Белинский Виссарион Григорьевич - Гамлет, драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета, Страница 3 - Книги

y">

Ах, что такое, говори! Что хочешь

Ты высказать в безумном исступленьи?

Гамлет.

А, вот они, вот два портрета - посмотри:

Какое здесь величие, краса и сила,

И мужество и ум - таков орел,

Когда с вершины гор полет свой к небу

Направит - совершенство божьего созданья -

Он был твой муж! - но посмотри еще -

Ты видишь ли траву гнилую, зелье,

Сгубившее великого, - взгляни, гляди -

Или слепая ты была, когда

В болото смрадное разврата пала?

Говори: слепая ты была?

Не поминай мне о любви: в твои лета

Любовь уму послушною бывает -

Где ж был твой ум? Где был рассудок?

Какой же адский демон овладел

Тогда умом твоим и чувством - зреньем просто?

Стыд женщины, супруги, матери забыт...

Когда и старость падает так страшно,

Что ж юности осталось? Страшно,

За человека страшно мне {228}.

Королева подавлена этою страшною силою истины и убеждения: она уже не оправдывается - она просит у сына снисхождения, пощады; она уже не преступная, но слабая женщина, не королева, но мать. Вдруг является тень Гамлетова отца; она пришла возбудить силы своего сына на мщение и повелевает ему сильнее действовать на душу матери. В Гамлете борются два противоположные чувства: ужас к сверхъестественному явлению и любовь к отцу.

Крылами вашими меня закройте,

Вы, ангелы небес... Скажи, чего ты хочешь,

Страдалец!

Королева.

Он с ума сошел?

Гамлет.

Или явился ты

Упреками осыпать сына

За медленность его в отмщеньи? Говори! (Молчание.)

Что с вами, королева?

Королева.

Что с тобой, Гамлет?

Зачем твой взор блуждает в пустоте?

С кем говоришь ты в воздухе пустом?

И вся душа в твои переселилась очи,

И дыбом волосы твои. Мой милый сын,

Утишь порывы чувств. Кого ты видишь?

Гамлет.

Его, его! Смотри, как бледен он!

Его ужасное явленье

И в камень чувства передаст!

Нет: не смотри так грустно и печально,

Поколебать мою решимость можешь ты,

И я не кровью стану мстить - слезами!

Итак, явление тени, вместо того чтоб дать Гамлету новую силу, лишает его и прежней... Бедный Гамлет!..

Королева хочет уверить его, что это мечта его расстроенного воображения: Гамлет отвечает ей, что его пульс бьется так же, как и у ней, что он видит и слышит так же, как и она, что он может пересказать в порядке все слова тени; упрекает ее, что она хочет приписать его безумию то, что должна приписать своим грехам и преступленьям; умоляет ее покаяться, заклинает ее не осквернять себя прикосновением его дяди; говорит ей, что привычка - чудовище, но что она же может быть и спасением человеку, когда он твердо решится привыкать к добру; и, наконец, так заключает эту выходку, полную страсти, огня, любви:

И раз еще - о мать моя! Прости мне -

Я был к тебе жесток, бесчеловечен,

Но я хотел, я должен быть таков,

Чтоб матери отдать вновь чувства человека...

Да, слова два...

Королева.

Скажи, что делать мне?

Этот вопрос показал Гамлету, что понапрасну выходил он из себя, что его прекрасные и полные жизни семена пали на каменистую почву, что слезы и признания его матери били не раскаянием души сильной и энергической, которая если глубоко падает, то и мощно восстает, а слезами слабой женщины, на которую прикрикнули, плачем дитяти, которому погрозили лозою за шалость. Тогда презрение и бешенство, глубокое, сосредоточенное, болезненное бешенство, заменило в душе Гамлета воскресшую на мгновение любовь к матери: - Что?.. спрашивает он ее диким, а потом продолжает глухим, тихим и задушаемым голосом:

Ничего не делай, и не верь

Тому, что говорил я. Пусть король

Опять тебя в свои объятья примет;

Открой ему всю тайну; расскажи,

Что не безумец в самом деле Гамлет,

Но сумасшедшим только притворился -

И как же вам, прекрасной, умной, доброй.

Счастливой королеве, не сказать

Летучей мыши этой, жабе,

Сове полуночной, как не сказать всего?

Такая весть его обезопасит,

Порадует - а там, что нужды,

Когда сама себе ты шею повихнешь!

Да, он сказал ей это глухим, тихим и задушаемым голосом, потому что мы не один раз слышали этот ужасный голос, и каждый раз, при воспоминании о нем, у нас стынет кровь в жилах... Наконец, видя, что с нею нечего толковать о том, чего она не может понять, он говорит ей о своем отъезде в Англию, куда должны провожать его двое друзей, которым он верит, как ящерицам.

Счастливый путь - поедем, поглядим,

Кто похитрей, кого взорвет на воздух -

Против подкопа поведу подкоп,

И это утешает, веселит меня,

Когда умы работают людские

На гибель друга, будто лютый зверь!

А этого я спрячу молодца...

Спокойной ночи!

Что ты молчалив,

Так скромен, так угрюм, скажи, приятель,

Ты, целый век болтавший безумолку?

Пойдем - с тобой что много толковать!

(Тащит Полония.)

Спокойной ночи, королева!

Первое явление четвертого акта открывается разговором короля с королевою о смерти Полония. Король говорит, что и он бы мог так погибнуть и что поэтому Гамлета должно удалить; потом спрашивает о нем королеву, где он? Королева отвечает:

Он потащил убитого Полония.

Среди безумия, как искры злата

Средь грубой смеси руд, сверкают в нем

И ум и сердце - он рыдает - поздно!..

Бедный Гамлет! У него было так много ума и души, что от него не могло скрыться ни достоинство, ни пошлость, и он умел понимать и презирать пошляков, но должность палача была ему не по натуре, а между тем судьба сделала его палачом...

По повелению короля, Розенкранц спрашивает Гамлета:

Что сделали вы, принц, с телом Полония?

Гамлет. Отдал его родне - земле отдал я его.

Розенкранц. Где же оно? Надобно взять его и похоронить.

Гамлет. Не верьте этому.

Розенкранц. Чему не верить?

Гамлет. Тому, что, умея сохранять ваши тайны, я не умею сохранить моих тайн. Что будет отвечать сын короля, если его спрашивает губка?

Розенкранц. Разве я губка, принц?

Гамлет. Да, губка, которая впитывает в себя милости, ласки и власть своего короля. Но вы самые лучшие слуги для королей. Короли берегут вас на закуску, как обезьяны лакомый кусочек. Чуть понадобится взять обратно то, чем вы напитались, вас пожмут, - и вы сухи, как губка!

Розенкранц. Я вас не понимаю, принц.

Гамлет. Очень рад. У кого в ухе спокойно спит насмешка, тот дурак.

Розенкранц. Скажите, где положили вы тело, и потом пожалуйте к королю.

Гамлет. Тело бывает королем, но король не должен быть телом. Король есть нечто.

Розенкранц. Нечто, принц?

Гамлет. Или ничто. Пойдем к королю. Вперед лисицы, а собака за ними.

Наконец сам король спрашивает Гамлета.

Ну, Гамлет, где же Полоний?

Гамлет. На ужине.

Король. Как на ужине?

Гамлет. Да, где не он ест, а его едят. К нему собралось множество премудрых червяков. Вы знаете, что все наши ужины делаются для червяков: мы откармливаем животных, чтобы откормить себя, а себя откармливаем, чтобы откормить червяков. Король и нищий - что это такое! Два разные блюда для них, и оба будут на одном столе - один конец обоим!

Король. Великий боже!

Гамлет. Человек ловит рыбу на червяка, который, может быть, позавтракал королем, и ест рыбу, которая позавтракала этим червяком.

Король. Что хочешь ты сказать этим?

Гамлет. Ничего, я только хочу вам показать, что нищий может съесть короля.

Король. Где Полоний?

Гамлет. На небесах - пошлите справиться. Если не найдут там, пошлите сыскать его в другом месте. А если не найдете его нигде, то через месяц он скажется вам благовонием под лестницею галлереи.

Король. Поспешите туда.

Гамлет. Зачем спешить - он подождет.

Перед отправлением Гамлета в Англию, чрез Данию проходило норвежское войско, под предводительством Фортинбраса, для завоевания клочка земли у Польши. Гамлет с ним встречается.

Как всё против меня восстало

За медленное мщенье!.. Что ты человек,

Когда ты только означаешь дни

Сном и обедом? Зверь - не больше ты.

Да, он, создавший нас с таким умом, что мы

Прошедшее и будущее видим - он не для того

Нас одарил божественным умом,

Чтоб погубили мы его бесплодно,

И если робкое сомненье медлит делом

И гибнет в нерешительной тревоге -

Три четверти здесь трусости постыдной

И только четверть мудрости святой.

К чему мне жить? Твердить: я должен сделать,

И медлить, если силы есть, и воля, и причины,

И средства исполненья! Вот пример.

Здесь юный вождь ведет с собою войско,

Могучее и сильное; вождь смелый,

Он все приносит в жертву чести, славе,

Все отдает погибели и смерти.

И для чего? За что? Яичной скорлупы

Завоевание не стоит. Честь не велика,

Не велика и слава жертвовать собою

Ничтожному деянью. Но на что причина?

Ее деянья наши оправдают...

А я - отец убит, бесславье матери удел -

Как крови не кипеть, уму не волноваться,

А я - бездействую, когда на мой позор,

На смерть идет здесь двадцать тысяч войска,

И многие не знают, для чего идут,

И тысячи бегут за тенью славы,

И той земли, за что они погибнут -

На их могилы мало!.. Нет! от сей поры

Кровь будет мысль единая - иль вовсе

Во мне не будет мысли ни единой!

Мы не могли удержаться, чтоб не выписать этого монолога, сколько потому, что в нем видна практическая философия Шекспира, и видно, какие вопросы и думы занимали этот гениальный ум; столько и потому, что в этом же монологе Гамлет является уже сознающим свое бессилие, уже не оправдывающим его разными благовидными предлогами, но горько оплакивающим его...

Во втором явлении четвертого акта Гамлет скрывается от нашего внимания, которое переводит на себя - Офелия, но какая и в каком положении?.. Но посмотрите на нее сами - вот она вбегает к королеве.

Где, где она, прекрасная владычица?

Королева. Офелия! что, что с тобою?

Офелия (поет).

Моего вы знали ль друга?

Он был бравый молодец,

В белых перьях, статный воин,

Первый Дании боец.

Королева. Ах, бедная Офелия! что ты поешь?

Офелия. Что я пою? Послушайте, какая песня -

Но далеко, за морями,

В страшной он лежит могиле;

Холм на нем лежит тяжелый,

Ложе - хладная земля!

Королева. Милая Офелия...

Офелия. Да слушайте же песню!

Белым саваном обвили,

Гроб усыпали цветами,

И в могилу опустили

Со слезами, со слезами.

Королева (входящему королю). Пожалейте о бедняжке, государь, посмотрите -

Король. Что ты, Офелия?

Офелия. А что я? Ничего. Покорно благодарю. Знаете ли, что совушка была девушка, а потом стала сова? Ты знаешь, что ты теперь, а не знаешь, чем ты будешь. Здравствуйте! Добро пожаловать!

Король. Бедная! Она не может забыть отца.

Офелия. Отца? Вот какой вздор - совсем не отца, а видите что: она пришла на самом рассвете Валентинова дня и говорит:

Милый друг! с рассветом ясным

Я пришла к тебе тайком.

Валентином будь прекрасным,

Выглянь - здесь я, под окном!

Он поспешно одевался,

Тихо двери растворил,

Быть ей верным страшно клялся,

Обманул и - разлюбил.

Король. Полно, Офелия!

Офелия. Да, он ее обманул - это ничего; да зачем он клялся? Грешно ему!

Плохо с совестью людскою

Друга сердцем полюбить

Он смеется надо мною,

Что мне делать? как мне быть?

Другу девица сказала:

"Ты все клятвы изменил -

Я тебя не забывала -

Ты за что меня забыл?"

Друг с усмешкой отвечает;

Клятв моих я не забыл -

Разве девица не знает:

Я шутил - ведь я шутил!

Король. Давно ли это с ней сделалось?

Офелия. Все это будет ладно, поверьте - только потерпите, а все мне хочется плакать, как подумаю, что его зарыли в холодную землю. Брат все это узнает, а вас благодарю за совет. Скорее карету! Доброй ночи, моя милая, доброй ночи!..

Увы, буря сломила и измяла этот прекрасный, благоухающий цветок: он еще отзывается прежним ароматом, но жизни в нем уже нет...

Является Лаерт. Не успел он еще вдоволь натешиться в своем любезном Париже, как прилично образованному и знатному молодому человеку, - и вот известие о смерти отца призвало его в Данию. Подозревая короля виновником в ужасном для него событии, он собирает своих друзей и, с шпагою в руке, требует у него своего отца, говоря, что "_бесславие_ и _бесчестие_ будет его уделом, если он останется спокоен". Король хитросплетенными речами слагает вину на Гамлета и обещает Лаерту удовлетворение. Вдруг входит Офелия, странно убранная соломою и цветами, - и Лаертом овладевает истинная горесть уже не вследствие понятий о _чести_ и _приличии_.

Иссохни мозг мой, лейтесь мои слезы!

Сестра моя! твое безумство будет

Заплачено злодею - друг, сестра, Офелия?

Да, лучше быть безумным,

Когда нам все, что было драгоценно.

Все изменило - счастье и любовь.

Офелия (поет).

Схоронили его с непокрытым лицом,

Собирались они над могильным холмом,

И горючие слезы кипели ручьем,

Как прощались они с стариком.

Прощай, голубчик.

Лаерт. Если бы в полном уме ты побуждала меня мстить - я менее был бы подвигнут к отмщенью, нежели теперь - сестра несчастная!

Офелия. Вы пойте между тем "_Долой, злодей! на казнь, злодей_". Славная песенка! Вы знаете? Это о том паже, который похитил дочь рыцаря.

Лаерт. Ее безумие лишает меня ума!

Офелия (перебирая цветы). Вот розмарин, это воспоминание. Душечка, миленький! вспомни обо мне! А вот незабудка - не забудь меня! Лаерт. Память пережила ум несчастной!

Офелия. Вот вам тмин, вот ноготки, вот рута, горькая травка - вам и мне. Вы носите ее только по праздникам - горе праздник человеку. Ах, вот и маргаритка - фиалок нет - извините - все завяли, с тех пор как отец мой умер. Да не бойтесь, ведь он умер покойно -

Радость-душечка пропала,

Как мила друга не стало!

Лаерт. Мечта и печаль, и страсть, и самое безумие в ней очаровательны!

Офелия (поет).

Он не придет, он не придет,

Его мы больше не увидим.

Нет! умер он,

Похоронен!

Его мы больше не увидим!

Веет ветер на могиле,

Где зарыли старика,

И три ивы, три березы посадили;

Они плачут, как печаль моя, тоска.

Не плачьте, не плачьте, молитесь об нем.

Покой его, боже мой! праведным сном!

И души всех, кто умер... Молитесь за него - и бог с вами!

Король пользуется этою раздирающею душу сценою, чтобы еще более поджечь Лаерта на мщение Гамлету. Вдруг Горацио получает два письма - одно к себе, другое к королю; и в первом узнает о'его возвращении. Король составляет план погубить Гамлета другим средством. Он объясняет Лаерту, что любовь королевы и народа к Гамлету делают невозможным мщение законами и что надо хитростию достичь той же цели. Поджегши еще более ненависть Лаерта к Гамлету, предлагает ему вызвать Гамлета на поединок, но дружески, как соперника в искусстве биться на шпагах, а между тем обещает шпагу Лаерта обмочить смертельным ядом. Разумеется, последний отказывается от этого, как от тайного убийства, несовместного с понятием о чести, но вдруг приходит королева и объявляет им - о смерти Офелии:

Там, где на воды ручья склоняясь, ива

Стоит и отражается в водах,

Офелия плела венки и пела.

Венки свои ей вздумалось развесить

На иве - гибкий обломился сук,

И в воду, бедная, упала, и в воде,

Не чувствуя опасности и смерти,

Все пела и венки свои плела,

Пока ее одежда не промокла,

И бедную не повлекло на дно...

Какой поэтический и грациозный рассказ! Какой поэтический и умиляющий душу образ смерти! Офелия и умерла, как жила - прекрасно, и смерть ее мирит нас с жизнию, а не бунтует против нее, как у этих мнимых поборников и последователей Шекспира, этих близоруких и микроскопических гениев так называемой _юной_ литературы Франции...

_Первое_ явление _пятого_ акта происходит на кладбище - сцена ужасная! Двое мужиков копают могилу для Офелии - и по-своему, с этим равнодушием, которое дается привычкою и невежеством, рассуждают о ее смерти. Входят Гамлет и Горацио. Первый уныл, грустен, как человек, без интереса предпринявший важную борьбу и предвидящий ее роковое и неизбежное для себя окончание. Мысль о смерти, о конце и преходящности всего в мире овладевает им. Зрелище кладбища усиливает ее. Он вступает в разговор с могильщиком, и грубые, но иногда ловкие ответы последнего делают этот разговор похожим на стук молотка, которым заколачивают гроб. "Не копай глупостей из могилы, приятель", - говорит Гамлет могильщику. "О! я не копаю, а закапываю их", - отвечает ему могильщик, в полной уверенности, что он очень забавно шутит, и нимало не подозревая, что от такой шутки мерзнет кровь в жилах... Могильщик выкапывает череп из могилы, бросает его на пол и говорит Гамлету, что это череп Йорика... "Бедный Йорик!" - восклицает Гамлет и говорит Горацио о том, что этот Йорик нашивал его на руках, что он был остряк и забавник, а теперь у него не осталось ни одной остроты, чтобы посмеяться над собственным безобразием. Потом переходит к мысли, что прах Александра Македонского и Цезаря теперь - глина, употребленная на замазку стены в хижине селянина.

Великолепный Цезарь ныне прах и тлен,

И на поправку он истрачен стен.

Живая глина землю потрясала,

А мертвая замазкой печи стала!

Вдруг появляется похоронная процессия: несут гроб Офелии, который провожают король, королева и несколько придворных. Гамлет в изумлении; наконец он узнает ужасную тайну и, на проклятия и стенания Лаерта, отвечает:

Кто хнычет тут? Кто смеет плакать?

Лаерт.

Будь проклят ты, убийца!

Гамлет.

Тише, тише!

Зачем за горло схватывать меня?

Бороться не тебе со мной, приятель!

Король.

Остановите их!

Королева.

Гамлет, мой сын, Гамлет!

Гамлет.