Белинский Виссарион Григорьевич - В. Г. Белинский в воспоминаниях современников

у тот к 14 октября еще не вернулся из своей поездки на юг России.

   ²⁰ Стр. 319. Белинский пробыл за границей с 5 мая по 24 сентября 1847 г.

   ²¹ Стр. 320. История запрещения "Иллюстрированного альманаха" в действительности такова: после того как альманах был дозволен цензором к печати, редакция "Современника" вынуждена была направить его еще в Бутурлинский комитет. Несмотря на то что рассматривавший его член комитета И. И. Дегай не обнаружил в нем ничего противозаконного, альманах был запрещен к распространению.

   ²² Стр. 321. В действительности подписка на "Современник" в 1849 г. упала на шестьсот человек (2400 подписчиков в 1849 г. против 3000 в 1848 г.).

  

  

   Павел Васильевич Анненков (1812-1887) познакомился с Белинским, как пишет сам (см. с. 324 наст. книги), осенью 1839 года, то есть вскоре по переезде Белинского в Петербург.

   Белинский довольно быстро сблизился с Анненковым, которого в письме к В. П. Боткину от 13 июня 1840 года назвал своим "добрым приятелем" и "бесценным человеком" (Белинский, XI, 530). В типе "петербуржца", к какому Белинский относил и Анненкова, его привлекал трезвый, "дельный" взгляд на вещи. "Это один из самых счастливейших людей, каких я встречал в жизни,- говорил про него <Анненкова> Белинский.- Здоровая, цельная натура, не испорченная этой поганой рефлексией, которая была развита в нашем московском кружке до болезненности" (см. "Литературные воспоминания" И. И. Панаева, с. 271 наст. книги). Но сам Белинский был лишен столь характерного для Анненкова "уменья отыскивать себе наслаждение и удовлетворение во всем - и в природе, и в искусство, и даже во всех мелочах жизни" (там же). 10-11 декабря 1840 года Белинский писал Боткину о некоторых из своих новых петербургских знакомых, в том числе Анненкове: "Все эти люди не истекали кровью при виде гнусной действительности или созерцая свое ничтожество" (Белинский, XI, 580).

   Уехав осенью 1840 года из России, Анненков посылает в "Отечественные записки" "Письма из-за границы", в которых талантливо рассказывает о своем путешествии, о впечатлениях образованного, но довольно поверхностного туриста, интересующегося больше всего театральной и литературной жизнью Европы.

   Присоединившись по возвращении в ноябре 1843 года к кружку Белинского, Анненков был вовлечен в идейную борьбу, о которой подробно повествует в "Замечательном десятилетии". Он входит во все интересы кружка, стоявшего в центре умственной жизни России и в то же время напряженно следившего за передовыми идеями, за революционными и социалистическими движениями в Европе.

   Когда в январе 1846 года Анненков вновь уезжает за границу, Белинский пишет Герцену: "Анненков уехал 8 числа и увез с собою мои последние радости, так что я теперь живу вовсе без радостей" (Белинский, XII, 257).

   Тесное общение с Белинским обогатило Анненкова. В Европе его интересует теперь в первую очередь общественное и политическое движение. Он знакомится с Марксом, Энгельсом и другими революционными деятелями; переписывается с Марксом, по поводу "Философии нищеты" Прудона, о важнейших проблемах социализма. "Парижские письма" Анненкова, печатавшиеся в 1847 году в "Современнике", значительно отличаются от его же "Писем из-за границы". Анненков информирует в них русских читателей о различных течениях французской общественной мысли. Он, в частности, анализирует "положительную" систему Конта, "гуманитарную" - Пьера Леру, "католическо-демократическую" - Бюше и приходит к выводу, что эти учения изжили себя и заменяются политико-экономическими теориями, к которым он относит и социалистические учения, и "философию" Прудона.

   Анненков резко отзывается о книге Гоголя "Выбранные места из переписки с друзьями", очевидно соглашаясь в ее оценке с Белинским (Белинский, XII, 340), и летом 1847 года становится свидетелем создания "Письма к Гоголю". Позднее, в мемуарном отрывке "Две зимы в провинции и деревне", он писал: "Ф. Достоевский попал на пять лет в арестантские роты за распространение письма Белинского к Гоголю, писанного при мне в Зальцбрунне в 1847 году. Как нравственный участник, не донесший правительству о нем, я мог бы тоже попасть в арестантские роты" (Анненков, 531-532). В сентябре 1847 г. Анненков, вместе с Белинским, Герценом, Бакуниным, участвует в парижских спорах о буржуазии и ее исторической роли. Анненкову адресовано важнейшее письмо Белинского от 1-10 декабря 1847 г. о крестьянском вопросе, с информацией о проектах крестьянской реформы (см. Белинский, XII, 436).

   Впоследствии Анненков активно выступает как литературный критик (ему, в частности, принадлежит обзор "Заметки о русской литературе прошлого года", напечатанный в первой книжке "Современника" за 1849 год и как бы продолживший традицию годичных обзоров Белинского); историк русской литературы и общественной мысли, исследователь биографии и творчества Пушкина.

   "Замечательное десятилетие" - не только мемуары в собственном смысле слова. Книга Анненкова представляет собой сплав очень точно, так сказать, "дневниково" зафиксированных или сохраненных блестящей памятью мемуариста личных впечатлений - предельно конкретных - с глубоко продуманным и отражающим определенную концепцию анализом общественной мысли и литературного движения "замечательного десятилетия". В центре этого движения, во главе его - Белинский. Анненков воссоздает живой образ Белинского, духовно близкого человека, друга, прирожденного литературного критика, феномена своего времени. Потому так много страниц уделено Анненковым изложению эстетической программы, анализу его литературно-критического метода. Мемуары приобретают характер исследования, сохраняющего и поныне свою научную значимость (разумеется с учетом тех особенностей общей концепции Анненкова, о которых сказано во вступительной статье к настоящему сборнику).

   Текст фрагментов из "Замечательного десятилетия", посвященных Белинскому, печатается по изданию: П. В. Анненков. Литературные воспоминания. Гослитиздат, 1960, с проверкой по прижизненным изданиям: "Вестник Европы", 1880, NoNo 1, 2, 3, 4, 5; "Воспоминания и критические очерки. Собрание статей и заметок П. В. Анненкова", отд. III. СПб., 1881.

  

   ¹ Стр. 324. Анненков вместе с Катковым, как это явствует иэ письма Белинского к В. П. Боткину от 25 октября 1840 г. (Белинский, XI, 564), уехал за границу 19 октября 1840 г. (В отделе рукописей Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде сохранился заграничный паспорт, выданный П. В. Анненкову 14 октября 1840 г.) Сам Анненков ошибочно называет далее днем отъезда 5 октября (вероятно, на этот день отъезд был назначен первоначально - см. письмо Боткина к Белинскому от 4 октября - БиК, с. 35).

   ² Профессор Московского университета, редактор журнала "Вестник Европы", М. Т. Каченовский, в литературной борьбе двадцатых годов занимал весьма архаическую позицию, за что неоднократно высмеивался Пушкиным в многочисленных эпиграммах. Как историк, Каченовский явился основателем так называемой "скептической школы". Он призвал к себе Белинского, скорее всего "обольщенный" следующим отзывом критика в "Литературных мечтаниях": "Г-н Каченовский, который восстановил против себя пушкинское поколение и сделался предметом самых жесточайших его преследований и нападков как литературный деятель и судия, в следующем поколении нашел себе ревностных последователей и защитников как ученый, как исследователь отечественной истории" (Белинский, I, 88). Белинский здесь, очевидно, выражал мнение студенческой аудитории Московского университета (см., например, "Воспоминания студентства" К. С. Аксакова, с. 130-131 наст. сборника).

   ³ См. прим. 6 к с. 103.

   ⁴ Стр. 325. "Библиотека для чтения" начала выходить в январе 1834 г. под редакцией О. И. Сенковского и Н. И. Греча. Белинский в десятом разделе "Литературных мечтаний", в декабре 1834 г., точно охарактеризовал журнал и его редактора, который "смеется и издевается над всем и гонит особенно просвещение" (Белинский, I, 100). Сближение Белинского и "Библиотеки для чтения", которое делает здесь Анненков, разумеется, не имеет оснований.

   ⁵ См. "Воспоминания о Белинском" И. И. Панаева, с. 203.

   ⁶ В 1854 г. цензором А. Фрейгангом было запрещено напечатать в сочинениях Пушкина, издававшихся Анненковым, место из письма Пушкина к Дельвигу от начала июня 1825 г. с критической оценкой Державина. Анненков подробно рассказал об этом в статье "Любопытная тяжба", отметив, что распоряжение цензурного комитета "было вызвано доносами на критические разборы литературы В. Г. Белинского, будто бы оскорбляющие народную гордость и помрачающие славу великих мужей России" ("Вестник Европы", 1881, No 1, с. 25-20).

   ⁷ Анненков имеет в виду следующую тираду из "Литературных мечтаний": "...что за блаженство, что за сладострастие души, сказать какому-нибудь гению в отставке без мундира, что он смешон и жалок с своими детскими претензиями на великость <...> во всем этом есть блаженство неизъяснимое, сладострастие безграничное!" (Белинский, I, 70).

   ⁸ Стр. 327. Кольцов впервые приехал в Москву 2 мая 1831 г. и тогда же, вероятно, познакомился с Белинским. В кружке Станкевича Белинский встречался с поэтом с 1833 г.

   ⁹ Стр. 328. "Литературные мечтания" действительно отражали обсуждения и споры, которые велись в кружке Станкевича. Многие из его участников в сороковых годах оказались яркими представителями и активными деятелями различных направлений русской общественной мысли. Однако статья Белинского не была "простым эхом" кружка. Сам Анненков писал в 1857 г. о критике Белинского периода "Телескопа": "Нет сомнения, что прилежный, кропотливый библиограф мог бы доставить себе удовольствие, разобрав, какому эстетическому и философскому учению и какому именно лицу принадлежат теории и положения, которые стала высказывать критика Белинского с 1835 г. (в "Телескопе" этого года); но он погрешил бы значительно, если бы, на основании своих изысканий, вздумал уменьшить заслугу самого автора статей" (П. В. Анненков. Н. В. Станкевич. М., 1857, с. 72-73). Как никто другой из его друзей по кружку Станкевича, Белинский уже в это время осознал и сформулировал насущную задачу современного литературного движения: создание такой национальной литературы, которая помнила бы о "массе народа", выразила бы его "внутреннюю жизнь". Утверждая, что "высшая жизнь народа преимущественно выражается в его высших слоях", критик вместе с тем прямо указал, что в России "общество", "высшие слои народа" далеки от "массы", а потому не способны создать самобытную литературу (в этом для него смысл тезиса: "у нас нет литературы"). "Истинная эпоха искусства",- восклицал Белинский,- наступит и у нас, но "для этого надо сперва, чтобы у нас образовалось общество, в котором бы выразилась физиономия могучего русского народа, надобно, чтобы у нас было просвещение, созданное нашими трудами, возращенное на родной почве" (Белинский, I, 101).

   О роли, какую сыграл Станкевич в его жизни, Белинский рассказывал Анненкову: "Мы знаем,- писал Анненков,- что Белинский с благоговением вспоминал о Станкевиче в последний период своей деятельности. Его пылкая душа, в которой было много нежности, много даже тонкой деликатности, прошла сквозь тяжелый гнет обстоятельств, почти неизвестный его товарищам и друзьям. Он получил совсем другое воспитание; это суровое, уединенное воспитание закрыло душу его твердым панцирем. Первый, пробившийся сквозь эту кору, отыскавший душу его, угадавший его способность к симпатии и жажду сочувствия, первый, успокоивший ее своим мягким, благородным и теплым участием - был Станкевич. Светлый лик Станкевича жил с Белинским до конца..." (П. В. Анненков. Н. В. Станкевич, с. 129).

   ¹⁰ Как свидетельствует М. П. Погодин (ЛН, 56, 410), Пушкин заметил первую же статью молодого критика, в которой тот по-своему развивал тезис ("у нас нет литературы"), выдвинутый еще А. Бестужевым в 1825 г. и затем неоднократно повторявшийся Эта мысль в осторожной форме ("у нас и литература едва ли существует") была высказана и Пушкиным в единственном его критическом выступлении в печати за 1832-1835 гг., рецензии на "Сочинения и переводы в стихах Павла Катенина" ("Литературные прибавления к Русскому инвалиду", 1833, No 26). Вопросу о "ничтожестве литературы русской" Пушкин хотел посвятить специальную статью, над которой работал в 1834 г. Пушкина, безусловно, привлекала основная мысль "Литературных мечтаний" о самобытности как важнейшем качестве подлинно национальной художественной литературы. Определение "самобытности каждого народа", данное в четвертом разделе "Литературных мечтаний", почти совпало с определением "народности" в черновом наброске Пушкина "О народности в литературе" (вторая половина двадцатых годов). Интерес Пушкина к выступлениям Белинского не был, таким образом, случайным.

   В т. III "Современника" (вышел в октябре 1836 г.), в "Письме к издателю", Пушкин дал оценку критики Белинского, близкую к сообщаемой здесь Анненковым. Он писал, что Белинский "обличает талант, подающий большую надежду. Если бы с независимостию мнений и с остроумием своим соединял он более учености, более начитанности, более уважения к преданию, более осмотрительности,- словом, более зрелости, то мы бы имели в нем критика весьма замечательного" (Пушкин, XII, 97). Хотя Белинскому, так же как и Анненкову, не было известно, что эти слова принадлежат Пушкину, он знал о благожелательном отношении поэта, о чем с гордостью писал в 1842 г. Гоголю (Белинский, XII, 109).

   Книжку "Современника" Пушкин посылал Белинскому в мае 1836 г., собираясь привлечь его к сотрудничеству в своем журнале (см. об этом в статье Ю. Г. Оксмана "Переписка Белинского" - ЛН, 56, 233-235 и 251-253).

   ¹¹ Стр. 329. Об этом имеются свидетельства как Белинского, так и самого Гоголя. Белинский писал 14-15 марта 1840 г. В. П. Боткину: "Гоголь доволен моею статьею о "Ревизоре", говорит - многое подмечено верно" (Белинский, XI, 496). Позднее, уже после резкой статьи Белинского о "Выбранных местах из переписки с друзьями", Гоголь писал Н. Я. Прокоповичу 20 июня н. ст. 1847 г.: "Человек этот, несмотря на излишества и увлечения, указал справедливо, однако ж, на многие такие черты в моих сочинениях, которых не заметили другие, считавшие себя на высшей точке разумения перед ним" (Гоголь, XIII, 324). Гоголь следил за статьями Белинского. В его архиве имеются многочисленные вырезки ("Записки отдела рукописей Гос. библиотеки СССР имени В. И. Ленина, вып. 19. М., 1957, с. 46).

   В черновике статьи Гоголя "О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году" (1836) сохранилось суждение о ранних статьях Белинского, почти совпадающее с пушкинским и близкое зафиксированному Анненковым: "В критиках Белинского, помещающихся в "Телескопе", виден вкус хотя еще необразовавшийся, молодой и опрометчивый, но служащий порукою за будущее развитие, потому что основан на чувстве и душевном убеждении" (Гоголь, VIII, 533).

   ¹² Популярность критики Белинского в кругах русской учащейся молодежи как в начале его деятельности, так и в конце действительно была огромна. Например, о большом интересе к "Московскому наблюдателю" Белинского в училище правоведения рассказывал И. С. Аксаков в письме к С. Т. Аксакову от 25 сентября 1838 г. (ЛН, 56, 115). По свидетельству известного библиографа и палеографа А. Е. Викторова, статьи Белинского распространялись и в семинариях и духовных академиях: студенты Московской духовной академии, в которой учился Викторов, в 1846-1850 гг. "упивались статьями Белинского" (сб. Отделения русского языка и словесности Академии наук, т. 21, No 5, СПб., 1881, с. 19).

   ¹³ Стр. 330. См. прим. 19 к с. 333.

   ¹⁴ Стр. 331. Об отношениях внутри "триумвирата", выросшего "на благодатной почве смирдинских капиталов", сохранилось интересное свидетельство в письме В. А. Владиславлева к А. Я. Стороженко от 5 мая 1838 г.: "Главное лицо в литературе" - "это книгопродавец Смирдин. У него на откупу Сенковский, Греч, Булгарин и Полевой. Последний в звании редактора "Сына отечества" и литературного отделения в "Северной пчеле". Несмотря на одного хозяина, приказчики ссорятся между собою следующим образом: Сенковский со всеми, Греч с Сенковским, Булгарин с Полевым, Полевой с Булгариным и Сенковским. По последним слухам, Полевой изгоняется из этой касты за ссору с Булгариным" (Стороженко. Фамильный архив, т. 3. Киев, 1907, с. 67).

   ¹⁵ 16 сентября 1836 г. Николай I не разрешил издание журнала "Русский сборник", задуманного А. А. Краевским и В. Ф. Одоевским, наложив на представление резолюцию: "И без того много", которая и послужила основанием указанного распоряжения.

   ¹⁶ Стр. 332. "Телескоп", образованный в 1831 г., начал самую решительную борьбу с "концессионерами" с приходом в него Белинского, который уже в "Литературных мечтаниях", а затем в "Ничто о ничем" и других статьях показал подлинный характер и изданий и направления Булгарина, Греча и Сенковского. Журнал "Московский наблюдатель" действительно был создан для противодействия "торгово-промышленному" направлению "Библиотеки для чтения" (программа "Московского наблюдателя" была изложена в статье фактического его руководителя Шевырева "Словесность и торговля", напечатанной в первом его номере). При организации журнал был поддержан Пушкиным и Гоголем. Однако реакционно-романтическая позиция "Московского наблюдателя", непонимание особенностей литературного развития в условиях буржуазного прогресса определили его неудачу, о которой писали Белинский, в статье "О критике и литературных мнениях "Московского наблюдателя", и Гоголь, в статье "О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году". Что касается пушкинского "Современника", то его программа была значительно шире задач борьбы с триумвиратом или "Библиотекой для чтения", о чем сам Пушкин заявил в "Письме к издателю" ("Современник", 1836, т. III). После смерти Пушкина журнал, под редакцией Плетнева, не играл существенной роли в литературной жизни.

   ¹⁷ После А. Ф. Воейкова издателем "Литературных прибавлений" недолго был известный литературный делец, жандармский офицер В. А. Владиславлев, который и привлек в качестве редактора Краевского. В письме к А. Я. Стороженко от 13 февраля 1837 г. Владиславлев писал, что передал издание Плюшару с условием, "чтобы журнал сей выходил не иначе, как под непосредственным влиянием Краевского" (Стороженко. Фамильный архив, т. 3. Киев, 1907, с. 58). Белинский получил от Краевского приглашение сотрудничать в "Литературных прибавлениях" в начале января 1837 г., но переговоры ни к чему не привели ввиду неприемлемых для него условий Краевского. Белинский стал печататься в "Литературных прибавлениях" с июля 1839 г., когда уже был решен вопрос о его переезде в Петербург для работы в "Отечественных записках".

   ¹⁸ "Отечественные записки" были основаны П. П. Свиньиным еще в 1818 г., но влачили самое жалкое существование или прекращались на длительные промежутки времени. Рептильный литератор, автор исторических романов, Свиньин был известен как беспардонный враль и хвастун.

   ¹⁹ Стр. 333. Белинский в "Литературных мечтаниях" иронически назвал литературный период, начавшийся с появления первой части альманаха "Новоселье", организованного в 1833 г. книгопродавцем А. Ф. Смирдиным, смирдинским, "ибо А. Ф. Смирдин является главою и распорядителем сего периода. Все от него, и все к нему: он одобряет и ободряет юные и дряхлые таланты очаровательным звоном ходячей монеты; он дает направление и указывает путь этим гениям и полугениям, не дает им лениться, словом, производит в нашей литературе жизнь и деятельность" (Белинский, I, 98). Еще в 1829 г. Смирдиным был издан пользовавшийся большой популярностью у мещанского читателя роман Булгарина "Иван Выжигин". Успех издания положил начало благосостоянию издателя, но связал его, не искушенного в литературной борьбе, с будущим "триумвиратом", не брезгавшим любыми средствами для овладения книжным рынком. Деятельность Смирдина имела и большое положительное значение в истории русского книгоиздательства и книжной торговли (см.: Т. Гриц, В. Тренин, М. Никитин. Словесность и коммерция. М., 1929, а также Н. М. Смирнов-Сокольский. Книжная лавка А. Ф. Смирдина. М., 1957).

   ²⁰ Стр. 334. См. прим. 36 к с. 256.

   ²¹ См. с. 312. наст. книги.

   ²² Стр. 336. И. И. Панаев вспоминал, что во второй половине тридцатых годов существовали "известные немногим литературные небольшие сходки любителей, еще, так сказать, домашним образом занимавшихся литературой". Собрания у А. А. Комарова, на одном из которых произошла описываемая встреча Белинского и Анненкова, принадлежали к числу таких сходок. Эти собрания, продолжает Панаев, "назывались серапионовскими вечерами (Гофман у нас был тогда в большом ходу). На этих вечерах наши серапионы читали по очереди свои сочинения" (Панаев, 105). Вероятно, упоминаемая Анненковым повесть на манер Гофмана вышла из-под пера "наших серапионов", одним из которых, как свидетельствует Панаев, был сам Анненков.

   ²³ Стр. 337. Впервые о книжках "Современника", изданных после смерти поэта, Белинский писал в разделе "Литературная хроника" "Московского наблюдателя", в его первом мартовском номере за 1838 г. (Белинский, II, 347-355).

   "Каменный гость" был напечатан не в "Современнике", а в изданном Смирдиным сборнике "Сто русских литераторов", т. I, СПб., 1839. Уже в рецензии на этот сборник Белинский, в отличие от других критиков, например Н. Полевого, восторженно отзывался о пушкинской трагедии, заключая свой отзыв следующими словами: "Великий, неужели безвременная смерть твоя непременно нужна была для того, чтобы мы разгадали, кто был ты?.." (Белинский, III, 100). Как видно из дальнейших слов Анненкова, друзья Белинского (как петербургские, так и московские) не в состоянии были уяснить важнейшую для эстетических взглядов критика, в особенности этого времени, идею "художественности", враждебной всякому "философированию" и рефлексии (см., например, письмо Белинского к Н. В. Станкевичу от 29 сентября - 8 октября 1839 г.- Белинский, XI, 380).

   ²⁴ Стр. 340. "Диким ругателем" представляли Белинского его противники, главным образом из славянофильского лагеря (см., например, в "Воспоминаниях студентства" К. Аксакова, с. 127 наст. книги). В таком духе выдержаны некоторые оценки Белинского в статье М. П. Погодина "К характеристике Белинского", появившийся, когда Анненков уже работал над "Замечательным десятилетием" ("Гражданин", 1873, No 9).

   ²⁵ Об этом Белинский писал в рецензии на вторую книжку "Современника" за 1836 г. (Белинский, II, 233-238).

   ²⁶ Стр. 342. Анненков ошибочно датирует второе столкновение Герцена и Белинского. Вероятно, оно произошло не через год, а в декабре 1839 г., в Петербурге. Летом 1840 г., еще до ссылки Герцена в Новгород (июнь 1841 - июль 1842), состоялось их примирение (см. "Былое и думы" Герцена и "Воспоминание о Белинском" И. И. Панаева, с. 146, 202-203 наст. книги).

   ²⁷ Стр. 344. Историю занятий немецкой философией в кружке Станкевича Анненков излагает неточно. Систематическим изучением гегелевской философии Белинский и Бакунин занялись не с 1836 г., как пишет Анненков, а в декабре 1837 г. (см. Оксман, 152). В 1835-1837 гг., вместе с Станкевичем, Бакунин изучает Канта и Фихте, а не Гегеля (ср. Корнилов, 136-150).

   ²⁸ Стр. 346. См. "Былое и думы", ч. IV, гл. XXIX, "На могиле друга" (Герцен, IX, 124).

   ²⁹ Стр. 347. С конца августа до середины ноября 1836 г. Белинский жил в тверском имении Бакуниных - Премухине.

   ³⁰ См. прим. 16 к с. 188.

   ³¹ Первый номер "Московского наблюдателя" новой редакции открывала программная статья М. Бакунина - предисловие к переводу "Гимназических речей" Гегеля,- в которой он, в частности, выражал надежду, что "новое поколение сроднится наконец с нашею прекрасною русскою действительностью" ("Московский наблюдатель", 1838, ч. XVI, кн. 1, ср. Бакунин, 2, 178).

   ³² Стр. 349. Имеются в виду "Hallische Jahrbucher fur deutsche Wissenschaft und Kunst" - орган младогегельянцев, основанный в 1888 г. Арнольдом Руге, под редакцией которого сделался "сборным пунктом для всех беспокойных умов, которые обладали мало приятным с точки зрения государственного порядка умением вносить живую струю в прессу" (Ф. Меринг. Карл Маркс. История его жизни. М., 1957, с. 45). В 1841 г. был перенесен в Дрезден, где под названием "Deutsche Jahrbucher ihr Wissenschaft und Kunst" выходил до января 1843 г.

   ³³ Стр. 350. В. П. Боткин заметил в письме к Н. В. Станкевичу 13 декабря 1838 г. о предисловии Бакунина к "Гимназическим речам" Гегеля: "...такие вводители в философию Гегеля хуже врагов его!" (ЛН, 56, 121). Отвлеченно-схоластический характер философской проповеди Бакунина в конце тридцатых годов претил Белинскому, который неоднократно полемизировал с Бакуниным по атому поводу.

   ³⁴ Стр. 353. Указанная статья Рётшера была напечатана не в первом номере т. XVI, авт. XVII.

   ³⁵ Стр. 354. Речь идет об оставшейся незаконченной (была написана только первая, теоретическая часть) статье "Полное собрание сочинений Д. И. Фонвизина.- Юрий Милославский, или Русские в 1612 году" (Белинский, II, 550-565). Выше - цитаты из этой статьи.

   ³⁶ Стр. 355. Это не так. За отвлеченной философской терминологией статьи "Гамлет". Драма Шекспира. Мочалов в роли "Гамлета" Анненков не сумел разглядеть оригинальной мысли Белинского о сильном по природе характере Гамлета (Белинский, II, 253). Гете понимает характер Гамлета иначе: "Мне ясно, что хотел изобразить Шекспир,- рассуждает Вильгельм Мейстер,- великое деяние, возложенное на душу, которой деяние это не под силу <...>. Здесь дуб посажен в драгоценный сосуд, которому годится принять в свое лоно лишь нежные цветы, корни распирают сосуд, и он гибнет" (И.-В. Гете. Годы учения Вильгельма Мейстера, кн. IV, гл. XIII).

   ³⁷ Такая "заметка" была сделана Белинским в обзоре "Русские журналы" (Белинский, III, 179). Критик писал о разборе в "Отечественных записках" губеровского перевода "Фауста". Этот разбор Анненков, вероятно, спутал со статьей Губера "Взгляд на нынешнюю литературу Германии", в которой тот говорил и о "Фаусте". Статьи же Губера, специально посвященной "Фаусту", не существует.

   ³⁸ Стр. 356. Обзором номеров "Современника", вышедших после смерти Пушкина, Белинский открыл библиографический отдел "Литературная хроника" в первом же номере обновленного "Московского наблюдателя" (ч. XVI, март, кн. I; вышел в свет 4 мая 1838 г.; ср. Белинский, II, 347-355).

   ³⁹ Стр. 357. Приводимый ниже Анненковым в качестве одной из таких "ересей" (по отношению к гегельянской эстетике) тезис Белинского о значении художественной формы представляет собой не случайную обмолвку, а основу его эстетических суждений 1838-1839 гг. Критик высоко ценит произведения, "чуждые завлекающей прелести содержания, но обаяющие художественною формою". Он отвергает "самое обаятельное могущество содержания, возвышающегося до поэтического патоса, но чуждое или недостаточное по художественной форме" (письмо к Н. В. Станкевичу от 29 сентября 1839 г.- Белинский, XI, 383). Особенность эстетических воззрений Белинского этого времени как раз и состояла в том, что, исходя из некоторых положений гегельянства, Белинский создавал оригинальную теорию искусства, отличную от гегелевской. Поэтому ряд высказываний Белинского, в особенности в связи с оценкой творчества Шиллера, казались "ересями" не только Анненкову, но и таким правоверным гегельянцам, как Бакунин и Станкевич (Станкевич, 486).

   ⁴⁰ Стр. 358. См. наст. книгу, с. 200. Об этом Белинский писал еще в октябре 1838 г. М. Бакунину (Белинский, XI, 314), а также 29 сентября 1839 г. Н. Станкевичу (Белинский, XI, 380). О статье Фишера см. прим. 39 к с. 200.

   ⁴¹ Стр. 362. Об услугах, оказанных Белинским Гоголю, Анненков писал в воспоминаниях "Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года" (см. Анненков, 117-118). См. также далее, с. 365. Сам Белинский рассказал о своих хлопотах по продвижению рукописи "Мертвых душ" через цензуру в письме к М. С. Щепкину от 14 апреля 1842 г. (Белинский, XII, 103).

   ⁴² С июня 1834 по май 1835 г. Гоголь был адъюнкт-профессором кафедры всеобщей истории Петербургского университета. Несмотря на серьезное изучение им в это время истории средних веков, лекции его не имели успеха.

   ⁴³ Стр. 363. В книге "Н. В. Станкевич" Анненков, очевидно по собственным наблюдениям и впечатлениям, рассказывает о нравственной поддержке, какую оказали Гоголю после холодного приема "Ревизора" в Петербурге выступления Белинского в его защиту в середине тридцатых годов: "Неизвестно, что сталось бы с автором, впечатлительным до крайности, если бы Москва разделила сомнения и холодность петербургской публики, но здесь он встретил участие, поднявшее, как нам хорошо известно, нравственную бодрость его и сообщившее ему уверенность в своих силах. <...>. Можно думать, что Белинский уяснил самому Гоголю его призвание и открыл ему глаза на самого себя: для этого есть несколько доказательств несомненного, исторического характера" (П. В. Анненков. Н. В. Станкевич. М., 1857, с. 76-77).

   ⁴⁴ Стр. 364. В статье "О русской повести и повестях г. Гоголя" Белинский положительно отозвался о романтических повестях Н. Полевого. Позднее, когда Полевой присоединился к "журнальному триумвирату", Белинский изменил свое отношение к нему, хотя продолжал высоко ценить его предыдущую деятельность как просветителя, издателя запрещенного в 1834 г. журнала "Московский телеграф", "решительно лучшего журнала в России с начала журналистики" (Белинский, IX, 671-696).

   ⁴⁵ Оба эти суждения были высказаны Шевыревым в его статье о "Миргороде" ("Московский наблюдатель", 1835, ч. I, март, кн. 2). Белинский "опровергал" их в статьях "О русской повести и повестях г. Гоголя" (Белинский, I, 292 и 305) и "О критике и литературных мнениях "Московского наблюдателя" (Белинский, II, 137).

   ⁴⁶ Первое представление "Ревизора" 19 апреля 1836 г. Анненков описал в статье "Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года" (Анненков, 81-82).

   ⁴⁷ Анненков здесь не совсем точен. В заметке "От Белинского" критик не давал общей оценки творчества Гоголя.

   ⁴⁸ Стр. 365. Имеется в виду первая рецензия Белинского на "Похождения Чичикова, или Мертвые души", напечатанная в седьмом номере "Отечественных записок" за 1842 г.

   ⁴⁹ Тяжело переживая враждебность, с которой был встречен в Петербурге "Ревизор", Гоголь 6 июня 1836 г. уезжает за границу. О пребывании Гоголя в Риме см. воспоминания Анненкова "Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года" (Анненков, 47-132).

   ⁵⁰ В Москве зимой 1839 г., после отъезда в конце октября этого года в Петербург, Белинский не был. О встречах его с Гоголем в 1839 г. см. прим. 27 к с. 248.

   ⁵¹ Имеется в виду сближение Гоголя во время его пребывания за границей, на рубеже тридцатых - сороковых годов, с представителями аристократических кругов - А. О. Смирновой-Россет, А. П. Толстым, будущими проповедниками реакционной народности - М. П. Погодиным и С. П. Шевыревым, будущим славянофилом А. С. Хомяковым. Все они враждебно относились к деятельности Белинского.

   ⁵² Второе свидание состоялось около июня 1842 г.

   ⁵³ Стр. 368. 17 марта 1842 г. Белинский писал В. П. Боткину: "Демон" сделался фактом моей жизни, я твержу его другим, твержу себе, в нем для меня - миры истин, чувств, красот" (Белинский, XII, 86). Тогда же на основании изучения различных списков поэмы Белинский составляет свой список, который он преподносит М. В. Орловой.

   ⁵⁴ Стр. 370. Статья "Менцель, критик Гете", начатая в Москве, была закончена в Петербурге и напечатана в первом номере "Отечественных записок" за 1840 г.

   ⁵⁵ Стр. 371. Анненков поехал в Москву с письмом Белинского от 13 июня 1840 г., в котором последний рекомендовал его как своего "доброго приятеля", "бесценного человека" (Белинский, XI, 530). В письме к А. Н. Пыпину от 12 апреля 1874 г. Анненков рассказал об этой встрече с Боткиным в Москве и дал выразительный портрет и меткую характеристику Боткина (ЛН, 57, 545-546).

   ⁵⁶ Статья В. Боткина о Шекспире, которую, очевидно, имеет в виду Анненков,- "Шекспир как человек и лирик",- была напечатана в девятом номере "Отечественных записок" за 1842 г. В конце 1840 г. и в начале 1841 г. появились в "Отечественных записках" переводы Боткина - "Четыре новые драмы, приписываемые Шекспиру" Ретшера и "Женщины, созданные Шекспиров (из сочинений г-жи Джемсон)".

   ⁵⁷ Речь идет об освобождении от идеально-романтических настроений, связанных с чувством Боткина к А. А. Бакуниной. Позднее, в письме к Белинскому от 22-23 марта 1842 г.- о "новой эпохе", которая начинается в Европе,- эпохе "отрицания и борьбы",- сам Боткин охарактеризовал этот "нравственный переворот" как "отрицание мистики и романтики, к которым особенно была склонна моя натура, но в которых я совершенно потонул в продолжение отношений моих к Александре Александровне" (Письма, т. 2, 421). Говоря о "радикальном нравственном перевороте", Анненков, очевидно, имеет в виду и позднейшую, в пятидесятых - шестидесятых годах, эволюцию Боткина, когда "обнаружилась его настоящая природа - помесь купеческого распутства с душевной мелкотой и с художническими инстинктами, что и сделало из него тип грека Перикловой эпохи, помноженного на московского гостинодворца третьей руки и дополненного шопенгауэровской ненавистью к зверю - толпе и народу" (ЛН, 67, 546).

   ⁵⁸ Стр. 372. В статье "Горе от ума. Соч. А. С. Грибоедова", напечатанной в первом номере "Отечественных записок" за 1840 г.

   ⁵⁹ Стр. 373. В написанном в 1846 г. "Предуведомлении для тех, которые пожелали бы сыграть как следует "Ревизора" (рукопись находилась у Анненкова; сейчас - в Пушкинском доме; опубликована в 1886 г. Тихонравовым), Гоголь высказывает сходную мысль: "Переходя от страха к надежде и радости, взгляд его несколько распален от того, и он стал податливее на обман, и его, которого в другое время не скоро удалось бы обмануть, становится возможным" (Гоголь, IV, 113-114). О положительном значении смеха в "Ревизоре" Гоголь говорит в "Театральном разъезде после представления новой комедии".

   ⁶⁰ В письме к Боткину от 10-11 декабря 1840 г. Белинский признал, что "Горе от ума" не может рассматриваться только с художественной точки зрения, "это - благороднейшее гуманическое произведение, энергический (и притом еще первый) протест против гнусной расейской действительности" (Белинский, XI, 576). Вскоре и в печати, в статье "Русская литература в 1840 году" ("Отечественные записки", 1841, No 1), критик назвал "Горе от ума" "благороднейшим созданием гениального человека" (Белинский, IV, 430). Однако и впоследствии Белинский видел большие различия в эстетическом отношении между "Горем от ума" и "Ревизором" (см., например, статью "Разделение поэзии на роды и виды", напечатанную в третьем номере "Отечественных записок" за 1841 г.).

   ⁶¹ Стр. 374. Имеются в виду статьи Белинского "О критике и литературных мнениях "Московского наблюдателя" ("Телескоп", 1836, No 5 и 6) и "Очерки русской литературы. Соч. Н. Полевого" ("Отечественные записки", 1840, No 1).

   ⁶² Стр. 375. Встреча Белинского с известным впоследствии славистом И. И. Срезневским произошла в конце октября 1839 г., в первый же день приезда критика в Петербург. Белинский в ироническом тоне передал свой разговор с Срезневским в письме к Боткину от 22 ноября 1839 г. (Белинский, XI, 419).

   ⁶³ Стр. 376. О сцене в кабинете Белинского он сам подробно рассказал в письме к Боткину от 12-16 августа 1840 г.

   ⁶⁴ Стр. 378. См. прим. 1 к с. 324.

   ⁶⁵ Стр. 379. Возможно, что в этих словах заключена полемика с вышедшей в 1878 г. книгой М. Де-Пуле, в которой говорилось о вредном влиянии Белинского на Кольцова. В 1876 г. брат Н. В. Станкевича - А. В. Станкевич, хорошо знавший Кольцова, так охарактеризовал отношения Белинского и поэта: "...Белинский никогда и не старался иметь влияния на Кольцова, а просто имел его, как человек ума, таланта, идей и характера, сочувственных Кольцову. Кольцов же был не такой человек, который безразлично поддавался бы всякому встречному влиянию" (ЛН, 56, 286).

   ⁶⁶ В 1867 г. в "Санктпетербургских ведомостях" (No 88) в корреспонденции из Воронежа было опубликовано письмо А. П. Серебрянского, в котором тот заявлял, что думы "Божий мир", "Великая тайна" и "Молитва" написаны не Кольцовым, а им (оригинал этого письма неизвестен). Это было повторено и в книге Де-Пуле "А. В. Кольцов" (СПб., 1878). В настоящее время считается бесспорной принадлежность указанных стихотворений Кольцову.

   ⁶⁷ Стр. 382. Резкий отзыв о реакционном журнале "Маяк современного просвещения и образованности", выходившем с начала 1840 г., находится в рецензии на роман Д. Н. Бегичева "Ольга", напечатанной в октябрьском номере "Отечественных записок" за 1840 г. (Белинский, IV, 312-315).

   ⁶⁸ Стр. 384. Мысль о различии морали и нравственности была подробно развита и обоснована Белинским в статье "Менцель, критик Гете". Постоянные нападки Белинского на "моральничанье", на формальные нормы ходячей морали, на "людей, которые боятся суда уголовного, но не боятся суда духовного", вызвали то обвинение в "безнравственности", о котором пишет Анненков. Но дело тут не в недоразумении. Враги Белинского хорошо понимали политический смысл его этического учения. Об этом свидетельствует хотя бы вопрос, который был задан на следствии Н. М. Сатину, арестованному в 1850 г., когда у него были найдены письма Белинского: "Объясните подробно, по какому случаю вы были знакомы со столь безнравственным <подчеркнуто нами> человеком, каким был Белинский, который во всю жизнь свою действовал и рассуждал вопреки правительству, вере и совести" ("Красная новь", 1936, No 7, с. 231).

   ⁶⁹ Стр. 389. Речь идет о стихотворениях Н. М. Языкова "К не нашим", "Константину Аксакову", "К Чаадаеву", написанных в конце 1844 г. В них содержались прямые политические обвинения по адресу Герцена, Грановского, Чаадаева. В статье "Москвитянин" и вселенная", напечатанной в третьем номере "Отечественных записок" за 1845 г., Герцен указал на "доносительский" характер этих стихотворений (Герцен, II, 136, 403).

   ⁷⁰ Герцен следующим образом охарактеризовал в "Дневнике" (запись от 17 мая 1844 г.) свою позицию по отношению к славянофилам: "Странное положение мое, какое-то невольное juste milieu в славянском вопросе: перед ними я человек Запада, перед их врагами - человек Востока" (Герцен, II, 354). Эти размышления Герцена вызваны были, вероятно, неудачной попыткой примирения в апреле 1844 г. московских западников и славянофилов (см. о ней в гл. XXX "Былого и дум" - Герцен, IX, 166; об отклике Белинского см. Панаев, 206). К началу 1845 г., особенно в связи с "доносом в стихах" Языкова, Герцен признал правоту Белинского, выступавшего против всяких компромиссов со славянофилами (Герцен, IX, 167).

   ⁷¹ Стр. 390. Возможно, что этот разговор произошел в декабре 1848 г., когда Анненков, вернувшийся из-за границы, проездом из Петербурга в Симбирск побывал в Москве и посетил Герцена (Герцен, II, 318). Предметом их разговора могла стать рецензия Белинского на "Разные повести", появившаяся в незадолго перед тем вышедшем одиннадцатом номере "Отечественных записок". Одна из этих повестей как раз "грубо идеализировала народную жизнь", за что и была названа критиком "клеветой <подчеркнуто нами> на лапотную и сермяжную действительность" (см. также примечания В. П. Дорофеева, Анненков, 587-588). Подобная же реакционная идеализация "лаптя и сермяжки", "отцовского обычая и примера стариков", идиллическое изображение крестьянской жизни высмеивались Белинским и в других рецензиях 1844 г. (на сборники "Воскресные посиделки", "Старинную сказку об Иванушке Дурачке" Н. Полевого, "Народные славянские рассказы" и др., а также в статье о "Тарантасе" В. А. Соллогуба, 1845).

   ⁷² Речь идет о памфлете на С. П. Шевырева.

   ⁷³ Стр. 391. "Былое и думы", гл. XXX (Герцен, IX, 163).

   ⁷⁴ Стр. 396. Статья К. Аксакова "Несколько слов о поэме Гоголя "Похождения Чичикова, или Мертвые души" была напечатана отдельной книжкой в 1842 г. Эти мысли Аксаков развивал и ранее. Так, например, 10 января 1840 г. Белинский писал ему: "Радуюсь твоей новой классификации - Гомер, Шекспир и Гоголь, но и дивлюсь ей" (Белинский, XI, 435).

   ⁷⁵ Стр. 397. Белинский напечатал в восьмом номере "Отечественных записок" рецензию на книжку Аксакова, а затем, после ответа Аксакова, одну из своих блестящих статей, ставшую этапом в борьбе со славянофильством,- "Объяснение на объяснение по поводу поэмы Гоголя "Мертвые души" ("Отечественные записки", 1842, No 11).

   ⁷⁶ Стр. 400. Имеются в виду рецензии на харьковские сборники "Молодик" И. Бецкого и "Архангельский историческо-литературный сборник", изданный Ф. Вальневым. В этих рецензиях, вопреки утверждениям Анненкова, Белинский вовсе не выступал прот