Есенин Сергей Александрович - Юрий Прокушев. Сергей Есенин

  Юрий Прокушев. Сергей Есенин --------------------------------

  Москва, "Детская литература", 1971

  OCR: Michael Seregin --------------------------------

   Сергей Наровчатов. ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

  Автор этой книги Ю. Л. Прокушев много лет занимается исследованием жизни и творчества замечательного поэта Сергея Есенина. В годы, когда поэзия Есенина отодвигалась на второй план, он способствовал ее решительной и справедливой переоценке. Ю. Л. Прокушевым был разыскан и введен в литературный обиход ряд неизвестных произведений поэта, прояснены многие стороны его жизни; им открыты ценные факты, важные для установления точной биографии знаменитого писателя. Много интересного Прокушев открыл в детстве и юношестве поэта.

  Именно эти существенные открытия, сведенные воедино, составили вместе с известными ранее фактами основу нынешней книги "Сергей Есенин". Думается, что юный читатель с особым интересом прочтет страницы, посвященные детству в рязанской деревне, школе в Спас-Клепиках, московской и петербургской юности поэта. Обилие фактов в книге не рассеивает внимания, а сосредоточивает взгляд на необычности пути, казалось бы, обычного паренька. В книге оттенена мысль о том, что выделял Есенина из среды сверстников его поистине чудотворный талант. И для обрисовки этого таланта Прокушев находит верные и убедительные слова.

  Автор приводит много примеров того, как страстно стремился к знанию юный поэт. Любовь к книге, раннее формирование умственных интересов, горячие ученические споры - все это хорошо прослежено в книге. Примеры, взятые из школьных сочинений одноклассников Есенина, вводят читателя в атмосферу спас-клепиковской школы.

  Подробно рассказано об университете Шанявского, приобщившего молодого Есенина к серьезным знаниям. Все эти факты, точно и добросовестно объясненные, говорят о большой роли знаний в формировании таланта. И не навязчиво, но решительно снимают с Есенина тривиальную "славу" самородка-неуча, которая долго тянулась за ним.

  Книга построена своеобразно. В начале читатель получает представление о всем пути и творчестве Есенина, а затем более подробно узнает о наиболее важных моментах жизни и творчества Есенина. В последней главе приведены исследовательские новеллы.

  Такая композиция позволила автору избежать скороговорки, более раскованно вести свое повествование. Читатель сперва получает общее представление о поэте, а потом, в последующих главах, уже уточняет его.

  Долгие годы длилась полемика вокруг имени Есенина. Множество ложных представлений о творчестве поэта отброшено навсегда. Большую роль в очищении поэзии Есенина от несправедливых обвинений сыграл Ю. Л. Прокушев. И здесь, в этой книге, написанной специально для юного читателя, он приводит свои выводы, подтвержденные современным литературоведением.

  Книга "Сергей Есенин" свежа по материалу. Она воссоздает перед нами прекрасный, обаятельный образ великого поэта России.

   НА РАССТОЯНЬЕ (Вместо вступления)

  Вероятно, за всю свою долгую историю старинное русское село Константиново не знало ничего подобного.

  Это трудно передать словами.

  Это надо было видеть!

  В тот памятный день - 2 октября 1965 года с утра шли и ехали в Константиново люди. Иные из них добирались пароходом, иные поездом, иные на попутной машине. Их не остановили ни бездорожье, ни плохая погода. Среди них были известные всей стране поэты и те, кто только еще мечтал напечатать свои первые стихи.

  Рязанцы и москвичи, южане и сибиряки, ленинградцы и горьковчане - все они собрались на родине Есенина со всех концов России, собрались, чтобы в простой деревенской избе открыть музей великому поэту.

  Здесь, на рязанской земле, отшумело озорное детство поэта, прошла его юность, здесь он написал свои первые стихи:

  Там, где капустные грядки

  Красной водой поливает восход,

  Клененочек маленький матке

  Зеленое вымя сосет.

  И мог ли тогда кто представить, что пройдут годы и этот рязанский паренек станет великим поэтом России...

  В двенадцать часов дня тысячи людей замерли в торжественной тишине. Перерезана алая лента у калитки дома Есениных: музей открыт. Первыми входят в дом сестры поэта - Екатерина и Александра Есенины.

  Здесь все как было когда-то в те далекие ранние годы. Вспоминаются стихи:

  Изба крестьянская.

  Хомутный запах дегтя.

  Божница старая,

  Лампады кроткий свет...

  Веет домашним теплом и уютом. Тикают часы, поблескивает на столе самовар. Чистая, светлая горница очень мала и, конечно, не может вместить сразу всех желающих.

  А погода между тем окончательно испортилась. Ветер ураганной силы (такого не помнят константиновцы) пронизывает до костей, сбивает с ног, пыль застит глаза. В такое ненастье на улице обычно ни души. А тут - тысячи людей!..

  Если бы все это мог видеть Есенин!

  Когда-то, чувствуя, как вокруг него на селе "кипит" иная жизнь, как задорно поет над долом "крестьянский комсомол" "агитки Бедного Демьяна", он с тревогой и грустью думал:

  Моя поэзия здесь больше не нужна,

  Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.

  То были горькие минуты одиночества. Лишь одно тогда врачевало душу, успокаивало сердце:

  Пускай меня сегодня не поют -

  Я пел тогда, когда был край мой болен...

  До позднего вечера шли люди к "низкому дому с голубыми ставнями", чтобы поклониться родному очагу поэта. Пришли в Константиново они и на другой день - 3 октября (более трех тысяч человек!), а затем шли во все октябрьские дни, шли в ноябре и январе, в марте и июне... И будут идти туда всегда, как идут в Михайловское к Пушкину, в Тарханы к Лермонтову, на Волгу к Некрасову.

  Память сердца хранит и другое событие тех дней.

  Москва... Вся в живых цветах могила Есенина. Звучат стихи, строки которых давно стали крылатыми. Но здесь они воспринимаются как-то по-особенному, волнуют до спазмы в горле:

  Не жалею, не зову, не плачу,

  Все пройдет, как с белых яблонь дым.

  Увяданья золотом охваченный,

  Я не буду больше молодым.

  Кто-то читает стихи Есенина, забравшись на решетку ограды, кто-то - стоя на высокой каменной плите, а кто - и просто на земле. Вокруг люди. Их много. Они здесь с самого утра...

  А стихи все звучат. То звонкие, задорные, радостные, то задумчивые и грустные:

  Не бродить, не мять в кустах багряных

  Лебеды и не искать следа.

  Со снопом волос твоих овсяных

  Отоснилась ты мне навсегда...

  Так продолжается два, три, четыре часа... Народ все прибывает. Пришла делегация Союза писателей. Не может пройти... Море людей.

  Читают стихи, посвященные памяти поэта. А затем вновь - есенинские стихи, наполненные любовью к России. Их слушают те, для кого поэзия Есенина - сама жизнь:

  Спит ковыль. Равнина дорогая

  И свинцовой свежести полынь.

  Никакая родина другая

  Не вольет мне в грудь мою теплынь.

  Вечереет... Лучи заката скользят по золотистой осенней листве. Кто-то тихо читает:

  Отговорила роща золотая...

  Незабываемо, неповторимо!

  Подлинно народная любовь! Щедрая, бескомпромиссная, мужественная. Эту великую любовь народ пронес в своем сердце через все преграды прошлого, через все испытания временем.

  Чем крупнее художник, самобытнее его талант, новаторский поиск, тем труднее порой бывает по-настоящему оценить вклад его в духовную жизнь нации, глубоко и всесторонне раскрыть все грани его дарования.

  Давно двадцатый век потеснил с арены истории век девятнадцатый, а вокруг могучих фигур властителей дум "века минувшего" Пушкина и Лермонтова, Гоголя и Некрасова, Чернышевского и Толстого кипят страсти, сталкиваются различные точки зрения, в их бессмертных творениях открываются для пас все новые и новые художественные дали...

  Лицом к лицу

  Лица не увидать.

  Большое видится на расстоянье.

   * I. ПОЭТИЧЕСКОЕ СЕРДЦЕ РОССИИ *

  К вершинам поэзии Сергей Есенин поднялся из глубин народной жизни. "Рязанская земля, где мужики косили, где сеяли свой хлеб", стала страной его детства.

  Мир народно-поэтических образов окружал его с первых дней жизни:

  Родился я с песнями в травном одеяле.

  Зори меня вешние в радугу свивали.

  Вырос я до зрелости, внук купальской ночи,

  Сутемень колдовная счастье мне пророчит.

  И костер зари, и плеск волны, и серебристая луна, и шелест тростника, и необъятная небесная синь, и голубая гладь озер - вся красота родного края с годами отлилась в стихи, полные любви к русской земле:

  О Русь - малиновое поле

  И синь, упавшая в реку, -

  Люблю до радости и боли

  Твою озерную тоску.

  В сердце Есенина с юных лет запали грустные и раздольные песни России, ее светлая печаль и молодецкая удаль, бунтарский разинский дух и кандальный сибирский звон, церковный благовест и умиротворенная сельская тишина, веселый девичий смех в лугах и горе седых матерей, потерявших сыновей на войне.

  От проникновенных стихов о стране "березового ситца", шири ее степных раздолий, сини озер, шуме зеленых дубрав до тревожных раздумий о судьбах России в "суровые грозные годы", каждый есенинский образ, каждая есенинская строка согреты чувством безграничной любви к Родине:

  Но более всего

  Любовь к родному краю

  Меня томила,

  Мучила и жгла.

  Боли и невзгоды крестьянской Руси, ее радости и надежды - все это отлилось у Есенина в задушевные и светлые, скорбные и гневные, грустные и радостные строфы.

  О чем бы ни писал поэт, даже в самые тяжелые минуты одиночества, светлый образ Родины согревал его душу. Что происходит, что свершается на родной Руси сегодня, что ожидает ее завтра - мысли эти неотступно тревожат его. "Моя лирика, - не без гордости говорил Есенин, - жива одной большой любовью, любовью к Родине. Чувство Родины - основное в моем творчестве".

  Таковы его юношеские стихи: "Край любимый! Сердцу снятся...", "Гой ты, Русь, моя родная...", "В том краю, где желтая крапива..." Такова написанная девятнадцатилетним поэтом "Русь".

  Среди ранних произведений Есенина, затрагивающих тему войны ("Узоры", "Бельгия"), "Русь" - наиболее зрелое в идейном и художественном отношении. В 1915 году поэт печатает "Русь" в журнале "Северные записки". "Этим стихотворением, - вспоминает один из современников Есенина, - он и приобретает себе известность и имя".

  Война была для крестьянской Руси непоправимым бедствием. Сколько русских пахарей не вернулось к отчему крову с войны! Миллионы могильных холмов - таков был кровавый след войны на земле. "Война мне всю душу изъела", - скажет поэт позднее в "Анне Снегиной".

  Суров, печален, правдив в "Руси" рассказ поэта о Родине в годину военных невзгод. Атмосфера тревожного предчувствия надвигающейся беды уже ощутима в начале стихотворения:

  Потонула деревня в ухабинах,

  Заслонили избенки леса.

  Только видно, на кочках и впадинах,

  Как синеют кругом небеса.

  Но поэту дорога и близка эта Русь. Ему хочется верить, что беда, может быть, обойдет отчий край стороной. А черные тучи уже застилают горизонт... Война!

  Понакаркали черные вороны:

  Грозным бедам широкий простор.

  Крутит вихорь леса во все стороны,

  Машет саваном пена с озер.

  Грянул гром, чашка неба расколота,

  Тучи рваные кутают лес.

  На подвесках из легкого золота

  Закачались лампадки небес.

  Повестили под окнами сотские

  Ополченцам идти на войну.

  Загыгыкали бабы слободские,

  Плач прорезал кругом тишину,

  Такие строки могли родиться только в сердце художника, для которого война - непоправимое человеческое горе. Вот откуда лирический накал этих строк.

  Одна за другой развертываются в "Руси" грустные картины деревенской жизни во время войны. Опустели села. Осиротели избы. Изредка нежданно-негаданно приходят в деревню солдатские весточки:

  Они верили в эти каракули,

  Выводимые с тяжким трудом,

  И от счастья и радости плакали,

  Как в засуху над первым дождем.

  Всей душой, всем сердцем поэт с народом - ив короткие радостные мгновения, и в долгие годы горя и печали:

  Я люблю эти хижины хилые

  С поджиданьем седых матерей.

  . . . . . . . . . . . . . . . .

  Ой ты, Русь, моя родина кроткая,

  Лишь к тебе я любовь берегу.

  Поджиданье седых матерей... О многом заставляет нас и сегодня задуматься, многое пережить рассказ поэта о прошлых военных бедах на русской земле.

  Стихотворение "Русь" - знаменательная веха во всем дооктябрьском творчестве Есенина, программное произведение молодого поэта.

  В "Руси" отчетливо слышен свой поэтический голос, своя песнь о Родине. И вместе с тем песнь эта как бы продолжает проникновенную кольцовскую песнь о русской земле; по настроению "Русь" перекликается с блоковскими скорбными раздумьями о Родине:

  Россия, нищая Россия,

  Мне избы серые твои,

  Твои мне песни ветровые, -

  Как слезы первые любви!

  И едва ли не более всего она заставляет нас вспомнить строки знаменитой некрасовской песни "Русь":

  Ты и убогая,

  Ты и обильная,

  Ты и забитая,

  Ты и всесильная,

  Матушка-Русь!..

  И хотя в "Руси" Есенина слышится больше скорбный голос "музы печали", нежели "музы мести", народного гнева, нельзя не уловить, не почувствовать главного: в основе своей это произведение, где с такой определенной социальной направленностью, так художественно полнокровно раскрывалось поэтом чувство любви к Родине, созвучно некрасовской "Руси".

  Есенинская лирика уходит глубокими корнями в ту реальную действительность, которая окружала поэта.

  Сердце поэта гложет "плакучая" дума: "Ой, не весел ты, край мой родной".

  Образы русских людей-тружеников выписаны в ряде ранних стихов Есенина с сыновней заботой об их судьбе, часто неустроенной и безрадостной. Здесь и крестьяне, у которых "заглушила засуха засевки, сохнет рожь и не всходят овсы"; и девочка-малютка, просящая со слезами "хлеба черствого кусок" у окна больших хором; здесь и "старый дед, согнувши спину, чистит вытоптанный ток"; и старушка мать, у которой сын воюет в далеком краю; здесь и деревенские парни-рекруты, которые и "до рекрутства горе маяли"; и девушка-крестьянка, чей любимый убит на войне. Взор поэта замечает и сиротливые избы деревень, и песчаную дорогу, по которой идут люди в кандалах.

  Выделяя основное, что определяет идейно-эстетическое содержание поэзии Есенина до 1917 года, нельзя упускать из виду те трудности и противоречия мировоззренческого и художественного порядка, которые пришлось преодолеть поэту на своем творческом пути, нельзя не видеть того, что порой сковывало поэтические силы Есенина.

  Следует прежде всего сказать о религиозных мотивах и образах в стихах Есенина, особенно ранних, тем более что поэт в этом отношении был самым строгим критиком. "От многих моих религиозных стихов и поэм, - писал Есенин в 1925 году, - я бы с удовольствием отказался, но они имеют большое значение, как путь поэта до революции".

  Бесспорно, такие стихотворения, как "Микола", "Инок", "Чую радуницу божью", вошедшие в первую его книгу стихов "Радуница", и некоторые другие, во многом лишены той подлинно народной, жизненно реалистической основы, которая так явственно видна в лучших стихах, написанных им до 1917 года (поэма "Русь", "Заглушила засуха засевки...", "Кузнец", "По селу тропинкой кривенькой...", "Гой ты, Русь, моя родная...").

  Произведения, подобные "Миколе" и "Иноку", проникнутые религиозными мотивами, снижали идейно-художественное и общественное значение дореволюционной поэзии Есенина. Позднее, характеризуя этот период своего творчества, он писал:

  "Я вовсе не религиозный человек и не мистик. Я реалист, и если есть что-нибудь туманное во мне для реалиста, то это романтика, но романтика не старого нежного и домообожаемого уклада, а самая настоящая земная...

  Я просил бы читателей относиться ко всем моим Исусам, божьим матерям и Миколам, как к сказочному в поэзии. Отрицать я в себе этого этапа вычеркиванием не могу так же, как и все человечество не может смыть периода двух тысяч лет христианской культуры, но все эти собственные церковные имена нужно так же принимать, как имена, которые для нас стали мифами: Озирис, Оаннес, Зевс, Афродита, Афина и т. д.".

  Любовь Есенина к Родине, озабоченность поэта судьбой крестьянской Руси, ненависть к войне, тяготение, подчас стихийное, к демократическим общественным силам и идеям, к народности и реализму - все это определяет идейно-эстетическую ценность поэзии Есенина до 1917 года. И было бы неверно по старой традиции видеть в ранней поэзии Есенина только идеализацию и поэтизацию патриархальной деревенской старины.

  Время Есенина - время крутых поворотов в истории России.

  От Руси полевой, патриархальной, уходящей в прошлое, от России, ввергнутой царизмом в пучину мировой войны, - к России, преображенной революцией, России Советской - таков путь, пройденный поэтом вместе со своей Родиной, со своим народом.

  Грандиозен и прекрасен этот путь - путь Великого похода трудовой России в будущее. Вместе с тем - и суров, драматичен. И далеко не каждый из писателей того времени смог устоять на палубе корабля - России, когда разразилась революционная буря. Вспомним Алексея Толстого и его роман-эпопею об утраченной и вновь обретенной Родине. Вспомним трагедию Бунина...

  Уже в произведениях, созданных Есениным вскоре после февральских событий, отчетливо слышны раскаты крестьянской стихии, мятежного набата:

  Слышен волховский звон

  И Буслаев разгул,

  Закружились под гул

  Волга, Каспий и Дон.

  Такой теперь предстает перед взором поэта русская земля - вчера еще печальный, "покойный уголок", "родина кроткая", "сторона ковыльной пущи". Весь мир для него окрашен в светлые, радужные тона. Русский пахарь, русский крестьянин, еще совсем недавно покорный, мирный, превращается в отважного богатыря-великана Отчаря, который прижимает к плечу "нецелованный мир". Его "могутные плечи - что гранит-гора", он "несказанен и мудр", в речах его "синь и песня". Есть в этом образе что-то от богатырских фигур русского былинного эпоса, Отчарь заставляет вспомнить, пожалуй, прежде всего богатыря-пахаря Микулу Селяниновича, которому подвластна была великая тяга земли, и он, играючи, распахивал чистое поле своей чудо-сохой.

  Определяя свою гражданскую позицию в дни Февральской революции, поэт заявляет:

  Довольно гнить и ноять

  И славить взлетом гнусь -

  Уж смыла, стерла деготь

  Воспрянувшая Русь.

  Следует особо выделить "маленькую поэму" Есенина "Товарищ".

  Сдержанно-просто и эпически широко начинает поэт свой рассказ о простом рабочем, который в дни разгрома царизма "не сробел перед силой вражьих глаз", а его сын, крошка Мартин, увлеченный героизмом отца, встает на защиту республики. Образ простого рабочего был новым для Есенина. Но поэт нашел скупые, точные, выразительные штрихи, чтобы нарисовать его героический портрет. В схватке с врагами революции отец Мартина предпочел смерть предательству. Сын слышит мужественный голос отца, который "не пал как трус", слышит, как он зовет Мартина туда,

  Где бьется русский люд,

  Велит стоять за волю,

  За равенство и труд!..

  Каков же исход борьбы? Кто победит? Убит отец Мартина, "пал, сраженный пулей, младенец Иисус", и вот уже самого Мартина кто-то давит, кто-то душит, палит огнем. Ночь черная, черна... Трагизм событий нарастает. Кажется, конец... Но все сильнее вьюжит "февральский ветерок" и "спокойно звенит за окном, то погаснув, то вспыхнув снова, железное слово: "Рре-эс-пу-у-ублика".

  Резко контрастный поворот повествования в конце стихотворения призван был передать драматизм и напряженность событий.

  Писатель Лев Никулин в своих воспоминаниях о Есенине рассказывает, как ему посчастливилось однажды слышать поэта, читающего своего "Товарища". Было это в 1918 году. "В то время, - замечает Никулин, - уже немало было написано стихов о революции, свергнувшей царизм, притом разными поэтами, но остались в литературе поэтохроника Маяковского "Революция" и "Товарищ" Есенина".

  Стихотворение "Товарищ", написанное Есениным под впечатлением похорон жертв революции на Марсовом поле в Петрограде, зримо раздвигало идейно-эстетические рамки его поэзии. "Товарищ" явился важной вехой на пути Есенина к его будущим произведениям о революции.

  Все, что свершилось в России в годы Октября, было необычно, ни с чем не сравнимо.

  "Сегодня пересматривается миров основа", - утверждал Владимир Маяковский. "Революционный держите шаг!" - призывал сынов восставшей России Александр Блок. Великие перемены в жизни России предчувствовал и Сергей Есенин, когда писал:

  Сойди, явись нам, красный конь!

  Впрягись в земли оглобли...

  Мы радугу тебе - дугой,

  Полярный круг - на сбрую.

  О, вывези наш шар земной

  На колею иную.

  Полный жизненных сил, уверенности в себе, поэт "сегодня рукой упругою готов повернуть весь мир". Он восторженно провозглашает:

  Да здравствует революция

  На земле и на небесах!

  Все больше Есенина захватывает "вихревое" начало, вселенский, космический размах событий.

  Поэт Петр Орешин, вспоминая о встречах с Есениным в годы революции, писал: "Есенин принял Октябрь с неописуемым восторгом, и принял его, конечно, только потому, что внутренне был уже подготовлен к нему, что весь его нечеловеческий темперамент гармонировал с Октябрем..."

  Судьба Родины, народа, особенно многомиллионной массы русского крестьянства в бурную революционную эпоху, - вот что волнует поэта, вот что главным образом определяет идейно-художественное своеобразие, сильные и слабые стороны стихов и поэм, написанных им в 1917 - 1918 годах.

  На первых порах революционная тема решалась поэтом своеобразно. В его стихах зачастую трудно было найти отображение реальных революционных событий. В таких произведениях, как "Преображение", "Инония", "Иорданская голубица", написанных на "второй день" октябрьской победы, революционное содержание заключается подчас в старую поэтическую оболочку; здесь живы еще мифологические образы и отзвуки библейских легенд. Новый мир предстает либо в виде утопических картин мужицкого "рая" на земле, либо в виде романтического "града Инонии, где живет божество живых" и господствует "революционная" вера:

  Новый на кобыле

  Едет к миру Спас.

  Наша вера - в силе.

  Наша правда - в нас!

  В первых послеоктябрьских произведениях поэта в известной мере отразились настроения и чаяния тех трудовых слоев русской деревни, которые поначалу (подобно Есенину) восприняли революцию стихийно, как долгожданное освобождение от помещиков, но еще не осознали ее истинных целей, ее пролетарского социалистического характера.

  Кипящая в народе ненависть к свергнутому революцией самодержавному строю, справедливая разрушительная ярость по отношению к прошлым порядкам - все это наполняло поэзию Есенина после Октября гневом и ненавистью к старому миру. "В начале 1918 года, - отмечал Есенин позднее, - я твердо почувствовал, что связь со старым миром порвана, и... написал поэму "Инония", на которую много было нападок и из-за которой за мной утвердилась кличка хулигана".

  В "Инонии" поэт не только поднимается до отрицания казенной церкви с ее ханжеством, фальшивой моралью, лживыми легендами. Он открыто восстает против самих основ христианской религии:

  Время мое приспело,

  Не страшен мне лязг кнута.

  Тело, Христово тело

  Выплевываю изо рта.

  Поэт отбрасывает прочь мотивы смирения и покорности, звучавшие ранее в некоторых его стихах.

  Именно в бунтарской, богоборческой теме, характерной для первых послеоктябрьских стихов Есенина, прежде всего и проявлялась революционность поэта.

  Высокая патетика, пророческий пафос, метафоричность образов - все это были новые черты художественного стиля поэта.

  Уже в 1917 - 1918 годах религиозные образы и церковная лексика, к которым поэт еще прибегал, вступают в противоречие с явным тяготением художника-реалиста к лексике и образам, рожденным Октябрем и передающим революционный накал тех незабываемых дней:

  Небо - как колокол,

  Месяц - язык,

  Мать моя - родина,

  Я - большевик...

  Эти стихи, написанные летом 1918 года в Константинове и навеянные деревенскими впечатлениями, передают настроение крестьян, получивших в революцию с помощью большевиков долгожданную землю. Спустя некоторое время Есенин вновь возвращается к этой теме:

  Говорят, что я большевик.

  Да, я рад зауздать землю...

  Эти строки, конечно, не следует понимать буквально (известно, что Есенин не был в партии). Вместе с тем это не просто фраза. Поэт явно симпатизирует людям, которым под силу даже "зауздать землю", их несгибаемой воле в схватке с темными силами старого мира. В этом еще раз убеждаешься, читая стихотворение "Небесный барабанщик", написанное им в 1918 году. Столкновение двух миров и судьба Родины - вот мысль, волнующая поэта. Отсюда и жизнеутверждающий романтический пафос, и гиперболические образы, и ораторски-маршевый ритм стиха.

  "Небесный барабанщик" в идейно-художественном отношении значительнее таких произведений Есенина, как "Преображение" и "Инония". В нем открытый призыв к борьбе с "белым стадом горилл" - интервентов. Схватка с врагом предстоит не из легких, она потребует напряжения всех сил и даже жертв. И поэт обращается к восставшим:

  Верьте, победа за нами!

  Новый берег недалек...

  Революция несет свободу всем народам России, с ее победой и "калмык и татарин почуют свой чаемый град". Впервые Есенин подходит так близко к мысли о братской солидарности восставших:

  Ратью смуглой, ратью дружной

  Мы идем сплотить весь мир.

  Мы идем, и пылью вьюжной

  Тает облако горилл.

  В "Небесном барабанщике" почти отсутствуют образы, навеянные старой христианской поэтикой; это относится и к развернутому образу-метафоре "солнца-барабана", и к образу "белого стада горилл".

  Есенин все яснее осознает: о России, преображенной Октябрем, нельзя петь по-старому. "Революция, - замечает он по поводу некоторых стихов поэта Николая Клюева, - а он "избяные песни..." На-ка-за-ние! Совсем старик отяжелел". И тогда же в письме поэту Александру Ширяевцу решительно советует: "...брось ты петь эту стилизационную клюевскую Русь с ее несуществующим Китежем... Жизнь, настоящая жизнь нашей Руси куда лучше застывшего рисунка старообрядчества".

  К значительным явлениям гражданской лирики первых лет революции можно отнести и торжественно-величественную "Кантату", написанную Есениным совместно с поэтами М. Герасимовым и С. Клычковым. Из трех частей "Кантаты" Есенину принадлежит вторая. В ней поэт обращается к павшим в октябрьских боях героям революции, чей прах покоится у древних стен Кремля:

  Спите, любимые братья.

  Снова родная земля

  Неколебимые рати

  Движет под стены Кремля.

  "Кантата" была написана Есениным при участии Михаила Герасимова не случайно. Стихи рабочего-поэта Есенин выделяет и положительно оценивает в своей статье (при жизни Есенина не опубликованной) о двух сборниках пролетарских писателей, изданных в 1918 году. Из статьи видно, как внимательно всматривался Есенин в процесс формирования новой литературы, как справедливы были его суждения о положительных сторонах произведений рабочих-писателей и как верно чувствовал он их серьезные художественные просчеты.

  Но не только гражданской, политической лирики, созданной Есениным в 1917 - 1918 годах, коснулось дыхание революционной грозы; оно сказалось и на его лирических стихотворениях, полных любви к родине и тончайшего проникновения в мир русской природы: "Разбуди меня завтра рано...", "О пашни, пашни, пашни...", "О верю, верю, счастье есть!", "Я по первому снегу бреду...", "Вот оно, глупое счастье...", "О муза, друг мой гибкий...", "Теперь любовь моя не та...", "Зеленая прическа", "Закружилась листва золотая..." Чем больше вслушиваемся и звучание этих стихотворений, тем отчетливее улавливаем в них новый душевный настрой поэта:

  О, верю, верю, счастье есть!

  Еще и солнце не погасло.

  . . . . . . . . . . . . . . .

  Звени, звени, златая Русь,

  Волнуйся, неуемный ветер!

  Или:

  О муза, друг мой гибкий,

  . . . . . . . . . . . . . . .

  Теперь бы песню ветра

  И нежное баю -

  За то, что ты окрепла,

  За то, что праздник светлый

  Влила ты в грудь мою.

  Лирическое стихотворение "Тучи - как озера...", написанное Есениным в 1918 году, более отчетливо, чем другие, показывает, что именно "вливало радость" в грудь поэта:

  Тучи - как озера,

  Месяц - рыжий гусь.

  Пляшет перед взором

  Буйственная Русь.

  Дрогнул лес зеленый,

  Закипел родник.

  Здравствуй, обновленный

  Отчарь мой, мужик!

  Все теперь волнует поэта, все согревает его сердце. Даже зима, которая в иные времена наполняла его душу холодом:

  Я по первому снегу бреду,

  В сердце ландыши вспыхнувших сил.

  . . . . . . . . . . . . . . .

  Хороша ты, о белая гладь!

  Греет кровь мою легкий мороз!

  Так и хочется к телу прижать

  Обнаженные груди берез.

  

  

  

  

  * * *

  В первых послеоктябрьских произведениях Есенин во многом стихийно, но искренне, радостно и горячо приветствовал революцию, давшую крестьянам землю и свободу. Осмыслить же глубоко, осознать все значение исторических и социальных перемен в жизни народа, особенно русской деревни, связанных с борьбой за торжество идей Великого Октября, он смог далеко не сразу.

  Интервенция, контрреволюция, блокада, голод, холод обрушились на молодую республику. Ценой неимоверных усилий прокладывал пролетариат России иод руководством Коммунистической партии путь в социалистическое будущее. Революция требовала напряжения всех сил, железной, сознательной дисциплины, подчинения всей жизни страны единой цели - победить врага. Чтобы спасти от голода рабочих в городах и дать продовольствие фронту, на учет были взяты все излишки продуктов у крестьян, установлена продразверстка и запрещена частная торговля хлебом. Политика военного коммунизма была временным явлением, вызванным войной и разрухой народного хозяйства. Она позволила пролетариату России защитить завоевания Октября, в том числе и полученную крестьянами землю. Введение продразверстки и обострение в связи с этим настороженного (исторически сложившегося) отношения деревни к городу, поиски частью трудового крестьянства "третьего пути" в революции (вспомним махновщину), борьба в сознании крестьянина-труженика собственнических чувств с новыми взглядами на жизнь, - все это находит свое преломление в творчестве Есенина.

  Поэт односторонне воспринимает период военного коммунизма, ему еще трудно понять, что противоречия этого времени будут быстро преодолены самой действительностью. Ему кажется, будто железная революционная дисциплина несовместима со свободой личности.

  Именно в этот период классовых битв, требовавших от художника особенно четкой и ясной идейной позиции, и проявился наиболее ощутимо "крестьянский уклон" Есенина. "В годы революции, - писал поэт в автобиографии, - был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном". Не следует думать, что крестьянский уклон - проявление только субъективных сторон мировоззрения и творчества поэта. В произведениях Есенина этот уклон прежде всего отражал те конкретные, реальные, объективные противоречия, которые были характерны для русского крестьянства в период революции.

  Трудно тогда было многим осмыслить этот исторически неизбежный крутой поворот в жизни революционной России.

  "Россия во мгле" - так назвал свою книгу английский писатель-фантаст Герберт Уэллс, побывавший у нас в 1920 году.

  "Еще один год гражданской войны, - писал он, - и окончательный уход России из семьи цивилизованных народов станет неизбежным".

  В это грозное время не выдержало, дрогнуло сердце "последнего поэта деревни":

  Россия! Сердцу милый край!

  Душа сжимается от боли.

  Мучительно встает перед ним вопрос: "Куда несет нас рок событий?" Ответить тогда на него было нелегко. Всюду вокруг были видны следы войны и разрухи: голодные, опустевшие села, тощие, неухоженные поля, черные паутины трещин на опаленной засухой, мертвой земле...

  Особенно тяжело, временами трагически в 1919 - 1921 годах поэт переживает революционную ломку старых, патриархальных устоев русской деревни.

  Это свое мироощущение с особой лирической взволнованностью и откровенностью Есенин выразил в поэме "Сорокоуст" (1920). Романтический рассказ о том, как паровоз обогнал тонконогого жеребенка, имеет глубокий внутренний смысл:

  Видели ли вы,

  Как бежит по степям,

  В туманах озерных кроясь,

  Железной ноздрей храпя,

  На лапах чугунных поезд?

  А за ним

  По большой траве,

  Как на празднике отчаянных гонок,

  Тонкие ноги закидывая к голове,

  Скачет красногривый жеребенок?

  Милый, милый, смешной дуралей,

  Ну куда он, куда он гонится?

  Неужель он не знает, что живых коней

  Победила стальная конница?

  "Конь стальной, - замечает по этому поводу поэт, - победил коня живого. И этот маленький жеребенок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни..."

  Поэту кажется, что "электрический восход, ремней и труб глухая хватка" - все это "механически мертвое", что деревне угрожает "железный гость". "Наша песня с тобой не сживется..." - говорит он этому гостю. В "Сорокоусте", так же как и в "Кобыльих кораблях", "Песне о хлебе", "Исповеди хулигана", в стихотворениях "Мир таинственный, мир мой древний...", "Я последний поэт деревни", явственно звучит и неподдельная тревога за судьбы "полевой России", которую, как казалось поэту, готов был прибрать к рукам "железный гость", и боль, с которой Есенин воспринимал тогда ломку старого крестьянского уклада.

  Все глуше слышатся теперь раскаты буслаевской мужицкой удали, мятежного набата, еще так недавно раздававшиеся в стихах поэта. И рядом с призывными вихревыми строками:

  Шуми, шуми, реви сильней,

  Свирепствуй, океан мятежный... -

  все чаще появляются теперь строки, полные душевного смятения и тревоги:

  Я последний поэт деревни,

  Скромен в песнях дощатый мост.

  За прощальной стою обедней

  Кадящих листвой берез.

  . . . . . . . . . . . . . . .

  На тропу голубого поля

  Скоро выйдет железный гость.

  Злак овсяный, зарею пролитый,

  Соберет его черная горсть.

  . . . . . . . . . . . . . . .

  Скоро, скоро часы деревянные

  Прохрипят мой двенадцатый час!

  Речь здесь идет, конечно, не о физической смерти поэта, а об исторически неизбежной, как тогда казалось Есенину, гибели стихов "последнего поэта деревни" под беспощадной пятой "железного гостя". И вместе с тем поэт стремится познать смысл происходящего в жизни:

  О, если б прорасти глазами,

  Как эти листья, в глубину.

  Он сердцем чувствует, что вся его жизнь - в песнях, в стихах, что без них нет ему места на земле:

  Ах, увял головы моей куст,

  Засосал меня песенный плен.

  Осужден я на каторге чувств

  Вертеть жернова поэм.

  И опять сердце поэта гложет тревога: сможет ли он петь по-новому? А если нет? Если "новый с поля придет поэт" и его "будут юноши петь" и "старцы слушать"?

  И вся эта сложная гамма чувств проникнута любовью к Родине, которая всегда томила, мучила и жгла чистую душу поэта:

  Я люблю родину,

  Я очень люблю родину!..

  

  

  

  

  * * *

  В годы революции идейное и художественное развитие поэта сдерживалось чужеродными влияниями на его творчество, особенно начиная с 1919 года, литературной группы имажинистов.

  В ту пору советская литература развивалась и крепла в идейной борьбе с остатками различных мелкобуржуазных групп, пытавшихся под "революционными" лозунгами о новом искусстве протащить в молодое пролетарское искусство чуждые буржуазно-эстетские теории и взгляды. Одной из таких литературных групп и были имажинисты. Организаторы этой группы (В. Шершневич, А. Мариенгоф) в феврале 1919 года опубликовали свой литературный манифест, который был подписан и Есениным. В дальнейшем поэт вместе с имажинистами выступает на литературных вечерах, участвует в их сборниках и журнале "Гостиница для путешествующих в прекрасное".

  Большинство имажинистов по своим литературным взглядам были типичными представителями формалистического искусства. "Критикуя" лозунг футуристов "слово - самоцель", они выдвигали "новый" лозунг "образ - самоцель", трактуя его совершенно формалистически. "Искусство - есть форма. Содержание - одна из частей формы", - безапелляционно заявляли они.

  Что же связывало реалиста Есенина с имажинистами?