Хаггард Генри Райдер - Люди тумана

н его считает мертвым. Если же ты хоть слово скажешь о нем, то он сейчас же умрет. Ты поняла меня?

   - Понимаю, - отвечала Хуанна, - но, по крайней мере, надо снять повязку с его рта!

   - Не бойся, Пастушка, это будет сделано после того, как ты поговоришь с Олфаном. А теперь скажи, когда тебе угодно будет принять его?

   - Когда хочешь. Чем скорее все будет кончено, тем лучше!

   - Хорошо! Дочь моя, - обратился Нам к Соа, только что вошедшей в комнату. - Зажги, пожалуйста, огонь и попроси короля Олфана, который ждет за дверью!

   Соа пошла исполнять приказание своего отца, а Хуанна, будучи не в силах совладать с охватившим ее ужасом, опустилась на кровать, закрыв руками лицо. На мгновение в комнате водворилась тишина; затем дверь снова открылась, и перед Хуанной появился король Олфан, сопровождаемый Соа.

   - Берегись, Пастушка, - шепнул Хуанне Нам, - одно слово, - и Избавитель умрет!

  

  

   Некоторое время Хуанна молча смотрела на лицо Олфана, на котором, однако, не могла прочесть ничего, так как король, подобно всем своим соплеменникам, привык скрывать чувства под маской торжественного спокойствия. Он стоял перед нею, опершись на древко копья, с опущенной головой и устремив свои темные глаза на ее лицо, бесстрастный, неподвижный. Свет факелов, падая на него, освещал его богатырскую стройную фигуру, отражался на ожерелье из слоновой кости, - символе королевской власти, запястьях и кольцах, на глянцевитой шерсти его платья из коровьей шкуры и блестящих локонах черных волос, подвязанных узкой белой лентой, цвет которой являл резкий контраст с оливковым цветом его лица и груди.

   - Говори, Олфан! - произнесла наконец Хуанна.

   - Мне сказали, королева, - начал Олфан низким, звучным голосом, - что ты хочешь говорить со мной. Разумеется, я, как и всегда, повинуюсь тебе. Королева, я узнал, что твой супруг, которого ты любила, умер, и поверь мне, сочувствую тебе. В этом постыдном деле я не принимал участия. Смерть его, а также и другого белого человека и карлика, произошла по вине этого жреца, который клялся, что был доведен до этого криками народа. Королева, они все ушли через горы на небо, а ты, как слабая голубка, прилетевшая издали, из южного климата, сделалась добычей орлов народа тумана!

   - Но всего несколько часов тому назад я считал тебя тоже мертвой вместе с тысячами людей, и думал, что твое прекрасное тело было сброшено Намом на заре с вершины статуи. Скажу тебе, что видя это, я, воин, плакал и проклинал самого себя за то, что хотя и король, но не имел возможности спасти тебя. После того этот человек, верховный жрец, пришел ко мне и рассказал всю правду, а также сообщил придуманный им план для спасения твоей жизни, для упрочения моей власти и его собственной безопасности. Выйди за меня замуж!

   Хуанна быстро сообразила свое положение. Оно было отчаянным. Нам и Соа стояли по обеим сторонам от нее, причем последняя держалась вблизи той двери, за которой лежал связанный Леонард. Она знала, что стоило ей сказать одно слово правды королю, и Леонард умрет. Поэтому оставалось одно - согласиться для виду сделаться женой Олфана. Хотя ей и казалось постыдным обманывать этого честного человека, единственного их друга среди народа тумана, но обстоятельства не позволяли стесняться.

   - Олфан, - сказала она, - я выслушала тебя, и вот мой ответ: я согласна взять тебя себе в супруги. Ты знаешь мою историю; знаешь, что тот, кто был моим господином, умер сегодня, - здесь Соа одобрительно улыбнулась на эту ложь, - и что я любила его. Поэтому надеюсь, ты будешь настолько снисходителен, что предоставишь мне несколько недель, чтобы я могла оплакать свое вдовство прежде, чем перейду от него к тебе. Больше я ничего не скажу тебе, но, конечно, ты поймешь скорбь моего сердца и все то, чего я не высказала!

   - Пусть будет так, как ты желаешь, королева! - ответил Олфан, целуя ей руку, причем его хмурое лицо засияло от счастья. - Ты перейдешь ко мне тогда, когда будет угодно тебе, но я боюсь, что в одном отношении ты должна согласиться со мной!

   - Что это такое, Олфан? - спросила с беспокойством Хуанна.

   - Только то, королева, что обряд должен быть совершен сейчас же. Это необходимо по многим причинам, о которых ты узнаешь завтра. Кроме того, такою было мое соглашение с Намом, закрепленное клятвой на крови Аки, а такой клятвы я не могу нарушить!

   - О, нет, нет! - сказала Хуанна в отчаянии. - Подумай, Олфан, как могу я, супруг которой умер не далее шести часов тому назад, обручиться с другим человеком на его могиле? Дай мне хоть несколько дней!

   В это время вмешался в разговор Нам.

   - Пастушка, - сказал он, - теперь нечего терять времени в пустых разговорах. От этой церемонии зависит большее, чем ты думаешь, - жизнь многих людей, быть может, наша собственная и особенно жизнь того, о ком теперь не годится говорить! - и как бы случайно Нам повел глазами на дверь соседней комнаты.

   Олфан подумал, что жрец намекает на его собственную жизнь, но Хуанна и Соа хорошо понимали, что речь идет о Леонарде.

   - Ты слышала эти слова, королева, - сказал Олфан, - они верны. Теперь опасные времена, и если наш замысел будет исполнен, то я должен принести клятву вождям и совету старейшин в том, что ты вернулась на землю снова, чтобы стать моей женой!

   - Хорошо, - в отчаянии ответила Хуанна, - но неужели я, будущая королева этого народа, буду обвенчана тайно? Я желаю иметь, по крайней мере, свидетелей. Позови нескольких вождей, которым ты доверяешь, Олфан; иначе наступит время, когда меня не станут считать настоящей королевой, и никого не будет, кто бы мог восстановить мою честь!

   - Этого нечего бояться, королева, - отвечал Олфан с легкой улыбкой, - однако, твое желание вполне законно. Я позову трех из моих вождей, людей, которые не предадут нас! - и он повернулся, чтобы пойти за ними.

   - Не оставляй меня, - удержала его Хуанна, - я верю тебе, но этим двум нет. Я боюсь быть одной вместе с ними!

   - Здесь ни к чему свидетели! - воскликнул Нам угрожающе.

   - Пастушка просит свидетелей, и они будут! - ответил запальчиво Олфан. - Старик, довольно ты играл мною; до сих пор я был твоим слугою, а теперь хочу быть твоим господином. Несколько часов тому назад твоя жизнь была в моих руках, когда белая заря превратилась в красную! Я пощадил тебя потому, что ты поддел меня на эту приманку! - указал он на Хуанну. - Ну, нечего класть руку на рукоять ножа; ты забываешь, что у меня есть копье. Твои жрецы за дверьми, я это знаю, но там и мои вожди, которым я сказал, где нахожусь; если я исчезну, как многие здесь исчезли, то за мою жизнь ты ответишь, Нам, так как власть твоя поколеблена. А теперь повинуйся мне. Прикажи этой женщине позвать того, кто стоит на страже у двери; нет, не шевелись, - прибавил он, направив острие своего копья на обнаженную грудь жреца. - Прикажи ей подойти к двери и позвать жреца. Я сказал - к двери, а не за нее, или берегись!

   Нам струсил: его орудие сделалось его господином.

   - Повинуйся! - сказал он Соа.

   - Повинуйся! - повторил Олфан.

   Рыча, как волчица, женщина подошла к двери и, приоткрыв ее, свистнула.

   - Спрячься, госпожа! - сказал Олфан.

   Хуанна отошла в неосвещенный угол комнаты, и в этот момент раздался голос у открытой двери, произнесший:

   - Я здесь, отец!

   - Теперь говори! - сказал Олфан, приближая копье на дюйм ближе к сердцу Нама.

   - Сын мой, - сказал жрец, - пойди к выходу, которым вошел король, ты найдешь там трех вождей; позови их сюда!

   - И смотри, не говори ни с кем по пути! - шепнул Олфан на ухо Наму.

   - И смотри, не говори ни с кем по пути! - повторил Нам.

   - Слушаюсь, отец! - сказал жрец и ушел.

   Минут через десять дверь снова отворилась, и чей-то голос произнес:

   - Вожди здесь!

   - Позови их сюда! - сказал Нам.

   Трое рослых, вооруженных копьями вождей вошли в комнату. Один из них был брат короля, а двое других - его избранные друзья.

   - Братья, - обратился Олфан ко вновь вошедшим, - я послал за вами, чтобы сообщить вам в тайне и просить вас быть свидетелями брачной церемонии. Богиня Ака, брошенная сегодня в бассейн Змея, вернулась на землю женщиной и хочет сделаться моей женой; не спрашивайте ни о чем, - прибавил он, заметив удивление на лицах вождей, а теперь, жрец, делай свое дело!

   Впоследствии Хуанне все это происшествие казалось сном, которого она даже не могла в точности припомнить. Кажется, она стояла рядом с Олфаном, причем Нам бормотал молитвы и заклятия, призывая имена Аки и Джаля. Больше она ничего не могла припомнить. Ей на ум пришла другая брачная церемония, совершенная Франсиско в лагере работорговцев над нею и Леонардом. Странная ирония судьбы: ей пришлось принимать участие в двух драмах, в одной из которых Леонард должен был пройти церемонию брака, чтобы спасти ее, а во второй она должна была сделать то же самое для его спасения.

   Наконец все было кончено, и еще раз Олфан склонился перед нею, поцеловав ее руку.

   - Привет Пастушка! Да здравствует королева народа тумана! - воскликнул он; вожди повторили его слова.

   Хуанна пробудилась от своего оцепенения. Что теперь делать? Казалось, все было потеряно. Но внезапно ее осенило:

   - Правда, что я королева, Олфан?

   - Да, госпожа!

   - И как королева народа тумана, имею власть, не правда ли, Олфан?

   - Даже над жизнью и смертью! - отвечал тот важно. - Впрочем, если ты присудишь к смерти кого-либо, то должна дать ответ мне и Совету старейшин. Все в этой стране твои слуги, и никто не смеет ослушаться тебя, включая религиозные дела!

   - Хорошо! - сказала Хуанна и, обратившись к вождям, повелительно произнесла:

   - Схватить этого жреца по имени Нам, и эту женщину!

   Олфан удивленно посмотрел на нее, и вожди стояли в нерешительности, но Нам не медлил и сделал быстрый шаг к двери.

   - Подожди немного, Нам, - сказал король, заграждая ему путь копьем, - конечно, королева имеет свои причины для этого, и ты узнаешь их. Держите их, вожди, раз королева приказала так!

   Три человека бросились на Нама и Соа. Старый жрец, выхвативший было свой нож, вскоре покорился, но с Соа сладить было не так-то легко: она визжала и кусалась, как дикая кошка, порываясь подойти к двери Леонарда и крикнуть что-то находившимся внутри ее жрецам.

   - Под угрозой вашей смерти не позволяйте ей подходить к двери, - сказала Хуанна, - сейчас вы узнаете причину этого!

   Тогда брат короля схватил Соа и, бросив ее на кровать, стал вблизи нее, приставив острие своего копья к ее горлу.

   - Теперь, королева, - сказал Олфан, - твоя воля исполнена и, быть может, ты объяснишь нам все?

   - Король, слушайте вы, вожди! - отвечала Хуанна. - Эти лжецы сказали вам, что Избавитель умер, не правда ли? Он не умер, а лежит связанный в соседней комнате, но если бы я сказала вам слово об этом, он бы умер. Олфан, знаешь ли ты, как было получено мое согласие стать твоей женой? В этой двери открылось отверстие, сквозь которое я увидела своего супруга связанным, с закрытым ртом над отверстием в полу тюрьмы, которое ведет неизвестно куда.

   - "Соглашайся, или он умрет", - сказали они, и я ради моей любви согласилась. Вот в чем состоял их замысел, Олфан: женить тебя на мне, отчасти потому, что та женщина, бывшая моей нянькой, не желает моей смерти, отчасти потому, что Нам хотел воспользоваться мной, чтобы спасти себя от народного гнева. Не думай, однако, Олфан, что ты удержал бы меня надолго; после того, как ты послужил его цели, ты бы умер тайно, как человек, знающий слишком много!

   - Это ложь! - сказал Нам.

   - Молчать! - ответила Хуанна. - Отворите эту дверь, и вы увидите, лгала ли я!

   - Подожди немного, королева! - сказал Олфан, казавшийся крайне удрученным всем происшедшим. - Если я понял тебя правильно, твой супруг жив. А потому ты говоришь, что слова и клятвы, которыми мы обменялись, не значат ничего и ты не моя жена?

   - Это так, Олфан!

   - В таком случае я готов сделаться злодеем и допустить его смерть, - медленно сказал король, - знай, госпожа, что я не могу отказаться от тебя!

   Хуанна побледнела, как смерть, поняв, что страсть этого человека ускользнула из-под ее контроля.

   - Я не могу отказаться от тебя! - повторил он. - Разве я поступал нехорошо с тобой? Разве я не говорил тебе: согласись или откажи, но, раз согласившись, ты не должна брать своих слов назад?! Королева, ты обручена со мной. Те клятвы, которые ты принесла, не могут быть нарушены. Теперь слишком поздно: ты моя, и я не позволю тебе уйти к другому, хотя бы этот другой был твоим супругом до меня!

   - А Избавитель? Неужели я должна сделаться убийцей своего супруга?

   - Нет, я буду защищать его и найду средство выслать из этой страны!

   Хуанна, пораженная отчаянием, молча стояла, как вдруг резкий смех Соа подействовал на нее, как удар бича, и молодая девушка заговорила снова:

   - Король, до сих нор ты хорошо поступал со мной. Останься же благородным до конца. Ты говоришь, что любишь меня. Скажи же, если бы моя жизнь зависела от одного твоего слова, разве ты не сказал бы его? То же самое случилось и со мной. Я сказала это слово и на один только час обманула тебя. Неужели ты, столь великодушный, свяжешь меня этой клятвой, данной мною для того, чтобы спасти моего возлюбленного от власти этих собак? Если так, то, значит, я ошиблась в тебе, думая, что ты скорее погибнешь, нежели будешь настолько низок, что принудишь беспомощную женщину быть твоей женой, женщину, единственное преступление которой состоит в том, что она обманула тебя для спасения жизни своего супруга!

   Хуанна остановилась и, сложив молитвенно руки, умоляющими глазами смотрела на смущенное лицо короля, но видя, что он молчит, прибавила:

   - Скажу тебе еще одно, король. Конечно, ты сильнее меня и можешь взять меня силой, но тебе не удержать меня при себе, и тот час, когда ты захочешь овладеть мной, будет моим последним, а ты будешь иметь запятнанную честь и мертвую невесту!

   Олфан хотел отвечать, но Соа, боявшаяся, что жалобы Хуанны преодолеют его страсть, заговорила:

   - Не дай себя одурачить, король, пустыми речами женщины, фальшивыми угрозами. Она не убьет себя; я знаю ее слишком хорошо. Когда ты женишься на ней, то она скоро полюбит тебя, так как мы, женщины, относимся с почтением к тем, кто господствует над нами. Избавитель же - ее супруг только по имени; я жила с ними несколько месяцев и знаю все. Возьми ее, король, теперь, сейчас, или будешь всю жизнь оплакивать ее потерю и собственное безумие!

   - Я не хочу отвечать на ложные слова этой рабыни! - сказала, гордо выпрямившись, Хуанна, - и будет более достойно тебя, король, не слушать их. Я сказала все. Теперь делай, что хочешь. Будь велик или ничтожен, будь благороден или низок, как научит тебя твоя душа!

   И внезапно опустившись на пол, она принялась горько плакать.

   Дважды король глядел на нее и дважды отворачивался, как бы не смея более смотреть; наконец он заговорил, устремив свои глаза на стену:

   - Встань, королева! - печально сказал он. - Перестань плакать; тебе нечего бояться меня. Я всегда жил для того, чтобы исполнять твою волю, но спрячь свое лицо от меня: мое сердце разбито, и я не могу смотреть на то, что потерял!

   Все еше плача, но удивленная тем, что дикарь мог быть так великодушен, Хуанна поднялась с полу и несвязно проговорила слова благодарности, в то время как вожди с изумлением смотрели на нее, а Соа издевалась и проклинала всех.

   - Не благодари меня! - кротко сказал Олфан. - Ты, которая читаешь в сердцах всех, верно прочла в моем сердце. Ну, а теперь, покончив с любовью, пойдем воевать. Женщина, в чем секрет этой двери?

   - Найди его сам! - прорычала Соа. - Зная ключ, ее легко открыть, Олфан, так же, как и женское сердце. Если не найдешь ключа, то надо овладеть входом силой, так же, как и женской любовью, Олфан. Конечно, ты, столь искусный в добывании невест, не нуждаешься в моих советах для открытия двери, потому что ты не слушал моих слов относительно женщин, Олфан, и мог смягчиться при виде женских слез, которые ты бы осушил поцелуями!

   Хуанна, слыша это, в первый раз сказала себе: ее отношения с Соа разорваны, что бы ни случилось впоследствии. Немногие женщины могли бы простить то, что она перенесла из-за нее.

   - Направь-ка на нее копье, товарищ! - сказал Олфан.

   Только почувствовав прикосновение стали, Соа перестала смеяться и открыла секрет двери.

  

  

   Очутившись на дне ледника, Оттер осмотрелся кругом.

   Он стоял на краю пропасти, опускавшейся тремя ступенями, общая высота которых была не менее трехсот футов. Насколько он мог видеть, было совершенно невозможно спуститься ни на одну из этих ступеней без помощи веревки. Рассмотреть более Оттер не мог, так как шагах в четырехстах от входа, ведущего в пещеру, склоны гор, покрытые снегом, отличались такой крутизной, что он не отважился довериться им.

   Усевшись на землю, карлик стал обдумывать свое положение.

   Вечер еще был далек, и смельчак понимал, что было бы безумно пытаться ускользнуть через бассейн до наступления темноты. Перед ним круто поднималась гора, склоны которой были покрыты глыбами льда. Однако кое-где виднелись полосы земли с росшими на них деревьями, кустарниками и даже цветами. Проголодавшись, Оттер пошел искать какой-нибудь пищи среди этой бедной растительности.

   Взобравшись на склон горы, он вскоре нашел те растения, которые ему принесли жрецы в тот несчастный день, когда из-за его безумия рубины были убраны прочь.

   Подкрепившись этой жалкой пищей и найдя большой сук, заменивший ему палку, он продолжал карабкаться по склону горы, пока наконец не достиг перевала, где и остановился в изумлении: сзади него глубоко внизу лежал город Страны тумана, опоясанный рекой, точно блестящей лентой.

   Над его головой могучий пик на тысячи футов возносился вверх, оканчиваясь на самой вершине чем-то похожим на человеческий палец, обращенный к небу. Перед ним зрелище было еще интереснее: снежные поля с черными расщелинами скал, лежавшие одно ниже другого и переходившие постепенно в поля, покрытые растительностью.

   Первое из этих снежных полей лежало в полумиле от того места, где стоял Оттер, и ниже его на несколько сот футов.

   Между краем перевала и этим полем простиралась громадная пропасть с такими стенами, что ни одно животное не смогло бы ступить здесь ногой. Со дна этой пропасти поднималась скала, служившая ложем для ледника, соединявшего обе стены пропасти своеобразным мостом через нее.

   Поверхность этого моста была довольно отлога, а местами довольно крута. Однако Оттер не мог разглядеть, прерывался ли ледяной мост в каком-нибудь месте на ширину хоть нескольких ярдов.

   Желая узнать это, карлик взял один из обломков скал, гладких от постоянного трения об лед, и столкнул его вниз по поверхности ледяного моста. Камень быстро покатился вниз, изменяя свою скорость в зависимости от крутизны склона, по которому он скользил, но нигде не останавливаясь. Приблизившись к самой узкой части моста, он понесся вниз со страшной быстротой и в одном месте, очевидно, встретил пустое пространство, о ширине которого трудно было судить. Камень как бы повис в воздухе, но через мгновение продолжал свой путь по снежному полю и, наконец, остановился.

   - Вот, если человек сядет на такой камень, то ему можно безопасно перейти через этот мост! - сказал сам себе Оттер. - Однако немногие согласятся на такое путешествие, разве что верная смерть будет позади их!

   Решив сделать вторую попытку, он взял другой камень, более легкий, и пустил его вниз по ледяному мосту. Достигнув самого узкого места, этот камень исчез.

   Карлик повторил свой опыт в третий раз, выбрав самый тяжелый камень, какой только мог сдвинуть. На этот раз камень, подобно первому, благополучно миновал расщелину моста.

   - Страшное место, - подумал Оттер, - лучше, если мне не придется ехать на таком каменном коне!

   С этими словами Оттер пошел обратно в пещеру, где решил провести ночь, чтобы с рассветом попытаться искать выхода через горы, примыкавшие к противоположному концу туннеля.

   С этой целью он отошел на несколько шагов от входа в пещеру и сел вблизи хвоста мертвого крокодила. Спустя некоторое время пустынность этого места навела на него ужас. Он пытался заснуть, но не мог. Ему казалось, что глаза мертвого крокодила смотрят на него из глубины пещеры и что мертвецы, жертвы чудовища, шепчут один другому рассказы о своей страшной гибели. Ужас все более и более овладевал Оттером.

   Чтобы успокоиться немного, Оттер начал громко говорить сам с собой. Вдруг он испуганно вскочил; волосы встали на его голове дыбом, зубы застучали и самый нос, как он говорил впоследствии, похолодел от ужаса: он услышал или ему показалось, что сверху раздался голос его господина, звавшего его по имени.

   Карлик задрожал при звуке этого голоса. Только громкое "дурак", которым его обозвал Леонард, несколько привело его в себя. Однако из осторожности он все-таки спросил:

   - Если это ты, баас, то отчего ты говоришь из воздуха? Подойди ближе ко мне, чтобы я мог коснуться тебя и успокоиться!

   - Я не могу этого сделать, Оттер, - отвечал тот, - я связан и нахожусь в тюрьме над тобой. Здесь, в полу, есть отверстие и, быть может, ты взберешься ко мне!

   Теперь карлик начал понимать положение дел. Встав на ноги и подняв палку, он, к своему удовольствию, достал до потолка пещеры, на котором скоро отыскал и отверстие.

   Поспешно привязав ремень к средней части палки и сделав в ремне петлю, достаточную для того, чтобы поставить ногу, карлик швырнул палку в отверстие и стал дергать ремень.

   - Готово, ремень держится крепко! - прошептал сверху Леонард. - Взбирайся теперь, если можешь!

   Через минуту карлик был уже возле Леонарда.

   - У тебя есть нож, Оттер?

   - Да, баас, мой маленький; больших уже нет, я расскажу тебе, как все это вышло!

   - Подожди пока с твоими рассказами, Оттер; мои руки связаны за спиной. Разрежь узлы и дай мне нож, чтобы я мог освободить ноги!

   Оттер повиновался, и Леонард вскочил на ноги, с облегчением выпрямившись.

   - Где Пастушка, баас?

   Леонард рассказал Оттеру о коварной проделке Нама.

   - Не лучше ли нам убежать, баас? Я нашел выход в горы!

   - Как же мы можем убежать, оставив Пастушку, Оттер? Лучше, когда жрецы вернутся сюда, схватим их и завладеем их ножами, чтобы иметь какое-нибудь оружие. А затем подумаем, что дальше делать. Мы можем взять у них также ключи!

   - Да, баас, сделаем так. Ты возьмешь палку; она крепка!

   - А что же у тебя будет? - спросил Леонард.

   - Я в две минуты сделаю себе оружие! - и, отвязав ремень от палки, Оттер начал копошиться над ним.

   - Я готов, баас! - произнес карлик. - Где мы встанем?

   - Здесь, - ответил Леонард, подводя его к двери. - Мы спрячемся в тени по обе стороны двери и, когда они войдут и, закрыв дверь, станут смотреть, где я, набросимся на них. Только, Оттер, все это надо сделать без шума!

   Когда они встали по своим местам, Оттер шепотом рассказал Леонарду о своем бое с крокодилом.

   Едва карлик успел кончить рассказ, как открылась дверь, и в комнату вошло двое жрецов, из которых один нес в руке светильник. Не подозревая ничего, он повернулся, чтобы закрыть дверь. В это время Леонард, выйдя из тени, ударил его по голове палкой с такой силой, что жрец был оглушен, если не убит, и, не издав ни звука, повалился на пол. В то же время Оттер, искусно накинув петлю на шею второго жреца, крепко затянул ее, и жрец также упал на пол.

   Потом они овладели ножами и ключами жрецов.

   Почти вслед за этим вторая дверь в комнату открылась, и через нее вошли Хуанна, Олфан, Нам, Соа и трое других мужчин.

   На одно мгновение воцарилось молчание. Затем один из спутников Олфана воскликнул:

   - Смотрите: бог Джаль вернулся и уже требует себе жертв! - и указал на лежавших на полу жрецов.

   На лицах вошедших отразилось сильное смущение, даже Олфан и Нам были поражены тем, что казалось им чем-то вроде чуда, тогда как Леонард и Хуанна смотрели друг на друга; три вождя глядели на Оттера, как на духа. Однако одно существо в этой компании не растерялось, - то была Соа. Пользуясь тем, что вождь, под надзором которого она находилась, зазевался, она молча отступила в тень и исчезла в ту дверь, в которую вошли все. Через минуту Оттер, заслышав какой-то шум за дверью, подошел к ней, чтобы открыть ее. В то же время и Олфан хватился Соа.

   - Где женщина, дочь Нама? - вскричал он.

   - Кажется, она ушла и заперла нас здесь, король! - ответил спокойно Оттер.

   Подойдя к обеим дверям, все убедились, что они были действительно заперты.

   - Это ничего не значит; здесь есть ключи, - сказал Леонард.

   - Они не помогут нам, Избавитель! - отвечал Олфан. - Эти двери запираются толстыми каменными засовами, толще моей руки. Теперь эта женщина ушла за жрецами, которые скоро будут здесь, чтобы убить нас, как крыс в клетке!

   - Скорее! Нечего терять время! - сказал Леонард. - Взломаем двери!

   - Да, Избавитель, - насмешливо сказал Нам. - Бейте их вашими кулаками, пронизывайте камни вашими копьями; они, конечно, ничего не стоят перед вашей силой!

  

  

   Положение было ужасно; Соа ушла, конечно, для того, чтобы позвать на помощь жрецов и отомстить Леонарду, Оттеру и, наконец, Олфану. Верная смерть угрожала всем запертым в комнате; необходимо было поскорее выбраться из нее. В течение часа они пытались взломать двери, но безуспешно: их ножи и копья только царапали дерево дверей, не поддавшихся их усилиям. Также безуспешна была и попытка прожечь их огнем; не добившись ничего, они сами чуть не задохнулись в дыму.

   - Неужели ничего нельзя сделать? - спросил наконец Леонард. - Если так, то наша игра, кажется, проиграна!

   - Баас, - сказал Оттер, - мы можем спуститься вниз, в то отверстие, через которое я поднялся сюда. Житель вод мертв, я собственноручно убил его, и теперь его нечего бояться. Внизу же идет туннель, ведущий на склон горы. На вершине этого склона начинается ледяной мост, по которому можно добраться до прекрасной страны.

   - Ради неба, пойдем туда! - вмешалась Хуанна.

   - Я видел этот мост, - сказал Олфан, между тем как его вожди изумленно смотрели на человека, победившего Змея, - но никогда не слыхал, чтобы кто-либо осмелился поставить на него свою ногу!

   - Через него можно переправиться, хотя и с большой опасностью, - возразил Оттер, - по крайней мере, лучше сделать эту попытку, нежели остаться здесь, чтобы быть убитыми колдунами!

   - Я думаю, нам лучше отправиться туда, Леонард! - сказала Хуанна. - Если надо умереть, то лучше на свежем воздухе. Только что же делать с Намом? Кроме того, может быть, Олфан и вожди предпочтут остаться здесь?

   - Нам, во всяком случае, пойдет с нами, - ответил сурово Леонард, - нам надо свести счеты с этим господином; что касается Олфана и вождей, то они должны сами решить этот вопрос!

   - Что ты хочешь делать, Олфан? - спросила Хуанна, заговорив впервые с королем после сцены в другой комнате тюрьмы.

   - Кажется, королева, - ответил он, опустив глаза, - я поклялся защищать тебя до последнего и сделаю это с тем большей готовностью, что теперь моя жизнь для меня ничего не значит. Мои же товарищи, я думаю, подобно тебе, предпочтут умереть на воздухе, нежели ожидать здесь смерти от руки жрецов?

   Все три вождя утвердительно кивнули головами в знак согласия со словами короля. После этого, захватив с собой запас пищи, оказавшийся в изобилии в комнате, все спустились в пещеру Змея.

   - Оттер, - спросил у карлика Леонард, очутившись в пещере, - ты не видал здесь рубинов?

   - Там, возле жителя вод, лежит какой-то мешок, баас, - ответил беспечно карлик, - но я не позаботился заглянуть в него. Что за нужда теперь для нас в красных камнях?

   - Теперь нет, но они могут пригодиться впоследствии, если мы уйдем отсюда!

   - Да, баас, если мы уйдем отсюда, - ответил Оттер, думая о ледяном мосте, - мы можем захватить его по пути!

   Как раз в это время был спущен Олфаном и вождями Нам, озиравшийся не без ужаса, так как до сих пор ни он, и никто другой из его собратьев не осмеливался посетить священное жилище бога Змея. После него спустились вожди, и наконец последним сошел Олфан.

   - Нам надо спешить, Избавитель, - сказал король, - дверь сейчас будет открыта! - и сию же минуту все услышали сильный треск наверху. Оттер дергал за ремень, пока, наконец, палка не скользнула по отверстию в полу и не упала к его ногам.

   - Нечего им оставлять это, чтобы они могли последовать за нами, - сказал он, - все еще может пригодиться нам!

   В это время голова одного из жрецов показалась над отверстием. Нам, воспользовавшись этим, поспешил крикнуть:

   - Ложные боги убежали через туннель в горы; вместе с ними и лже-король. Преследуйте их и не бойтесь: житель вод мертв. Не думайте обо мне и убейте их!

   С криком ярости Оттер, ударив его по лицу, повалил навзничь, но дело было уже сделано, и голос сверху ответил Наму:

   - Мы слышим тебя, отец! Сейчас возьмем веревки и спустимся вниз!

   После этого все двинулись вперед. Проходя мимо мертвого крокодила, на одно мгновение остановились посмотреть на гигантское пресмыкающееся.

   - Этот карлик - действительно бог! - сказал один из вождей. - Ни один человек не мог бы сделать ничего подобного!

   - Вперед, - сказал Леонард, - нам нельзя терять времени!

   Пройдя мимо крокодила, они натолкнулись на груду костей.

   - Где же мешок, Оттер? - спросил Леонард.

   - Здесь, баас! - ответил карлик, вытащив что-то из-под разложившегося трупа несчастного жреца, оскорбившего новоявленного бога и опущенного за это в пещеру к Змею.

   Леонард взял мешок и, развязав ремень, которым он был перевязан, посмотрел внутрь. Оттер держал над ним светильник. В глубине мешка сверкали красным и голубым светом драгоценные камни.

   - Это великое сокровище! - сказал Леонард с восторгом. - Наконец-то счастье вернулось к нам!

   - Сколько весу в мешке? - спросила Хуанна, когда все поспешили вперед.

   - Около семи-восьми фунтов, я думаю! - ответил он, все еще полный восторга.

   - Семь или восемь фунтов драгоценных камней, прекраснейших в целом свете! В таком случае, отдайте мне мешок. Мне нечего нести, а вам надо иметь теперь обе руки свободными!

   - Верно! - ответил Леонард, отдавая ей мешок.

   Через двадцать минут они достигли устья туннеля и, пройдя между глыбами льда, очутились на склоне горы. Но в это время облака закрыли луну, как часто случалось в Стране тумана в начале весны, и в наступившей темноте было бы безумно начинать восхождение на гору, рискуя заблудиться и сломать себе шею среди бесчисленных расщелин и пропастей.

   После недолгого совещания было решено закрыть вход в туннель или, лучше сказать, проходы между глыбами льда, загромождавшими устье туннеля, оказавшимся под рукою материалом: кусками мерзлого снега, щебнем и немногими большими камнями, которые, к счастью, удалось найти вблизи. Пока они были заняты этим делом, в туннеле послышались голоса жрецов, становившиеся все громче и громче. Можно было каждую минуту ждать нападения; однако его не последовало, и голоса жрецов вскоре умолкли.

   - Что же они решили делать? - сказал Леонард. - Войти на гору по другой тропинке и отрезать нам путь?

   - Не думаю, Избавитель, - ответил Олфан. - Я не знаю такой тропинки. Думаю, они пошли за тяжелыми брусьями, чтобы при помощи их сломать ледяную стену!

   - Однако, такая тропинка есть, король! - сказал один из вождей. - В дни моей молодости я часто лазал по ней, разыскивая подснежные цветы для той, за которой я тогда ухаживал!

   - Вот что, Пастушка, - сказал Олфан, подумав немного, - мы возьмем этого человека в проводники и вернемся через горы в город, где можем найти друзей среди воинов и дать битву жрецам!

   - Нет, нет, - страстно воскликнула Хуанна, - я скорее умру, чем вернусь назад в то страшное место, где все равно буду, в конце концов, умерщвлена. Иди туда, если хочешь, Олфан, и предоставь нас нашей судьбе.

   - Этого я не могу сделать, королева, из-за моей клятвы, - гордо ответил он. - Но слушай, мой друг, - обратился король к одному из вождей. - Ступай по той тропинке, о которой ты говоришь, если только можешь сделать это в темноте, и найди нам помощь. Затем скорее возвращайся на это место, где я и два твоих товарища будем держаться против жрецов. Быть может, ты не найдешь нас живыми; в таком случае, вот что поручаю я тебе: если мы умрем, говори везде, что боги оставили страну из-за того, что с ними дурно поступили и подняли народ против жрецов. Только тогда можно будет покончить с ними раз и навсегда!

   Не сказав ни слова, вождь пожал руку Олфану и двум своим товарищам, поклонился Хуанне и исчез во мраке. После этого все опустились на землю у входа в туннель и ждали, что будет. Здесь им принесли большую пользу платья жрецов из козьего меха, благоразумно захваченные Оттером у тех жрецов, на которых напали он и Леонард в тюрьме над пещерой, так как холод усилился до того, что, встав с места, они вынуждены были согреваться ходьбой взад и вперед.

   - Леонард, - сказала Хуанна, - вы еще не знаете, что произошло после того, как Нам запер нас в отдельную комнату? - и она рассказала ему все. Когда она кончила, Леонард встал и, взяв за руку Олфана, произнес:

   - Король, благодарю тебя! Пусть судьба отнесется к тебе так же, как ты отнесся ко мне и моим близким!

   - Не говори больше ни слова, Избавитель, - ответил поспешно Олфан. - Я исполнил только долг и мою клятву, хотя иногда это и тяжело!

   Вскоре, взглянув вверх, они заметили, что снежные вершины гор начали краснеть от приближающейся зари, и как раз в это же время в туннеле снова послышались голоса и сквозь щели в грубом ледяном сооружении, заграждавшем вход, заблестели огни. Очевидно, жрецы, взяв необходимые орудия, явились снова. Вскоре глухие удары о ледяную стену доказали верность этого предположения.

   - Скоро рассветет, Избавитель, - спокойно сказал Олфан. - Я думаю, что вы можете теперь начать восхождение на гору!

   - А что же нам делать с этим человеком? - указал Леонард на Нама.

   - Убить его! - проговорил Оттер.

   - Нет, нет пока! - отвечал король. - Возьми это, - и Олфан протянул Леонарду копье третьего вождя, оставленное им, - и захвати с собой жреца. Если нас осилят, то вы можете купить свою жизнь ценою его жизни; если же мы отбросим жрецов и нам удастся уйти, то сделайте с ним, что будет вам угодно!

   - Я хорошо знаю, что сделаю! - пробормотал Оттер, сверкнув глазами на жреца.

   - А теперь прощайте! - продолжал Олфан тем же спокойным тоном, которым говорил все время. - Принесите сюда еще льда или камней, если можно, товарищи; стена трещит!

   Леонард и Оттер молча пожали руку короля, но Хуанна не могла расстаться с ним таким образом. Она была ему благодарна за его доброту.

   - Прости меня, - пробормотала она, - я причинила тебе горе, за которым, боюсь, последует смерть!

   - Горе не поможет ничему, королева, а смерть я охотно встречу, поверь мне. Отправляйся же, и пусть счастье сопутствует тебе. Желаю тебе уйти с теми блестящими побрякушками, которых ты желала. Да будешь благословенна ты со своим супругом, Избавителем, долгими годами взаимной любви. Когда же состаришься, то вспоминай иногда того дикого человека, который любил тебя, когда ты была молода, и который положил свою жизнь для твоего спасения!

   Хуанна выслушала, и слезы полились из ее глаз; затем внезапно схватив руку гиганта, она поцеловала ее.

   - Я вознагражден, королева, - нежно воскликнул он, - и, быть может, твой супруг не приревнует. А теперь скорее отправляйтесь!

   Пока король говорил, небольшая часть стены под ударами жрецов обрушилась, и из отверстия показалось лицо жреца. Олфан с криком поднял копье и метнул его. Жрец упал, а в это же время подошли вожди с камнями, которыми и заложили отверстие.

   Тогда трое наших друзей, повернувшись, побежали вверх по склону, причем Оттер с проклятиями гнал перед собой Нама, наделяя его ударами кулака, пока наконец тот не свалился со стоном на землю. Никакими усилиями Оттер не мог заставить его встать на ноги.

   - Вставай, подлая собака! - сказал Леонард, угрожая ему копьем.

   - В таком случае, ты должен развязать мои руки, Избавитель, - ответил жрец, - я очень слаб и не могу идти по горам со связанными за спиной руками. Конечно, вам нечего бояться старого и безоружного человека!

   - Я думаю, что теперь нечего бояться, - пробормотал Леонард, - хотя в прошлом нам доводилось сильно бояться тебя! - и, взяв нож, он развязал связывавшие руки Нама веревки.

   В это время Хуанна обернулась и посмотрела назад. Далеко внизу она могла различить фигуры Олфана и его товарищей, стоявших плечом к плечу один возле другого, и даже видела блеск лучей солнца на остриях их копий. Еще ниже она увидела поросшие травой крыши земного ада, города Страны тумана, и бесконечную равнину за ним, по которой, извиваясь змеей, протекала река. Там же виднелись и громадные стены храма, и черный колосс, на верху головы которого она сидела в тот страшный час, когда тысячи людей приветствовали ее, как богиню, и откуда во друг, Франсиско, был низвергнут вниз на ужасную смерть.

   Когда Нам, шепча проклятия, подошел к ней, награждаемый неутомимым Оттером ударами в спину, Хуанна, потеряв из виду Олфана и его товарищей, присоединилась к своим спутникам и все они продолжали в полной безопасности путь, пока наконец не достигли края перевала и не увидели ледяной мост, ведший к снежным полям внизу.

  

  

   - Куда же мы пойдем? - спросила Хуанна. - Неужели мы должны спуститься в эту пропасть?

   - Нет, Пастушка, - отвечал Оттер. - Посмотри, перед тобой мост! И он указал рукой на ледяную лен