Ножин Евгений Константинович - Правда о Порт-Артуре

мертный споръ съ дѣтищемъ Великаго Петра, съ эскадрой колосса, имя которому Росс³я.

   Солнце, океанъ и "Монгол³я" - вотъ свидѣтели того, что творится сейчасъ, что должно безповоротно свершиться.

   Они, только они свидѣтели, какъ разумныя сушества, именуемыя людьми, потративш³я тысячелѣт³я на то, чтобы перейти отъ первобытнаго состоян³я къ болѣе осмысленной жизни, переживш³я уже всѣ ужасы борьбы человѣка съ человѣкомъ, слышавш³я о великой истинѣ, повѣданной всему м³ру Христомъ, что любовь къ ближнему есть основан³е, смыслъ и вѣнецъ дряблаго существован³я людей - готовились вступить въ кровавый споръ, готовились истреблять другъ друга не кулакъ кулакомъ, а утонченнымъ путемъ, изъ дальнобойныхъ оруд³й, къ совершенству которыхъ шли отъ древнѣйшихъ мудрецовъ...

   - Да что же это? Скоро ли будетъ конецъ этому напряжен³ю, этой пыткѣ?!?

   "Монгол³я", разсѣкая своимъ острымъ килемъ волны, какъ ангелъ хранитель въ бѣлоснѣжномъ одѣян³и, неслась за своими, за эскадрой.

   А на судахъ, нѣтъ-нѣтъ да и посмотрятъ, гдѣ "Монгол³я". Не отстала ли? Видна ли еще?

   Вѣдь на эскадрѣ люди! Всѣмъ хочется жить. День такъ хорошъ! Такъ жизнерадостенъ, такъ лучезаренъ!

   Сейчасъ, с³ю минуту долженъ начаться бой. Сейчасъ жизнь нѣсколькихъ тысячъ людей превратится въ адъ.

   Никто не знаетъ, не увѣренъ, пощадитъ ли его смерть.

   Невидимый, неумолимый ангелъ смерти уже витаетъ въ солнцемъ озаренной синевѣ неба.

   Ангелъ этотъ, символъ небыт³я, раскрылъ уже свои холодныя, вѣчныя объят³я.

   Мног³е въ незримомъ облакѣ его дыхан³я. Для многихъ лучи вѣчнаго солнца уже догорали.

   Но каждый изъ уже обреченныхъ и всѣ, всѣ, кому жить еще было суждено, кто далекъ еще отъ бездны могилы, страстно, мучительно хотѣли жить.

   Жить хотѣли, жить!

   Только обликъ бѣлой, какъ снѣгъ, "Монгол³и", ярко выдѣляющ³йся среди стаи несущихся сзади черныхъ волковъ-миноносцевъ даетъ тѣнь надежды на жизнь.

   Жить хотѣли!

   Тамъ, далеко, въ родной Росс³и остались близк³е, дорог³е, о благополуч³и которыхъ тревожно билось не одно преданное, любящее сердце.

   Жить и любить хотѣли!

   А о возможности жить, о надеждѣ на жизнь и самой жизни говорила лишь одна "Монгол³я".

  

  

   Уже четыре часа пополудни. Эскадры продолжаютъ мчаться.

   5 часовъ. Правая колонна японцевъ начала выдвигаться впередъ. Флагманское судно противника, броненосецъ "Миказа", уже на траверсѣ "Пересвѣта".

   5 ¹/₂ вечера. Уменьшили ходъ.

   Эскадры сблизились на 40 кабельтовыхъ. Еще нѣсколько минутъ, еще, еще - взвились облачки, засверкали огни, загремѣли оруд³я...

   Начался бой.

   Участь эскадры, участь Артура, судьба многаго и многихъ рѣшалась.

   Суда быстро подвигаются впередъ. Оруд³йный огонь усиливается съ каждой минутой.

   На небѣ свѣтло и тихо. Солнце склоняется къ западу. На ничтожной площади необъятнаго словно дремлющаго океана десятки тысячъ людей, какъ разъяренные звѣри, истребляютъ другъ друга.

   Седьмой часъ. Бой во всей своей силѣ. Голубое небо покойно и прозрачно. Золотой дискъ солнца низко спускался къ горизонту. На востокѣ забродили едва уловимыя тѣни - предвѣстники вечера, на западѣ океанъ горѣлъ - переливался яркимъ словно растопленнымъ золотомъ.

   А на груди теперь царственно-покойной стих³и грохочетъ громъ, точно хохотъ торжествовавшаго д³авола.

   7 ¹/₂ ч. вечера. На "Цесаревичѣ" подняли сигналъ о передачѣ командован³я. На "Пересвѣтѣ" (флагъ контръ-адмирала князя Ухтомскаго), на которомъ все перебито, мачты сбиты - нельзя поднять сигнала (сигналы были поданы по борту).

   На эскадрѣ переполохъ и смятен³е...

   Некому управлять.

   "Ретвизанъ", предполагая, что младш³й флагманъ князь Ухтомск³й тоже убитъ, вышелъ изъ строя кильватера и бросился на "Кассугу" съ цѣлью его таранить и этимъ защитить "Цесаревича", который началъ болтаться (у него былъ испорченъ рулевой приводъ), и, выйдя изъ строя, повернулъ.

   За "Ретвизаномъ" послѣдовали "Побѣда" и "Пересвѣтъ".

   Каждый изъ командировъ дѣйствуетъ на свой рискъ и страхъ.

   Все смѣшалось. Эскадры, какъ боевого, стройнаго цѣлаго, не существовало.

   Самый ужасный, критическ³й въ морскомъ бою моментъ.

   Произошло нѣчто внушительно-грозное, страшное, величественное и нелѣпое.

   "Ретвизанъ", эта стальная громада, очутился словно въ кипящемъ гигантскомъ котлѣ. Вокругъ него непрерывно вздымались огромные столбы воды меньшей и большей высоты. Противникъ всю силу оруд³йнаго огня направилъ на него, буквально засыпая его снарядами всѣхъ калибровъ.

   Наконецъ "Ретвизанъ", не выдержавъ этого кипѣн³я, вынырнулъ изъ клокочущей воды и повернулъ за "Цесаревичемъ". Шелъ онъ медленно, съ сильнымъ дифферентомъ на носъ.

   Теперь все, вся сила чугуна и стали обрушилась на "Пересвѣтъ". Его мгновен³ями совсѣмъ не было видно изъ-за вздымавшихся гигантскихъ фонтановъ.

   Показался "Пересвѣтъ". Но во что онъ превратился? Мачты сбиты, трубы разворочены. Кренъ на правый бортъ, дифферентъ на носъ.

   Истерзанный, едва узнаваемый "Пересвѣтъ" двинулся за "Ретвизаномъ". За нимъ шли изуродованныя "Побѣда" и "Полтава", съ подведенными пластырями въ подводныхъ пробоинахъ.

   Снарядовъ на броненосцахъ едва хватило бы на двухчасовой бой.

   Когда "Ретвизанъ" и "Пересвѣтъ" повернули - броненосцы противника сразу прекратили огонь и отошли на разстоян³е внѣ выстрѣла, а вмѣсто нихъ стали приближаться крейсера съ видимымъ намѣрен³емъ атаковать наши броненосцы.

   Навстрѣчу имъ бросились "Аскодьдъ", "Новикъ" и "Д³ана". Японцы отъ боя уклонились.

   Наступали сзгмерки, начало быстро темнѣть.

   Бой совершенно прекратился.

   Приближались минныя атаки.

   О какомъ бы то ни было строѣ не было и помину. Всѣ корабли разбрелись.

   Ясно было одно: всѣ суда повернули къ Артуру.

   Японцы, сомкнувшись, образовали стальной непроницаемый полукругъ.

   "Монгол³я" очутилась отрѣзанной и шла за эскадрами.

   Общ³я очертан³я судовъ еще различаются. Въ разныхъ направлен³яхъ раздаются выстрѣлы. Но различить своихъ и чужихъ трудно.

   Иногда съ душу леденящимъ воемъ перелетаетъ снарядъ и разрывается въ сторонѣ. Гулъ взрыва, всплескъ воды - и опять тихо.

   Спускалась ночь. Небо облачно, мѣстами, какъ бы прорвавшись, сверкаютъ звѣзды. "Монгол³я" идетъ то среднимъ, то малымъ ходомъ, сообразуясь съ паден³емъ снарядовъ.

   Ночь. Судовъ не видно.

   Видны лишь то багрово-красныя, то фосфорическ³я вспышки, за ними громъ и грохотъ выстрѣловъ и взрывовъ.

   Бой возобновился. Временами "Монгол³я" совсѣмъ останавливается, отходитъ назадъ.

   Судовъ совсѣмъ уже не видно.

   Полная неизвѣстность. Куда итти? Гдѣ свои, гдѣ враги? Ор³ентируются по вспышкамъ.

   Минутами на морѣ наступаетъ полная тишина.

   Океанъ притаился - темный и холодный.

   Небо молчитъ.

   На землѣ идетъ кровавая борьба.

   Около 10-ти вечера, послѣ наступившей полной тишины показались вспышки въ 2-хъ мѣстахъ. Раньше "Монгол³я" ихъ держала по носу. Вдругъ онѣ раздѣлились: вспышки идутъ по носу и слѣва.

   Такъ какъ по направлен³ю вспышекъ слышались залпы малокалиберной артиллер³и, покрывавш³еся гуломъ большихъ оруд³й, явилось предположен³е, что началось самое ужасное - минныя атаки.

   "Монгол³я", опасаясь плавающихъ минъ, отошла вправо.

   Кругомъ, кромѣ вспышекъ и гула оруд³й - вода и сумрачный небосводъ. Снаряды то и дѣло перелетаютъ и ложатся то вправо, то влѣво. Иногда ложатся близко, очень близко. Вода, поднятая снарядомъ, съ шумомъ рушится.

   "Монгол³я" даетъ полный ходъ и уходитъ изъ расширяющейся лин³и огня.

   Около часу ночи къ западу вспышки участились, началась густая стрѣльба - шло усиленное отражен³е минной атаки.

   По соображен³ямъ, тамъ долженъ былъ находиться "Цесаревичъ".

   Среди оруд³йнаго гула и грохота раздался страшный взрывъ - и все смолкло.

   Помимо густой канонады, въ разныхъ направлен³яхъ слышались коротк³е залпы, доносились отдѣльные выстрѣлы.

   Это говорило за то, что эскадра начала постепенно разсѣиваться и уже не представляла изъ себя компактной боевой массы.

   Ночь.

   Темно, тихо, грустно.

   Всѣ разбрелись по палубѣ. Кто сидитъ. Кто прогуливается. Тихо бесѣдуютъ. Всѣмъ не по себѣ.

   Командиръ "Монгол³и" на мостикѣ. Вахтенный докладываетъ, что что-то идетъ рядомъ. Всѣ пристально всматриваются. Застопорили машину. На темной поверхности океана всплыли три гигантскихъ мины.

   Жутко всѣмъ и каждому.

   Тихо кругомъ. Только шипитъ машина, стучатъ вентиляторы.

   Напрягли до крайности зрѣн³е. Разобрали: не мины, а миноносцы.

   Когда шли минныя атаки, всѣ нервничали, но каждый хотѣлъ скрыть то, что творилось въ душѣ. А на душѣ было тяжело. Сколько сердецъ здѣсь и кругомъ билось тревожно! Каждый выстрѣлъ, каждая вспышка болѣзненно отзывались въ нихъ.

   Почти всѣ на pont пассажирскаго парохода (Монгол³я - экспрессъ Восточно-Китайской ж. д., совершавш³й рейсы между Артуромъ, Япон³ей и Шанхаемъ, прекрасно оборудованный пароходъ). Совершенно мирная обстановка, только вспышки и громъ выстрѣловъ напоминаютъ о тяжелой и безпросвѣтной дѣйствительности.

   Нѣтъ-нѣтъ, да кто-нибудь и скажетъ:

   - Ничего не видно. Круомъ гремитъ. Быть можетъ, сейчасъ кто-нибудь идетъ ко дну, раненые мучатся, страдаютъ, погружаясь навѣки въ холодъ бездоннаго океана.

   Да, намъ хорошо. А тамъ? Кругомъ стерегутъ, кокругъ рыщутъ враги, кровожадные, хитрые, во много разъ превосходящ³е числомъ.

   На "Монгол³и" во мракѣ ночи не видно краснаго креста - символа пр³юта и утѣшен³я раненыхъ... ее не видятъ, добраться до нея трудно.

   "Монгол³я", какъ одухотворенное цѣлое, только одна говоритъ здѣсь о жизни и даетъ надежду на жизнь.

   На много верстъ кругомъ враги и только враги.

   Только здѣсь враждующ³е люди найдутъ милосерд³е; только попавъ сюда, они могутъ надѣяться на жизнь.

   Только "Монгол³я" на просторѣ этой ночи ближе всѣхъ къ враждующимъ, она ихъ понимаетъ, она имъ сочувствуетъ. У ней нѣтъ враговъ.

   - ...Небо и ночь, звѣзды и океанъ безучастны ко всему, что здѣсь творится и произойдетъ. И завтра и всегда они будутъ. Будутъ привѣтливо свѣтить, играть волной океана, гоиимой вѣтромъ, отражающей красивое, полное поэз³и, но безучастное небо....

   - Полное поэз³и, но безучастное небо! Обыкновенное явлен³е! Чѣмъ больше красоты и поэз³и - тѣмъ холоду больше. Все сводится къ тончайшему эгоизму... сказалъ кто-то и умолкъ.

   Кругомъ тоже все стихло.

   Только тамъ, въ батарейныхъ палубахъ и судовыхъ лазаретахъ, никакъ не могли стихнуть. Тамъ гомонъ стоялъ.

   Тахмъ умирали, тамъ страшно страдали, корчились, змѣями изгибались, то съ мольбой, то грозно призывая всѣ силы небесъ, земли и ада.

   Они на помощь звали эти силы...

  

  

   Въ морѣ опять засверкали вспышки, загудѣли выстрѣлы.

   - Да, совершенно вѣрно. Чѣмъ больше поэз³и, красоты, тѣмъ холоду больше, тѣмъ недоступнѣй жертва собой, своей жизнью, благополуч³емъ, даже своимъ покоемъ... задумчиво сказала одна изъ сестеръ милосерд³я.

   Только "Монгол³я", еще въ Артурѣ вырвавшая изъ когтей смерти не одну жизнь, самоотверженно шла за людьми, призванными умереть. Здѣсь она ихъ единственный, но вѣрный другъ, готовый погибнуть съ ними и за нихъ.

   Правда, въ нее преднамѣренно не стрѣляли, но она могла ежесекундно нарваться на мину и поити ко дну.

   А если зарвется, близко подойдетъ, чтобы во-время подать нужную помощь - не пощадитъ ея и снарядъ.

   Уже начало свѣтать. Вспышки все рѣже и блѣднѣй, выстрѣлы дальше и глуше.

   Разсвѣтъ.

   Мглистый, непривѣтливый разсвѣтъ. Ор³ентироваться въ положен³и судовъ немыслимо.

   Съ наступлен³емъ полнаго разсвѣта по носу открылся островъ Кеппъ, а съ лѣвой стороны - крейсеръ "Паллада" и миноносецъ, державш³е курсъ на Артуръ.

   Войдя въ кильватеръ "Паллады", "Монгол³я" пошла за ней въ Артуръ.

   Подойдя къ Ляотѣшаню, "Паллада", освѣдомленная о набросанныхъ японцами за ночь минахъ, отдала якоря; ея примѣру послѣдовала "Монгол³я".

   Въ это время на горизонтѣ съ юга показались еще три судна, оказавш³яся "Побѣдой", "Полтавой" и "Пересвѣтомъ", которыя, не обращая вниман³я на тралящ³й караванъ, прошли на внѣшн³й рейдъ съ миноносцемъ.

   По сигналу, съ "Монгол³и" были спущены шлюпки за ранеными.

   Когда входили на внѣшн³й рейдъ, тамъ стояли уже "Ретвизанъ" и "Севастополь". "Ретвизанъ" пришелъ ночью, "Севастополь" на разсвѣтѣ.

   Черезъ нѣсколько времени къ "Монгол³и" подошелъ тралящ³й караванъ и началъ тралъ. Когда стали разворачиваться,- съ лѣвой стороны у носа взорвалась мина. "Монгол³я" вся вздрогнула и закачалась.

   Подходя къ своему буйку, "Монгол³я" была предупреждена голосомъ со шлюпки, что тамъ усмотрѣна полупловучая мина; пришлось свернуть.

   Въ 12 часовъ "Монгол³я" благополучно вошла въ гавань и начала пр³емъ раненыхъ. Воля Провидѣн³я пощадила "Монгол³ю."

  

  

   Все было хорошо на броненосцѣ. Ничто не напоминало о томъ, что намъ предстоитъ вступить въ бой. На броненосцѣ жизнь текла безъ особыхъ измѣнен³й. Офицеры спокойны, матросы тоже. Всѣ прехладнокровно исполняютъ свое дѣло.

   День на рѣдкость хорош³й: тих³й, солнечный. Поднялась на палубу.

   На палубѣ броненосца по обыкновен³ю все сверкало чистотой.

   Я всматривалась и въ офицеровъ и въ матросовъ, думала, что они внизу только такъ спокойны. Нѣтъ! какими я ихъ видѣла въ каютъ-компан³и, такими они были и здѣсь.

   Только командиръ нашъ выглядѣлъ серьезнѣй и озабоченнѣй.

   Когда показались японцы, задымились на горизонтѣ трубы, всѣ словно повеселѣли.

   Жутко было, когда шли минами. Я знала, что броненосецъ могъ ежесекундно подорваться. А какъ мины прошли, на душѣ стало совсѣмъ легко.

   Когда узнали, что показались японцы, совсѣмъ уже не было страшно. Опять поднялась наверхъ.

   Долго шли рядомъ съ японцами. Ихъ отлично было видно.

   Когда же японцы начали понемногу отставать - совсѣмъ повеселѣла.

   Воскресла надежда, что удастся пройти во Владивостокъ.

   Потомъ пошло все хуже и хуже.

   Японская эскадра стала сближаться. Начался бой. Снаряды неслись съ такимъ ревомъ и воемъ, рвались съ такимъ ужасающимъ громомъ и грохотомъ, что бывали мгновен³я, когда казалось, что все кончено.

   Броненосецъ весь дрожалъ и гудѣлъ отъ своихъ выстрѣловъ, машина работала съ какимъ-то клокочущимъ гуломъ.

   Когда же въ броненосецъ начали попадать снаряды, да еще рваться, это было уже нѣчто, не поддающееся описан³ю. Сначала было такъ страшно, что минуты казались часами, а потомъ ничего, привыкла.

   Начали прибывать раненые. Ужасныя то были раны, ужасныя мучен³я. Боже, какъ мучились они, только что здоровые, сильные, жизнерадостные! Мног³е жалобно стонали, кричали. Но шумъ, трескъ былъ такъ великъ, что ихъ стоновъ и крика не было слышно.

   Я съ Лид³ей Михайловной Нипениной сидѣла въ перевязочномъ пунктѣ. Кругомъ раненые, истерзанные осколками снарядовъ. Слышимъ, въ броню ударилъ снарядъ. Ничего, выдержалъ "Пересвѣтъ", только весь задрожалъ и затрясся. Еще, еще.

   Вдругъ, одно только мгновен³е - страшный свистъ, трескъ, грохотъ. Совсѣмъ оглушило. Дышать трудно, головокружен³е, тошнота.

   Это былъ разрывъ снаряда. Всѣ, кто могъ, побѣжали наверхъ. На насъ, конечно, никто не обращалъ ровно никакого вниман³я.

   Я говорю:- Лид³я Михайловна, побѣжимъ. Побѣжали наверхъ, а тамъ - цѣлый адъ: ливень снарядовъ и осколковъ, огонь, дымъ.

   Мы ничего не понимали. Не знали, что дѣлать. Мужъ въ боевой рубкѣ, старш³й артиллер³йск³й офицеръ.

   Подбѣжалъ докторъ Августовск³й, схватилъ меня и протащилъ черезъ палубу, гдѣ лежали убитые, раненые...

   Попали подъ брандспойтъ, струей котораго старались разсѣять газы... Матросы, съ растеряннымъ видомъ, блуждающими глазами, стоятъ, опустивши руки. Посмотрѣла вокругъ, понять не могу - что такое, что случилось, откуда вода?

   Вѣрно, пробоина. Все кончено. Почему же никто не распоряжается, не спасаются? Я совершенно оцѣпенѣла и нравственно и физически. А тамъ, наверху, все гремитъ, трещитъ и рвется. Удары, словно раскаты грома, перекатываются по палубѣ...

   Среди начавшихъ снова суетиться матросовъ слышу разговоръ:

   - Всѣ офицеры перебиты, никого не осталось.

   Я рванулась впередъ, къ трапу не могу пройти.

   Матросы суетятся, бѣгаютъ взадъ и впередъ. Толкаютъ, не обращая никакого вниман³я. Я умоляю, прошу указать путь. Напрасно.

   Наконецъ поднялась наверхъ. Пробралась кое-какъ до боевой рубки. Слышу громк³й голосъ мужа, повторяющаго: "сорокъ два кабельтовыхъ".

   Ага! японцы удаляются: они были раньше на разстоян³и чуть ли не двадцати.

   Спустилась внизъ. По пути убитые, раненые, все въ крови, скользко. Жара внизу стоитъ невыносимая. Раненые умоляютъ, просятъ пить. Мы съ Лид³ей Михайловной поимъ ихъ водой съ краснымъ виномъ. Скоро все красное вино вышло. Раздобыли мадеры.

   Жара все увеличивается.

   Нечѣмъ дышать. Бой наверху стихаетъ, тамъ все тише, тише. Японцы уходятъ.

   Стало темнѣть. Въ помѣщен³и, гдѣ мы находились, шелъ проводъ въ башню. Отъ взрыва онъ испортился, началъ давать огромныя искры, сопровождавш³яся страшнымъ трескомъ.

   Всѣ мы перепугались, думали, что невѣсть что случилось.

   Но жара донимала больше всего. Попросили матросовъ открыть иллюминаторы.

   Наступилъ вечеръ, совсѣмъ темно. Начались минныя атаки. То и дѣло слышимъ:

   - Съ правой стороны миноносецъ. Открыть огонь. Матросы по всему борту повторяютъ приказан³е. Лид³я Михайловна страшно волнуется.

   - Они плохо передаютъ команду. Вотъ видите, смотрите, тотъ не слышалъ, не передалъ дальше. Матросикъ, голубчикъ, говори, кричи громче. Не слышитъ вѣдь тотъ тебя.

   - Полноте, Лид³я Михайловна - стараюсь я успокоить: а если бы насъ здѣсь не было, отражали же бы атаки...

   Долго еще мы слѣдили за отражен³емъ минныхъ атакъ. Наконецъ усталость взяла свое. Измучилась я. Не было силъ больше бодрствовать. Еле дотащилась до стола, легла на него и заснула.

  

  

   Утромъ 28 ³юля комендантъ крѣпости съ утра былъ на Электрическомъ утесѣ, откуда, отдавая общ³я распоряжен³я, наблюдалъ за выходомъ эскадры.

   Генералъ-лейтенантъ Смирновъ, провожая взглядомъ уходившую эскадру, перекрестилъ ее вслѣдъ и сказалъ:

   - Дай Богъ ей счастья! Если она разобьетъ противника и овладѣетъ моремъ, крѣпость устоитъ. Но плохо будетъ, если ее разобьютъ, и она не вернется назадъ. Сколько она увозитъ людей, оруд³й и снарядовъ! Какъ все это намъ здѣсь необходимо!

   Въ началѣ 2-го часа генералъ-лейтенантъ Смирновъ отправился по Мандаринской дорогѣ на сѣверный фронтъ сухопутной обороны, на укрѣплен³е No 3.

   Съ уходомъ эскадры городъ словно притаился. Всѣ сознавали, что значитъ для Артура счастливый или несчастный походъ эскадры.

   Населен³е и гарнизонъ ждали.

   Внутренняя гавань и портъ словно вымерли.

   Съ тревогой за будущее проводилъ Артуръ ушедшую эскадру, всѣ успокаивали себя надеждой на счастливый исходъ.

   Томительно прошелъ день 28 ³юля. Вечеромъ со стороны моря, въ направлен³и Шандунскаго полуострова, доносился глухой гулъ оруд³йной канонады. Для всѣхъ стало очевиднымъ, что эскадрѣ пришлось принять бой. У всѣхъ былъ въ умѣ и сердцѣ одинъ вопросъ: чѣмъ все это кончится, кто побѣдитъ, пробьется ли эскадра во Владивостокъ? Кончился день, ночь прошла, настало утро. Сигнальный постъ съ Ляотѣшаня доноситъ, что приближаются наши суда.

   Эскадра вернулась. Но, Боже, въ какомъ видѣ!- Послѣ полудня она втянулась во внутренн³й рейдъ. Мы не досчитались 4-хъ судовъ. "Цесаревичъ", "Аскольдъ", "Новикъ" и "Д³ана" не вернулись, о судьбѣ ихъ никому ничего не было извѣстно. Адмиралъ Витгефтъ убитъ.

   Съ возвращен³емъ назадъ эскадры, обезсиленной однимъ лучшимъ броненосцемъ и тремя быстроходными крейсерами, роль ея нужно было считать окончательно сыгранной, такъ какъ моремъ владѣлъ сильный какъ въ количественномъ, такъ и въ качественномъ отношен³и противникъ, и поэтому эскадра наша до прибыт³я балт³йскаго флота не могла вступать съ нимъ въ бой.

   Эскадра вернулась въ Артуръ, проигравъ морское сражен³е, но она, возвратившись въ крѣпость, могла пополнить запасъ снарядовъ, дать оруд³я и усилить десантомъ количество обороняющихъ Артуръ войскъ.

   Самъ собой напрашивался вопросъ - почему тихоокеанская эскадра, состоящая изъ лучшихъ судовъ всего русскаго флота, въ течен³е 7-ми мѣсяцевъ кампан³и ничего не сдѣлала и въ концѣ концовъ должна была отказаться отъ активной дѣятельности и своей главной цѣли - овладѣть моремъ, чтобы прервать сообщен³е между Япон³ей и континентомъ и тѣмъ положить начало конца кампан³и? Кто виноватъ въ этомъ?- На это можетъ быть только единственный отвѣтъ: давнымъ давно назрѣвшая, настоятельная необходимость ввести коренныя реформы во флотѣ, на которыя давнымъ давно указывалось дѣятельнѣйшими и просвѣщеннѣйшими офицерами русскаго флота. Давнымъ давно пора было забыть въ свое время цѣнныя положен³я морского устава Петра I-го.

   Винить отдѣльныхъ личностей крайне трудно - виновата система и тотъ чиновнич³й и канцелярск³й хаосъ, которыи, какъ тысячеглавая гидра, сосетъ и подтачиваетъ мощный и въ основан³и своемъ здоровый организмъ Росс³и.

   Германскому, англ³йскому офицеру покажется прямо невѣроятнымъ, если я буду утверждать, что на русскихъ судахъ довольно аккуратно велась только матросская служба - все остальное было въ полномъ запущен³и. Адмиральская, штабная, развѣдочная службы, серьезныя практическ³я занят³я по артиллер³йской стрѣльбѣ и минному дѣлу велись настолько небрежно, что большинство офицеровъ имѣли самое смутное представлен³е о практическомъ примѣнен³и теор³и. Офицеры въ большинствѣ случаевъ не знали своихъ судовъ, этихъ колоссальныхъ лабиринтовъ, благодаря постоянному перемѣщен³ю съ одного судна на другое.

   Суда ³/₄ года стояли въ гаваняхъ и въ плаван³и были очень мало. Знаменитая книга Кладо старшими считалась азбукой, и ею пренебрегали въ полной мѣрѣ, а когда началась война, когда нужно было дѣйствовать, а не выплавывать лишь морской цензъ - оказалось, что большинство даже этой-то азбуки не знаетъ.

   Довольно сказать, что офицеры настолько мало принуждались къ занят³ямъ, что съ началомъ кампан³и совершенно не знали даже береговъ Квантунскаго полуострова.

   Единственно, кто показалъ себя на высотѣ своего призван³я - это офицеры корпуса инженеръ-механиковъ. Корпусъ же флотскихъ офицеровъ, при умѣломъ руководительствѣ, могъ дать отличнѣйшихъ боевыхъ офицеровъ, которые сумѣли бы со своими совершенно новыми кораблями, вооруженными отборнѣйшей артиллер³ей, помѣряться силами и побѣдить японцевъ на морѣ. Я знаю много достойнѣйшихъ, серьезнѣйшихъ офицеровъ, которые мнѣ прямо говорили:- И рады работать, но мы, какъ единицы на кораблѣ (артиллер³йск³й, микный офицеръ), не можемъ правильно вести свое дѣло, если эскадра - эта сложнѣйшая машина - въ полномъ запущен³и и какой-то спячкѣ. Насъ заѣдаетъ рутина. Нашъ флотъ только тогда подымется на высоту своего назначен³я, когда адмиралы будутъ не воспитанниками паруснаго флота, а будутъ изучать суда новой конструкц³и, проникнутся духомъ современной морской тактики, начнутъ честно относиться къ своимъ обязанностямъ, работать и требовать работы, работы не на показъ, а дѣйствительной, продуктивной работы.

   Тяжелое, скажу больше, угнетающее впечатлѣн³е произвелъ на гарнизонъ и населен³е возвратъ разгромленной эскадры.

   Эти изуродованные корпуса броненосцевъ, сбитыя трубы, мачты - производили на всѣхъ столь угнетаю³цее впечатлѣн³е, что сплошь и рядомъ приходилось слышать:

   - Ну, теперь не долго! Скоро наступитъ начало конца!

   Ежедневная бомбардировка города, порта, сильно взвинчивала нервы, и душевное состоян³е большинства было пониженное.

   Съ возвращен³емъ же эскадры - явилось предположен³е, что вотъ-вотъ подойдетъ вражеск³й флотъ и начнетъ бомбардировку крѣпости съ моря.

   О! Положен³е тогда будетъ не изъ завидныхъ.

   Все это вмѣстѣ взятое заставило и болѣе сдержанные элементы роптать и клеветать на эскадру.

   Я уже не говорю про ея исконныхъ враговъ, съ генералами Стесселемъ и Никитинымъ во главѣ. Дѣятельность послѣдняго выражалась лишь въ одномъ: попойки, ругань, сплетни, грязныя сплетни о всѣхъ, кто былъ противъ Стесселя.

   Онъ безнаказанно дѣйствовалъ за спиной послѣдняго.

   Стессель его любилъ и довѣрялъ своему однокашнику кастолько, что поручилъ даже составлять телеграммы на имя Государя Императора, которыми они такъ безсовѣстно обманывали Его Величество.

   Тамъ прямо неистовствовали, торжествуя позорный исходъ боя.

   Положен³е крѣпости, гарнизона, моряковъ, населен³я было невыносимо тяжелое.

   Всѣ и каждый предвосхищали, что приближаются рѣшительные моменты.

   Всюду и вездѣ чувствовалось крайнее напряжен³е.

   Это были тяжелые часы идни, переживаемые многострадальнымъ Артуромъ.

   Нѣтъ ничего хуже неизвѣстности.

   Всѣ съ часу на часъ ждали штурма.

   Но куда противникъ направитъ свои главный ударъ? Когда будетъ штурмъ, днемъ или ночью?

   Когда придетъ эскадра, и съ моря завоютъ снаряды, завизжатъ отвратительнымъ визгомъ смертоносные осколки, устоятъ ли войска?

   Вѣдь съ самаго начала кампан³и ихъ систематизировали на отступлен³и.

   Нѣтъ, нѣтъ! Ничего нѣтъ хуже неизвѣстности.

   Она гнететъ! Она изводитъ!

   Согласитесь, что въ Артурѣ были люди, а не боги. Понятнымъ становится, что люди, не усвоивъ еще вполнѣ - что выхода нѣтъ, что нужно сплотиться и дать дружный отпоръ врагу - оставались людьми, на каждомъ шагу доказывая, что они люди и только люди.

   Потомъ, потомъ они стали лучше, добрѣе, снисходительнѣе другъ къ другу; въ особенности тогда, когда не знали, не были увѣрены, будутъ ли они убиты сегодня, сейчасъ, с³ю минуту, или завтра.

   Выше всѣхъ были "сѣрые" люди. Они были самые добрые. Они всегда были къ землѣ ближе, а здѣсь и къ правдѣ. Они удивительно просто реагировали на дѣйствительность и заставляли людей "будто высшаго порядка" имъ удивляться, а подчасъ и подражать, какъ слѣдуетъ жить и умирать, исполняя долгъ человѣка и воина.

   Наканунѣ выхода эскадры по гарнизону было отдано слѣдующее приказан³е:

  

  

   Начальникъ Квантунскаго укрѣпленнаго ра³она приказалъ: завтра, 29 ³юля, съ утра полковые священники 25, 26, 27, 28, 13, 15 и 16 полковъ должны обойти свои полки съ крестомъ, особенно передовыя части 14-го полка, тоже, но на мѣстѣ расположен³я, у казармъ 10-го полка, обходъ исполнить отъ 8 до 11 часовъ, если не будетъ боя.

  

   Приказъ былъ отданъ 28-го, въ день выхода эскадры - появлен³е священниковъ на фортахъ и батареяхъ совпало съ тяжелымъ днемъ, днемъ возвращен³я разгромленной эскадры. Весь гарнизонъ уже зналъ, что разгромленная эскадра вернулась въ портъ, сознавая, что роль ея на морѣ сыграна.

   Въ морскомъ регламентѣ Петра Великаго священиикамъ строго возбраняется появляться во время боя на батарейныхъ палубахъ: г, дабы своимъ... видомъ не" ...

   Велик³й и мудрый Петръ былъ великолѣпный психологъ. Онъ глубоко проникновенъ въ психолог³и русскаго человѣка.

   Несмотря на всю свою некультурность, славянинъ Росс³и больше, чѣмъ кто-либо, таитъ въ себѣ зачатки истиннаго христ³анства, и въ серьезныя переживаемыя имъ минуты всякое профанирован³е религ³ознаго чувстваегокоробитъ. Онъ протестуетъ, протестуетъ, быть можетъ, грубо; протестуетъ, какъ некультурный человѣкъ. Но протестъ этотъ подсказанъ глубокимъ внутреннимъ, душевнымъ движен³емъ.

   - И чего этихъ..... здѣсь носитъ? Сидѣли бы себѣ дома да и молились бы тамъ за насъ грѣшныхъ! говорили вслухъ солдаты.

   Я былъ этому свидѣтель.

   Простой, мало или совсѣмъ необразованный, неграмотный крестьянинъ-воинъ приходитъ, быть можетъ, даже къ неожиданному для самого себя сознан³ю (ему этого никогда не говорили, что проповѣднику мира и любви не мѣсто тамъ, гдѣ люди съ ихъ, проповѣдниковъ, благословен³я и на законнѣйшемъ якобы основан³и готовятся истреблять другъ друга.

   29-го, рано утромъ я пр³ѣхалъ къ Смирнову съ тѣмъ, чтобы сопровождать его при объѣздѣ оборонительной лин³и.

   Генералъ былъ уже на ногахъ. По обыкновен³ю, бодръ, энергиченъ и мало удрученъ. Онъ, конечно, уже раньше всѣхъ зналъ о возвращен³и эскадры. Меня удивилъ этотъ покой.

   - Ваше превосходительство, вамъ извѣстно, что эскадра разбита - вернулась...

   - Я объ этомъ сюрпризѣ узналъ на разсвѣтѣ. Эскадра разбита, мало того, она вернулась не въ полномъ составѣ. До сихъ поръ нѣтъ еще "Цесаревича", "Аскольда", "Д³аны" и "Новика". Да, дѣла наши не блестящи. Но, что будетъ, то будетъ, а теперь нужно дѣйствовать и дѣйствовать. Наступаютъ серьезныя минуты.

   Гаммеръ, готовы? Бинокль, карту взяли?

   - Такъ точно, ваше превосходительство.

   - Ну-съ, тронулись.

   Черезъ 10 минутъ мы крупной рысью быстро подвигались впередъ, на л. Б.

   Городъ просыпался. Кружныя горы еще въ утренней дымкѣ. Черезъ головы завыли снаряды. Началась бомбардировка порта.

   Теперь Артуръ просыпался рано. Прошли красные деньки.

   Городъ вставалъ съ первымъ взрывомъ упавшаго снаряда: жутко нѣжиться въ постели, когда то и дѣло громыхаютъ взрывы.

   - Неугодно ли! Съ каждымъ днемъ они все раньше и раньше начинаютъ насъ безпокоить - бросилъ намъ Смирновъ, поднявъ своего вороного въ галопъ;- нужно торопиться: меня ждутъ на л. Б.

   Мы съ Гаммеромъ и конные вѣстовые едва поспѣвали за нимъ.

   Въ началѣ 9-го были уже на батареѣ л. Б.

   Прибывъ на батарею, Смирновъ приказалъ открыть огонь по Дагушаню и Сяогушаню и двинуть въ атаку роты.

   Всѣ съ напряженнымъ любопытствомъ наблюдали за всѣми ея фазами.

   Такъ какъ силъ для атаки было назначено максимальный минимумъ, то сегодня, какъ и первый разъ, наступлен³е шло очень вялое и кончилось тѣмъ, что люди, едва добравшись до подошвы горъ, куда-то затерялись.

   Генералъ Горбатовск³й страшно горячился.

   - Гдѣ же атакующ³я роты? Что это за комед³я? На Сяогушанѣ никого не видно, тамъ всего лишь нѣсколько сторожевыхъ постовъ. На Дагушанѣ тоже. Передайте полковнику X., что я его .....

   Смирновъ смотрѣлъ на все это, хмуръ былъ его взглядъ, онъ молчалъ.

   Дѣйствительно, передъ нами разыгрывалась комед³я атаки.

   Развѣ мыслимо было атаковать минимальными силами высок³я горы съ крутыми скатами?

   Японцы, забравъ ихъ, конечно, приготовились какъ слѣдуетъ защищать эти вершины, имѣвш³я для крѣгюсти столь серьезное значен³е.

   Такъ атака и не удалась. Пока шелъ этотъ фарсъ, непр³ятель методично посылалъ въ городъ и портъ снарядъ за снарядомъ.

   Батарея, обстрѣливавшая портъ, была въ сторонѣ Волчьихъ горъ, правѣе ихъ, на склонѣ другой горы въ подзорную трубу ясно различалась другая батарея, на которой японцы спѣшно производили работы.

   Комендантъ приказалъ открыть по ней огонь Залитерной батареѣ.

   Означенная батарея быстро перешла на поражен³е. Японцы работы прекратили.

   - Эхъ, кабы у насъ было достаточно снарядовъ, нескоро бы японцы возвели свои осадныя батареи - сказалъ кто-то изъ окружавшихъ генерала Смирнова.

   - Да, господа, снаряды намъ нужно беречь. Ихъ у насъ немного. Сколько же намъ предстоитъ защищаться, никто не знаетъ. Помните это и даромъ не тратьте ихъ.

   Отъ лит. Б мы пѣшкомъ обошли весь с.в. фронтъ до укрѣплен³я III-го включительно.

   Лишь къ часу вернулись домой.

   На слѣдующ³й день въ моихъ "извѣст³яхъ", подъ редакц³ей цензуры, появилось слѣдующее:

  

   Въ 8 час. утра комендантъ крѣпости генералъ-лейтенантъ Смирновъ съ началомъ бомбардировки отправился на одну изъ батарей, откуда наблюдалъ за рекогносцировкой Дагушаня и Сяогушаня.

   Ровно въ 9 ¹/₂ час. роты. согласно выработанной диспозиц³и, повели одновременно атаку.

   Японцы заняли сопки, сѣдловины и гребни.

   Наша артиллер³я восточнаго фронта засыпала ихъ шрапнелью и бомбами.

   Со стороны японцевъ потери больш³я.

   Во время рекогносцировки на Дагушань и Сяогушань 29 ³юля убыль въ рядахъ противника опредѣлена свыше 200 человѣкъ, съ нашей стороны 28. Результатъ послѣдней рекогносцировки имѣетъ значен³е. Только юго-восточные склоны Дагушаня и Сяогушаня заняты наблюдательными постами непр³ятеля. Больш³я силы держатся далеко сзади, т. к. мортирный огонь нашихъ батарей производитъ значительное опустошен³е даже и ночью, поддерживаемый рѣдкимъ огнемъ.

   Непр³ятель настолько напуганъ, что во время послѣдней рекогносцировки Сяогушань былъ атакованъ пятью стрѣлками, рота залегла за гребнемъ ближайшей лощины и совмѣстно съ артиллер³ей поддерживала наступлен³е пяти стрѣлковъ залповымъ и шрапнельнымъ огнемъ.

   Наблюдатели на Дагушанѣ и Сяогушанѣ огнемъ изъ винтовокъ мѣшаютъ убирать раненыхъ, были случаи поранен³й санитаровъ.

  

   Согласитесь, читатель, что извѣст³е это мало отвѣчало дѣйствительности, но зато вполнѣ устраивало цензуру штаба укрѣпленнаго ра³она.

   Меня же это сов