Хаггард Генри Райдер - Люди тумана

т-португалец Ксавье, - я сейчас только начну. - 75!

   - 80, - сказал низенький человек.

   - 90, - прокричал третий.

   - 95, - отвечал Ксавье.

   - Сто пять! - торжествующим тоном проговорил Ксавье.

   Тогда его противник отступил с проклятием, и толпа зашумела, думая, что выиграл Ксавье.

   - Пристукните, Перейра! - сказал португалец, посматривая с деланной небрежностью на свой приз.

   - Подождите немного, - вмешался Леонард, - я начну теперь. Сто десять!

   Толпа снова загудела, так как состязание становилось интересным.

   Ксавье посмотрел на Леонарда и сжал в ярости кулаки. Он был очень близок к пределу той суммы, которую мог предложить.

   - Ну, - закричал Перейра, облизывая от удовольствия свои губы, так как цена уже превысила ожидавшуюся им сумму на двадцать унций, - я пристукну красотку чужестранцу Пьеру. Ксавье, взгляните на девушку, и прибавьте еще. Право, она идет очень дешево. Только помните: кредита не будет ни на одну унцию. Плата сейчас же!

   - Сто пятнадцать! - сказал Ксавье с видом человека, делающего последнее усилие попытать счастья.

   - Сто двадцать, - ответил спокойно Леонард, хотя он предложил последнюю имевшуюся в его распоряжении унцию и, если бы Ксавье прибавил еше, то должен был бы прекратить состязание или предложить в уплату рубин Соа. Конечно, он сделал бы это с удовольствием, но, пожалуй, никто не поверил бы, что камень таких размеров - настоящий рубин.

   Тем не менее, ни одна черточка на лице Леонарда не выдала его волнения: напротив, спокойно повернувшись к слуге, он приказал подать себе бутылку с вином и сам наполнил свой стакан. Леонард знал, что его противник следил за ним. Прояви он малейшее волнение - и все пропало.

   Между тем, зрители издали возгласы одобрения, а Перейра заставлял Ксавье прибавить еще. Одно мгновение португалец колебался, взглянув на Хуанну, которая, бледная, молча стояла, опустив голову на грудь.

   Со стаканом вина в руке Леонард повернулся к своему противнику.

   - Вы прибавите еще, сеньор? - спросил он.

   - Нет, черт с вами! Берите ее! Я не дам больше ни одной унции ни за нее, ни за какую другую женщину на свете!

   Леонард только улыбнулся и посмотрел на Перейру.

   - Белая девушка, Хуанна, - начал тот медленно, - переходит к чужестранцу Пьеру за сто двадцать унций золота. Ксавье, не теряйте ее. Смотрите, пожалеете после. Я спрашиваю вас в последний раз! - И он поднял вверх стой стакан.

   Ксавье сделал шаг вперед и хотел что-то сказать. Сердце Леонарда сильно забилось, но внезапно португалец раздумал и отвернулся.

   - Кончено! - прокричал Перейра, стукнув стаканом о ручку своего кресла с такой силой, что осколки стекла полетели в разные стороны.

  

  

   - Кончено! - сказал снова Перейра. - Теперь, друг Пьер, прежде, чем мы узаконим это дело при помощи нашей святой церкви, быть может, вы отдадите золото. Вы помните, что дело шло на наличные.

   - Конечно, - отвечал Леонард. - Где эта черная собака, мой карлик? А, вот он! Собака, дай золото. Если у тебя его недостаточно, то вот еще! - и, сняв свой пояс, из которого он предварительно вынул рубин, Леонард швырнул его Оттеру.

   - А теперь, сеньоры товарищи, - продолжал он, - выпейте за мое здоровье и невесты; надеюсь, что мы еще будем иметь дела с вами. Я заплатил довольно дорого за эту девушку, но что же делать? Люди нашей профессии должны быть готовы удовлетворить свои прихоти, чтобы сделать веселее нашу краткую жизнь!

   - Зато она будет лучшего мнения о вас, а вы о ней. - произнес чей-то голос. - За здоровье капитана Пьера и его невесты! - и они выпили, громко крича в пьяном весельи.

   Между тем Оттер, подобострастно приблизившись к Перейре, стал пригоршнями класть золотые слитки и монеты на чашку весов, которые держал в руках Желтый дьявол. Наконец, все золото, имевшееся у Леонарда, было положено на весы блестящей грудой.

   - Немного не хватает до 120 унций, - сказал Ксавье, - я беру девушку!

   - Баас, - тихо сказал Оттер, - у тебя есть еще золото? Тут не хватает до полного веса!

   Леонард беззаботно посмотрел на чашку с золотом, которая, колеблясь, стояла почти вровень с другой чашкой весов.

   - Сколько угодно, - сказал он, - но сюда будет достаточно вот этого!

   С этими словами, сняв со своего пальца кольцо с печатью, он бросил его на весы. Исключая рубин, это была последняя ценная вещь, которую он имел при себе. Чашка с золотом опустилась.

   - Хорошо, - сказал Перейра, потирая от удовольствия руки при виде такого богатства. - Принесите мне кислоты, чтобы испытать золото. Не обижайтесь, чужестранец Пьер, но ведь есть негодные люди, которые выдают медь за золото!

   Исследовав качество золота и найдя его хорошим, Перейра, обратившись к патеру, произнес:

   - Ну, отец, приступайте к своему делу!

   Патер Франсиско выступил вперед. Он был очень бледен и казался сильно испуганным. Леонард, при взгляде на него, с удивлением увидел, что лицо патера отличалось тонкостью черт и дышало добротой.

   - Дон Антонио, - сказал священник мягким, почти девическим голосом. - Я протестую против вашего приказания. Судьба бросила меня в вашу среду, и я принужден был видеть много зла, но сам его еще не делал. Я напутствовал умирающих, ухаживал за больными, утешал угнетенных, но еще не принимал участия в кровавых подвигах. Я пастырь нашей святой церкви и если повенчаю этих двоих, то они будут мужем и женой до самой смерти. Я не хочу призывать благословение церкви на этот позорный акт. Я не хочу делать этого!

   - Вы не хотите делать этого, бритый изменник? - прорычал Перейра в бешенстве. - Разве вы хотите последовать за вашим братом? Смотрите, мой друг, или вы исполните мое приказание и повенчаете этих двоих людей, или... - Перейра произнес страшную угрозу.

   - Нет, нет, - сказал Леонард, желая воспользоваться удобным случаем избежать участия в отвратительном глумлении над святыней. - Оставьте его в покое. Что значат молитвы обманщика? Сеньора и я обойдемся без них!

   - Я вам говорю, чужестранец, что вы должны жениться на девушке, а этот плакса повенчает вас. Если вы этого не сделаете, то я удержу золото и девушку. Что же касается его, то он может выбирать. Эй, рабы, принести бич!

   Нежное лицо Франсиско покрылось розовой краской.

   - Я не герой, чтобы вынести это, - произнес он, - я исполню ваше приказание, дон Антонио, и да простит мне Бог этот грех. Слушайте меня вы, Пьер и Хуанна! Я сделаю вас мужем и женой, соединю вас при помощи таинства, святость которого не уменьшится теми ужасными обстоятельствами, при которых оно будет совершено. Вам, Пьер, я советую оставить ваши злодеяния, любить и оберегать эту женщину, не то проклятие Неба обрушится на вас. Вы, Хуанна, надейтесь на Бога, Бога сирот и угнетенных, который воздаст вам за переносимые вами невзгоды, и простите меня!

   После этого патер попросил дать ему воды для освящения и кольцо.

   - Вот кольцо, - сказал Перейра, взяв из золотой кучи кольцо Леонарда. - Это мой свадебный подарок!

   Вода была налита в сосуд, и священник освятил ее.

   Затем он предложил Леонарду стать рядом с девушкой и попросил толпу отступить несколько назад. Все это время Леонард наблюдал за Хуанной. Она не произнесла ни слова, и лицо ее было спокойно, хотя глаза говорили ему об ужасе и отчаянии, которыми было полно ее сердце.

   Раз или два она подносила свою сжатую правую руку ко рту, но опускала, не коснувшись губ. Леонард понимал хорошо ее мысли и, чтобы предотвратить роковой исход, решился заговорить с ней, рискуя быть разоблаченным.

   Повинуясь указанию священника, он стал, улыбаясь, рядом с нею. Затем, продолжая улыбаться, он взял в руку волну темных волос молодой девушки, как бы любуясь ею, и нагнулся к ней, сделав вид, что хочет поцеловать ее. Бледная и суровая стояла Хуанна, и рука ее еще раз поднялась к устам.

   - Стойте! - шепнул ей Леонард по-английски. - Я пришел освободить вас. Перенесите этот фарс, он не имеет никакого значения. Затем, когда я скажу вам, бегите по подъемному мосту в лагерь рабов!

   Она поняла, и рука ее опять опустилась.

   - Эй, друг Пьер, что это вы там шепчете? - спросил подозрительно Перейра.

   - Я говорил невесте, как она прекрасна! - отвечал беспечно Леонард.

   Хуанна окинула его притворным взглядом ненависти и гнева, и затем церемония началась.

   Молодой священник был одарен прекрасным, звучным голосом и при свете луны совершал венчание так торжественно, что даже негодяи, стоявшие вокруг, прекратили свои шутки и замолкли. Все было сделано правильно, хотя Хуанна и не ответила ничего на обычные вопросы. Бесстыдный Перейра с нахальной любезностью руководил церемонией. Наконец, руки новобрачных были соединены, кольцо надето палец Хуанны, произнесено благословение, и все было кончено.

   В течение всего этого времени Леонард стоял как во сне. Ему казалось, что они действительно обвенчаны. Но когда церемония кончилась, он пробудился от своих мечтаний; фарс был сыгран, теперь надо было уходить.

   - Ну-с, дон Антонио, - сказал он Перейре, - теперь я должен попрощаться с вами. Моя лодка...

   - Глупости, - перебил его работорговец, - вы останетесь здесь ночевать!

   - Благодарю вас, но мне нельзя, - отвечал Леонард. - Завтра я могу вернуться, чтобы устроить маленькое дельце. У меня есть поручение купить человек пятьдесят за хорошую цену!

   Говоря это, Леонард взглянул на восток и увидел густые облака дыма, поднимавшиеся вдали. Наконец, тростники были зажжены. Люди Мэвума сделали свое дело, и пламя скоро будет замечено. Надо было уходить, пока не поздно.

   - Ну, если вы должны, так нечего делать, - отвечал Перейра, причем Леонард заметил, что негодяй как будто даже доволен его уходом. Впоследствии Хуанна объяснила ему, что Желтый дьявол был напуган ее предсказанием, что тот, кто возьмет ее, погибнет. Суеверно ожидая исполнения этого предсказания, Перейра был рад уходу покупателя: иначе, если бы тот умер в гнезде, могли бы подумать, что он убил его с целью завладеть золотом и девушкой.

   Попрощавшись с Перейрой, Леонард повернулся, чтобы идти, сопровождаемый Оттером и Хуанной, которую он вел за руку. Леонард хотел сначала идти к воротам, затем быстро свернул к подъемному мосту, где должны были ждать его Соа и люди Мэвума, вместе с которыми предполагал скрыться из гнезда.

   Но едва он успел сделать несколько шагов, как гигант-португалец Ксавье, стоявший до сих пор в глубокой задумчивости, подошел к нему.

   - По крайней мере, я должен разок поцеловать ее за мое беспокойство! - сказал он, и, схватив Хуанну за талию, притянул к себе.

   Тогда Леонард, забыв всякую осторожность, со сжатыми кулаками бросился на негодяя и ударил его по лицу с такой силой, что тот упал на землю, увлекал за собой Хуанну.

   В следующее же мгновение молодая девушка была на ногах и стояла возле Леонарда. Ксавье также поднялся с земли и со страшными проклятиями обнажил свою саблю.

   - Следуйте за мной! - сказал Леонард Хуанне и Оттеру и, не прибавив более ни слова, бросился бежать.

   Взрыв смеха из толпы раздался ему вслед.

   - Вот храбрец! Это французский фокусник! - кричали работорговцы. - Бьет безоружных, а сам боится сражаться!

   Эти люди завидовали чужеземцу и с удовольствием увидели бы его смерть.

   - Остановить его! - раздалось несколько голосов, и с десяток негодяев бросились за ним, как собаки, преследующие дичь.

   Леонард мог бы убежать от них, так как бегал очень быстро, но ни Хуанна, ни Оттер не могли поспеть за ним; он замедлил шаги и вскоре увидел перед собой работорговцев, некоторые из которых держали в руках ножи.

   - Стой, трус! Стой и сражайся! - закричали они, размахивая оружием перед его лицом.

   - Хорошо! - отвечал Леонард, остановившись и оглядываясь вокруг.

   Не далее чем в тридцати ярдах от него был подъемный мост, который, как показалось Леонарду, начал немного колебаться, словно собираясь опуститься. Оттер и Хуанна стояли возле Леонарда, на которого уже бежал со зверским окровавленным лицом гигант-португалец с саблей наголо, изрыгая ругательства.

   - Оттер, - быстро проговорил Леонард, выхватывая свою саблю, - стань сзади меня, чтобы, когда я буду драться с этим, остальные не бросились на меня, а вы сударыня, - обратился он к Хуанне, - бегите к мосту. Соа и ваши люди там!

   Едва он успел произнести эти слова, как Ксавье был уже около него. Яростно замахнувшись, он хотел нанести удар Леонарду, но последний отпрыгнул назад, и удар пришелся по воздуху. Еще два раза Ксавье пытался ударить своего противника саблей, но оба раза Леонард повторял свой маневр, отступая к подъемному мосту, который теперь был от него не далее, как в двадцати ярдах. Но когда португалец бросился на него в четвертый раз, англичанин не мог повторить своего приема, так как сзади него уже были работорговцы.

   Ксавье размахнулся и нанес страшный удар. При лунном свете Леонард увидел, как сверкнула сталь, но парировал удар саблей. При ударе стали о сталь посыпались искры, и на землю полетели обломки сабель.

   - Продолжай, баас, продолжай, - сказал Оттер, - обе сабли сломались!

   Леонард увидел, что Оттер говорил правду. Португалец швырнул в сторону свое сломанное оружие и схватился за нож.

   У Леонарда не было ножа, а о револьвере в этот момент он не вспомнил. С обломком сабли в руке он бросился на Ксавье, который ринулся ему навстречу. Противники ударились друг о друга, как два ядра. Леонард нанес Ксавье один удар своим обломком сабли, отбросив его затем, как бесполезную вещь. Однако этот обломок оказал ему хорошую услугу: попав в правую руку португальца, он парализовал ее на одно мгновение, вследствие чего Ксавье уронил свой нож. После этого противники схватились друг с другом без всякого оружия.

   Дважды гигант-португалец поднимал англичанина с земли, но ему не удавалось бросить его оземь, как он того хотел.

   Дав португальцу время истощить силы, Леонард, сделав быстрое движение, поставил свою правую ногу за левой ногой Ксавье и с силой толкнул своего врага в грудь. Потеряв равновесие, гигант упал на землю с глухим стуком, как срубленное дерево, увлекая за собой и Леонарда, который, однако, упал на противника.

   С мгновение португалец лежал тихо, тяжело дыша. Леонард огляделся: шагах в восьми от них лежал нож; кто овладеет им, тот выиграет эту смертельную игру. Ксавье, собравшись с силами, уже сжимал его в своих страшных объятиях. Он также видел нож и мог схватить его. Чтобы лишить своего врага возможности овладеть ножом, Леонард сделал движение и закрыл своим телом нож от глаз Ксавье. Но для этого ему пришлось ослабить давление на грудь противника, чем тот и воспользовался, чтобы поднять спину с земли. Толпа, увидев это, заликовала, думая, что чужеземец ослабел.

   - Нож! Дайте нож! - прохрипел Ксавье, и несколько человек бросились исполнять его приказание.

   Но Оттер с обнаженной саблей загородил им дорогу. Его черное лицо подергивалось от волнения, глаза сверкали, и плечи вздрагивали.

   Оцепеневшей при виде ужасной борьбы Хуанне карлик казался чем-то вроде черного гнома, скорее сверхъестественным существом, нежели человеком.

   - Кто коснется ножа - умрет, - проговорил он по-арабски, протянув вперед свою длинную руку с обнаженной саблей. - Пусть эти петухи дерутся, господа!

   После слов Оттера никто не смел приближаться к ножу.

   Не получив оружия, Ксавье сделал страшное усилие и освободил свою правую руку, которой сжал горло противника. Леопард напряг все свои силы, и, наконец, ему удалось опять повалить Ксавье на спину, но гигант со страшной силой сжимал его горло. Кровь застучала в его висках, и он чуть не лишился чувств. Собрав последние силы, Леонард ударил португальца кулаком правой руки в лоб так тяжело, что голова гиганта стукнулась о каменистую почву. Еще один страшный удар - и Леонард почувствовал, что его горло свободно и воздух ворвался в легкие. Теперь он мог бы схватить нож, но в нем уже не было надобности. Португалец, широко раскинув руки, судорожно вытянулся и затих.

   Пока зрители с удивлением смотрели на ужасный исход борьбы, Хуанна, помня наставления своего избавителя, повернувшись, побежала к подъемному мосту. Оттер же, подскочив к Леонарду, поднял его с земли.

   - Вот хороший удар! - вскричал карлик. - Он мертв, клянусь духом моей матери, хоть сталь и не коснулась его. Очнись, баас, очнись: хотя борова уже нет, но свиньи еще остались!

   Леонард мало-помалу пришел в себя. Посмотрев вокруг, он увидел Хуанну, стоявшую у моста, по-видимому, в раздумье, бежать ей, или стоять на месте.

   - Господа, - прохрипел Леонард, обращаясь к окружавшим его работорговцам, - я сражался, и победа осталась за мной. Теперь дайте мне спокойно уйти вместе с девушкой. Жив ли этот человек?

   Работорговцы обступили тело Ксавье; среди них находился и патер Франсиско, который, став на колени, осмотрел португальца.

   - Бесполезно ухаживать за ним, он мертв! - проговорил священник, встав с колен.

   Работорговцы посмотрели на Леонарда с удивлением, смешанным с ужасом: кто бы мог подумать, что такой силач, как Ксавье, мог быть убит ударом кулака? Они не учли, что не трудно убить так человека, голова которого лежит на камне.

   Однако удивление их перешло в ярость. Ксавье был их любимцем, и они не хотели оставить неотомщенной его смерть. С угрозами и проклятиями они подступили к Леонарду.

   - Назад! - произнес он. - Дайте мне дорогу. Я честно сражался с вашим другом; видите, я даже не воспользовался вот этим! - прибавил он, внезапно вспомнив о своем кольте, и направил на них дуло револьвера.

   При блеске стали пыл работорговцев несколько уменьшился, и они расступились.

   - Быть может, вы дадите мне вашу руку, батюшка? - сказал Леонард, обращаясь к Франсиско, стоявшему возле него. - У меня немного повреждена нога!

   Франсиско исполнил эту просьбу, и Леонард направился к Хуанне, а Оттер шел сзади с обнаженной саблей.

   Не успели они сделать и десяти шагов, как Перейра, наскоро посоветовавшись с одним из своих помощников, быстро выступил вперед.

   - Схватить этого человека! - закричал он. - Он убил уважаемого дона Ксавье, нанеся ему предварительно оскорбление. Он должен поплатиться за это!

   Десяток негодяев бросились вперед исполнять приказание своего главаря, но пистолет и сабля Оттера охладили их усердие.

   Леонард увидел, что положение становится серьезным, но внезапная мысль пришла ему в голову:

   - Хотите вы бежать из этого места, батюшка? - быстро спросил он священника.

   - Да, - ответил Франсиско, - здесь настоящий ад!

   - В таком случае, как можно скорее ведите меня к мосту. Я слаб и измучен, но там будет помощь!

   В это время подъемный мост, находившийся от него не далее чем в десяти ярдах, с треском опустился.

   - Бегите туда, Хуанна Родд! - закричал по-английски Леонард.

   Молодая девушка повиновалась, помедлив немного. Казалось, взгляд ее говорил: как я могу оставить вас?

   - Ну, батюшка, теперь скорей к мосту! - прибавил Леонард и, опираясь о плечо священника, прихрамывая, пошел вперед.

   - Измена! - заревел Перейра. - Остановить его! Кто опустил мост?

   Один из работорговцев бросился на Леонарда. Это был тот самый молодой человек, которому Леонард предлагал драться перед аукционом. В его руках был нож, которым он уже замахнулся, чтобы ударить Леонарда в спину, но Оттер, охранявший своего господина, взмахнул саблей, и работорговец рухнул на землю с раскроенным черепом.

   - Взять мост и удерживать его! - заревел снова Перейра.

   - Поднимите мост! Поднимите! - вскричал в свою очередь Оттер, с саблей и пистолетом в руках отгоняя наседавших на него работорговцев.

   Подъемный мост был поднят с такой быстротой, что Леонард и Франсиско, которые еще не успели его пройти до конца, покатились на землю, очутившись, наконец, в лагере рабов.

   - Оттер! - вскричал Леонард. - Боже мой! Они убьют его!

   Вместо ответа карлик, выстрелив из своего пистолета, с громким криком, подобно дикой кошке, подпрыгнул в воздух и схватился за железные цепи поднимавшегося в это время моста. Один из врагов попробовал было схватить его за ноги, но он с такой силой ударил его ногой по лицу, что тот полетел в воду. В следующий момент он был вне досягаемости врагов и быстро карабкался вверх. Два-три ножа и несколько пуль были пущены ему вслед, но неудачно.

   - Ага, Желтый дьявол, - вскричал карлик, - посмотри назад: там виден другой дьявол, еще желтее и злее тебя!

   Перейра со всей компанией обернулся, и в ту же минуту громадный столб пламени с шумом вырвался из болота. Тростники разгорелись, и ветер разносил пламя.

  

  

   - Измена! Измена! - заревел Перейра. - Тростники горят. Этот колдун погубил нас!

   - Ха-ха-ха! - захохотал Оттер в своем убежище. - Измена! Измена! А что если рабы освобождены, что если ворота заперты?

   При этих словах Оттера толпа застыла от ужаса, смотря то на карлика, то на приближавшееся пламя. Наконец негодяи обрели снова дар речи.

   - Это враг! Убить его! На штурм лагеря! К воротам! - раздались крики на разных языках.

   Для большинства работорговцев это были последние их крики на земле, так как в тот же момент над валом показалось пламя, сопровождаемое гулом выстрела, и шесть фунтов картечи врезались в толпу, проложив в ней широкую дорогу. Пораженные ужасом негодяи бросились бежать.

   Очутившись в лагере рабов, Леонард и священник нашли Хуанну, стоявшую в безопасности около сторожки, среди группы людей ее отца.

   - К орудию! - вскричал Леонард. - К орудию! Стрелять в них!

   В это время он увидел Оттера, предоставленного собственной участи, и закричал от ужаса. Но карлик спасся, как мы видели, и спустился с моста целый и невредимый.

   Опираясь на Оттера и Франсиско, Леонард в сопровождении Хуанны пошел вдоль вала к тому месту, где стояла пушка. Но у орудия уже находилась Соа с несколькими из людей Мэвума, державшая в руках запальный шнур. Она дернула за шнур и отскочила назад при откате орудия, точно была настоящим артиллеристом.

   - Ага! - произнес Оттер. - Старуха не ленится. Она искусна, как мужчина!

   В следующую минуту они помогли зарядить пушку, а Соа бросилась на колени перед Хуанной, целуя ей руки.

   - Ну, передохнем пока! - сказал Леонард, опускаясь на землю в страшном утомлении. - Эти дьяволы пошли за своим оружием. Они, вероятно, сейчас атакуют нас. Соа, опусти ниже дуло орудия! - Затем он приказал всем освобожденным рабам вооружиться, чем попало, так как в сторожке нашлось всего два ружья.

   В следующую минуту работорговцы с воем начали наступать, таща за собой длинные доски, с помощью которых они надеялись перейти канал.

   - Смотрите! - сказал Леонард: - Они хотят открыть огонь. За вал все! - и, схватив стоявшую вблизи Хуанну, он поставил ее за укрытие. Едва он успел это сделать, как град пуль посыпался на них. Несколько человек, не успевших спрятаться за вал, были убиты или тяжело ранены. Осыпав врагов пулями, работорговцы стали приближаться к лагерю, переходя группами открытое пространство. Заметив это, Леонард подал команду стрелять; и опять картечь произвела страшное опустошение в их рядах. Пораженные ужасом работорговцы отбросили всякую мысль о штурме лагеря, думая только о спасении собственной жизни. Большинство врагов бросились теперь к воротам, стремясь найти спасение в бегстве. Но ворота были заперты, а сломать их было нелегко. Однако, схватив ствол дерева, работорговцы пытались с его помощью разбить ворота. Снова раздался выстрел из орудия в массу негодяев, столпившихся у ворот. Большинство их разбежалось, пытаясь укрыться в гнезде; человек десять продолжали разрушать ворота, а после нескольких выстрелов из ружей Леонарда и Оттера, последовали примеру своих товарищей.

   - О, смотрите, смотрите! - сказала Хуанна, указывая на восток.

   Зрелище было действительно необыкновенное. Густые тростники, высотою от 12 до 15 футов, горели далеко к востоку от гнезда, и море пламени бушевало, уничтожая все перед собою.

   - Дома и навес скоро сгорят, и тогда они должны будут выйти на открытое место, где мы и уничтожим их! - сказал Леонард.

   - Мы должны быть осторожны, баас, - сказал Оттер, - а то навесы для рабов сгорят также со всеми находящимися в них людьми!

   - Боже! Я не подумал об этом! - отвечал Леонард. - Батюшка, - обратился он к Франсиско, - если вы хотите сделать доброе дело, возьмите несколько людей с ведрами с водой и тушите искры, падающие на навесы!

   Священник взялся за это дело и, работая без устали в течение двух часов, спас навесы с рабами от пожара.

   К восходу солнца от гнезда оставались одни развалины, а обитатели его, не находя спасения в горевших зданиях, то бросались в болото, то, подходя к лагерю рабов, просили пощады, но были безжалостно убиты Оттером.

   Наши друзья, за исключением карлика, страшно утомились и нуждались в отдыхе, но Оттер все еще кипел желанием мстить, для чего, выпросив у Леонарда разрешение взять с собой нескольких людей Мэвума, пошел уничтожать тех врагов, которые еще были живы. Тем временем Леонард и другие, достав воды, помылись и вообще привели себя в порядок, а затем сели завтракать. К концу завтрака вернулся Оттер, цел и невредим, хотя пяти людей из числа взятых им недоставало.

   - Все кончено? - спросил Леонард у карлика.

   Оттер кивнул головой.

   - Некоторые убиты, другие убежали, - сказал он, - но они для нас уже не опасны, так как не посмеют вернуться сюда. Но это еще не все, баас. Мы взяли одного из них живым. Посмотри на него, баас!

   Леонард перешел по мосту через канал и подошел к группе людей, ходивших с Оттером к гнезду. Среди них лежал на земле какой-то белый человек, издававший стоны ужаса и страха. Когда он поднял голову, то Леонард увидел, что это был сам Желтый дьявол.

   - Где вы его нашли, Оттер? - спросил Леонард.

   - В магазине, баас, и твое золото с ним, а также много ружей и пороху. У него не хватило духу поджечь порох и покончить со всем!

   В это время Перейра, не замечая еще Леонарда, попросил воды.

   - Дайте ему крови, - мрачно сказал один из освобожденных рабов, - всю жизнь он пил ее, пусть напьется в последний раз!

   Леонард попросил Франсиско дать ему воды, и тогда Перейра, заметив его, начал молить о прощении.

   - Антонио Перейра, - отвечал сурово Леонард, - вы получите только справедливое возмездие, не более!

   - Баас, - вмешался Оттер, - отдайте его нам: он - наш мучитель и теперь принадлежит нам!

   - Как! - завыл Перейра. - Я буду отдан этим черным собакам? Пощады! Пощады! Франсиско, просите за меня! Исповедуйте меня! Я знаю, я убил вашего брата, я должен был сделать это. Просите за меня! - и, катаясь по земле, он старался обнять ноги Леонарда.

   - Я не могу исповедывать вас, - сказал, содрогаясь, священник, - но я буду молиться за вас!

   В это время туземцы яростно бросились на Перейру, но Леонард остановил их, сказав.

   - Я не допущу здесь ваших диких жестокостей. Пусть этот человек будет расстрелян, но не более!

   Очевидно, однако, Перейре не суждено было погибнуть от руки человека, так как, едва Оттер коснулся его, он, побагровев, всплеснул руками и со стоном рухнул на землю.

   Леонард посмотрел на него: он был мертв, умер от страха смерти; ужас прекратил биение его злодейского сердца.

   - Пастушка верно предсказывала, - вскричал Оттер, - что небо похитит его от нашего мщения. По крайней мере, теперь он уже не будет делать зла!

   - Оттащите его прочь! - сказал Леонард с содроганием. Повернувшись к карлику, он прибавил:

   - Оттер, возьми этих людей и освободи остальных пленных, затем забери боевые припасы, ружья и провиант из склада оружия и снеси их к воротам. Мы должны скорее уходить отсюда, а то убежавшие работорговцы могут вернуться сюда со свежими силами!

   Такая судьба постигла, наконец, Антонио Перейру, Желтого дьявола.

  

  

   Наступило утро, и путешественники расположились лагерем в том скрытом в тростниках месте, где были спрятаны Леонардом и Оттером лодки, захваченные ими у работорговцев. Сотни освобожденных рабов были перевезены на другой берег реки, снабжены всем необходимым и затем предоставлены собственной участи, так как взять их с собой не представлялось никакой возможности.

   Когда освобожденные пошли своей дорогой, Оттер, проводив их глазами, сказал Леонарду:

   - Ну, мы сделали наше дело в гнезде, поговорили с Желтым дьяволом и его бандой, баас! Что же, пойдем мы теперь искать золото, настоящего желтого дьявола?

   - Я предполагаю, что да, Оттер, - отвечал Леонард. - Если только Соа сдержит свое слово. Но речь идет не о золоте, а о рубинах. Во всяком случае, сначала мы должны отправиться в поселение ниже Сены, отвести этих людей назад и узнать что-нибудь о Мэвуме!

   - Так, - сказал, помолчав немного, Оттер. - Пастушка, как называли ее поселенцы, желает, конечно, разыскать своего отца. Однако, баас, не желаешь ли выкупаться в реке, чтобы печаль оставила тебя?

   Леонард последовал этому совету и вернулся после купания совсем другим человеком, так как холодная вода всегда производила на него волшебное действие. Теперь он чувствовал себя вполне нормально, так как, за исключением легкого вывиха на ноге и царапины на горле в том месте, где схватил его Ксавье, он не поплатился более ничем за памятную ночь, проведенную в гнезде Желтого дьявола. Среди добычи, найденной в лагере, оказалось несколько перемен платья, в которое Леонард и поспешил переодеться, скинув с себя португальскую форму. Теперь он был одет как обыкновенный английский колонист, довольно неуклюже, но удобно.

   Между тем и Хуанна окончила свой туалет с помощью Соа, воспользовавшейся этим временем, чтобы рассказать своей госпоже историю встречи с Леонардом Утрамом. Но нарочно или по забывчивости, только она ни слова не упомянула о соглашении, существовавшем между ними.

   Окончив свой туалет, молодая девушка вышла прогуляться, направившись по узенькой тропинке через тростниковую заросль. Едва она успела сделать несколько шагов, как столкнулась лицом к лицу с Леонардом.

   Протянув Леонарду руку, она любезно улыбнулась ему:

   - Доброе утро! - сказала Хуанна. - Надеюсь, вы хорошо спали и нет никаких плохих новостей?

   - Я провел восемь часов в состоянии совершенного оцепенения, - отвечал он смеясь, - а новостей нет никаких, кроме тех, что я освободил этих бедняг - рабов. Думаю, что наши друзья, работорговцы, достаточно уже пользовались нашим обществом и едва ли последуют за нами!

   Она, побледнев немного, отвечала:

   - Вероятно, так. По крайней мере, я довольно натерпелась от них. Кстати, м-р Утрам, я должна поблагодарить вас за эту громадную услугу, которую вы оказали мне; при этом ее глаза упали на золотое кольцо, блестевшее на ее пальце. - Это кольцо принадлежит вам, - прибавила она, - и я должна вернуть его вам!

   - Мисс Родд, - сказал медленно Леонард, - мы пережили вместе с вами очень странные приключения. Не сохраните ли вы это кольцо на память о них?

   Первым ее побуждением было отказаться. Пока она будет носить это кольцо, мысль об ужасной сцене ее продажи и еще более ненавистной пародии на брак будет постоянно с ней. Однако когда слова отказа уже были готовы слететь с ее уст, какое-то неизвестное чувство, скорее, инстинкт, почти суеверие удержало ее от этого.

   - Вы очень любезны, - сказала она, - но это ваше фамильное кольцо. Вы не можете отдавать его случайным знакомым!

   - Да, это мое фамильное кольцо, но если вы взглянете на герб и девиз, то увидите, что они похожи в своем значении; вот почему я могу дать его даже "случайному знакомому". Читайте: "За дом, честь и любовь", - сказал Леонард.

   Хуанна при слове "любовь" покраснела, сама не зная почему.

   - Хорошо, я буду носить кольцо, если вы желаете этого, м-р Утрам, на память о наших приключениях, пока вы не потребуете его обратно, - смущенно проговорила она, - но в этих приключениях есть одна подробность, - прибавила она другим тоном, - я разумею отвратительный и негодный фарс, в котором мы вынуждены были принимать участие. Большинство свидетелей этой позорной сцены умерли и не могу более говорить о нем, а вы должны заставить вашего слугу-карлика молчать; я сделаю то же по отношению к патеру Франсиско. Пусть он будет забыт нами обоими!

   - Конечно, мисс Родд, - сказал Леонард, - если только такая странная вещь может быть забыта. А теперь, не угодно ли вам пожаловать к завтраку?

   Она наклонила голову и прошла мимо него с красными лилиями в руке.

   - Странно! Какую власть может иметь она над этим священником, - сказал Леонард, - и как может заставить его молчать? Что касается меня, то я бы с удовольствием обошелся без его общества. Странная девушка!

   Вернувшись на место стоянки, Леонард застал священника, дружески беседующего с Хуанной.

   - Кстати, батюшка, - внезапно обратился он к священнику, - как вы знаете, я отправил этих рабов, предоставив им возвратиться самим по своим домам, так как взять их с собой было невозможно. Каковы же ваши планы? Вы относились к нам до сих пор хорошо, но я не могу забыть, что застал вас в дурной компании. Быть может, вы желаете возвратиться к ней, и в таком случае, ваш путь лежит к востоку! - и Леонард указал рукой по направлению к гнезду.

   - Я не удивляюсь, сеньор, что вы не доверяете мне, - сказал Франсиско, причем его бледное девическое лицо покрылось краской, - так как обстоятельства говорят против меня. Но уверяю вас, что хотя я и вступил в компанию Антонио Перейры по собственному желанию, однако, не с дурной целью. Чтобы долго не распространяться, сеньор, скажу вам, что у меня был брат, который, совершив преступление, бежал из Португалии и поступил в шайку Перейры. С большим трудам я нашел его здесь и был с удовольствием принят в гнезде, так как я могу и ухаживать за больными, и напутствовать умирающих; ведь злодеи, сеньор, в конце концов, тоже люди. Я убедил моего брата вернуться со мной, и мы составили плац бегства, но Перейра узнал об этом, и мой брат был повешен. Они не тронули меня ради моего сана, но стали возить с собой пленником в свои экспедиции. Вот и вся история. Теперь, с вашего позволения, я бы хотел следовать с вами, так как у меня нет денег и я не могу идти один по этой пустыне, хотя и боюсь, что по своему слабосилию не в состоянии оказать вам помощь, а в моих услугах, как священника, едва ли вы будете нуждаться, будучи другого вероисповедания.

   - Очень хорошо, - отвечал холодно Леонард, - но, пожалуйста, поймите, что мы еще окружены многими опасностями и предательство может погубить нас. Поэтому предупреждаю вас, что в случае, если я открою что-либо подобное, мой ответ будет короток!

   - Не думаю, чтобы вам нужно было предупреждать об этом батюшку, м-р Утрам, - проговорила с негодованием Хуанна. - Я обязана ему многим; если бы не его советы, меня бы уже не было в живых. Я ему глубоко благодарна!

   - Если вы ручаетесь за него, мисс Родд, то, конечно, этого достаточно. Вы лучше меня знаете его! - отвечал медленно Леонард, мысленно сопоставляя разницу в оценке услуг патера и его собственных.

   Окончив завтрак, наши путешественники поплыли вверх по реке в лодках, похищенных у работорговцев. В каждую лодку сели лучшие гребцы из поселенцев. Считая женщин и детей, всего было 60 человек.

   Вечером они прошли мимо того острова, на котором оставили без лодок компанию работорговцев, но не могли увидеть на нем ни малейшего признака жизни и так и не узнали, погибли ли эти люди, или спаслись.

   Через час они расположились на отдых на берегу реки. Сидя около костра, Хуанна рассказала Леонарду о тех ужасах, которым она подвергалась во время своего путешествия с караваном работорговцев. Она вспомнила, как, вырывая из Библии листы, она укрепляла их в тростнике, с целью облегчить отцу его поиски. "Все это было что-то вроде кошмара, - говорила она, - а что касается отвратительного фарса с браком, то я не могу равнодушно вспоминать о нем".

   Франсиско, молча сидевший до сих пор, заговорил:

   - Вы говорите, сеньора, - сказал он, - об этом "отвратительном фарсе с браком", разумея, вероятно, церемонию, которую я совершил над вами и сеньором Утрамом, будучи принужден к тому Перейрой. Мой долг сказать вам обоим, что как ни необычен этот брак, однако я не могу считать его фарсом. Я верю, что вы законные муж и жена до тех пор, пока смерть не разлучит вас, если только, конечно, Папа не расторгнет брак, так как только он один может сделать это!

   При этих словах священника Хуанна вскочила со своего места, и Леонард заметил, что грудь ее тяжело дышала, а глаза пылали гневом.

   - Просто невыносимо, что я вынуждена слушать такую ложь! - сказала она. - Если вы будете снова повторять ее в моем присутствии, отец Франсиско, то я совсем не стану говорить с вами. Я отвергаю этот брак. Перед началом церемонии м-р Утрам шепнул мне проделать этот фарс. Если бы я думала иначе, то предпочла бы проглотить яд. Если есть какое-нибудь оправдание этому браку, значит, я была обманута и вовлечена в ловушку!

   - Виноват, сеньора, - возразил священник, - но вы не должны так горячиться. - Сеньор Утрам и я делали только то, что были вынуждены сделать!

   - Полагая, что отец Франсиско прав, - сказал саркастически Леонард, - чему я не верю, неужели вы, мисс Родд, думаете, что подобный факт устраивал бы меня более, чем вас? Если бы я хотел "обмануть вас" и вовлечь в ловушку, то сделал бы это, не связывая самого себя; ведь даже такой ничтожный человек, как я, не возьмет себе в жены женщину после пяти минут знакомства. Говоря откровенно, я предпринял ваше освобождение по побуждениям, ничего общего не имеющих с матримониальными соображениями!

   - Могу я узнать, что это за побуждения? - спросила Хуанна все тем же оскорбленным тоном.

   - Разумеется, мисс Родд! Прежде всего я должен объяснить вам, что я не странствующий рыцарь. Я просто бедный искатель приключений, настойчиво ищущий богатства вследствие особых, лично меня касающихся причин. Когда эта женщина, - Леонард указал на Соа, - пришла ко мне с превосходным рассказом о бесценном сокровище, которое обещала в том случае, если я возьмусь за дело вашего освобождения, и даже уплатила мне вперед камнем зна