Боткин Василий Петрович - Литература и театр в Англии до Шекспира

  

   Источник: Боткин В. Литература и театр в Англии до Шекспира // Шекспир В. Полное собрание сочинений В. Шекспира в переводе русских писателей: В 3 т. / Под ред. Д. Михаловского. СПб., 1899. Т. 3. С. 5-41.

  

  

   Извѣcтно, что произведен³я Шекспира отличаются всестороннимъ или, проще сказать, общечеловѣческимъ характеромъ, однакожъ, тѣмъ не менѣе онъ принадлежитъ къ самымъ нац³ональнымъ англ³йскимъ поэтамъ и, кромѣ того, принадлежитъ еще къ извѣстной эпохѣ англ³йской истор³и, которая необходимо должна была отразиться на его произведен³яхъ. Справедливо говорятъ, что кто хочетъ знать поэта, тотъ долженъ прежде узнать страну поэта и время, въ которое онъ жилъ: безъ этихъ услов³й знакомство съ поэтомъ будетъ не только неполнымъ и поверхностнымъ, но большею частью даже и ошибочнымъ. Относительно Шекспира все это затрудняется еще тѣмъ обстоятельствомъ, что объ его личности и жизни до насъ дошли только самыя скудныя свѣдѣн³я. Вотъ почему въ послѣднее время въ Англ³и и Герман³и явилась почти цѣлая спец³альная литература, посвященная розыскан³ямъ какъ относительно самаго Шекспира, такъ и относительно современныхъ ему общества и литературы въ Англ³и. Всякое искусство, а тѣмъ болѣе литература - да и вообще и все человѣческое - можетъ проявляться не иначе, какъ только въ нац³ональной формѣ, и тѣ, которые полагаютъ, что можно быть космополитомъ, обнаруживаютъ тѣмъ, что они никогда и ни о чемъ серьезно не думали. Никак³я нравственныя силы, никакая ген³альность не могутъ отрѣшить человѣка отъ вл³яни³й его почвы, его среды, его родителей, общества, въ которомъ онъ выросъ, его народа; нац³ональность его всюду слѣдуетъ за нимъ, какъ его нравственный воздухъ, которымъ онъ живетъ, даже большею частью безсознательно для него самого. Нац³ональность его входитъ, какъ существеннѣйш³й элементъ, въ выражен³е его мысли, въ какой бы ни было формѣ, въ художественной или въ формѣ простой рѣчи. Французъ выражаетъ свою мысль не такъ, какъ нѣмецъ, англичанинъ - не такъ, какъ итальянецъ или русск³й, и такъ далѣе. Казалось бы, что въ наукахъ естественныхъ, математикѣ и, вообще, въ механическихъ знан³яхъ, гдѣ дѣло идетъ о законахъ явлен³й, тождественныхъ для всего м³ра, различ³е нац³ональности должно бы совершенно стушевываться; но и тутъ обнаруживается оно въ научныхъ пр³емахъ, въ методахъ, въ большей или меньшей аналитической силѣ, въ точности наблюден³й и тому подобномъ. А если мы коснемся духовныхъ сферъ, каковы - истор³я, религ³я, искусства, то тутъ глубоко опредѣливш³яся нац³ональности, ихъ борьба и взаимодѣйств³е встрѣчаютъ насъ съ первыхъ же шаговъ. И замѣчательно, что чѣмъ болѣе цивилизац³я начинаетъ проникать въ какой-либо народъ, тѣмъ болѣе она кристализуется въ нац³ональную религ³ю, политическ³я учрежден³я и, наконецъ, восходитъ до своего высшаго нац³ональнаго выражен³я - до искусства, тѣмъ опредѣленнѣе, глубже и самостоятельнѣе нац³ональность этого народа.

   Католицизмъ, напримѣръ, доктрина, по существу своему, космополитическая, а между тѣмъ въ Итал³и, Франц³и, Герман³и и Польшѣ окрасился онъ въ различные нац³ональные цвѣта, присущ³е каждой изъ этихъ странъ, окрасился по ихъ нац³ональному духу.

   Читая Шекспира, можно подумать, что имѣешь дѣло съ космополитомъ. Какое отсутств³е нац³ональныхъ предразсудковъ! (Увы предразсудки неизбѣжно слиты со всякою нац³ональностью: это ужъ ихъ физ³ологическое свойство). Какое глубокое и тонкое знан³е свѣта и людей! какое вѣрное прозрѣн³е въ чуждыя нац³ональности! какое мудрое пониман³е жизни во всѣхъ ея явлен³яхъ! Но, при всемъ этомъ, какая пламенная любовь къ своему отечеству! При всей ирон³и надъ нац³ональными пороками и недостатками, никто лучше Шекспира не опоэтизировалъ своей старой Англ³и; ни у кого изъ всѣхъ старыхъ и новыхъ поэтовъ не слышится такой широк³й лиризмъ чувства, какъ только рѣчь касается его отечества. Разумѣется, въ тѣхъ пьесахъ, содержан³е которыхъ бралъ онъ изъ итальянскихъ повѣстей и иностранныхъ легендъ, не представляется для этого повода; но возьмите его драмы изъ англ³йской истор³и - и вы убѣдитесь, что нельзя представить себѣ глубже и искреннѣе той любви къ своему отечеству, которая, словно противъ воли поэта, проступаетъ въ нихъ.

   Эпоха, въ которую жилъ Шекспиръ, была самою интереснѣйшею въ исторiи англ³йской цивилизац³и: это было время, когда въ нац³ональные англо-саксонск³е элементы начала проникать античная цивилизац³я въ видѣ греческой и римской литературы. Извѣстно, что обаян³е этой классической литературы было такъ велико, что подражан³е ей почти впродолжен³е двухъ сотъ лѣтъ вытѣсняло изъ англ³йской литературы нац³ональные элементы. Но въ ту эпоху, когда жилъ Шекспиръ и когда была для англ³йской поэз³и, въ лицѣ Шекспира, тѣмъ же чѣмъ въ Итал³и эпоха, извѣстная подъ назван³емъ Возрожден³я (Renaissance) для итальянскаго искусства - въ то время воскреснувшая изъ схоластической пыли классическая литература дѣйствовала совсѣмъ не такъ, какъ впослѣдств³и. Не къ рабскому подражан³ю возбуждала она, а къ самобытному творчеству. Итал³я стремилась усвоить себѣ совершенство античной формы и творчески одушевить ее средневѣковыми идеалами, какъ-будто только и ждавшими этого лучезарнаго преображен³я для того, чтобы погрузиться въ общ³й всѣмъ историческ³й сонъ. Такъ же живительно подѣйствовало первое прикосновен³е классической литературы и на англо-саксонскую нац³ональность, съ тѣмъ только различ³емъ, что, вмѣсто лучезарнаго преображен³я средневѣковыхъ идеаловъ, прикосновен³е ея безпредѣльно расширило и безъ того уже орлиный взглядъ Шекспира. Глубок³й умъ грековъ и римлянъ, ихъ многовѣковая жизненная опытность, ихъ пережитая зрѣлая мудрость, ихъ сужден³е дѣлъ людскихъ и событ³й, ихъ удивительная цивилизац³я и, наконецъ, ихъ чарующая поэз³я - не могли не поразить открытый и впечатлительный умъ такого ген³альнаго человѣка, какъ Шекспиръ, и не возбудитъ его духовнаго зрѣн³я къ всестороннему созерцан³ю. Какъ изъ вл³ян³я нац³ональныхъ итальянскихъ элементовъ съ классическими вышло итальянское искусство, такъ изъ сл³ян³я англо-саксонскихъ элементовъ съ классическою литературою вышло творчество Шекспира.

   Чтобы ввести читателя въ эту интересную эпоху, мы считаемъ не лишнимъ, пользуясь сочинен³емъ Гервинуса (Shakespeare von Gervinus, 4 тома), представить здѣсь кратк³й очеркъ литературы и театра въ Англ³и до Шекспира.

  

  

   Понимать поэтовъ, вообще, почти невозможно безъ нѣкотораго литературнаго образован³я; но Шекспиръ въ этомъ отношен³и составляетъ исключен³е изъ всѣхъ поэтовъ древняго и новаго м³ра, потому что каждый человѣкъ, даже совершенно чуждый литературнаго образован³я, непремѣнно почувствуетъ поэтическую силу его. Впрочемъ, достоинство Шекспира заключается не въ одномъ его поэтическомъ велич³и: практическ³е англичане не даромъ же называютъ сочинен³я его книгою житейской мудрости и вѣрнѣйшимъ зеркаломъ м³ра и людей. Дѣйствительно, создан³я его раскрываютъ передъ нами всѣ стороны души человѣческой, всѣ положен³я семейной, общественной и исторической жизни. Онъ вводитъ насъ и въ событ³я римскаго м³ра, и въ миѳическое время галло-британскаго народа, и въ тревожный романтическ³й м³ръ рыцарства, и, наконецъ, въ свою отечественную истор³ю, и, изображая всѣ эти разнообразныя эпохи и отношен³я, поэтъ такъ высоко стоитъ надъ предразсудками и парт³ями своего времени, обнаруживаетъ такое вѣрное пониман³е нравовъ, искусствъ, государства, такое глубокомысленное воззрѣн³е на народы и времена, что почти не вѣрится, что онъ принадлежитъ XVI вѣку, а не нашему, несравненно болѣе зрѣлому и опытному. Житейская мудрость его и знан³е людей истинно поразительны, и авторитетъ его тѣмъ непреложнѣе, что Шекспиръ почепнулъ ихъ не изъ книгъ или умственныхъ теор³й, а изъ собственнаго наблюден³я надъ свѣтомъ и людьми, выработаннаго самою многостороннею внутреннею жизнью. И несмотря на все это, Европа почти двѣсти лѣтъ ничего не знала о такомъ великомъ поэтѣ, да и потомъ, когда она уже услыхала о немъ, такъ медленно понимались его достоинства, что Шекспиръ долгое время оставался для нея какою-то неразрѣшимою загадкою. Такое странное обстоятельство можно объяснить только изъ литературной истор³и Англ³и.

   Ни въ какой странѣ Европы не было изстари такой любви къ поэз³и, какъ въ Англ³и. Правда, что Герман³я имѣла своихъ миннезингеровъ, Франц³я - своихъ труверовъ и трубадуровъ, но тамъ эти представители народной поэз³и почти тотчасъ же примкнулись къ высшимъ сослов³ямъ и скоро исчезли. Въ Англ³и, напротивъ, вся истор³я ея, можно сказать, слита съ ея менестрелями; они не только признаны были узаконен³ями, но существовали какъ отдѣльное общественное сослов³е, имѣвшее свои права, свое вл³ян³е и свои нравы и безъ котораго не обходились никак³е праздники и увеселен³я. Какъ древн³е британск³е барды и скандинавск³е скальды, менестрели Старой Англ³и впродолжен³и многихъ вѣковъ сохраняли въ ней вл³ян³е своихъ предшественниковъ. Позже всѣхъ странъ покоренная Римомъ и всѣхъ скорѣе оставленная имъ, Англ³я вовсе не получила того глубокаго и повсемѣстнаго отпечатка римской цивилизац³и, какой остался, напримѣръ, на Галл³и. Древнее британское населен³е исчезло или разсѣялось передъ завоеван³ями англовъ и саксовъ; затѣмъ покорен³е англовъ датчанами и, впослѣдств³и, покорен³е обоихъ этихъ племенъ норманнами образовало народонаселен³е, не противоположное по своимъ племенамъ, а родственное по своему общему германскому корню и, слѣдовательно, близкое по своимъ нравамъ и обычаямъ. Побѣжденные въ Англ³и норманнами, саксы и датчане, конечно, были угнетены, но не такъ, какъ, напримѣръ, было въ Галл³и, гдѣ варварск³е обычаи германскихъ побѣдителей должны были безпрестанно оскорблять изнѣженную цивилизац³ю побѣжденныхъ галловъ. Правда, что въ Англ³и все народонаселен³е, побѣдители и побѣжденные, было одинаково варварское, за то оно было однородное и родственное, такъ что и христ³анство здѣсь имѣло совсѣмъ другое развит³е, нежели въ средней и южной Европѣ. Франки, напримѣръ, обращенные въ христ³анство, нашли въ завоеванной ими Галл³и римское духовенство, уже богатое, сильное и уважаемое, которое естественно начало стараться о преобразован³и постановлен³й, идей, нравовъ и вѣрован³й своихъ завоевателей. Напротивъ, христ³анское духовенство саксовъ было само саксонское, такое же грубое и варварское, какъ и его духовная паства, но за то вполнѣ родственное ей и раздѣлявшее всѣ ея чувства и воспоминан³я. Такимъ образомъ, возникающая цивилизац³я Англ³и съ самаго начала своего стала развиваться, чуждая заимствованныхъ формъ и иностранныхъ элементовъ, которые замѣшались въ цивилизац³ю южной Европы. Это обстоятельство, обусловившее всю политическую истор³ю Англ³и, не могло не имѣть рѣшительнаго вл³ян³я, какъ на характеръ англ³йской нац³и, такъ и на развит³е ея поэз³и.

   Въ Старой Англ³и поэз³я и представитель ея - менестрель - слиты со всѣми замѣчательными событ³ями ея истор³и: по народнымъ легендамъ, король Альфредъ, переодѣтый менестрелемъ, приходитъ въ лагерь датчанъ; за четыре вѣка до него, саксонецъ Бардульфъ менестрелемъ пробирается въ городъ Iоркъ, въ которомъ бритты осаждаютъ брата его Кольгрима; шестьдесятъ лѣтъ позже менестрель проводитъ датскаго короля Алафа въ лагерь Ательстона; наконецъ, въ XII вѣкѣ менестрель освобождаетъ Ричарда Львиное-Сердце. Положимъ, что все это не болѣе, какъ народныя легенды, но онѣ показываютъ, какое важное мѣсто занимали менестрель и его искусство въ народномъ воображен³и. Впрочемъ, не однѣ легенды и хроники свидѣтельствуютъ о народности менестрелей: въ 1315 году, при Эдуардѣ Второмъ, королевск³й совѣтъ, желая прекратить бродяжничество, издалъ повелѣн³е, запрещавшее прохожимъ останавливаться въ монастыряхъ и зàмкахъ бароновъ, "кромѣ менестрелей". Въ 1316 году, въ то время, когда король Эдуардъ праздновалъ въ Вестминстерѣ Духовъ день, въѣхала въ залу переодѣтая менестрелемъ женщина, на разубранномъ конѣ "по обычаю менестрелей", и, подавъ королю письмо, тотчасъ же выѣхала изъ залы. Король, недовольный письмомъ, сдѣлалъ строг³й выговоръ привратникамъ, которые, въ оправдан³е свое, отвѣчали, что "никогда не было въ обычаѣ отказывать менестрелямъ входъ въ королевск³й дворецъ". Изъ обнародованныхъ монастырскихъ и церковныхъ архивовъ видно, что въ XV вѣкѣ нанимали менестрелей на всяк³й праздникъ, какъ для увеселен³я собирающагося народа, такъ и для самой монашествующей брат³и. Словомъ, гдѣ только собирался народъ - на монастырскихъ праздникахъ, на ярмаркахъ, въ деревняхъ и зàмкахъ - тамъ были непремѣнно и менестрели, распѣвая свои баллады о народныхъ герояхъ, о подвигахъ владѣтелей зàмковъ, и битвахъ Перси съ Дугласами, о Робинѣ Гудѣ и безчисленное множество другихъ, давно уже совершенно утратившихся изъ народной памяти.

   Возрожден³е классической литературы въ Итал³и въ XV вѣкѣ, вкусъ къ которой быстро распространился въ Англ³и и охватилъ ея высш³я сослов³я, повело, съ одной стороны, къ уничтожен³ю менестрелей, а съ другой - къ упадку народной поэз³и и отдѣлен³ю ея отъ литературы собственно. Уже въ началѣ царствован³я королевы Елизаветы парламентск³й актъ поставилъ менестрелей на ряду съ нищими и бродягами. Образованныя сослов³я, пораженныя удивлен³емъ къ древнему м³ру, съ презрѣн³емъ смотрѣли на менестрелей, и, увлеченные стройной красотой его произведен³й, съ жаромъ бросились изучать ихъ, и думали только о подражан³и своимъ классическимъ образцамъ. Естественно, что слѣдств³емъ всего этого было рѣшительное пренебрежен³е нац³ональнымъ элементомъ, такъ что, можно сказать, до самаго конца XVI вѣка, когда появились уже произведен³я Шекспира, въ Англ³и не было собственно нац³ональной литературы. Конечно, были англ³йск³е поэты, но не было англ³йской нац³ональной поэз³и, потому что поэты эти были бòльшею частью только ученые, изучивш³е латинское и итальянское стихотворство и старавш³еся подражать своимъ латинскимъ и итальянскимъ образцамъ. Ихъ сонеты, аллегор³и и разсказы естественно не могли имѣть въ себѣ много нац³ональнаго. Шекспиръ первоначально своими повѣствовательными стихотворен³ями и сонетами вступилъ тоже въ ряды этихъ поэтовъ. Итакъ, почти до половины царствован³я королевы Елизаветы англ³йская литература состояла изъ подражан³я иностраннымъ образцамъ - французскимъ и испанскимъ рыцарскимъ романамъ, итальянской поэз³и и новеллистикѣ. Но на сценѣ англ³йской сталъ впервые проступать народный саксонск³й характеръ, и возникавш³й театръ сдѣлался очень скоро почти исключительною нац³ональною собственностью. Любовь къ театру быстро охватила дворъ, дворянство и народъ, и въ течен³е какихъ-нибудь двадцати пяти лѣтъ театръ совершенно вышелъ изъ своего до тѣхъ поръ весьма низкаго положен³я. До Генриха VIII англ³йск³я театральныя пьесы были слабыми или грубыми драматическими попытками, а уже дворы Елизаветы и Iакова особенно любили шекспировск³я пьесы и, народъ преимущественно посѣщалъ представлен³я его труппы. Можетъ быть, современники Шекспира и не вполнѣ понимали достоинства его произведен³й, но все-таки, кажется предчувствовали ихъ. Бэнъ-Джонсонъ, напримѣръ, въ стихотворен³и своемъ на смерть Шекспира, напечатанномъ въ 1623 году, высоко ставилъ его надъ всѣми англiйскими драматургами:

   "Торжествуй, моя Англ³я!" говоритъ онъ: "ты можешь указать у себя на такого поэта, передъ которымъ должны преклониться всѣ театры Европы. Онъ принадлежитъ не одному нашему вѣку, а всѣмъ временамъ".

   Эти слова показываютъ, какъ высоко уже ставили Шекспира его современники, а еще Бэнъ-Джонсонъ считался завистникомъ и соперникомъ Шекспира. Но, однакоже, тѣмъ не менѣе Шекспиръ, котораго достоинства понимали знатоки и чувствовали его современники, при жизни своей далеко не пользовался обширною славой. Черезъ нѣсколько десятковъ лѣтъ по смерти своей онъ былъ почти совсѣмъ забытъ, и потомъ болѣе вѣка оставался въ совершенной неизвѣстности. Постараемся вкратцѣ изложить причины такого страннаго забвен³я.

   Любовь, которую оказывали къ произведен³ямъ Шекспира при жизни его, никакимъ образомъ не могла быть всеобщею уже потому, что театральное искусство было въ то время ремесломъ, на которое, вообще, смотрѣли очень дурно. Духовенство, сослов³е судейское, среднее сослов³е, лондонск³й лордъ-мэръ и городской совѣтъ постоянно были противъ театровъ и актеровъ. Набожность и строг³е нравы сильно возставали противъ чувственнаго, свѣтскаго искусства; даже писатели нападали на театръ, какъ на общественную порчу. Сами драматическ³е авторы, какъ, напримѣръ, Гринъ и Госсонъ, раскаявались въ старости, какъ дѣлывали это рыцарск³е эпическ³е поэты въ XIV вѣкѣ, въ своей прежней грѣховной дѣятельности, заклиная своихъ друзей бросить грѣшное искусство и, для искуплен³я своихъ грѣховъ, писали набожныя сочинен³я. Самые горяч³е защитники театра соглашались, что это такое дѣло, которое не можетъ существовать безъ подпоры и покровительства. Въ узаконен³яхъ того времени актеровъ постоянно ставили на ряду съ фокусниками, фиглярами, бродягами и разносчиками всякой дряни. Такимъ образомъ, во время своего самого цвѣтущаго положен³я драматическое искусство въ Англ³и должно было постоянно защищаться отъ угрозъ и преслѣдован³й яростныхъ и сильныхъ враговъ. Правда, что положен³е актера было тогда очень выгодно, но на немъ лежало нравственное пятно: актеръ былъ богатъ, но отдѣленъ отъ общества, а театральный писатель, находясь въ совершенной зависимости отъ актера и не раздѣляя его денежныхъ выгодъ, былъ точно такъ же, какъ и тотъ, отвергаемъ обществомъ.

   Вообще, положен³е драматическаго писателя было въ то время въ Англ³и весьма незавиднымъ. Съ ними было не то, чтò съ французскими и нѣмецкими поэтами прошлаго вѣка, когда ничто другое не развлекало вниман³я публики и когда литературное движен³е одно наполняло собою всю жизнь общества и господствовало надъ всѣми другими интересами. Истор³я Англ³и, до утвержден³я въ ней протестантизма Елизаветою, была самою тревожною и воинственною. Болѣе вѣка - съ 1339 до 1453 года - продолжавшаяся война съ Франц³ей выказала въ великолѣпномъ блескѣ мужество англ³йскаго рыцарства и воинственные таланты его предводителей: - Чернаго принца и короля Генриха V. Тотчасъ за тѣмъ возгорѣлась кровопролитная междоусобная война домовъ Ланкастерскаго и Iоркскаго, извѣстная подъ назван³емъ войны Алой и Бѣлой Розы. Въ этой войнѣ, продолжавшейся тридцать лѣтъ, съ 1453 до 1485 года, погибла почти вся англ³йская аристократ³я бароновъ и болѣе милл³она народа, такъ что при Генрихѣ VII оставалось въ верхней палатѣ только двадцать семь лордовъ. Послѣ тяжелыхъ и тревожныхъ царствован³й своенравнаго Генриха VIII и католической Мар³и Тюдоръ, восшеств³е на престолъ Елизаветы было истиннымъ благодѣян³емъ для Англ³и: съ этого времени начались и благоденств³е, и велич³е ея. Религ³озная самостоятельность нац³и, искусства и науки, свойственныя духу англ³йскаго народа, будущая морская сила и политическое значен³е государства - все это впервые стало обнаруживаться въ царствован³е Елизаветы. Необыкновенно быстро началъ тогда развиваться въ Англ³и духъ предпр³имчивости, торговли, промышленности; вмѣстѣ съ тѣмъ во внѣшнихъ сношен³яхъ своихъ и именно въ протестантской борьбѣ своей съ католической Испан³ей и папой, англ³йская политика приняла чисто-нац³ональный характеръ. Гибель "непобѣдимаго испанскаго флота" (1588), посланнаго для завоеван³я Англ³и, отважныя морск³я экспедиц³и, образовавш³я въ то время цѣлый рядъ героическихъ моряковъ - всѣ эти событ³я вмѣстѣ утвердили политическое превосходство маленькой Англ³и надъ тогдашнею почти всем³рною монарх³ею Испанскою и положили основан³е ея будущему морскому велич³ю. Послѣ присоединен³я къ ней Шотланд³и, послѣдовавшаго по кончинѣ Елизаветы, начались счастливыя колонiальныя предпр³ят³я. Способствуя развит³ю торговли и промышленности, начинали они быстро распространять внѣшнее вл³ян³е государства. Естественно, что при этой юной политической дѣятельности, при этомъ только-что обнаружившемся нац³ональномъ чувствѣ, среди такихъ важныхъ практическихъ и государственныхъ интересовъ, литература - и въ особенности театральная литература - могла занимать очень незамѣтное мѣсто. Отсюда легко понять, почему среди столь важныхъ государственныхъ событ³й такой философъ, какъ Бэконъ, и такой поэтъ, какъ Шекспиръ, хотя и были замѣчены знатоками, но далеко не имѣли всеобщей извѣстности. Слава Ар³оста и Тасса и впослѣдств³и Расина быстро пронеслась по всему европейскому свѣту, а о Шекспирѣ въ XVII вѣкѣ никто не слыхалъ внѣ Англ³и, и даже свидѣтельства объ его прежней славѣ въ отечествѣ надобно было впослѣдств³и отыскивать съ большимъ трудомъ. Такимъ образомъ, даже одна извѣстность Шекспира должна была съ самаго начала бороться съ враждебными обстоятельствами, тѣмъ менѣе могло быть рѣчи о пониман³и его произведен³й. При жизни его на пьесы его только смотрѣли, и они написаны были единственно для представлен³я; кто ихъ не видалъ - совсѣмъ не зналъ ихъ. Съ драматическимъ искусствомъ поэта было почти то же, чтò съ искусствомъ актера, которое имѣетъ ту бѣдственную участь, что его невозможно ни оковать, ни уловить, и исчезаетъ оно въ тоже самое мгновен³е, въ которое чаруетъ собою зрителей. Важные и серьезные люди того времени съ сострадан³емъ посмѣивались надъ легкомысленнымъ занят³емъ ожидавшихъ себѣ безсмерт³я отъ своихъ театральныхъ стишковъ. Изъ шекспировскихъ пьесъ при жизни его напечатаны были очень немног³я; сочинeнiя его явились, уже семь лѣтъ спустя послѣ его смерти, въ 1623 году, собранныя его товарищами. Въ то время произведен³я его были еще въ нѣкоторой чести, хотя нашлись уже порицатели и гонители ихъ; затѣмъ въ скоромъ времени о нихъ совершенно забыли.

   Съ 1642 года начались въ Англ³и религ³озныя междоусобныя войны, и въ тотъ же годъ закрыты были всѣ театры въ Англ³и: строг³й пуританизмъ не могъ терпѣть такихъ грѣховныхъ заведен³й. Двадцатилѣтнее кровопролит³е и совершенное преобразован³е общественной и частной жизни въ Англ³и уничтожили самое воспоминан³е о театрѣ и литературѣ, современныхъ Шекспиру: междоусобныя войны такъ потрясли нац³ю и ея образованность, что она сдѣлалась ко всему равнодушна. Послѣ водворен³я спокойств³я, при Карлѣ II и Iаковѣ II, вмѣстѣ съ придворными увеселен³ями воротился, правда, и театръ, но уже въ публикѣ не было къ нему такого участ³я, какъ во время Шекспира, да и кромѣ того, театръ этотъ сформировался по вкусу тогдашняго двора, легкому и поверхностному, для котораго вовсе не шли глубокомысленныя произведен³я Шекспира. Вскорѣ затѣмъ началось господство французской литературы, изысканный и вылощенный вкусъ которой былъ въ рѣшительной противоположности съ нац³ональнымъ характеромъ шекспировскихъ пьесъ. Впрочемъ, начало этого направлен³я показывалось еще при жизни Шекспира: живш³й въ то время критикъ Томасъ Реймеръ писалъ, что у обезьяны больше вкуса и природы, чѣмъ у Шекспира. Сочинен³я Аддисона и Попа составляли тоже совершеннѣйшую противуположность съ произведен³ями Шекспира. Господствующ³й вкусъ былъ до такой степени противъ него, что когда, въ 1709 году, Николай Pay (Row) предпринялъ издан³е его сочинен³й и попробовалъ составить, по предан³ямъ его б³ограф³ю, то оказалось, что объ этомъ великомъ поэтѣ ничего не было извѣстно; едва можно было собрать оригиналы его сочинен³й, а изъ всей жизни его сохранились только два-три пустые анекдота, отброшенные впослѣдств³и критикой. До сихъ поръ самыя тщательныя изыскан³я едва могли открыть кой-как³я скудныя извѣст³я о жизни Шекспира. Отъ Реставрац³и до Гаррика, въ первой половинѣ XVIII вѣка, весьма немног³я изъ пьесъ его были играны и то бòльшею частью въ самомъ искаженномъ видѣ. Мильтонъ, величайш³й поэтъ Англ³и послѣ Шекспира, однакожъ зналъ и читалъ его: онъ находилъ, что Шекспиръ своими произведен³ями оставилъ по себѣ такой памятникъ, которому нѣтъ подобнаго въ мipѣ.

   Въ XVIII вѣкѣ, когда по всей Европѣ литературная жизнь заслонила собою жизнь политическую и религ³озную, начали и въ Англ³и отыскивать старую литературу и, вмѣстѣ съ тѣмъ, Шекспира. Начиная отъ Pay и Попа (1700-1723) и до нашего времени печаталось почти каждыя десять лѣтъ издан³е его произведен³й, съ пояснен³ями и комментар³ями. Таковы издан³я Теобальда, Ганмера, Уарбортона, Джонсона, Стивенса, Мэлона, Рида и другихъ. Относительно обсужден³я и оцѣнки поэта, какъ эти издан³я, такъ и слѣдовавш³я за ними представляютъ очень мало дѣльнаго: всѣ они сдѣланы были подъ господствовавшимъ тогда вл³ян³емъ французскаго вкуса. Оракуломъ этого вкуса былъ Вольтеръ. Къ трагед³и своей "Семирамида" приложилъ онъ разсужден³е о трагед³и, въ которомъ, между прочимъ, говоритъ, что въ Шекспирѣ самое высокое перемѣшано съ самымъ пошлымъ; "Гамлета" называетъ плодомъ воображeнiя пьянаго дикаря, грубою варварскою пьесою, которую не могла бы вынести самая низкая чернь во Франц³и и Итал³и. Такъ судилъ Вольтеръ; каковы же могли быть друг³е судьи, которые въ поэз³и смыслили еще меньше его? Уарбортонъ, напримѣръ, писалъ, что онъ подобныхъ писакъ, какъ Шекспиръ, перелистовалъ только въ своей молодости, для отдыха отъ серьезныхъ занят³й. Какъ смѣшно теперь читать педантическое резонерство всѣхъ этихъ критиковъ и пояснителей Шекспира! Въ Германiи Тикъ и Шлегель достаточно осмѣяли ихъ. Но труды старыхъ издателей Шекспира имѣли однакоже и свою почтенную и дѣльную сторону: до нихъ дошли произведен³я поэта, почти уже чуждыя имъ по языку своему, по нравамъ и отношен³ямъ, въ нихъ представляемымъ: позднѣйш³е изъ этихъ издателей и между ними особенно Джонсонъ, посредствомъ самыхъ усиленныхъ изысканiй, впервые сдѣлали поэта доступнымъ для массы читателей; множество до того времени непонятныхъ мѣстъ въ его пьесахъ обратили они, возстановлен³емъ текста и своими объяснен³ями, въ первоклассныя красоты, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, многое испорченное въ языкѣ переписчиками, посредствомъ остроумныхъ предположен³й, преобразилось въ высокую поэз³ю. Эти кропотливые труженики впервые открыли нац³и скрытыя ея сокровища - и съ тѣхъ поръ начались и безпрестанно продолжаются новыя издан³я сочинен³й Шекспира. Безъ этихъ тружениковъ Европа, вѣроятно, ничего не знала бы о немъ.

   Для внутренняго пониман³я поэта эти издатели, однакожъ, сдѣлали не много. Въ этомъ отношен³и все въ нихъ ограничивается однѣми отрывочными психологическими и эстетическими замѣтками. У Уарбортона, у Джонсона, у Стивенса - самаго остроумнѣйшаго изъ нихъ - можно найти отличныя пояснен³я нѣкоторыхъ мѣстъ, характеровъ, выражен³й, пояснен³я, противорѣчащ³я ихъ французскому вкусу и литературнымъ предразсудкамъ и доказывающ³я, какъ велич³е поэта противъ ихъ воли проникало въ эти, такъ сказать, замкнутые умы. Но они остановились на половинѣ дороги, какъ Вольтеръ, не чувствуя, до какой степени нелѣпо мнѣн³е, будто самая варварская грубость можетъ въ одномъ человѣкѣ соединяться съ самымъ поразительнымъ велич³емъ. Сообразно съ этими рѣдкими проблесками истиннаго пониман³я, въ которыхъ за мгновеннымъ блескомъ слѣдовала еще бóльшая темнота, сообразно съ этимъ родомъ отрывочныхъ замѣтокъ и взглядовъ, было и представлен³е шекспировскихъ пьесъ въ Англ³и и Герман³и. Возрожден³е Шекспира на англ³йской сценѣ начинается съ двухсотлѣтняго юбилея poжден³я его, празднованнаго въ 1764 году въ Стратфордѣ. Въ то время англ³йск³я дамы начали хлопотать о воздвижен³и ему памятника въ Вестминстерѣ, а клубы - о постановкѣ на сцену его пьесъ, а Гаррикъ принялся за изучен³е его характеровъ. Съ игры Гаррика собственно началось возрожден³е Шекспира. Онъ отбросилъ напыщенную изысканность французской игры, неестественность и аффектац³ю французской манеры чтен³я и впервые возстановилъ на сценѣ простоту и правду. Гаррикъ ежегодно давалъ до восемнадцати шекспировскихъ пьесъ, стараясь очищать ихъ отъ всего, что безобразило ихъ. Впрочемъ, изъ тогдашняго состоян³я театра видно, что весьма немног³е актеры понимали свои роли; о томъ же, что называется ensemble пьесы и какъ, вѣроятно, ставилъ свои пьесы Шекспиръ, въ то время нечего было и думать. Въ Герман³и, лѣтъ двадцать назадъ, Шрёдеръ-Деврiентъ обнаружилъ большой талантъ въ представлен³и шекспировскихъ пьесъ, но онъ былъ совершенно одинокъ. Такимъ образомъ, медленно и постепенно, при пособ³и комментаторовъ и актеровъ, начали понимать отдѣльные характеры шекспировскихъ драмъ и ихъ психологическую истину; но цѣлое поэта и цѣлое каждаго произведен³я его оставались загадкою. Даже передѣлка для сцены шекспировскихъ пьесъ Гаррикомъ ясно показываетъ, какъ далекъ былъ этотъ знатокъ отъ настоящаго пониман³я своего поэта. Но тѣмъ не менѣе это время было возрожден³емъ Шекспира въ Англ³и; отсюда вскорѣ потомъ впервые перешелъ онъ въ Герман³ю. Это обстоятельство имѣло большое значен³е, какъ для пониман³я и оцѣнки самого поэта, такъ и для начинавшейся тогда въ Герман³и драматической поэз³и.

   Первый, кто оцѣнилъ Шекспира по его достоинству, былъ безспорно Лессингъ. Онъ первый въ Герман³и обратилъ вниман³е публики на Виландовъ переводъ Шекспира, бывш³й до того времени вовсе неизвѣстнымъ. Незадолго передъ тѣмъ въ Герман³и сравнивали Шескпира съ Грифiусомъ. Всѣ англ³йск³е издатели и пояснители Шекспира находились еще подъ французскимъ вл³ян³емъ, когда Лессингъ началъ доказывать всю пустоту и лживость французскаго вкуса и сужден³й Вольтера объ искусствѣ. Вскорѣ потомъ вышелъ новый переводъ англ³йскаго поэта, сдѣланный Эшенбургомъ. Вкусъ молодыхъ нѣмецкихъ драматическихъ писателей совершенно измѣнился: всѣ oни сдѣлались страстными поклонниками Шекспира. Въ юношескомъ кружкѣ Гёте, въ Страсбургѣ, даже въ разговорѣ безпрестанно употребляли шекспировскую игру словъ, его шутки и остроты, писали въ его тонѣ и стилѣ; въ противоположность французской изысканности и чопорности, начали превозносить все нѣмецкое и нац³ональное, всякую рѣзкую и грубую простонародность. Къ силѣ и естественности устремился кружокъ этихъ молодыхъ людей; но въ результатѣ этого стремлен³я оказалось чрезмѣрное преувеличен³е того и другого, обратившееся въ карикатуру. Эта карикатура замѣтна какъ въ рисункахъ изъ Шекспира, сдѣланныхъ живописцемъ Фьюзели, такъ и въ поэтическихъ подражан³яхъ ему Клингера и Ленца. Но тѣмъ не менѣе это восторженное обожан³е и крайняя подражательность, замѣтная даже въ юношескихъ произведен³яхъ Гёте и Шиллера, способствовали въ Герман³и къ болѣе близкому, внутреннему пониман³ю Шекспира. Постоянно сужден³я этихъ молодыхъ людей очищались отъ преувеличенiй и заблужден³й. Обладая въ равной степени и критическимъ и поэтическимъ талантомъ, они дали изучен³ю Шекспира совсѣмъ иной характеръ и значен³е, нежели его тогдашн³е англ³йскiе издатели. Гёте въ своемъ "Вильгельмѣ Мейстерѣ" сдѣлалъ такую характеристику "Гамлета", которую можно назвать ключомъ ко всѣмъ произведениямъ англ³йскаго поэта. Къ сожалѣн³ю, Гёте остановился на этомъ, можетъ-быть, потому, какъ онъ думалъ впослѣдств³и, что сколько бы ни писали о Шекспирѣ, все будеть недостаточно. Его огорчало, однакожъ, что Шекспира ставили выше его; сначала онъ думалъ соперничать съ нимъ, но впослѣдств³и почувствовалъ, что это соперничество совершенно бы уничтожило его.

   Итакъ, подъ исключительнымъ влiянiемъ Шекспира началась драматическая нѣмецкая поэз³я въ прошломъ вѣкѣ. Изученie Шекспира приняло въ Герман³и совсѣмъ иной характеръ, нежели въ XVIII вѣкѣ въ Англ³и. ВъГерман³и не писали комментарiевъ на Шекспира: для этого не было тамъ матерiала; но тамъ начали переводить его. Вмѣсто англiйскихъ комментаторовъ и издателей, въ Герман³и, начиная съ Виланда и Эшенбурга до Шлегеля и Фосса, явился цѣлый рядъ переводовъ англ³йскаго поэта, съ примѣчан³ями, а бòльшею частью вовсе безъ примѣчан³й, что, скажемъ мимоходомъ, еще больше облегчало для публики чтен³е его произведен³й. Лучш³й нѣмецк³й переводъ Шекспира принадлежитъ А. В. Шлегелю: ему удивляются сами англичане. Хотя въ этомъ переводѣ нѣсколько смягчены старые обороты и грубыя выражен³я шекспировскаго времени, но общ³й характеръ подлинника переданъ съ полною вѣрностью. Большую услугу оказала нѣмецкая романтическая школа, сдѣлавъ Шекспира доступнымъ для массы читателей, но для внутренняго пониман³я поэта, для раскрыт³я его личной натуры, для раскрыт³я общаго содержан³я его произведен³й сдѣлала она мало. Правда, что въ "Драматическихъ Чтен³яхъ" своихъ, изданныхъ въ 1812 году, А. В. Шлегель говоритъ отдѣльно о каждой пьесѣ Шекспира: все обнаруживаетъ въ нихъ тонк³й, поэтическ³й тактъ и впечатлительность, все въ нихъ цвѣтисто, увлекательно, одушевленно; это краснорѣчивая, хвалебная рѣчь, совершенно противоположная сухимъ и педантичнымъ характеристикамъ англ³йскихъ издателей. Но, при всемъ томъ, кромѣ поэтическаго такта для пониман³я поэта, такта, столь противоположнаго французскимъ предразсудкамъ прежняго времени, сочинен³е Шлегеля не представляетъ ничего удовлетворительнаго. Шлегель не пошелъ по той дорогѣ, какую указалъ Гёте въ своемъ "Вильгельмѣ Мейстерѣ". Послѣ него Францъ Горнъ (1823) въ пяти частяхъ развелъ водою шлегелевскую характеристику Шекспира: онъ всего больше восхищается природными шутами и вездѣ въ Шекспирѣ видитъ одну только ирон³ю. Похвалы Горна, постоянно перемѣшиваемыя съ пошлыми сужден³ями, становятся даже обидными. Потомъ Тикъ сбирался нѣсколько лѣтъ написать обширное сочинен³е о Шекспирѣ, представилъ нѣсколько доказательствъ внимательнаго изучен³я англ³йскаго поэта и его времени, но обѣщанное сочинен³е до сихъ поръ не явилось а напечатанные отрывки изъ него обѣщали очень мало.

   Впечатлѣн³е, произведенное сочинен³ями Шекспира въ Герман³и, подѣйствовало обратно и на Англ³ю. Когда Натанъ Дрэкъ (Drake) издалъ, въ 1817 году, свое большое сочинен³е о Шекспирѣ, энтузiазмъ къ поэту въ отечествѣ его сдѣлался уже всеобщимъ. Съ эстетической стороны книга Дрэка неудовлетворительна: онъ болѣе старался представить время, въ которое жилъ поэтъ; но сочинен³е его имѣетъ то важное достоинство, что въ немъ впервые обработанъ въ одно цѣлое грубый и разбросанный матерiалъ комментаторовъ. Совершенно въ другомъ родѣ публичныя чтен³я о Шекспирѣ Кольриджа (1813): они до того въ духѣ и манерѣ Шлегеля, что повели къ спору о томъ, кому изъ нихъ первому принадлежатъ эти чтен³я. Они никогда не были напечатаны, кромѣ нѣсколькихъ отрывковъ, которые, впрочемъ, доказываютъ, что Кольриджъ первый изъ англичанъ смѣрилъ поэта его настоящей мѣркой. Онъ сильно возстаетъ въ нихъ противъ французскаго взгляда на Шекспира, по которому выходитъ, будто бы Шекспиръ былъ самъ себя невѣдавшимъ ген³емъ; основательно доказываетъ, что разсудокъ его столь же великъ, какъ и простота, и естественность его искусства; что онъ не одна только странная и безсознательная игра природы; что его, такъ называемая, "безправильность" есть не болѣе, какъ мечта педантовъ; наконецъ, Кольриджъ излагаетъ мысли, тогда еще очень смѣлыя въ Англ³и, что величiе Шекспира составляютъ не однѣ только блестящ³я частности, вознаграждающ³я за варварское безобразiе цѣлаго, но что, напротивъ, эстетическая форма цѣлаго столько же удивительна въ немъ, какъ и содержан³е, и что строительный разсудокъ поэта такъ же великъ, какъ и поэтическ³й ген³й его. Кольриджъ ставилъ его (и послѣ него Кэмбель и многie друг³е) совершенно внѣ всякаго сравнен³я со всѣми другими поэтами, называлъ смѣшнымъ - серьезно предпочитать ему Расина и Корнеля или сравнивать его со Спенсеромъ и Мильтономъ: словомъ, по его мнѣн³ю, Шекспиръ такъ высоко стоитъ надъ всѣми, что его можно сравнивать только съ нимъ же самимъ.

   Въ послѣднее время въ Англ³и снова обнаружилось большое участ³е къ Шекспиру и къ литературѣ его времени; но все это, такъ же какъ и въ прошломъ вѣкѣ, не переходитъ за черту матерiальнаго изучен³я, исключая, впрочемъ, сочинен³й госпожъ: Джемсонъ и Ленноръ, которыя исключительно обратили вниман³е на духовную сторону Шекспира, хотя это вовсе не женская работа. Такъ называемыя шекспировск³я общества Перси и Кэмденъ обнародовали много весьма рѣдкихъ мaтepiaловъ. Произведен³я поэтовъ современныхъ Шекспиру были прекрасно изданы Дайсомъ (Dyce); даже были два раза напечатаны старинныя издан³я Шекспира. Изъ нихъ особенно замѣчательно издан³е, сдѣланное Колльеромъ, добросовѣстнымъ, осторожнымъ ученымъ, которое должно служить основан³емъ всякому изучен³ю Шекспира. Его тщательныя и дѣльныя изыскан³я объ англ³йскомъ театрѣ и литературѣ бросили совершенно новый свѣтъ на жизнь и отношенiя Шекспира. Но, несмотря на всѣ эти старательныя изыскан³я, читатель все-таки очень мало знаетъ о жизни его. За такую бѣдность свѣдѣн³й о внѣшней жизни Шекспира Колльеръ утѣшаетъ его, говоря, что сколько недостаточна истор³я его жизни, столько же, напротивъ, полна истopiя его духа. Это правда, только надобно прибавить къ этому, что и для истор³и этого духа все-таки надобно искать опоръ въ тѣхъ немногихъ дошедшихъ до насъ извѣст³яхъ о внѣшней жизни Шекспира. Съ этой точки зрѣн³я извлечемъ мы изъ скудныхъ свѣдѣн³й о внѣшней жизни его, отысканныхъ Колльеромъ, все то, чтò могло имѣть влiян³е на душу и умственное образован³е англ³йскаго поэта.

  

  

   Прежде полагали по какому-то предан³ю, что Шекспиръ былъ сыномъ мясника и въ юности занимался ремесломъ своего отца; теперь же, послѣ тщательныхъ розыскан³й въ городскихъ архивахъ Стратфорда на Эвонѣ, въ графствѣ Варвикскомъ, открылось, что отецъ Шекспира, Джонъ, занимался перчаточнымъ ремесломъ, которое очень распространено въ этой сторонѣ. Отецъ Джона и дѣдъ поэта былъ фермеромъ Роберта Ардена Вильмкота. Въ 1557 году Джонъ Шекспиръ женился на младшей дочери Роберта Вильмкота, годъ спустя послѣ смерти ея отца. Фамил³я Арденовъ была изъ знатныхъ фамил³й Варвикскаго графства и постоянно враждовала съ фамил³ею Дэдлеевъ, даже въ то время, когда Лейстеръ, который былъ тоже Дэдлей, находился на высотѣ своего могущества. Женитьба Джона Шекспира была, слѣдовательно, очевидно выше его зван³я и показываетъ, что онъ имѣлъ хорош³я связи и былъ достаточно богатъ. Судя по налогамъ, платимымъ имь въ 1564 году въ пользу бѣдныхъ, видно, что онъ принадлежалъ ко второму разряду гражданъ Стратфорда. Онъ имѣлъ нѣсколько домовъ, а изъ городскихъ бумагъ видно, что онъ избирался постепенно въ высш³я городск³я должности и былъ присяжнымъ, констэблемъ, городовымъ казначеемъ, альдермэномъ и, наконецъ судьею. Джонъ Шекспиръ умеръ въ 1601 году, а жена его и мать поэта - въ 1608, слѣдовательно, оба они дожили до того времени, когда сынъ ихъ былъ уже въ довольствѣ и извѣстности. Вилл³амъ Шекспиръ былъ крещенъ въ 1564 году, апрѣля 26-го; вѣроятно, родился онъ 23-го апрѣля. Изъ восьмерыхъ дѣтей Джона Шекспира, четырехъ сыновей и четырехъ дочерей, былъ онъ старшимъ. Вскорѣ послѣ его рожден³я случилась эпидем³я, отъ которой онъ однакожъ, уцѣлѣлъ. Изъ сестеръ его почти всѣ умерли рано. Одинъ изъ братьевъ его, Эдмондъ, былъ впослѣдств³и актеромъ на одномъ съ нимъ театрѣ.

   Въ Стратфордѣ была вольная латинская школа, въ которой Вилл³амъ могъ выучиться началамъ латинскаго языка. Здѣсь кстати упомянуть о долго продолжавшемся спорѣ касательно образован³я Шекспира и его школьныхъ свѣдѣн³й. Есть предан³е о которомъ упоминаетъ Pay въ изданной имъ "Жизни Шекспира", будто бы отецъ его, вслѣдств³е тѣсныхъ денежныхъ обстоятельствъ, принужденъ былъ рано взять его изъ школы и что Вилл³амъ, будучи еще очень молодъ, сдѣлался сельскимъ школьнымъ учителемъ. Въ этомъ предан³и есть много вѣроятнаго. Извѣстно, что положен³е Джона Шекспира во время юности Вилл³ама очень измѣнилось, и легко можно допустить, что школьное образован³е сына его было весьма недостаточнымъ, хотя онъ впослѣдств³и и вознаградилъ его большою начитанностью. Въ самомъ началѣ своего поэтическаго поприща, въ одномъ изъ своихъ сонетовъ, сравниваетъ онъ съ широкою пропастью разстоян³е, отдѣляющее ученость отъ его "грубаго невѣжества". Дайсъ положительно доказалъ, что Шекспиръ читалъ Плутарха не по-гречески, а въ англ³йскомъ переводѣ. Впрочемъ, Гёте и Шиллеръ понимали Гомера только въ нѣмецкомъ переводѣ. Нѣтъ сомнѣн³я, что Шекспиръ обширностью своихъ разнообразныхъ свѣдѣн³й немного имѣлъ себѣ равныхъ въ свое время. Какъ въ этомъ отношен³и измѣнились сужден³я нашего времени противъ прежняго! Съ какимъ высокомѣр³емъ смотрѣли на Шекспира комментаторы прошлаго вѣка за его нѣкоторые географическ³е, историческie и хронологическ³е промахи, а теперь пишутъ цѣлыя книги, посвященныя исчислен³ямъ его свѣдѣн³й въ дѣйствительной и сказочной натуральной истор³и! Теперь изъ частыхъ, технически совершенно точныхъ юридическихъ выражен³й и намековъ, попадающихся въ пьесахъ Шекспира, заключаетъ Колльеръ, что онъ непремѣнно пробылъ нѣсколько времени въ должности у адвоката. Какъ бы то ни было, но изъ сочинен³й его видно, что онъ имѣлъ достаточныя свѣдѣн³я въ языкахъ латинскомъ, французскомъ, итальянскомъ и даже, кажется, въ испанскомъ. Начитанность его была необыкновенная; что же касается его промаховъ въ истoрiи и географ³и, то не надобно забывать, что въ его жизни не было никакихъ другихъ историческихъ сочинен³й, кромѣ хроникъ, а географiя могла быть предметомъ изучен³я лишь весьма немногихъ.

   Несмотря на очень скудныя свѣдѣн³я объ его юности, можно, однакожъ, полагать, что въ продолжен³е ея съ нимъ случилось много такого, что должно было оставить на душѣ его много сильныхъ и глубокихъ впечатлѣн³й, сдѣлавшихся впослѣдтв³и источникомъ его поэтическаго творчества. Невзгоды и несчаст³я постигали его семейство и, слѣдовательно, отражались на немъ въ тѣ годы его возраста, когда впечатлительность, воображен³е и страсти бываютъ въ самомъ сильномъ развит³и. Виллiаму было четырнадцать лѣтъ, когда состоян³е его отца было уже разстроено до такой степени, что въ 1586 году имя его упоминается коммисс³ею, учрежденною по королевскому повелѣн³ю, для донесен³я о всѣхъ тѣхъ, которые, по крайней мѣрѣ, разъ въ мѣсяцъ, не посѣщаютъ церкви. При этомъ упомянуто въ донесен³и, что Джонъ Шекспиръ не можетъ выходитъ изъ дома, потому что боится своихъ кредиторовъ; словомъ, по всему видно, что дѣти его съ ранняго ихъ возраста сами должны были пр³искивать себѣ средства для жизни. Другого рода несчаст³е постигло семейство Арденовъ, изъ которыхъ была мать Шекспира. Глава этой фамил³и, Эдуардъ Арденъ Паркгаль, былъ въ сильной враждѣ съ извѣстнымъ графомъ Лейстеромъ, любимцемъ королевы Елизаветы. Предполагаютъ, что, изъ личной вражды къ Ардену, Лейстеръ запуталъ его въ государственное преступлен³е, вслѣдствiе чего Арденъ былъ казненъ въ 1583 году. Какъ ни велико было разстоян³е, отдѣлявшее обѣднѣвшее семейство Шекспира отъ знатной фамил³и Арденовъ, но можно предполагать, что и это событ³е должно было оставить сильное впечатлѣн³е на душѣ молодаго поэта.

   Pay, издавш³й б³ограф³ю Шекспира въ 1709 году, пишетъ, что Беттертонъ, разсказывалъ ему анекдотъ о браконьерствѣ Шекспира, слышанный имъ въ Стратфордѣ. Изъ этого анекдота видно, что Шекспиръ попалъ въ кругъ разгульныхъ людей и ходилъ съ ними стрѣлять тихонько дичь въ помѣстья какого-то сэра Томаса Люси (Lucy). Сэръ Томасъ пожаловался на него въ судъ - и Шекспира посадили въ тюрьму, за что онъ написалъ на сэра Томаса сатирическую балладу, изъ которой сохранилась одна строфа. Баллада навлекла на него еще бòльш³я преслѣдован³я, такъ что Шекспиръ вынужденъ былъ бѣжать въ Лондонъ. До какой степени справедливъ весь этотъ анекдотъ - опредѣлить трудно, но есть нѣкоторое подтвержден³е ему въ первой сценѣ "Виндзорскихъ проказницъ", гдѣ Фальстафъ является браконьеромъ, и весьма можетъ статься, что въ лицѣ гордаго своими предками Роберта Шэлло (Shallow значитъ - пустоголовый), которому поэтъ даетъ въ гербъ двѣнадцать щукъ (luces), осмѣянъ сэръ Томасъ Люси, у котораго дѣйствительно было въ гербѣ три щуки, и притомъ игра словомъ щука, luces, которое французъ Эвансъ, слегка измѣняя произношен³е, обращаетъ въ вошъ, louses, совершенно соотвѣтствуетъ сохранившейся строфѣ баллады, въ которой главное состоитъ въ точно такой же непереводимой по-русски игрѣ словъ на luci и lowsie:

  

   A parliament member, a justice of peace

   At home a poor scarecrowe at London an asse -

   If lowsie is Lucy as some volke miscall it,

   Then Lucy is lowsie whatever bafall it... и пр.

  

   Изъ стихотворен³й и нѣкоторыхъ сонетовъ, сочиненныхъ Шекспиромъ въ молодыхъ лѣтахъ, видно, что чувственныя страсти сильно владѣли имъ въ молодости. Англичане всячески старались облечь въ нравственный покровъ эротическое и въ высшей степени чувственное содержан³е этихъ стихотворен³й, изъ которыхъ видно, что постоянство было не въ числѣ добродѣтелей поэта. Они не