Тихомиров Павел Васильевич - Художественное творчество и религиозное познание

   Тихомиров П. В. Художественное творчество и религиозное познание // Богословский вестник 1897. Т. 4. No 10. С. 74-102 (2-я пагин.). (Начало.)

   Scan "Богословский Вестник"

   OCR Бычков М. Н.

  

  

  

   Естественное богопознан³е имѣетъ множество путей и формъ. Какъ въ древности говорили: "всѣ дороги ведутъ въ Римъ", такъ и мы могли бы сказать: "всѣ пути человѣческой мысли приведутъ къ Богу" добросовѣстнаго искателя истины. Метафизикъ, размышляя о сущности и основахъ м³роздан³я, приходитъ къ признан³ю и исповѣдан³ю высочайшей первоосновы и первопричины - Бога; естествоиспытатель, вникая въ цѣлесообразность органическихъ и неорганическихъ процессовъ природы, признаетъ въ нихъ руку Творца и Промыслителя; историкъ, созерцая судьбы народовъ и человѣческихъ мнѣн³й и учен³й, придетъ къ тому же исповѣдан³ю; моралистъ, отыскивая основан³я совѣсти, находитъ ихъ въ Богѣ. Да будетъ же позволено художественное творчество и эстетику присоединить свой голосъ къ этому хору естественныхъ свидѣтельствъ о Богѣ.

   Изучающ³й законы и услов³я художественнаго творчества безъ труда можетъ подмѣтить, что эти услов³я какъ нельзя болѣе благопр³ятствуютъ поэту стать проводникомъ въ общечеловѣческое сознан³е религ³озной истины. Хорош³й поэтъ, не менѣе философа, можетъ сослужить добрую службу религ³и и церкви. Философская и строго-научная защита и обоснован³е общихъ истинъ религ³и не всегда доступны средне-образованнымъ классамъ. А между тѣмъ потребность естественнаго подкрѣплен³я своей религ³озной вѣры существуетъ и для нихъ, ибо волны современнаго невѣр³я и отрицан³я своими ударами нерѣдко колеблютъ и ихъ совѣсть. Какъ быть такимъ колеблющимся? Заняться глубокимъ и серьезнымъ изучен³емъ философ³и, естествознан³я и этики? Да, это было бы самымъ надежнымъ и вѣрнымъ средствомъ; но нельзя сомнѣваться, что это будетъ совершенно не по силамъ нуждающемуся и лишь испугаетъ его своей неосуществимостью. Вотъ въ такихъ-то случаяхъ ему и будетъ весьма полезно уяснить себѣ значен³е для религ³ознаго познан³я поэтовъ и художниковъ. Пусть онъ познакомится съ этими корифеями интуитивнаго мышлен³я, имѣя при этомъ въ виду ихъ значен³е на ряду съ философами и учеными,- и онъ можетъ быть увѣренъ, что тамъ, гдѣ отъ его самодѣятельности потребовались бы годы упорнаго и напряженнаго умственнаго труда, окажутъ ему хорошую услугу нѣсколько хорошихъ художниковъ добраго направлен³я.

   Но и не для однихъ только средне-образованныхъ классовъ полезно знать указанное значен³е художественнаго творчества. Выяснить это значен³е также необходимо и для людей, философски и богословски образованныхъ.

   Извѣстно, что современная философская мысль нерѣдко сильно страдаетъ неустойчивостью своихъ основныхъ принциповъ, шаткостью и ненадежностью методовъ, скудост³ю выводовъ и недовѣр³емъ къ собственнымъ силамъ;- говоримъ это, конечно, не о всѣхъ современныхъ философскихъ направлен³яхъ, а имѣемъ въ виду главнымъ образомъ представителей такъ называемаго релятивизма, столь широко распространеннаго какъ за границей, такъ и у насъ въ Росс³и. Естественнымъ послѣдств³емъ такого положен³я дѣла является религ³озный скептицизмъ: безрезультатность философскихъ поисковъ высшей истины толкаетъ иногда человѣка къ сомнѣн³ю въ самомъ ея существован³и. Въ философскомъ умозрѣн³и так³е люди видятъ лишь особаго рода поэз³ю (Ланге), а религ³озныя идеи разсматриваютъ, какъ продуктъ своеобразнаго художественнаго вымысла, представляющаго лишь идеализац³ю человѣческой природы (Фейербахъ, Ренанъ). Вотъ подобнымъ-то мыслителямъ и было бы благовременно напомнить двѣ истины: 1) что кромѣ методическаго, философскаго познан³я, нерѣдко избирающаго въ своихъ поискахъ за истиной так³е пути, которые не приводятъ его къ желанной цѣли, существуетъ другое, непосредственное или интуитивное, которымъ искони жило и живетъ человѣчество,- познан³е, существовавшее раньше науки и философ³и и оказывавшееся, по учен³ю Апостола Павла, достаточнымъ для убѣжден³я въ самыхъ общихъ и основныхъ религ³озныхъ истинахъ (Дѣян. 17, 26-29; Римл. 1, 19-20; 2, 14-15); - 2) что если въ философскомъ и религ³озномъ познан³и оказываются мног³я черты, роднящ³я его съ художественнымъ творчествомъ, то это нисколько не подрываетъ его достовѣрности, ибо и художественное творчество, при извѣстныхъ услов³яхъ, обладаетъ полной правоспособностью.

   Существуетъ, правда, на ряду съ философскими направлен³ями релятивистическаго или скептическаго пошиба, и здравая философ³я, умѣющая достигать прочныхъ результатовъ и развивающаяся въ полномъ соглас³и съ религ³озной истиной. Главными п³онерами такой философ³и являются у насъ въ Росс³и, да по большей части и за границей, дѣятели высшаго богословскаго образован³я. И имъ, какъ мы сказали, необходимо точно уяснить себѣ отношен³е художественнаго творчества къ религ³озному познан³ю; зная это отношен³е, они могутъ нерѣдко восполнять свою аргументац³ю данными изъ такой области, которую въ противномъ случаѣ легко стали бы игнорировать и, такимъ образомъ, пр³обрѣтаютъ лишн³й критер³й для провѣрки своихъ выводовъ.

   Итакъ, задачей нашего изслѣдован³я будетъ - опредѣлить значен³е художественнаго творчества, какъ вспомогательнаго средства при философскомъ изслѣдован³и и обоснован³и религ³озной истины. Средство это, повторяемъ, гораздо менѣе надежно и прочно, чѣмъ строго-методическое, философское или научное изслѣдован³е; мыслителю, желающему заняться изыскан³емъ основъ естественнаго богопознан³я, мы ни въ какомъ случаѣ не порекомендовали бы замѣнить имъ философскую работу: оно можетъ служить къ ней лишь естественнымъ и полезнымъ дополнен³емъ.

   Философское изслѣдован³е основан³й естественнаго богопознан³я показываетъ намъ, что послѣднее для своей достовѣрности нуждается въ признан³и нѣкоторыхъ гносеологическихъ, онтологическихъ и метафизическихъ предпосылокъ ¹). Вотъ эти предпосылки: а) реальность внѣшняго м³ра ²); б) объективное значен³е категор³и причинности ³); в) реальное значен³е идеи цѣлесообразности ⁴) (гносеологическ³я предпосылки); г) космоморфизмъ познающаго субъекта ⁵); д) теоморфизмъ человѣка ⁶) (онтологическ³я предпосылки), и е) реальность нравственнаго м³ропорядка (предпосылка метафизическая). Чтобы художественное творчество могло служить дѣлу естественнаго богопознан³я, необходимо, чтобы оно такъ или иначе давало утвержден³е истины этихъ предпосылокъ. И дѣйствительно, мы можемъ обнаружить въ самыхъ субъективныхъ услов³яхъ художественнаго творчества актуальное воплощен³е какъ метафизическаго, такъ и обоихъ онтологическихъ принциповъ, образующихъ реальное услов³е познаваемости Божества ⁷). А затѣмъ и со стороны религ³и можно показать, что правоспособность творчества и интуиц³и въ дѣлѣ богопознан³я есть постулатъ религ³ознаго сознан³я. Мы разсмотримъ дѣло съ каждой изъ этихъ сторонъ.

  

   ¹) Авторъ настоящаго этюда уже приступилъ къ печатан³ю такого изслѣдован³я о предпосылкахъ естественнаго богопознан³я (въ журналѣ Вѣра и Разумъ со второй августовской кн. текущаго года); поэтому здѣсь ему нѣтъ надобности вдаваться въ больш³я подробности касательно этихъ предпосылокъ.

   ²) Только отъ реально-существующаго м³ра можно заключать къ быт³ю Бога, Творца и Промыслителя м³ра.

   ³) Свойства Божества мы познаемъ, умозаключая отъ свойствъ м³ра и человѣка къ ихъ Верховной причинѣ и основан³ю,- Богу.

   ⁴) Услов³е достовѣрности такъ называемаго телеологическаго доказательства быт³я Бож³я.

   ⁵) Извѣстно, что познан³е внѣшняго м³ра осуществляется лишь въ категор³яхъ человѣческаго духа; для достовѣрности этого познан³я необходимо, чтобы человѣкъ былъ зеркаломъ м³ра (микрокосмъ).

   ⁶) Содержан³е своего понят³я о Богѣ мы опредѣляемъ, усвояя Ему идеальныя свойства нашего духа въ безконечно превосходной степени. Реальное основан³е для такого познавательнаго пр³ема состоитъ въ томъ, что самъ человѣкъ созданъ по образу и подоб³ю Бож³ю (Быт. 1, 27).

   ⁷) Обнаружить это въ отношен³и къ гносеологическимъ предпосылкамъ едва-ли было бы возможно. И въ этомъ мы должны видѣть наилучшее доказательство несовершенства интуитивнаго познан³я и превосходства предъ нимъ познан³я методическаго, философскаго. По что такое несовершенство не уничтожаетъ совсѣмъ значен³я интуитивнаго познан³я, это могло бы показать нарочитое изслѣдован³е отношен³й художественнаго творчества собственно къ философ³и; а такое изслѣдован³е не можетъ быть выполнено въ рамкахъ настоящаго этюда.

  

  

   Познан³е Божества возможно только изъ м³ра и человѣка, отражающихъ съ себѣ совершенства своего Творца. Если трудность философскаго богопознан³я порождается не-достаточностью и неполнотой нашего научнаго пониман³я природы и человѣка, то, очевидно, поэтъ можетъ быть руководителемъ къ познан³ю Божества только въ томъ случаѣ, если въ совершенствѣ обладаетъ способностью проникать и воспроизводить какъ жизнь природы, такъ и жизнь человѣческаго духа. Это изображен³е должно быть настолько живо и дѣйственно, чтобы исторгнуть у человѣка тотъ самый невольный крикъ чувства, который, по словамъ Виктора Гюго, и бываетъ обыкновенно самымъ искреннимъ и правдивымъ исповѣдан³емъ Божества:

   Но такъ какъ и природу то мы можемъ понимать,- лишь измѣряя ее нормами нашего духа ²), то необходимо, чтобы поэтъ могъ одухотворить природу, заставить ее говорить намъ "живымъ, понятымъ языкомъ", - "голосомъ сердца", т. е. могъ-бы перевести вѣщан³е природы о славѣ Бож³ей на языкъ нашего чувства;- только подъ этимъ услов³емъ и возможно, что -

   "Здравое сердце въ себѣ м³ръ и Творца отразитъ",

   какъ говоритъ Шиллеръ. Такимъ образомъ, уже для самой возможности поэту стать, какъ выражается Гюйо, "жрецомъ массъ" и "вводить въ наши умы нѣчто неопровержимое ³)", необходимы три вещи: 1) чутье и симпатическое пониман³е природы, 2) изоморфизмъ или сродство души художника съ душою всякаго человѣка и 3) способность пластическаго воспроизведен³я той и другой въ однородныхъ формахъ, преимущественно въ формахъ человѣческаго духа. Всѣ три указанныхъ свойства всегда отличали лучшихъ художниковъ.

  

   ¹) "Онъ есть, Онъ существуетъ! Душа, созерцай Его!" - Religions et religion. (Цитатъ у Гюйо "Искусство съ точки зрѣн³я соц³олог³и", стр. 187). Въ другомъ мѣстѣ Викторъ Гюго говоритъ, что вмѣсто того, чтобы искать всякихъ разсужден³й и строить всяк³я системы -

   (Цит. ibid). (Слѣдовало-бы просто воскликнуть:

   Альфредъ де-Мюссе говоритъ:

   (Противъ своей воли мы должны поднять глаза къ небу) ibid. 68.

   ²) Космоморфизмъ - онтологическ³й постулатъ,- см. выше, стр. 77.

   ³) Гюйо, 1. с. рр. 142-143.

  

   1) Чутье и симпатическое пониман³е внутренней жизни природы - настолько необходимый моментъ богопознан³я, что безъ него небеса совсѣмъ не повѣдываютъ славу Бож³ю:

             "Гдѣ божество твое? взываю я къ природѣ:

             "Бездушная - молчитъ ¹)"...

   Только въ томъ случаѣ, если поэтъ въ своей груди носитъ живой образъ м³ра, онъ можетъ показывать людямъ Бога въ природѣ.

             "А въ духѣ пѣвца, будто въ чистомъ стеклѣ,

                   "Весь м³ръ отразился цвѣтущ³й:

             "Онъ зрѣлъ, что отъ вѣка сбылось на землѣ,

                   "Что вѣкъ сокрываетъ грядущ³й;

             "Онъ въ древнемъ совѣтѣ боговъ засѣдалъ,

                   "И тайнымъ движеньямъ созданья внималъ.

             "Свѣтло и прекрасно умѣетъ развить

                   "Картину роскошную жизни,

             "И силой искусства во храмъ превратить

                   "Земное жилище отчизны;

             "Онъ въ хижину-ль входитъ, въ пустынный-ли край,-

                   "Съ нимъ боги и цѣлый божественный рай²)".

  

   ¹) "Боги Грец³и", Шиллера.

   ²) Его же "Четыре вѣка".

  

   Это чуткое пониман³е природы въ поэтахъ бываетъ очень сильно развито и ими самими считается первымъ услов³емъ успѣшнаго творчества. Гете говоритъ, "что онъ былъ-бы слѣпъ и съ видящими глазами, и всякое изучен³е было-бы напраснымъ трудомъ, если-бы напередъ онъ не носилъ цѣлаго м³ра внутри себя ¹)". Поэтъ силою своего воображен³я способенъ по немногимъ точнымъ даннымъ воспроизвести цѣльный образъ, котораго даже никогда не видѣлъ, тогда какъ мы, обыкновенные люди, часто невѣрно просто запоминаемъ даже видѣнное. "Какъ Кювье, говоритъ Е. В. Амфитеатровъ, когда постигъ онъ смыслъ животной организац³и, по одной косточкѣ могъ опредѣлить, какому принадлежала она животному, и построить по ней всю его фигуру,- такъ именно дѣйствуетъ и ген³альный художникъ: по когтю узнаетъ онъ льва, какъ выразился Фид³й, т. е. по отдѣльнымъ чертамъ ландшафта начертываетъ тотчасъ-же образъ цѣлаго, который оказывается вполнѣ согласнымъ съ дѣйствительностью ²)". Такъ Шиллеръ въ своей трагед³и "Вильгельмъ Телль" изобразилъ Швейцар³ю по эскизамъ Гете и ²оанна Мюллера, и въ его картинѣ не оказалось ни одной чуждой черты, не опущено ничего существеннаго въ Альп³йской природѣ, и вся окружность и обстановка вполнѣ гармонируютъ съ дѣйств³емъ. Также знаменитыя пѣсни Гете: "Странникъ" и "Ты зрѣлъ-ли край" написаны прежде, чѣмъ увидѣлъ онъ Итал³ю ³).

   Такое-же глубокое пониман³е обнаруживаетъ поэтъ и относительно исторической дѣйствительности. Шекспиръ изъ чтен³й Плутарховыхъ жизнеописан³й и Англ³йской хроники узналъ нѣкоторыя историческ³я черты, послуживш³я ему руководствомъ къ уразумѣн³ю истор³и временъ Цезаря, Карла V, Генриха III, и по собственному внутреннему созерцан³ю составилъ живой образъ этихъ временъ, съ удивительною вѣрностью подробностей цѣлому ⁴).

  

   ¹) Е. В. Амфитеатровъ. О существѣ и свойствахъ художественной дѣятельности. Приб. къ твор. свв. оо., ч. 25 стр. 523.

   ²) Ibid. рр. 523-524.

   ³) Ibid. 524.

   ⁴) Ibid.

  

   Наилучшимъ доказательствомъ того, что это именно отъ поэтическаго дарован³я зависитъ, а не отъ другихъ какихъ либо причинъ, можетъ служить Гоголь. Когда творческая сила начала погасать въ его душѣ, что случилось вскорѣ послѣ издан³я имъ 1-й части "Мертвыхъ душъ", напрасно онъ старался восполнить этотъ недостатокъ изучен³емъ Росс³и; онъ объявилъ даже общ³й кличъ, чтобы люди русск³е всѣхъ зван³й писали и присылали къ нему свои исповѣди и наблюдательныя замѣтки, и не мало было сочувственныхъ отвѣтовъ на этотъ кличъ, но всѣ собранныя такимъ путемъ свѣдѣн³я не послужили ни къ чему. Блѣдныя главы 2-й части "Мертвыхъ душъ" убѣждаютъ насъ, что безъ творческой силы въ поэз³и не помогаетъ никакая обширность свѣдѣн³й.

   И сами художники въ этомъ вѣрномъ пониман³и дѣйствительности видятъ свою особенность въ сравнен³и съ обыкновенными людьми. "Я добиваюсь, говорила Джорджъ Элл³отъ,- только вѣрно представлять людей и вещи, которые отразились въ моемъ умѣ; я считаю себя обязанной показать вамъ это отражен³е такимъ, каково оно во мнѣ есть, столь-же искренно, какъ если бы я была на скамьѣ свидѣтелей, дѣлая свое показан³е подъ присягой ¹)". Нѣкоторые писатели по психолог³и творчества старались дать этому свойству художниковъ физ³ологическое объяснен³е и говорили объ особенномъ развит³и у нихъ памяти. Такъ думаютъ - французск³й писатель Поль Сур³о ²) и вслѣдъ за нимъ нашъ - Боборыкинъ ³).

  

  

   ¹ ) Гюйо, 1. с. р. 65.

   ²) P. Souriau, Thêorie de l'invention, 1881. рр. 115-119.

   ³) Боборыкинъ. Этюды по психолог³и творчества. Вѣстникъ Европы. 1881, pp. 115-119.

  

   Не входя въ обсужден³е этого мнѣн³я, замѣтимъ, что въ данномъ случаѣ оно тоже подтверждаетъ нашу мысль.- Учениковъ живописной школы на первыхъ порахъ, какъ извѣстно, очень долго пр³учаютъ "смотрѣть", т. е. просто правдиво замѣчать, что есть въ дѣйствительности. Здѣсь открывается любопытный фактъ,подмѣченный художниками,- что простые люди, по большей части, совсѣмъ не умѣютъ смотрѣть! "Мног³е люди не видятъ, - говоритъ Теофиль Готье.- Напримѣръ, изъ 25 лицъ, которыя сюда входятъ, нѣтъ трехъ, которыя различаютъ цвѣтъ бумаги! Вотъ, напр., X; онъ не увидитъ, круглый этотъ столъ или четыреугольный... Все мое достоинство въ томъ, что я человѣкъ, для котораго видимый м³ръ существуетъ ¹)".

  

   ¹) Гюйо, 1. с. p. 69.

  

   Эта-то чуткость художника къ реальной дѣйствительности и дала право Шиллеру сказать:

             "Въ тѣсномъ союзѣ и были, и будутъ природа и ген³й:

             "Что обѣщаетъ вамъ онъ, - вѣрно исполнить она!"

   Эта тонкая наблюдательность, конечно, много зависитъ отъ сноровки и остроты внѣшнихъ чувствъ; и какъ таковая, она встрѣчается даже у людей лишенныхъ всякаго художественнаго дарован³я. Ловк³й оцѣнщикъ или опытный протоколистъ не хуже художника замѣтитъ всякую подробность,- и цвѣтъ бумаги, и форму стола и т. д. Но то, что даетъ художнику пониман³е дѣйствительности, есть сила симпатическаго чувства ¹). Извѣстно, что страсти сильно вл³яютъ на способность внѣшняго воспр³ят³я. Про любовь и ревность часто говорятъ, что онѣ ослѣпляютъ. Но съ неменьшимъ правомъ ложно сказать о нихъ, что онѣ изощряютъ зрѣн³е и вообще наблюдательность. Любящ³й уловитъ всякую подробность, касающуюся любимаго человѣка. Ревнивецъ тщательнѣе всякаго слѣдователя отмѣтитъ каждую мелочь и дастъ ей мѣсто въ цѣпи своихъ умозаключен³й. Поэтому-то художники и говорятъ всегда о любви къ природѣ.

             "Природа-мать! Ты намъ дороже

             "Всего".....

   сказалъ Байронъ ²). Любовь сообщаетъ пониман³е.

  

   ¹) Слово "симпат³я" мы употребляемъ въ болѣе широкомъ смыслѣ, чѣмъ какой оно имѣетъ въ общежит³и. Мы подъ симпат³ей разумѣемъ способность живо чувствовать состоян³е другого, и если не всегда переживать его въ себѣ, то, по крайней мѣрѣ, вѣрно симулировать для себя въ возможности тѣ внутренн³я движен³я, как³я переживаетъ другой. Поэтому мы къ симпатическимъ чувствамъ относимъ, напр., то, что намъ часто бываетъ просто почти физически больно при видѣ страдан³й другого, къ которому любви въ собственномъ смыслѣ мы отнюдь не питаемъ. Симпат³ей мы называемъ и способность человѣка наслаждаться созерцан³емъ страдан³й своего врага. Это - симпат³я, потому что здѣсь есть самое утонченное пониман³е чужого состоян³я.

   ¹) Чайльдъ-Гарольдъ, пѣснь 2, строфа 37.

  

             "je me sens pris d'amour pour tout ce que je vois,

             "h'art c'est de la tendresse",

   говоритъ Гюйо ¹).

   A Викторъ Гюго прямо провозглашаетъ:

             "- Comprendre, c'est aimer.

             "Les plaines où le ciel aide l'herbe а germer,

             "L'eau, les prês, sont autant de phrases où le sage

             "Voit serpenter des sens qu'il saisit au passage.. " ²)

  

   ¹) "Я чувствую, что люблю все, что вижу. Искусство - это нѣжность".- Гюйо, 1. с. р. 24, примѣч.

   ¹) Гюйо, ibid. 188 "Понять значитъ любить. Равнины, гдѣ небеса помогаютъ произрастать травамъ, рѣки и луга - не что иное, какъ отдѣльныя фразы, по которымъ мудрецъ можетъ уловить смыслъ жизни".

  

   И это въ высшей степени справедливо. Даже въ наукѣ успѣхъ обусловливается любовью къ предмету ¹). Эта любовь къ природѣ, по убѣжден³ю художниковъ, одна только и способна разобрать языкъ природы. Чѣмъ она пламеннѣе, тѣмъ полнѣе пониман³е. Вотъ какъ описываетъ одинъ изъ величайшихъ поэтовъ это пробужден³е любви къ природѣ и связанное съ нею проникновен³е во внутреннюю жизнь природы:

             "Какъ древле къ своему созданью

             "Позналъ любовь Пигмал³онь,

             "И былъ огнемъ его желанья

             "Холодный мраморъ оживленъ,

             "Такъ полный юношеской страстью,

             "Природу обнялъ я съ мольбой -

             "И не осталась безъ участья,

             "И ожила на голосъ мой".

  

  

             "Мои желанья раздѣлила -

             "Сталъ голосъ сердца ей знакомъ;

             "Она со мной заговорила

             "Живымъ, понятнымъ языкомъ;

             "Тогда воскресло все творенье,

             "Все стало полно быт³я;

             "Я понялъ жизнь въ цвѣткѣ, въ растеньи,

             "И въ тихомъ говорѣ ручья!" ²).

  

   ¹) "Мой успѣхъ, какъ человѣка науки,- говоритъ Дарвинъ,- какой бы высокой степени онъ ни достигалъ, опредѣлялся, сколько я могу судить, сложными и разнообразными услов³ями и качествами. Самыми важными изъ нихъ были: любовь къ наукѣ, безграничное терпѣн³е въ размышлен³яхъ о какомъ-нибудь вопросѣ, находчивость въ соединен³и и наблюден³и фактовъ, умѣренная доля изобрѣтательности и здраваго смысла. При скромныхъ способностяхъ, какими я обладаю, въ самомъ дѣлѣ удивительно, какъ могъ я столь значительно повл³ять въ нѣкоторыхъ важныхъ предметахъ на мнѣн³я ученыхъ''. По поводу, этихъ словъ Дарвина Гюйо говоритъ: "Къ этимъ различнымъ качествамъ надо прибавить еще одно, о которомъ Дарвинъ не говоритъ, и о которомъ упоминаютъ его б³ографы - способность энтуз³азма, которая заставляла его любить все то, что онъ наблюдалъ, любить растен³е, насѣкомое, начиная съ формы его лапокъ и до формы его крыльевъ, и такимъ образомъ увеличивать мельчайшую подробность и малѣйшее существо восхищен³емъ, всегда готовымъ распространиться''.- ibid.

   ²) "Идеалы" Шиллера, пер. Лялина

  

   Что это изображен³е нельзя игнорировать, какъ продуктъ романтическаго преувеличен³я,- можно видѣть изъ того обстоятельства, что подобныя-же чувства способны волновать и, напр., реальнѣйшаго изъ художниковъ нашего времени, Эмиля Золя. Одинъ изъ его героевъ, въ которомъ онъ олицетворяетъ себя, въ одинъ лѣтн³й день въ деревнѣ, облокотясь на траву, бесѣдуетъ о литературѣ. "Онъ упалъ на спину, протянулъ руки въ траву, какъ-будто хотѣлъ войти въ землю", сначала смѣялся и шутилъ, а кончилъ такимъ крикомъ горячаго убѣжден³я: ,,Ахъ! добрая земля, возьми меня общая мать, единственный источникъ жизни! ты вѣчная, безсмертная, гдѣ обращается душа м³ра, этотъ сонъ, разливающ³йся даже въ камни и который дѣлаетъ деревья нашими большими, неподвижными братьями!... Да, я хочу потеряться въ тебѣ, тебя я чувствую подъ своими членами, обнимающей и воспламеняющей меня; ты одна будешь въ моемъ произведен³и, какъ первая сила, какъ средство и цѣль, огромный ковчегъ, гдѣ всѣ вещи одушевляются дыхан³емъ всѣхъ существъ!.... Не глупо-ли, что у каждаго изъ насъ душа, когда есть эта великая душа?!" Любовь, наполняющую душу художника, Бальзакъ называетъ "материнскою любовью". Если справедливо, что "материнское сердце - вѣщунъ", то понятно, какимъ тонкимъ пониман³емъ дѣйствительности должны обладать поэты. Ген³й, говоритъ Гюйо, есть сила любви.... Ген³й долженъ увлекаться всѣмъ и всѣми, чтобы всё понять" ¹).

  

   ¹) Гюйо. 23.

  

   2) Свойства Божества человѣкъ можетъ познавать въ зеркалѣ своего духа, гдѣ Господь отпечатлѣлъ свой образъ. Но этотъ образъ становится ясенъ для самого человѣка,- лишь актуально (дѣйственно) воплощаясь въ его духовной жизни, въ строѣ его чувствован³й, т. е. становясь "подоб³емъ" Бож³имъ; ¹) и это понятно: въ человѣкѣ, нерадящемъ о своемъ нравственномъ преуспѣян³и, образъ Бож³й помрачается, - зеркало его духа (ср. I Кор. 13, 9, 12) какъ-бы покрывается налетомъ нравственной пыли и перестаетъ что-либо отражать въ себѣ. Только чистые сердцемъ могутъ видѣть Бога (Матѳ. 5, 8); а "омраченное сердце" вмѣсто того, чтобы мысленно измѣнять свойства своего духа по идеальнымъ нормамъ, отбрасывая всё тлѣнное и ограниченное,- и такимъ образомъ создавать себѣ соотвѣтствующее дѣйствительности представлен³е о Богѣ, способно наоборотъ,- "измѣнить славу нетлѣннаго Бога въ образъ, подобный тлѣнному человѣку" (Римл. I, 21-23).

  

   ¹) О различ³и между образомъ и подоб³емъ Бож³имъ въ человѣкѣ см. Макар³я, III, 143-145.

  

   Поэтому необходимо, чтобы человѣкъ могъ усматривать скрытое въ немъ идеальное зерно не чрезъ свой непосредственный, субъективный (личный) опытъ, а чрезъ опытъ объективный. Нужно показать человѣку его самого, съ его лучшихъ сторонъ, о которыхъ онъ самъ можетъ, пожалуй, и не подозрѣвать. Это исполняетъ художникъ: онъ объективируетъ предъ человѣкомъ интимнѣйш³я и въ то-же время возвышеннѣйш³я движен³я его духа и этимъ, такъ сказать, приводитъ въ ясность посылки богопознан³я. Въ этомъ отношен³и дѣятельность художника полезна даже и людямъ съ чистымъ сердцемъ,- съ одной стороны, облегчая имъ самонаблюден³е ¹), а съ другой - давая коррективъ (поправку) къ его эмпирическому истолкован³ю ²).

  

   ¹) Самонаблюден³е - дѣло настолько трудное, что наприм. Огюстъ Контъ считалъ его совершенно невозможнымъ.

   ²) Эмпирическое истолкован³е мы отличаемъ отъ метафизическаго. Подъ первымъ мы разумѣемъ выяснен³е собственно психологической природы извѣстнаго душевнаго движен³я, насчетъ чего могутъ быть больш³я ошибки, наприм. опытные подвижники нравственнаго христ³анскаго дѣлан³я замѣтили, что у молодыхъ людей часто обнаруживается чрезвычайная любвеобильность и сердечность, и иные принимаютъ это за христ³анскую добродѣтель, между тѣмъ какъ въ дѣйствительности это иногда оказывается лишь результатомъ наступившей половой зрѣлости и впослѣдств³и исчезаетъ. Подъ метафизическимъ-же истолкован³емъ мы разумѣемъ выводы относительно природы Божества.

  

   Но воспроизвести картины духа человѣческаго иной разъ бываетъ мало. Заключен³я и выводы, дѣлаемые изъ этихъ картинъ, по существу дѣла суть индуктивные выводы. А мы знаемъ, что так³е выводы вообще съ трудомъ даются сознательному мышлен³ю. Значитъ, въ подобныхъ случаяхъ оказывается необходимымъ одно изъ двухъ,- или чтобы художественное произведен³е какъ можно сильнѣе и многостороннѣе затронуло чувство человѣка, и выводъ, такимъ образомъ, явился-бы невольнымъ откликомъ души, или-же,- чтобы художникъ самъ подсказалъ человѣку искомый выводъ, который бы поразилъ его своею очевидностью.

   Очевидно, художникъ, вмѣстѣ съ пониман³емъ природы долженъ обладать и полнѣйшимъ пониман³емъ человѣческой души. "Художникъ, говоритъ Амфитеатровъ, самъ какъ человѣкъ, носитъ въ себѣ зерно и сущнос³ь человѣка и человѣчности", - "по чувствамъ и влечен³ямъ своего сердца обнимаетъ всеобщее человѣческое" ¹). Вотъ въ этомъ-то пунктѣ мы и приходимъ къ утвержден³ю изоморфизма души художника съ душою всякаго человѣка.

  

   ¹) Амфитеатровъ, ibid. 523-524.

  

   Часто говорятъ, въ обыкновенномъ языкѣ: станьте на мое мѣсто, станьте на мѣсто другаго,- и дѣйствительно, каждый безъ особеннаго усил³я можетъ перенестись во внѣшн³я услов³я, въ которыхъ находится другомъ человѣкъ. Но, по словамъ Гюйо, "сущность поэтическаго и артистическаго ген³я состоитъ въ томъ, что онъ можетъ отрѣшиться не только отъ внѣшнихъ услов³й, насъ окружающихъ, но и отъ внутреннихъ услов³й воспитан³я, обстоятельствъ рожден³я и нравственной среды, даже отъ пола, отъ пр³обрѣтенныхъ достоинствъ и недостатковъ: она состоитъ въ томъ, чтобы утратить свою личность и угадать въ себѣ, между всѣми второстепенными явлен³ями, первобытную искру жизни и воли. Упростивъ себя, такимъ образомъ, художникъ переноситъ эту жизнь, которую въ себѣ чувствуетъ, не только въ рамку, гдѣ движется другой человѣкъ, или въ тѣло другаго, но, такъ сказать, въ самое сердце другаго существа. Отсюда извѣстное правило, что художникъ или поэтъ долженъ пережить жизнь своего героя, и пережить не поверхностно, но такъ глубоко, какъ будто онъ дѣйствительно вошелъ въ неё. Но нельзя дать жизни иначе, какъ заимствуя ей изъ своего собственнаго запаса. Такимъ образомъ, художникъ, одаренный сильнымъ воображен³емъ, долженъ обладать достаточно интенсивной жизнью, чтобы одушевлять поочереди каждое изъ лицъ, которыя онъ создаетъ, не дѣлая ни одного изъ нихъ простымъ воспроизведен³емъ, коп³ей его самого. Создавать силою одной своей личности другую, и оригинальную жизнь - такова задача, которую должно разрѣшить всякое творчество" ¹).

  

   ¹) Гюйо, 24-25.

  

   Этой способностью художникъ возвышается надъ всякимъ самымъ опытнымъ психологомъ и, тѣмъ болѣе, обыкновеннымъ наблюдателемъ. "Что такое поэтъ?- говоритъ Габр³ель Сеайль, - это симпатически выбрирующая душа, берущая аккордъ со всякими человѣческими чувствами, которыя отражаются въ ней. Поэтъ,- это человѣкъ, отдающ³йся всѣмъ страстямъ и выражающ³й ихъ такъ, какъ ихъ испытываютъ; это - эхо, повторяющее наши внутренн³е мотивы (chants), но примѣшивающее къ нимъ свою могучую звучностъ" ¹).

  

   ¹) Seailles, Essai sur le gênie dans l'art. 1883, p. 203.

  

   Говорятъ: "Omne individunm ineffabile". Въ этомъ изрѣчен³и содержится признан³е безсил³я не только обыденной, но и научной мысли проникать во внутреннѣйшее святилище духа. Но художникъ отрѣшается отъ этого безсил³я ¹). Въ этомъ онъ часто опережаетъ науку. Блестящ³й примѣръ этому далъ Гёте въ своемъ Вертерѣ. Самоуб³йство Вертера находили неестественнымъ, психологически неправдоподобнымъ и потому порицали Гёте за то, что онъ не привелъ своего героя къ болѣе ясному взгляду, къ болѣе спокойному чувству и спокойному существован³ю послѣ его огорчен³й. Но теперь извѣстный псих³атръ Маудсли, изслѣдовавъ этотъ вопросъ, нашелъ, что самоуб³йство было неизбѣжнымъ и естественнымъ концомъ печалей такого характера. Это - заключительный взрывъ цѣлаго ряда антецедентовъ, которые всѣ его приготовляютъ; это - такое-же необходимое и такое-же роковое событ³е, какъ смерть цвѣтка, у котораго насѣкомое съѣло самую сердцевину. "Самоуб³йство или сумасшеств³е - вотъ естественный конецъ человѣка, одареннаго нѣжной чувствительностью, и слабая воля котораго не въ состоян³и бороться съ тяжелыми испытан³ями жизни",- говоритъ Маудсли ²). О глубокихъ псих³атрическихъ познан³яхъ Шекспира, которымъ и доселѣ удивляются ученые, нѣтъ нужды распространяться.

  

   ¹) Гюйо, р. 23.

   ²) Maudsley, Le crime et la folie, p. 258.

  

   3) Умѣнье уловить внутреннюю сущность природы и человѣческаго духа, чтобы быть основан³емъ дѣйствительныхъ правъ художниковъ стать "жрецами массъ", истолкователями Божества,- необходимо должно соединяться съ способностью выражать какъ природу, такъ и духъ въ такихъ формахъ, которыя-бы наиболѣе вѣрнымъ путемъ вызывали тѣ самыя чувства, въ какихъ implicite содержатся индукц³и Богопознан³я.

   Если познан³е объекта возможно для философ³и только подъ услов³емъ или его тожества, или, по крайней мѣрѣ, подоб³я съ субъектомъ, т. е. подъ тѣмъ услов³емъ, что формы и законы мысли суть вмѣстѣ съ тѣмъ н законы и формы объективнаго быт³я вещей, то интуитивное или не-посредственное познан³е, которое мы признали по существу своему однороднымъ съ познан³емъ методическимъ, очевидно, тоже возможно только подъ этимъ услов³емъ. Если космоморфизмъ человѣка есть услов³е познан³я природы, то справедливо и обратное,- что природа должна быть антропоморфизирована, чтобы быть понятной. Человѣческ³й духъ непосредственно знаетъ только самого себя. Всякое другое познан³е возможно постольку, поскольку оно сводимо къ непосредственному. Отсюда и вытекаетъ необходимость, чтобы поэтъ могъ выражать природу въ терминахъ человѣческаго духа.

   Выставленное сейчасъ требован³е не только выполняется въ искусствѣ, но даже, какъ оказывается, составляетъ самую сущность его. "М³ръ въ фантаз³и, говоритъ Сеайль, принимаетъ уже нѣчто человѣческое; но то, что въ м³рѣ особенно интересуетъ человѣка, есть самъ человѣкъ" ¹). Творчество, по его мнѣн³ю, было-бы невозможно, если-бы мы не олицетворяли, не антропоморфировали природу. "Для воображен³я, читаемъ у него, природа не есть вещь,- она есть лицо, симпатическое существо. Когда имитируютъ знаки, выражающ³е чувство, то вызываютъ въ себѣ образъ этого чувства и только чрезъ это болѣе или менѣе его узнаютъ. Это есть слѣдств³е изъ закона, въ силу котораго всяк³й образъ стремится реализироваться" ²). Чтобы понять природу, надо имитировать тѣ движен³я, как³я имѣли-бы въ ней мѣсто, если-бы она была живою человѣкоподобною личностью. А чтобы это было возможно, надо умѣть открывать въ ней аналог³ю съ человѣкомъ, дать общее истолкован³е ея явлен³й по образу движен³й духа, т. е. для каждой подробности отыскать нѣчто соотвѣтственное или коррелятъ въ душевной жизни. Справедливо поэтому сказалъ Бэконъ: "Ars est homo additus naturae".

  

   ¹) Seailles. Essai sur le gênie dans l'art. 1