| Главная » Книги |
Хвостов Дмитрий Иванович - Стихотворения
Хвостов Дмитрий Иванович - Стихотворения Д. И. Хвостов
Стихотворения
--------------------------------------
Избранные сочинения графа Хвостова
М., "Совпадение", 1997
Серия "Библиотека графомана"
Составление, примечания, статьи Максима Амелина
Scan ImWerden http://www.imwerden.de
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
ОГЛАВЛЕНИЕ
Реке Кубре
О красоте Российского языка
Эпиграмма
Рифмушкину
Две трапезы
Из Псалма XXI
Живописцу моему
Русская песня
Александру Федоровичу Воейкову
Поэт и его судьи
К Г. Расилову
Александру Александровичу Писареву
О наводнении Петрополя
Евсевию Ивановичу Лялину
Голубка
Николаю Ивановичу Гнедичу
Новому лирику
Катерине Наумовне Пучковой
Николаю Михайловичу Языкову
На самого себя
Ивану Васильевичу Слёнину
Прощание
Соловей в Таврическом саду
Ивану Ивановичу Дмитриеву
Ивану Ивановичу Дмитриеву (Ранняя редакция)
Примечания сочинителя
Примечания
РЕКЕ КУБРЕ {1}
Кубра! ты первая поила
Меня пермесскою водой,
Младое чувство возбудила
Прельщаться греков простотой.
Я на брегу твоем высоком
Всегда спокойным сердцем, оком
Ловил природы красоты;
Не знал кумиров зла, ни мести,
Не зрел рабов коварства, лести,
И собирать хотел цветы.
Хотел, подруги Феба, Музы,
По вашим странствовать горам,
Нося прелестные мне узы,
Курить пред вами фимиам
И воду пить пермесских токов,
Как Ломоносов, Сумароков, {2}
Парил я в мыслях на Парнасе,
Дерзал стремиться вслед Гомера; {3}
Но вдруг представилась Химера,
Исчезла мысль, и дух погас.
Кубры оставя ток прозрачный
Приятных и спокойных вод,
В предел я поселился мрачный,
В превратный пояс непогод,
Где светлый жезл куют морозы,
Весной дышать не могут розы,
И где сердитый царь Борей,
Неистовым свирепством полный,
Далече посылает волны
Губить богатый злак полей.
Кубра, виясь кольцом и ныне,
Спешит мои березки мыть,
Течет торжественно в долине.
Зачем не суждено век жить
Мне там, Кубра, твое где ложе,
_Где те, кто мне всего дороже_, {4}
Где я без желчи воду пил,
В восторге радостном и мире
Играл среди весны на лире,
И сладость бытия вкусил.
Хребет свирепого Нептуна
Пловец стремится попирать,
И стрелу грозную Перуна
Средь бурь дерзает отражать.
Когда смирятся моря бездны,
Весельем дышит брег любезный,
Наскучит смертоносный вал,
К пенатам кормчий возвратится;
Раскаянье в душе родится,
И подвиг славы скучен стал.
В игривых мне волнах являет
Кубра обилие чудес,
И мысль крылатая летает
На свод лазуревый небес.
Далече простираю взгляды:
В эфире плавно мириады
Своей катятся чередой;
Громады гор, вод быстрых бездны
И смертного труды полезны
Теперь сияют предо мной.
Что протекло, возобновляю
По воле в памяти моей;
С Сократом вместе обитаю
Благотворителем людей.
Дух любопытственный насытить
И созерцанием восхитить -
Источник истинный утех;
На мир раскинуть мысль свободну,
Постигнуть красоту природну -
Веселие превыше всех.
Пускай Кубры прозрачной воды
Мне в сердце радости вольют,
И лет моих преклонных годы
Без огорчений протекут.
Она мила между реками:
Приятно щедрыми судьбами
Я совершаю срок годов.
Я начал здесь играть на лире,
Засну, оконча песнь Темире, {5}
При шуме от ея валов.
1803
О КРАСОТЕ РОССИЙСКОГО ЯЗЫКА {6}
По-Русски сочинять возможно чисто, плавно,
И при Неве стяжать бессмертно имя славно.
Препоны нет к тому. - Ужель единый Галл
Лавровые леса себе отмежевал?
Ужели он один ток светлый Иппокрены
Умел соединить с струями чистой Сены?
Не спорю - многие французские певцы
Приобрели давно бессмертные венцы;
Но сколько и у них на Пинде захромали
И, Муз искав, весь век в глаза их не видали?
Котинов множество, Прадонов бедных тьма;
Язык не виноват, коль нет в творце ума;
И естьли в голове не лягут мысли ладно,
Как ревность ни пылка - ты петь не будешь складно.
Мне скучен, надоел без доказательств крик,
Что груб, невычищен и беден наш язык;
Что нам возможно петь Царей, Героев, Бога,
Но что шутливого не достает нам слога;
Нет той веселости, той нежности в речах,
Какими славятся Певцы в других странах;
Что длинные слова, реченья стародавни
Не могут быть легки, затейливы, забавны;
Что менее ста лет у нас поют Певцы;
Что мы наставники себе и образцы.
Бесспорно - наш язык богатый, сильный, стройный,
Всем мыслям, чувствиям и лицам всем пристойный,
Являет способы обильные певцам
Греметь победну песнь Героям и Царям.
Коль Россам свойствен дух Виргиния, Мильтона,
Почто быть может чужд им дух Анакреона?
И резвый купидон, и общество зверей,
И острый Мома двор, и Флора средь полей
В России множество наперсников имели,
Которые луга, кустарники воспели;
И, тайные открыв натуры красоты,
На Северных снегах рассыпали цветы.
Потомству огласят Квинтилианы строги:
Здесь милой Душеньки построены чертоги.
Французы! ваш язык не то, что прежде был;
Свой блеск и красоту от Муз он получил.
Корнелий мыслию высокой удивляет,
Расин приятностью и чувствами пленяет,
Зрит тайны Молиер сокрытые сердец,
Берет Де Ла Фонтен за басенки венец.
Не сам язык возник, но разумы крылаты,
Но огненны сердца, но чувствия богаты
Удобны сообщить ему безмерный вес
И молнии рождать, и гром свести с небес.
У нас Мароны все, и все восторгом дышут;
Возьмут чернильницу, перо, бумагу - пишут.
В искусстве не узнав ни правил, ни конца,
Печатают стихи и ждут от Муз венца.
Но естьли бредни их венчает смех народный,
Творец не виноват; - а кто ж? - язык бесплодный!..
Не диво, что у нас стихов негодных тьма,
В которых смысла нет, ни вкуса, ни ума.
Тот хочет быть высок, другой быть хочет сладок,
Совсем не ведая, что слог и что порядок.
Один, из старины тяжелый взяв запас,
Которого поднять не в силах сам Пегас,
Чтоб вежливей сказать, сплести любви веночки,
Любезной говорит: _мы быхом голубочки_!
Тот к другу в грамотке, прияв нам чуждый тон,
_Из Киева в Москву приходит на поклон_; {7}
И, оборот схватя несвойственный и бедный,
Приносит языку красы в подарок вредны.
Мне скажут вопреки: "Отколь примеры взять?
Где в слоге оборот красивый почерпать?"
Творцу искусному не может быть препоны;
Гласит он языку, как Царь, свои законы.
Из груба вещества, из мраморных столбов
Бессмертный Фидиас образовал Богов.
Гораций - славный Муз любимец и любитель,
Совместник Пиндара, Поэтов просветитель,
Давно прекрасными стихами возвестил, {8}
Что рок здесь всем вещам пределы положил;
Что горы рушатся и понты иссыхают,
Подобно так слова конец себе сретают.
Употребленье, Царь всевластный языков,
Приемлет новые на место старых слов.
И ты, певец, не чти в числе красот великих
Невнятный никому набор речений диких;
Согласно с временем, речь плавну избери,
Как нежны Грации, стихами говори.
Так Римлян Флакк учил, так поучает Россов
Наш Северный орел, великий Ломоносов,
Он древня языка проник высокой дух,
Но оскорблять не смел ни разум наш, ни слух.
Как гордая река, стремяща быстры волны,
Так он, величеством и светлым духом полный,
Определяет цвет и виды всем вещам,
Прельщает звуками и вес дает словам.
Венчают похвалой его потомки поздны,
Певцам судьи сии неумолимы, грозны.
Он знал высокой дух искусством подкреплять
И слово каждое где должно поставлять.
Коль спросишь: где язык? - возьми Славянски книги,
И их не почитай за тяжкие вериги;
Они светильники, хоть от премены лет
Их луч не теплоту, а блеск единый льет.
Бессмертны красоты в сатирах Кантемира,
Но слог подвергнулся премене общей мира.
Бери сокровища из древней кладовой,
Придав им новые и образ и покрой;
Располагай стихи ты правильно по-Русски;
Ни мысли не слагай, ни речи по-Французски.
Не спорю я о том, хорош чужой язык,
Но, с Русским смешанный, несвойствен, груб и дик;
Хотя исполнен ты, Пиит, огня и дара,
Без знанья в языке не мчись вослед Пиндара;
Когда язык себе чрез труд не покорил,
На подвиг не дерзай, - в тебе не станет сил.
Душа поэта дар - я утверждаю смело;
Но краски где возьмешь очам представить тело?
Готовы бытия природы на руке;
Но дар их оживлять - искусство в языке.
Как Ариадны нить влюбленному Тезею,
Язык поэту вождь, какой идти стезею.
Местоимение, Наречие, Глагол,
Пускай бессмыслицы - вина пииту зол.
Соединение меж рифмы и рассудка
Покажется смешно, однако, и не шутка.
На Пинде множество преславнейших певцов,
Слог чистый не блюдя, мрачили блеск венцов.
Виргилий и Расин язык не оскорбляли,
И слога чистотой читателей пленяли.
Коль знаешь свой язык, дерзай бесстрашно в путь:
Попутный ветр тебе приятно будет дуть;
Ты быстро пролетишь места, где гор вершины
Грозят обрушиться морских валов в пучины,
Где бурей грозных Царь, где яростный Борей
Двумя стихиями разит среди морей.
Коль в мысли дерзостной предпримешь подвиг звучный
Потрясть Олимпа свод, как Бриарей сторучный,
Тебя не устрашит ни гнев морских валов,
Ни пламень тартара, ни грозный треск громов.
Коль дух твой угнели явления ужасны,
Предстанет пред тебя натуры лик прекрасный:
Там холмик, там ручей, там кроткий василёк,
Там Сильвия плетет для милого венок,
Зефиры нежатся, поверх воды порхают,
Лилеи с розами, сцепясь, благоухают;
Стекается красот многообразных тьма
Для мысли пламенной, для сердца и ума.
Будь мыслями высок, а в слоге чист и плавен,
Тогда твой будет стих величествен, забавен;
Тогда бери кинжал, или с зверьми шути:
К Кастальскому ключу другого нет пути.
Коль чужд тебе язык, иль скуден дар природный,
Простися с Музами, твой будет труд бесплодный.
От стихотворного отстань ты ремесла;
Ползущих на Парнасе не умножай числа.
<1803>
ЭПИГРАММА
Нельзя о новости стерпеть твоих мне врак
Узнай в моем ответе,
Что нового нет ничего на свете,
Не новое и то, что ты дурак.
1806
РИФМУШКИНУ
Рифмушкин говорит:
"Я славою не сыт;
Собранье полное стихов моих представлю,
По смерти я себя превозносить заставлю,
Изданье полное - прямой венец труда!
Нет нужды в справке,
Остаться я хочу, остаться навсегда..."
Приятель возразил: "У Глазунова в лавке."
1804
ДВЕ ТРАПЕЗЫ
Кричит какой-то стиходей,
На праздник приглася премножество людей:
"Я две трапезы дам для милых мне гостей -
Сперва духовную, потом плотскую."
Сказали гости все: "Мы будем на вторую!"
1780
ИЗ ПСАЛМА XXI
Моей молитве, Вседержитель,
С эфирной области внемли;
Или, мой Бог и Покровитель,
Не слышишь вопля от земли?
Средь многих бед, скорбей и стона
Утехи жду в сени закона;
Едва блеснет поутру день,
К Тебе единому взываю,
К Тебе обеты воссылаю,
Когда наступит ночи тень.
Печаль, гонения, напасти
С младенчества за мной текут;
Напрасно в злополучной части
Уста отрадный день зовут:
Болезнью лютой отягченный,
Сетьми коварства окруженный,
Я - поругания залог,
И посмеянья стал виною;
Вещают в слух с улыбкой злою:
"Его спасти пусть придет Бог!"
Тобой, Господь, я исторгался
Из чрева матери моей,
И от ея сосцов питался
Млекоточивою струей.
Звездами полный свод небесный -
Ручитель мне надежды лестной...
Ты, Боже, щит мой и совет!
Средь злоключений повседневных,
Среди утрат, скорбей душевных
Заступника другого нет.
Десницею необоримой
От светлых небеси высот,
Творец Святой, непостижимый!
Ты осеняешь смертных род.
Я - червь, ничто перед Тобою,
Но движуся Твоей рукою.
Мне близок был последний час; -
К Тебе, мой Бог, вознес я взоры,
И Ты, в бедах Помощник скорый,
Мой не отринул слабый глас.
Как вол стремится разъяренный,
Добычу в ясный день гоня,
И в дебри лев ожесточенный
Рыкает, с зубом зуб стесня:
Мучительной болезни силы
В неисходимый ров могилы
Мне дверь готовились отверзть;
Уже когтями плоть терзали,
Уже и кровь мою сосали,
Состав преобращая в персть.
С лучами солнца разлученье
Смиренный дух крушило мой;
Я видел смерти приближенье
Нетихою ко мне стопой;
Как ночь, мне зрелось дня светило,
| |
| Просмотров: 784 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры