Сумароков Александр Петрович - Публицистика

#1123; стараются, подъ смотрѣн³емъ начальника стряпчихъ, что у нихъ чинъ великой. Дѣла изъ города въ городъ и изъ приказа въ приказъ не переносятся, а ежели судящ³я неправедно осудятъ, тогда оно, дѣло разсматривается въ Государственномъ совѣтѣ, что бываетъ очень рѣдко, а по сему разсмотрѣн³ю слѣдуетъ судьямъ наказан³е; а когда проситель судей обнесетъ неправильно; онъ еще большему наказан³ю подвергается, что еще рѣже бываетъ. Судьи для подозрѣн³я отъ дѣлъ не отрѣшаются; ибо ни кто противъ узаконен³й голоса подать не дерзаетъ, подобно какъ законодавцы не должны дерзать дѣлать узаконен³й противъ истинны; и тако не судьи тамо страшны, но судъ, который основанъ на узаконен³яхъ, а узаконен³я на истиннѣ. Войски ихъ состоятъ подъ воинственнымъ совѣтомъ, а сей совѣтъ подъ Государственнымъ. Главныя люди въ воинской службѣ называюшся военачальниками, а подъ ними Полководцы, и такъ ниже. всякой военачальникъ и всѣ воинск³я начальники прежде быть рядовыми, всѣ нижн³я степени пройти, и всѣ оныхъ исполнен³я познать и въ нихъ совершенно углубиться одолженны. Но не только едина привычка, ниже при томъ и мужество еще не довольны тамо для военачальника. Остроум³е и великое знан³е сверьхъ того ему необходимы: перьвое для скораго проницан³я, а второе для благоразумнаго расположен³я ево предпр³ят³й. Воины по степенямъ исполняютъ повелѣн³я своихъ начальниковъ съ превеликимъ наблюден³емъ, и дѣлаютъ имъ великое почтен³е, а начальники ни малѣйшаго къ подчиненнымъ не имѣютъ уничтожен³я. Въ мирное время войски ихъ непрестанно воинскимъ обрядамъ обучаются, и снабдѣнны всѣмъ во всякое время ко бранному походу готовы. Къ суровой жизни военныя люди всѣми мѣрами стараются привыкнуть, и какъ защитники отечества народомъ почитаемы и любимы. Они имѣютъ похвалу; что коль велико во время сражен³я ихъ мужество, толики послѣ побѣды ихъ человѣколюб³е и великодуш³е. Симъ приносятъ они сугубую славу своему отечеству, и сугубое почтен³е отъ самихъ непр³ятелей. Подчиненныя такъ обыкли повиноваться своимъ начальникамъ, что во время жесточайшаго распален³я единымъ словомъ обуздоваются. Добыча воинская имъ не извѣстна; то у нихъ заказано, а что получится, то послѣ порядочно и разсмотрительно раздѣляется, отъ чево воины думаютъ о побѣдѣ а не о добычѣ. Побѣжденныхъ и непротивящихся убивать запрещено, подъ лишен³емъ жизни. Больше бы мнѣ еще грезилося; но я живу подъ самою колокольнею: стали звонить и меня разбудили, и лишили меня сего приятнѣйшаго привидѣн³я. Дай Боже, что бы сны подобныя сну сему многимъ видилися, а особлнво наперстникамъ Фортуны.

  

  

   Я ни какова не имѣю недвижимаго имѣн³я и слѣдственно не должно бы мнѣ имѣти было ни какова съ Подьячими дѣла, и подлинно то, что я уже безо всякаго сообщен³я съ симъ родомъ животныхъ, большую половину моево вѣка прожилъ, радуяся тому, что хотя я деревень и не имѣю, да и не имѣю и дѣла съ Подьячими; но судьбина моя не допустила меня дожить оставш³я мои дни во спокойствѣ, и быть избавленну отъ сообщен³я сихъ людей, которыхъ едино имя возмущаетъ весь мой духъ. Думалъ ли я когда, возшедъ на Геликонъ и услаждаяся потоками Иппокрены, что я еще увижу с³и твари, которыя мнѣ толикое подаютъ омерзѣн³е, и что они востревожатъ мое спокойство, и отъ тебя, возлюбленная Мельпомена! на вѣки меня отторгнутъ, и въ самое то еще время, въ которое Стихотворства жаръ паче прежняго сердце мое наполняетъ и мое искуство на самый верьхъ силы моея восходитъ. Что только видѣли Аѳины и видитъ Парижъ, и что они по долгомъ увидѣли времени, ты нынѣ то вдругъ Росс³я старан³емъ моимъ увидѣла. Въ то самое время, въ которое возникъ, приведенъ и въ совершенство, въ Росс³и, Теятръ твой, Мельпомена! всѣ я преодолѣлъ трудности, всѣ преодолѣлъ препятств³я. На конецъ видите вы любезныя мои согражданя, что ни сочинен³я мои ни Актеры вамъ стыда не приносятъ, и до чего въ Герман³и многими Стихотворцами не достигли, до того я одинъ, и въ такое еще время, въ которое у насъ науки словесныя только начинаются, и нашъ языкъ едва чиститься началъ однимъ своимъ перомъ достигнуть могъ. Лейпцигъ и Парижъ вы тому свидѣтели, сколько единой моей Трагед³и скорый переводъ чести мнѣ здѣлалъ! Лейпцигское ученое собран³е удосстоило меня своимъ Членомъ, а въ Парижѣ вознесли мое имя въ Чужестранномъ журналѣ, колико возможно, а я далѣ еще Драмматическими моими сочинен³ями хотѣлъ вознестися; но скажу словами Апостола Павла: Дадеся мнѣ пакостникъ Ангелъ Сатанинъ, который мнѣ пакости дѣлаетъ; да не превозношуся. Озлобленный мною родъ Подьяческ³й, которымъ вся Росс³я озлоблена, извергъ на меня самаго безграматнаго изъ себя Подьячева и самаго скареднаго крючкотворца. Претворился скаредъ сей въ клопа, и всползъ на Геликонъ, ввернулся подъ одежду Мельпомены и грызетъ прекрасное тѣло ея; и хотя грызен³е такой малой твари ей и сносно, но духъ, который с³е животное испускаетъ не сносенъ ей. Страдаетъ Богиня, а клопъ забавляется и говоритъ: Высокопревосходительная, Высокоблагородная и Высокопочтенная Госпожа, Госпожа Богиня! не имѣлося у меня съ вашимъ Благород³емъ ни какой каришпанденц³и до 1759 года, Генваря до 6 дня, и отъ того числа, отправляю я при Росс³йскомъ Теятрѣ Прокурорскую должность, и ежели что при ономъ вышереченномъ Теятрѣ не въ силу Указовъ и Уложенья дѣйствуется, долженъ по томъ по присяжной моей должности протестовать и записывати то въ Протоколъ и Реестръ, что бы вирши были по силѣ правъ и не могло бы послѣдовать отъ какой нибудь буквы, какова ущерба казенному интересу; а нынѣ мною усмотрено, что обрѣтающ³яся при вышеобъявленномъ Теятрѣ Копеисты шпаги носятъ, отъ чево протчимъ Приказнымъ служителямъ не безъ обиды; понеже не точ³ю Копеисты но ниже Канцеляристы и судебныхъ мѣстъ, ни гдѣ шпагъ не носятъ; и дабы отъ вашего высокопревосходительства воспослѣдовала резелюц³я, чтобъ у вытепомянутыхъ Копеистовъ шпаги отобрать, не взирая на то, что оное главному рода нашего неприятелю С * * * * смертно досадно будетъ; понеже мнѣ того то и хочется; а ежели отъ Вашего Высокос³ятельства, милостивой резелюц³и не воспослѣдуетъ; такъ я изъ подъ тѣлогрѣи Вашего Высокопревосходительства не выползу, и скареднымъ духомъ заражу весь Парнассъ, и не только тебя одну, но всѣхъ Музъ и Аполлона съ Парнасса згоню, и осѣдлавъ Пегаса какъ хочу, самъ разъѣзжати на немъ буду, и стану дѣлать вирши, Приказнымъ порядкомъ и Канцелярскимъ штилемъ, на зло тебѣ, другимъ Музамъ и Аполлону. Мельпомена, избавляя себя и Парнассъ, исполнила ево прошен³е. Вся во мнѣ загорѣлася кровь тогда: прибѣжалъ я къ Богинѣ, и говорилъ ей: то ли я заслужилъ о Богиня, чтобы ты въ угожден³е клопу, не памятуя того, что я во весь вѣкъ мой приносилъ тебѣ жертвы, отняла у меня охоту, прославляти имя твое, увеселяя нашу МОНАРХИНЮ и любезное мое отечество? ни кто больше не пойдетъ по стопамъ моимъ, когда мнѣ отъ тебя такое воздаян³е. Хотя бы я и не бросилъ пера изъ руки моей; но кто списывать будетъ сочинен³я мои? Или ты хочешъ того, что бы я и Стихотворецъ былъ и Копистъ? а въ Росс³и мало еще людей, которыя по правописан³ю копировать могутъ, и ежели и с³е ободрен³е отнять у обучаемыхъ отъ меня людей; такъ ни когда путнова Кописта я не увижу; ибо всякой писецъ лутче захочетъ быти безграмотнымъ Регистраторомъ и грабить, нежели обучаться правописан³ю и таскаться безъ шпаги; или Домашн³я учители, Домашн³я Секретари, Каммердинеры и Повара достойняе тѣхъ Копистовъ, которыя мною обучаются? По чему они Подьяч³я, нижайш³я степени, какъ ихъ благовонный клопъ называетъ? Они, ни справокъ, ни выписокъ, не пишутъ. А ежели они Подьяч³я, потому только что они пишутъ; такъ и я Подьяч³й; ибо и я пишу: Подьяч³й то, кто писати правильно не умѣетъ и беретъ за плутни Акциденц³ю, а они писать умѣютъ и Акциденц³и не берутъ, и пишутъ они не Подьяческ³я, но Драмматическ³я сочинен³я. И можетъ ли то статься что бы у жесточайшаго непр³ятеля Подьяческаго рода, Кописты ево сочинен³й, были Подьяч³я? Мельпомена устремившися отъ пакостнаго освободиться запаха не отмѣнила своево опредѣлен³я, а я, Аполлономъ и всѣмъ Парнассомъ, клялся ей, что доколѣ ея опредѣлен³е не отмѣнится, я больше ни чево Драмматическаго писать не стану, и слова своево я не отмѣню.