ, католическ³й епископъ Востока". Своей маг³ей онъ убиваетъ вождей христ³анства.

   Нельзя не смотрѣть на Повѣсть объ Антихристѣ, какъ на возвращен³е Соловьева къ Православ³ю. Хотя онъ не оставляетъ идеи соединен³я церквей, однако въ этомъ соединен³я русскому епископу принадлежитъ роль или равная съ католическимъ или даже первенствующая. Объ Ун³и, въ смыслѣ подчинен³я русской церкви папѣ, не можетъ быть и рѣчи. Починъ исходитъ отъ ²оанна, опознавшаго антихриста. Далѣе, самое признан³е апостола ²оанна патрономъ церкви православной, отъ которой Соловьевъ былъ такъ далекъ въ эпоху "Russie et l'Eglise universelle", ведетъ за собой, какъ неизбѣжное послѣдств³е, признан³е примата православ³я, какъ церкви ²оанна, возлюбленнаго ученика Христова.

   Наконецъ, Соловьевъ даетъ оправдан³е мистическому страху русскаго народа передъ латинствомъ, облекая въ кардинальск³й пурпуръ сотрудника антихристова - мага Аполлон³я.

  

  

   Соловьевъ задолго предчувствовалъ свою кончину. Въ предислов³и къ "Тремъ разговорамъ" онъ говоритъ, что "блѣдный" (постоянный эпитетъ къ слову "смерть" у Coловьева: Владыка смерти блѣдной) образъ смерти совѣтуетъ ему не откладывать дѣла изобличен³я антихриста. Соловьевъ былъ единственнымъ изъ русскихъ писателей, для котораго смерть всегда неизмънно представлялась какъ радостное освобожден³е, возвращен³и въ отчизну. Это и понятно, есть здѣшн³й м³ръ былъ для него чужбиной.

  

   Пройти мнѣ должно путь земной, тоскуя

   По свѣтломъ небѣ родины моей.

  

   Жалк³й изгнанникъ я въ м³рѣ земномъ.

   Въ м³рѣ мнѣ чуждыхъ людей.

  

   Результатомъ этого ощущен³я м³ра, какъ чужбины, была трудная приспособляемость къ услов³ямъ жизни въ этомъ м³рѣ. Жизнь Соловьева - это рядъ столкновен³й его души, которая не отъ м³ра, со зломъ м³ра сего. М³ръ мститъ тѣмъ, кто не отъ м³ра, кто изобличаетъ его зло. Отсюда рядъ столкновен³й съ м³ромъ и тяжкихъ ударовъ. Эти удары не могутъ измѣнить преобладан³е жизнерадостности въ настроен³и Соловьева. Пусть онъ въ чужомъ м³рѣ, но вѣдь онъ вернется въ отчизну; кромѣ того, для него, какъ для христ³анина его вѣчная отчизна не противополагается временной чужбинѣ: въ концѣ концовъ и эта чужбина освящена явлен³емъ Христа, и этотъ м³ръ, хотя и искаженный, но все же дѣйствительный "отзвукъ" Бога.

   Но бываютъ у поэта и минуты упадка и унын³я. У него вырываются горьк³я признан³я:

  

   Не жди ты пѣсенъ, стройныхъ и прекрасныхъ,

   У темной осени цвѣтовъ ты не прося!

   Не зналъ я дней с³яющихъ и ясныхъ,

   А сколько призраковъ недвижныхъ и безгласныхъ.

   Покинуто на сумрачномъ пути.

  

   Однако, подводя итогъ своей жизни, Соловьевъ съ послѣдней искренностью восклицаетъ:

  

   Не тронуты въ душѣ всѣ лучш³я надежды.

  

   Да. Потому что его лучш³я, первыя надежды не были связаны съ осуществлен³емъ этихъ надеждъ въ земной жизни. Личное счастье, соединен³е церквей - все это были только вторыя надежды; онѣ погибли, но съ тѣмъ большей силой выростаютъ "лучш³я" надежды, надежды на конечное торжество добра въ м³рѣ, торжество духа надъ плотью, радостное сознан³е своего безсмерт³я.

   Сократъ въ Платоновомъ Федонѣ говоритъ, что лебеди поютъ предъ смертью потому, что, будучи священными птицами Аполлона, ликуютъ, празднуя свое возвращен³е къ богу. Такой лебединой пѣснью Соловьева полною ликован³я и сознан³я, что душа его возвращается къ Богу, была поэма Три свидан³я, съ ее нѣсколько раньше написаннымъ прологомъ-эпилогомъ:

  

   Я съ первыхъ лѣтъ привыкъ не вѣрить м³ру,

   И подъ корой тяжелой вещества

   Я прозрѣвалъ нетлѣнную порфиру,

   И узнавалъ с³ян³е Божества.

   Предчувств³емъ надъ смертью торжествуя

   И время все любовью одолѣвъ,

   Подруга вѣчная, Тебя не назову я...

  

  

   Это сознан³е своего безсмерт³я, которое было и у мудреца языческаго м³ра Платона, не есть еще окончательная побѣда надъ смертью. Человѣкъ не можетъ примириться съ тѣмъ, что его тѣло, являвшееся органомъ его духа, воплощавшее въ себѣ лучш³я движен³я духа, станетъ добычей тлѣн³я. Какъ философъ-христ³анинъ, Соловьевъ не только вѣритъ въ безсмерт³е, но и въ воскресен³е мертвыхъ. Разложен³е тѣла не есть явлен³е нормальное, тлѣн³е есть результатъ нарушен³я нормальной жизни тѣла, результатъ грѣха. Пр³общаясь тѣлу Христова искуплен³я, мы черезъ Христа, а не въ силу своей личной добродѣтели, достигаемъ побѣды надъ грѣхомъ, и освобождаемся тѣлесно отъ его послѣдств³я смерти. Къ данному во внутреннемъ опытѣ ощущен³ю своего безсмерт³я, Соловьевъ присоединяетъ вѣру во всеобщее воскресен³е мертвыхъ, какъ послѣдств³е Христова Воскресен³я. "Если бы Христосъ не воскресъ, то кто же бы могъ воскреснуть?" Христосъ Вескресе! такъ заканчиваетъ Соловьевъ пасхальное письмо, подписанное 13 апрѣля, 1897 года.

   Воскресныя письма это какъ бы рядъ проповѣдей на каждое воскресен³е Цвѣтной Тр³оди, отъ Пасхи до недѣли Отцовъ въ Никеѣ, гдѣ рѣшаются вопросы современности въ духѣ святоотеческаго православ³я. Въ первомъ письмѣ Соловьевъ объясняетъ религ³озную необходимость воскресен³я Христа. Вѣру въ воскресен³е Христа, какъ въ историческ³й фактъ, онъ дѣлаетъ краеугольнымъ камнемъ Христ³анства. За отвержен³е Воскресен³я Христова онъ возстаетъ на Толстого, съ непобѣдимой силой обличая ложность его моральнаго христ³анства, въ "Трехъ разговорахъ" и въ письмѣ къ Толстому (Письмо III-е). Въ послѣднемъ письмѣ на воскресен³е Отцовъ въ Никеѣ Соловьевъ объясняетъ значен³е догмата, прославляя отцовъ перваго вселенскаго собора, которые, по словамъ церковнаго поэта "носили ризу истины истканную отъ вышняго богослов³я".

   Основной духъ Воскресныхъ писемъ - это погружен³е въ стих³ю апостольскаго и святоотеческаго богослов³я - визант³йской церкви. Вмѣстѣ съ поэмой "Три свидан³я", воскресныя письма образуютъ одинъ пасхальный благовѣстъ, при звукахъ котораго душа философа христ³анина радостно возвращается къ Богу.

   "Если Христосъ не воскресъ, то кто же могъ бы Воскреснуть? Христосъ Воскресъ!"

  

   Предчувств³емъ надъ смертью торжествуя,

   И время все любовью одолѣвъ...

  

  

   Три направлен³я борятся теперь за Соловьева: теософ³я, католичество и православ³е. Всякое хочетъ выдвинуть его, какъ своего вождя и пророка.

   Все нами сказанное достаточно показываетъ, что о первомъ направлен³и не можетъ быть. и рѣчи. Соловьевъ открыто заявлялъ свой взглядъ на теософ³ю и оккультизмъ, и воплотилъ эти начала въ лицѣ своего Аполлон³я.

   Гораздо болѣе правъ на Соловьева имѣетъ католичество. Связи Соловьева съ католичествомъ не только продолжались до конца, но было даже время, когда онъ опредѣленно предпочиталъ католичество православ³ю, не идя впрочемъ дальше идеи соединен³я церквей подъ главенствомъ папы, съ сохранен³емъ обряда православнаго. Послѣднее, т. е. сохранен³е обряда, не отвергали и самые ярые приверженцы Ун³и. Оставаясь до конца вѣрнымъ идеѣ соединен³я церквей, Соловьевъ въ послѣдн³е годы своей. жизни явно склонялся къ православ³ю, и вернулся къ нему, какъ къ основной стих³и своего духа. Передъ смертью онъ исповѣдывался и причастился у православнаго священника, покаявшись въ своемъ догматическомъ заблужден³и, какъ въ грѣхѣ. (Письма, III, 214-217). Иначе быть не могло, ибо визант³йское православ³е было основною стих³ей его духа, а католичество - только уклонен³е духа. Стоять ли доказывать. что Соловьеву былъ ближе умозрительный духъ святоотеческой философ³и, аскетизмъ отцовъ Ѳиваиды и созерцательная любовь русскаго народа, чѣмъ тотъ практическ³й, м³рской духъ римскаго католичества, защищать который онъ считалъ долгомъ справедливости передъ одностороннимъ аскетизмомъ восточнаго православ³я?

   Вспомнимъ и то впечатлѣн³е, какое производилъ Вл. Соловьевъ въ жизни, въ наружности, въ словахъ, въ своемъ характерѣ.

   Въ годы ранняго дѣтства, я помню, какъ наша семейная жизнь озарялась иногда посѣщен³ями таинственнаго гостя, какъ бы приносившаго съ собой благословен³е изъ кельи Аѳона или Ѳиваидской пустыни. Дни его появлен³я я могу опредѣлить однимъ словомъ: праздникъ, въ христ³анскомъ смыслѣ этого слова. Праздникъ всего дома, начиная съ прислуги неизмѣнно встрѣчавш³й его радостнымъ восклицан³емъ: Владим³ръ Сергѣевичъ! Дни нарушен³я всѣхъ обычныхъ законовъ, всѣхъ правилъ. Самъ столъ мѣнялъ свой характеръ, принимая характеръ монастырской трапезы: рыба, оливы, красное вино, неразрывно связанное въ дѣтствѣ съ впечатлѣн³ями церкви. И во главѣ стола, благословляющ³й трапезу, разсказывающ³й таинственное предан³е о какомъ-нибудь пустынникѣ, отмѣняющ³й всѣ заботы дня, всѣ ссоры, всѣ будничныя обязанности радостнымъ. Шумнымъ и младенческимъ смѣхомъ - пришлецъ изъ Святой Земли. Блѣдное лицо постника, черная борода и роскошныя серебрянныя кудри, громадные, свѣтлые глаза, таинственно с³явш³е изъ подъ нависшихъ, какъ уголь бровей. Запахъ скипидара, единственнаго, какъ онъ самъ говорилъ, благовон³я, которое онъ употреблялъ при всякомъ случаѣ, которымъ были пропитаны всѣ его вещи, книги, одежды, этотъ запахъ напоминалъ запахъ ладона. Простые люди говорили про него: "этотъ монахъ", "этотъ попъ".

   Эти первые мои воспоминан³я относятся къ эпохѣ создан³я Теократ³е. Что же могло быть въ этомъ человѣкѣ "католическое", когда весь онъ былъ какъ бы выходцемъ изъ монастыря Визант³и, собесѣдникомъ Никейскихъ отцовъ, сподвижникомъ Исааковъ и Ефремовъ? Говорить ли о томъ, что онъ былъ чистѣйшимъ цвѣтомъ той церкви, которая въ течен³е двадцати вѣковъ не забываетъ слово Спасителя:

   "Марѳо! Марѳо! Печешися и молвиши о мноземъ, едино же есть на потребу. Мар³я же благую часть избра, яже не отъимется отъ нея".