Сухотина-Толстая Татьяна Львовна - Воспоминания

p>60 Там же, с. 12.

   ⁶¹ Там же, с. 11, 12, 15 (первая и третья цитаты - пересказ).

   ⁶² ДСТ, I, с. 41. Запись от 26 декабря 1877 г.

   ⁶³ Поездки по знаменитым монастырям еще более убедили Толстого в несостоятельности казенной церкви. Так, 4 октября 1879 г., после посещения Троице-Сергиевой лавры, он писал Н. Н. Страхову: "По Вашему совету и по разговору с Хомяковым-сыном о церкви был в Москве и у Троицы и беседовал с викарием Алексеем, митрополитом Макарием и Леонидом Кавелиным. Все трое прекрасные люди и умные, но я больше еще укрепился в своем убеждении. Волнуюсь, метусь и борюсь духом и страдаю" (ПСС, т. 62, с. 499).

   ⁶⁴ Из письма к С. А. Толстой от 14 июня 1879 г. (ПСС, т. 83, с. 271).

   ⁶⁵ ПСС, т. 23, с. 306.

   ⁶⁶ С марта 1880 г. по апрель 1884 г. (с перерывами) Толстой работал над обширным трактатом "Соединение и перевод четырех Евангелий". Религиозные искания Толстого были обусловлены глубоким идейным кризисом, который он переживал в эти годы. Исследовав и сличив существующие Евангелия с их греческим текстом и его вариантами, Толстой пришел к убеждению, что "та вера, которую исповедует наша иерархия и которой она учит народ, есть не только ложь, но и безнравственный обман" (ПСС, т. 24, с. 10).

   ⁶⁷ С конца 1879 г. по ноября 1894 г. (с перерывами) Толстой работал над трактатом "Исследование догматического богословия". Он предпринял этот труд, чтобы разобраться в сущности учения официальной церкви. Его вывод: "Все это вероучение... не только ложь, но сложившийся веками обман людей неверующих, имеющий определенную и низменную цель" (ПСС, т. 23, с. 63).

   ⁶⁸ Из письма от 28 августа 1880 г. (ПСТ, с. 157-158).

   ⁶⁹ ДСТ, I, с. 56. Запись от 13 ноября 1862 г.

   ⁷⁰ Из письма от 2 августа 1881 г. (ПСС, т. 83, с. 304-305).

   ⁷¹ Из письма от 20 сентября 1881 г. (ГМТ).

   ⁷² С. А. Толстая. Моя жизнь, кн. 3, с. 652-653.

   ⁷³ Источники цитаты не установлены.

   ⁷⁴ С. А. Толстая. Моя жизнь, кн. 3, с. 666.

   ⁷⁵ Из письма от 2 мая 1882 г. (ГМТ).

   ⁷⁶ Из письма от 8 января 1883 г. (ГМТ).

   ⁷⁷ Из письма от 30 января 1883 г. (ГМТ).

   ⁷⁸ Толстой тяжело переживал увлечения жены и дочери светскими увеселениями. Он опасался, что его дочь может заинтересоваться пустым, ничтожным человеком. Неприятно ему было и то, что его жена, мать многочисленного семейства, бездумно веселилась на балах. В письме к ней от 30 января 1884 г. Толстой писал из Ясной Поляны: "Ты теперь, верно, собираешься на бал. Очень жалею и тебя и Таню" (ПСС, т. 83, с. 417). В трактате "Так что же нам делать?", над которым он в это время работал, Толстой писал: "В ту ночь, в которую я пишу это, мои домашние ехали на бал... Бал сам по себе, по своему смыслу, есть одно из самых безнравственных явлений нашей жизни. Я считаю его хуже увеселений непотребных домов, и потому, не будучи в состоянии внушить своим домашним мои взгляды на бал, я ухожу из дома, чтобы не видеть их в их развратных одеждах" (ПСС, т. 25, с. 627).

   ⁷⁹ ПСС, т. 25, с. 314.

   ⁸⁰ Из писем от 14 ноября 1881 г. и 10 февраля 1883 г. (ГМТ).

   ⁸¹ Из письма от 7 ноября 1879 г. (ГМТ).

   ⁸² С. А. Толстая. Моя жизнь, кн. 3, с. 616.

   ⁸³ Имеется в виду С. С. Урусов, проживавший в имении Спасское, Дмитровского уезда, Московской губернии.

   ⁸⁴ ПСС, т. 63, с. 251.

   ⁸⁵ Письмо от 20 декабря 1882 г. или 20 января 1883 г. (ПСС, т. 63, с. 112).

   ⁸⁶ Письмо от 28 ноября 1880 г. (ГМТ).

   ⁸⁷ ПСС, т. 83, с. 522.

   ⁸⁸ Из письма от 30 октября 1884 г. (ПСС, т. 83, с. 451).

   ⁸⁹ Из письма от 26 сентября 1896 г. (ПСС, т. 84, с. 259).

   ⁹⁰ Из письма от 12 ноября 1885 г. (ГМТ).

   ⁹¹ Дневник Толстого этих дней полон тоски и горечи. "Мучительная борьба, и я не владею собой" (26 мая). "Пытаюсь быть ясен и счастлив, но очень, очень тяжело" (28 мая). "Ужасно то, что все зло - роскошь, разврат жизни, в которых я живу, я сам сделал" (29 мая). "Отчуждение с женой все растет. И она не видит и не хочет видеть" (30 мая).

   4 июня после резкого разговора со старшим сыном, сделавшего ему "ужасно больно", у Толстого появляется мысль уйти из семьи. "И в самом деле, на что я им нужен? На что все мои мученья?" "Условия бродяги" кажутся ему более легкими, чем эта "боль сердца". И назавтра: "Только бы мне быть уверенным в себе, а я не могу продолжать эту дикую жизнь. Даже для них это будет польза. Они одумаются, если у них есть что-нибудь похожее на сердце" (ПСС, т. 49, с. 99-101).

   ⁹² Непосредственным поводом для решения Толстого уйти из семьи послужили несправедливые упреки Софьи Андреевны за его намерение употребить доходы, получаемые от самарского имения, на нужды местных крестьян. Софья Андреевна упрекала Толстого также в том, что сам он пользуется "роскошью", в том числе верховыми лошадьми.

   ⁹³ Запись в дневнике Толстого: "...Начались со стороны жены бессмысленные упреки за лошадей, которых мне не нужно и от которых я только хочу избавиться. Я ничего не сказал, но мне стало ужасно тяжело. Я ушел и хотел уйти совсем, но ее беременность заставила меня вернуться с половины дороги в Тулу... Пошел к себе, спать на диване, но не мог от горя. Ах, как тяжело! Все-таки мне жалко ее" (ПСС, т. 49, с. 104, 105).

   ⁹⁴ Ошибка памяти Т. Л. Сухотиной-Толстой. Описываемые далее события произошли через год, в декабре 1885 г.

   ⁹⁵ Поводом к новому резкому разладу с женой послужила издательская деятельность С. А. Толстой, открывшей против воли мужа подписку на его собрание сочинений. Толстого тяготило, что распространение его сочинений связано с получением доходов. 15-18 декабря 1885 г. он написал С. А. Толстой большое письмо, в котором еще раз объяснил смысл происшедшего в нем нравственного переворота и потребовал опрощения барского образа жизни семьи. Толстой писал: "Боль от того, что я почти 10 лет тому назад пришел к тому, что единственное спасение мое и всякого человека в жизни в том, чтобы жить не для себя, а для других, и что наша жизнь нашего сословия вся устроена для жизни для себя, вся построена на гордости, жестокости, насилии, зле, и что потому человеку в нашем быту, желающему жить хорошо, жить с спокойной совестью и жить радостно, надо не искать каких-нибудь мудреных далеких подвигов, а надо сейчас же, сию минуту действовать, работать, час за часом и день за днем, на то, чтобы изменить ее и идти от дурного к хорошему... А между тем ты и вся семья идут не к изменению этой жизни, а с возрастанием семьи, с разрастанием эгоизма ее членов - к усилению ее дурных сторон. От этого боль" (ПСС, т. 83, с. 541). Не найдя душевного отклика на свое письмо, он 18 декабря объявил С. А. Толстой о своем решении оставить семью.

   ⁹⁶ Из письма от 20 декабря 1885 г. (ГМТ).

   ⁹⁷ Свое мучительное состояние и недовольство образом жизни семьи Толстой излил в письме к В. Г. Черткову от 14 декабря 1885 г. "...Жизнь дикая с торжеством идет своим ухудшающимся порядком... Обжираются, потешаются, покупая на деньги труды людей для своего удовольствия, и все увереннее и увереннее, чем больше их становится, что это так. То, что я пишу об этом, не читают, что говорю, не слушают или с раздражением отвечают, как только поймут, к чему идет речь, что делаю, не видят или стараются не видеть. На днях началась подписка и продажа на самых стеснительных для книгопродавцев условиях и выгодных для продажи. Сойдешь вниз и встретишь покупателя, который смотрит на меня как на обманщика, пишущего против собственности и под фирмой жены выжимающего сколько можно больше денег от людей за свое писанье" (ПСС, т. 85, с. 294-295).

   ⁹³ 14 марта 1887 г. на заседании Московского Психологического общества Толстой читал реферат на тему "Понятие жизни" - краткое изложение его книги "О жизни", над которой он в это время работал. В ней он подверг критике господствующую религию и мораль и обосновал свое новое миропонимание (см. ПСС, т. 26). Реферат был опубликован в газ. "Русские ведомости", 1887, No 73, 21 марта.

   ⁹⁹ Из письма от 14 марта 1887 г. (ГМТ).

   ¹⁰⁰ Из письма от 1 апреля 1887 г. (ГМТ).

   ¹⁰¹ ПСС, т. 84, с. 87.

   ¹⁰² Из письма от 11 декабря 1891 г. (ПСС, т. 84, с. 107).

   ¹⁰³ Из письма от 25 октября 1895 г. (ПСС, т. 84, с. 241-242).

   ¹⁰⁴ Из писем от 9 сентября и 9 ноября 1896 г. (ПСС, т. 84, с. 255, 270).

   ¹⁰⁵ Из письма от 12-13 мая 1897 г. (ПСС, т. 84, с. 283).

   ¹⁰⁶ Из письма от 17 ноября 1898 г. (ПСС, т. 84, с. 334),

   ¹⁰⁷ Имеется в виду повесть "Крейцерова соната".

   ¹⁰⁸ Из письма от 22 октября 1887 г. (ПСС, т. 84, с. 38). К словам "прекрасных рук" С. А. Толстая сделала примечание: "Лев Николаевич шутил, вспоминая поговорку Фета".

   ¹⁰⁹ Имеется в виду письмо Толстого к Т. Л. Толстой от 18 октября 1885 г. в ответ на ее откровенное письмо, в котором она жаловалась на окружающие ее соблазны, делилась своими взглядами на жизнь. Толстой писал: "Мне очень страшно за тебя, за твою не слабость, а восприимчивость к зевоте и желал бы помочь тебе. Мне помогает убеждение несомненное в том, что важнее для тебя в мире, так же, как и для всех нас, нет ничего наших поступков и из них слагающихся привычек... Одно спасение во всякой жизни, а особенно в городской - работа и работа. Я вижу тебя, ты скажешь: все неутешительно. Дело в том, что не утешаться надо, а идти вперед..." В заключение письма Толстой выразил радость по поводу того, что он начинает находить в своей семье некоторое сочувствие (см. ПСС, т. 63, с. 292-294).

   ¹¹⁰ Из письма от 13 декабря 1884 г. (ПСС, т. 83, с. 466).

   ¹¹¹ Речь идет о напечатанном 19 сентября 1891 г. в газетах заявлении Толстого о том, что он предоставляет всем желающим право безвозмездно издавать в России и за границей все его сочинения, написанные с 1881 г. (см. ПСС, т. 66, с. 47).

   ¹¹² Из письма от 12 сентября 1891 г. (ПСС, т. 84, с. 85-86). Сопротивление Софьи Андреевны причинило Толстому много страданий. 2 июня 1891 г. он записал в дневнике: "Очень тяжело мне от Сони. Все эти заботы о деньгах, именьи, и это полное непонимание... У меня были скверные мысли уйти. Не надо. Надо терпеть". 27 июня: "Грустно, гадко на нашу жизнь, стыдно. Кругом голодные, дикие, а мы... стыдно, виноват мучительно". 14 июля: "Не понимает она и не понимают дети, расходуя деньги, что каждый рубль, проживаемый ими и наживаемый книгами, есть страдание, позор мой. Позор пускай, но за что ослабление того действия, которое могла бы иметь проповедь истины" (ПСС, т. 52, с. 37, 44).

   ¹¹³ Из письма от 21 апреля 1891 г. (ГМТ). Раздел имущества произошел в июле 1892 г. В середине апреля 1891 г. по этому поводу приехали в Ясную Поляну сыновья Толстого - Сергей, Илья и Лев.

   ¹¹⁴ В деятельности издательства "Посредник" принимали участие Н. С. Лесков, В. М. Гаршин, В. Г. Короленко, А. М. Горький и другие писатели.

   ¹¹⁵ Из письма от 17 февраля 1897 г. (ПСС, т. 84, с. 278).

   ¹¹⁶ По воспоминаниям А. Г. Русанова, Ваня был "хрупкий мальчик, с продолговатым бледным лицом и длинными, до плеч, светлыми волнистыми волосами, очень похожий на Льва Николаевича. На этом детском личике поражали глубокие, серьезные серые глаза; взгляд их, особенно когда мальчик задумывался, становился углубленным, проникающим, и тогда сходство со Львом Николаевичем еще более усиливалось. Когда я видел их вместе, то испытывал своеобразное ощущение. Один старый, согнувшийся, постепенно уходящий из жизни, другой - ребенок, а выражение глаз - одно и то же. Лев Николаевич был убежден, что Ваня после него будет делать "дело божье" (Г. А. Русанов, А. Г. Русанов. Воспоминания о Льве Николаевиче Толстом. 1883-1901 гг. Воронеж, 1972, с. 145).

   ¹¹⁷ Из писем от 18 и 15 сентября 1893 г. (ПСС, т. 84, с. 195, 194).

   ¹¹⁸ Приписка к письму С. А. Толстой от 18 февраля 1892 г. (ПСС, т. 84, с. 121).

   ¹¹⁹ Ванечка Толстой скончался 23 февраля 1895 г.

   ¹²⁰ Из письма от 7 марта 1895 г. (ГМТ).

   ¹²¹ Из писем от 8 марта и 14 июня 1895 г. (ГМТ).

   ¹²² Из письма от 12 декабря 1884 г. (ПСС, т. 83, с. 463).

   ¹²³ Из письма от 26 октября 1891 г. (ПСС, т. 83, с. 89).

   ¹²⁴ Из писем от 1 декабря и 29 апреля 1898 г.. (ПСС, т. 84, с. 338, 308).

   ¹²⁵ Из письма от 24 октября 1896 г. (ГМТ).

   ¹²⁶ Из письма к В. А. Лебрену от 28 ноября 1890 г. (ПСС, т. 72, с. 250).

   ¹²⁷ Тайный дневник, запись от 2 июля 1908 г. (ПСС, т. 56, с. 171-172).

   ¹²⁸ Из письма к М. С. Дудченко от 7 апреля 1908 г. (ПСС, т. 78, с. 114-115). Единомышленник Толстого М. С. Дудченко в письме от 27 марта 1908 г. упрекал Толстого в том, что его убеждения расходятся с его образом жизни. По мнению Дудченко этот вопрос стоит сейчас перед Толстым сильнее, чем когда-либо раньше (ГМТ).

   ¹²⁹ Студент Киевского университета Б. С. Манджос в письме от 14 февраля 1910 г. советовал Толстому отказаться от графства, раздать имущество, уйти из дома и нищим побираться по миру, проповедуя добро и справедливость. Это, по его мнению, больше подействует на людей, нежели любые статьи и воззвания. Прочитав это письмо, Толстой записал в дневнике: "Получил трогательное письмо от киевского студента, уговаривающее меня уйти из дома в бедность" (ПСС, т. 58, с. 18).

   ¹³⁰ Письмо от 16 февраля 1910 г. (ПСС, т. 81, с. 104).

   ¹³¹ ПСС, т. 84, с. 288-289. Это письмо было вызвано, помимо давних разногласий с женой, также тяжелыми переживаниями Толстого в связи с кратковременным увлечением С. А. Толстой композитором С. И. Танеевым, возникшим на почве ее тяжелого душевного состояния после смерти сына Ванечки. 18 мая 1897 г. Толстой писал ей: "Сближение твое с Танеевым мне отвратительно, и я не могу переносить его спокойно. Продолжая жить с тобою при этих условиях, я сокращаю и отравляю свою жизнь... Остается одно - расстаться. На что я твердо решился. Надо только обдумать, как лучше это сделать" (ПСС, т. 84, с. 284). Приведенное в тексте письмо Толстой жене не вручил, а спрятал под обивку клеенчатого кресла в своем кабинете. В 1902 г., когда Толстой был тяжело болен, он поручил дочери Марии Львовне вынуть его и надписать на конверте: "Вскрыть через пятьдесят лет после моей смерти, если кому-нибудь интересен эпизод моей автобиографии". Толстой скоро выздоровел, и Мария Львовна вернула ему письмо. В 1907 г. Толстой передал его на хранение зятю Н. Л. Оболенскому, который, согласно воле Толстого, отдал его Софье Андреевне после смерти Льва Николаевича.

   ¹³² Из писем к Т. Л. Толстой от 21 декабря 1902 г. (ПСС, т. 73, с. 350) и от 3 июля 1907 г. (ПСС, т. 77, с. 146).

   ¹³³ Дн., 11 августа 1908 г. (ПСС, т. 56, с. 143-144).

   ¹³⁴ Тайный дневник, 3 июля 1908 г. (ПСС, т. 56, с. 172).

   ¹³⁵ Там же, 9 июля 1908 г. (ПСС, т. 56, с. 172).

   ¹³⁶ Из письма от 23 сентября 1900 г. (ПСС, т. 72, с. 457).

   ¹³⁷ Намек на отношение С. А. Толстой к С. И. Танееву (см. примеч. 131).

   ¹³⁸ С. А. Толстая потребовала, чтобы дневники Толстого с 1900 по 1909 г., хранящиеся, по просьбе Черткова, в сейфе А. Б. Гольденвейзера в банке в Москве, были переданы в ее распоряжение. По этому поводу Толстой писал ей 14 июля 1910 г.: "1) Теперешний дневник никому не отдам, буду держать у себя. 2) Старые дневники возьму у Черткова и буду хранить сам, вероятно, в банке. 3) Если тебя тревожит мысль о том, что моими дневниками, теми местами, в которых я пишу под впечатлением минуты о наших разногласиях и столкновениях, что этими местами могут воспользоваться недоброжелательные тебе будущие биографы, то, не говоря о том, что такие выражения временных чувств, как в моих, так и в твоих дневниках, никак не могут дать верного понятия о наших настоящих отношениях, - если ты боишься этого, то я рад случаю выразить в дневнике или просто как бы в этом письме мое отношение к тебе и мою оценку твоей жизни" (ПСС, т. 84, с. 398-399).

   ¹³⁹ Толстой получил приглашение на VIII Международный конгресс мира в Стокгольме и решил поехать туда, чтобы изложить свои антимилитаристские взгляды. Для этой цели он написал обширный доклад, который рассчитывал прочитать там. Однако из-за сопротивления С. А. Толстой и ее болезни он в Швецию не поехал. Посланный туда доклад не был на конгрессе зачитан. "Умеренная и благонамеренная среда пацифистов, собравшихся на конгрессе, была скандализирована "выходкой" Льва Николаевича, считавшего, что для того, чтобы люди не воевали, - не должно быть войска. Это показалось им такой наивностью, что, снисходительно улыбаясь и воздавая должное великому гению, они, пригласившие его на конгресс, не решились вслух объявить его мнение" (П. И. Бирюков. Биография Льва Николаевича Толстого, т. 4. М. - Пг., 1923, с. 191). Доклад был впервые опубликован за границей: см. Л. Н. Толстой. Собрание статей по общественным вопросам за 1909 год. Лос-Анжелес, изд-во Русского народного университета, 1910. Текст доклада см. ПСС, т. 38.

   ¹⁴⁰ К этому времени у С. А. Толстой выявились явные признаки психического расстройства. Позднее, 19 июля 1910 г., это подтвердил профессор-невропатолог Г. И. Россолимо, нашедший у нее симптомы тяжелой истерии, депрессии и маниакального состояния.

   ¹⁴¹ ПСС, т. 58, с. 79-80.

   ¹⁴² Дн., 20 и 21 июля 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 67, 68).

   ¹⁴³ Дн., 23 июня 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 69).

   ¹⁴⁴ "Дневник для одного себя", 9 августа 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 132).

   ¹⁴⁵ Дн., 25 и 26 июня, 11 июля 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 69, 78).

   ¹⁴⁶ С. А. Толстая была действительно больна, и, зная это, Лев Николаевич многократно пытался защитить ее от обвинений в притворстве и симуляции. 2 августа 1910 г. он писал В. Г. и А. К. Чертковым: "Просил бы и вас быть снисходительными ко мне и к ней. Она, несомненно, больная, и можно страдать от нее, но мне-то уж нельзя - или я не могу - не жалеть ее" (ПСС, у. 89, с. 200). 7 августа Толстой снова писал Черткову: "Мне жалко ее, и она, несомненно, жалче меня, так что мне было бы дурно, жалея себя, увеличить ее страдания" (ПСС, т. 89, с. 201). 14 августа, в ответ на повторное утверждение Черткова о якобы злостном притворстве Софьи Андреевны, Толстой писал ему: "Знаю, что все это нынешнее особенно болезненное состояние (Софьи Андреевны. - А. Ш.) может казаться притворным, умышленно вызванным (отчасти это и есть), но главное в этом все-таки болезнь, совершенно очевидная болезнь, лишающая ее воли, власти над собой. Если сказать, что в этой распущенной воле, в потворстве эгоизму, начавшихся давно, виновата она сама, то вина эта прежняя, давнишняя, теперь же она совершенно невменяема, и нельзя испытывать к ней ничего, кроме жалости..." (ПСС, т. 89, с. 205). Наконец, 6 октября, в связи с наметившейся возможностью примирения, Толстой просит Черткова "не ставить преград" к созданию нормальных отношений между ним и Софьей Андреевной: "Она больна и все другое, но нельзя не жалеть ее и не быть к ней снисходительным. И об этом я очень, очень прошу Вас ради нашей дружба.." (ПСС, т. 89, с. 220).

   ¹⁴⁷ Завещание было, с согласия Толстого, составлено В. Г. Чертковым и А. Л. Толстой при участии юриста Н. К. Муравьева. Первоначально оно было подписано Толстым 17 июля 1910 г. Однако, из-за пропуска нескольких слов, оно было 21 июля переписано. В тот же день в лесу, вблизи деревни Грумонт, Толстой подписал его. В качестве свидетелей его подписали А. Б. Гольденвейзер, А. П. Сергеенко и А. В. Калачев. Согласно этому завещанию, все его сочинения, "как художественные, так и всякие другие, оконченные и неоконченные, драматические и во всякой иной форме, переводы, переделки, дневники, частные письма, черновые наброски, отдельные мысли и заметки", где бы они ни хранились, переходят в полную собственность его дочери А. Л. Толстой, а в случае ее смерти, в собственность Т. Л. Сухотиной (см. ПСС, т. 82, с. 227). Об отношении Толстого к формальному завещанию см. примеч. 155. На сей раз он прибег к нему не для утверждения за дочерьми прав собственности на его сочинения, а, наоборот, для того, чтобы предупредить возможность превращения его литературного наследия в чью-либо частную собственность. Было условлено, что А. Л. и Т. Л. Толстые, получив формально эти права, сделают все, чтобы писания их отца стали всенародным достоянием.

   ¹⁴⁸ Завещание, составленное 18 сентября 1909 г. в Крекшине, гласит: "Заявляю, что желаю, чтобы все мои сочинения, литературные произведения и писания всякого рода, как уже где-либо напечатанные, так и еще не изданные, написанные или впервые напечатанные с 1 января 1881 года, а равно и все написанные мною до этого срока, но еще не напечатанные, - не составляли бы после моей смерти ничьей частной собственности, а могли бы быть безвозмездно издаваемы и перепечатываемы всеми, кто этого захочет. Желаю, чтобы все рукописи и бумаги, которые останутся после меня, были бы переданы Владимиру Григорьевичу Черткову с тем, чтобы он и после моей смерти распоряжался ими, как он распоряжается ими теперь, для того чтобы все мои писания были безвозмездно доступны всем желающим ими пользоваться для издания" (ПСС, т. 80, с. 267).

   ¹⁴⁹ "Особое положение", то есть "Объяснительная записка" к завещанию, была составлена В. Г. Чертковым и подписана Толстым 31 июля 1910 г. "Записка" содержит четыре пункта, поясняющие волю Толстого "относительно своих писаний". Согласно первому из них, все сочинения Толстого не должны составлять после его смерти "ничьей частной собственности". Второй пункт предусматривает, чтобы все рукописи и бумаги были переданы В. Г. Черткову с тем, чтобы он "занялся пересмотром их и изданием того, что он в них найдет желательным для опубликования". Третий и четвертый устанавливают - в случае смерти указанного наследника - последующий порядок завещания и наследования писаний Толстого (см. ПСС, т. 82, с. 227-228).

   ¹⁵⁰ Позднее С. А. Толстая так объясняла свое поведение: "Вокруг дорогого мне человека создана была атмосфера заговора, тайно получаемых и по прочтении обратно отправляемых писем и статей, таинственных посещений и свиданий в лесу для совершения актов, противных Льву Николаевичу по самому существу, по совершении которых он уже не мог спокойно смотреть в глаза ни мне, ни сыновьям, так как раньше никогда ничего от нас не скрывал, и это в нашей жизни была первая тайна, что было ему невыносимо. Когда я, чувствуя ее, спрашивала, не пишется ли завещание и зачем это скрывают от меня, мне отвечали отрицательно или молчали. Я верила этому. Значит, была другая тайна, о которой я не знала, и я переживала отчаяние, чувствуя постоянно, что против меня старательно восстанавливают моего мужа и что нас ждет ужасная роковая развязка. Лев Николаевич все чаще грозил уходом из дому, и эта угроза еще больше мучила меня и усиливала мое нервное, болезненное состояние" ("Автобиография С. А. Толстой". - "Начала", 1921, No 1, с. 165-166).

   ¹⁵¹ "Дневник для одного себя" Толстой вел параллельно со своим обычным дневником с 29 июля по 31 октября 1910 г. (см. ПСС, т. 58, с. 129-144).

   ¹⁵² Дн., 28 июля 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 85).

   ¹⁵³ "Дневник для одного себя" (ПСС, т. 58, с. 129).

   ¹⁵⁴ Запись от 30 июля 1910 г. (там же).

   ¹⁵⁵ Толстой всегда отрицательно относился к мысли об официальном завещании по двум причинам: ему, решительному противнику государства, казалось морально недопустимым узаконить свою волю путем обращения к казенным властям, которых он всегда обличал в беззаконии и несправедливости. С другой стороны, в подобном официальном узаконении своей воли он видел проявление недоверия к близким, которые, таким образом, как бы заранее подозреваются в злом намерении эту волю нарушить. Эти соображения Толстой откровенно высказал В. Г. Черткову еще 13 мая 1904 г. в ответ на заготовленные им вопросы относительно прав на сочинения Толстого после его смерти. "Не скрою от Вас, любезный друг Владимир Григорьевич, - писал Толстой, - что Ваше письмо... было мне неприятно. Ох, эти практические дела! Неприятно мне не то, что дело идет о моей смерти, о ничтожных моих бумагах, которым приписывается ложная важность, а неприятно то, что тут есть какое-то обязательство, насилие, недоверие, недоброта к людям. И мне, я не знаю как, чувствуется втягивание меня в неприязненность, в делание чего-то, что может вызвать зло. Я написал свои ответы на Ваши вопросы и посылаю. Но если Вы напишете мне, что Вы их разорвали, сожгли, то мне будет очень приятно" (ЛН, т. 69, кн. 1. М., 1961, с. 554-555). О подписанном им позднее завещании см. примеч. 147-149.

   ¹⁵⁶ Приехавший в Ясную Поляну 30 июля П. И. Бирюков так описывает атмосферу, которую он застал в доме Толстого: "Обитатели Ясной Поляны переживали тогда тяжелое время. Приезжие туда получали впечатление какой-то борьбы двух партий; одна, во главе которой стоял Чертков, имела в Ясной Поляне своих приверженцев в лице Александры Львовны и Варвары Михайловны (Феокритовой. - А. Ш.), и другая партия - Софьи Андреевны и ее сыновей... Мой приезд оживил надежды обеих партий; во мне надеялись видеть посредника - миротворца. Но я не оправдал их ожиданий, и, кажется, с моим приездом борьба еще обострилась..." (П. И. Бирюков. Биография Льва Николаевича Толстого, т. 4. М. - Пг., 1923, с. 208).

   ¹⁵⁷ Из письма к В. Г. Черткову от 2 августа 1910 г. (ПСС, т. 89, с. 199).

   ¹⁵⁸ ПСС, т. 58, с. 130.

   ¹⁵⁹ См. А. Б. Гольденвейзер. Вблизи Толстого. М., 1923, с. 230-242. В письме от 11 августа 1910 г. В. Г. Чертков излагает всю многолетнюю историю отречения Толстого от авторских прав, а также историю всех ранее составлявшихся Толстым завещаний. По его утверждению, инициатором всех завещаний, в том числе последнего, тайного, был сам Толстой, который действовал из опасения, что жена и сыновья нарушат его волю и превратят его литературное наследие в источник обогащения. Чертков убеждает Толстого, что он, Толстой, не только "предполагал в наследниках дурное", а несомненно знал, что "они намерены, вопреки Вашей воле, присвоить себе лично то, что Вы отдали во всеобщее пользование". В том, что завещание составлено тайно, Чертков не видит ничего дурного - "недаром большинство завещаний становится известным только после смерти завещателя". В заключение Чертков просит Толстого "согласиться с тем, что сделанное было наилучшим из того, что возможно было сделать", и "вполне убежденно" подтвердить "посмертные распоряжения относительно Ваших писаний".

   ¹⁶⁰ "Дневник для одного себя". Запись от 11 августа 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 132-133). Письмо Черткову см. ниже. Письма к Бирюкову Толстой не написал.

   ¹⁶¹ Имеется в виду цитированное выше письмо Толстого к В. Г. Черткову от 2 августа 1910 г.

   ¹⁶² Из письма от 12 августа 1910 г. (ПСС, т. 89, с. 203-204).

   ¹⁶³ В ответ на упрек В. Г. Черткова в его письме от 13-14 августа, будто Толстой своим обещанием Софье Андреевне не видеться с Чертковыми сам стеснил свою свободу, Толстой писал ему: "Согласен, что обещания никому, а особенно человеку в таком положении, в каком она теперь, не следует давать, но связывает меня теперь никак не обещание... а связывает меня просто жалость, сострадание, как я это испытал особенно сильно нынче и о чем писал вам. Положение ее очень тяжелое. Никто не может этого видеть и никто так сочувствовать ему" (ПСС, т. 89, с. 206). По поводу же упрека, будто он уступил давлению Софьи Андреевны вопреки собственному мнению, Толстой писал: "Без преувеличения могу сказать, что признаю то, что случилось, необходимым и потому полезным для моей души. Думаю, по крайней мере, так в лучшие минуты. Как мне ни жалко лишиться личного общения с Вами на время (верю, что на время), думаю, что это к лучшему" (там же, с. 207).

   ¹⁶⁴ "Дневник для одного себя" (ПСС, т. 58, с. 131).

   ¹⁶⁵ Там же, запись от 6 августа 1910 г.

   ¹⁶⁶ "Дневник для одного себя" (ПСС, т. 58, с. 134),

   ¹⁶⁷ Там же, с. 133.

   ¹⁶⁸ Ошибка памяти Т. Л. Сухотиной-Толстой: В. Ф. Булгаков в этот раз в Кочеты с Толстыми не ездил.

   ¹⁶⁹ "Дневник для одного себя", записи от 29, 30, 31 августа и 1 сентября 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 135).

   ¹⁷⁰ Письмо от 29 августа 1910 г. (ПСС, т. 84, с. 401). О прощании с Софьей Андреевной при ее отъезде из Кочетов Толстой назавтра писал А. К. Чертковой: "Софья Андреевна вчера уехала отсюда и очень трогательно прощалась со мной и с Таней и ее мужем, прося, очевидно искренно, со слезами у всех прощения. Она невыразимо жалка. Что будет дальше, не могу себе представить. "Делай что должно перед совестью, богом, а что будет, то будет", говорю себе и стараюсь исполнять" (ПСС, т. 89, с, 210).

   ¹⁷¹ "Дневник для одного себя", записи от 25 августа, 10, 16, 17 сентября 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 135, 136, 137). "Доносы" исходили от проживавшей в доме Толстого переписчицы В. М. Феокритовой, тайно записывавшей все, что при ней говорила Софья Андреевна. Эти "записки" с собственными прибавлениями она пересылала В. Г. Черткову и А. Б. Гольденвейзеру. Выписки из них направлялись, против его желания, Толстому и оказывали на него угнетающее действие. Толстой был крайне недоволен вмешательством посторонних лиц в его семейные дела, о чем он писал А. Б. Гольденвейзеру: "В том, что пишет Варвара Михайловна и что Вы думаете об этом, есть большое преувеличение в дурную сторону, недопущение и болезненного состояния и перемешанности добрых чувств с нехорошими" (ПСС, т. 82, с. 163). Об этом же он писал и В. Г. Черткову: "Решать это дело должен я один в своей душе, перед богом,- я и пытаюсь это делать, всякое же чужое участие затрудняет эту работу" (ПСС, т. 89, с. 217).

   ¹⁷² Запись от 22 сентября 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 137).

   ¹⁷³ "Дневник для одного себя". Полный текст конца этой записи: "От Черткова письмо с упреками и обличениями. Они разрывают меня на части. Иногда думается: уйти от всех" (ПСС, т. 58, с. 138). "Письмо с упреками" - письмо В. Г. Черткова от 24 сентября 1910 г. Перечислив все уступки, которые Толстой сделал жене, Чертков упрекал его за то, что он допустил вмешательство посторонней, духовно чуждой руки в их взаимные отношения и тем самым дал "себя втянуть, разумеется, бессознательно и желая только хорошего, в двусмысленное и даже не вполне правдивое положение" (цит. по ПСС, т. 58, с. 599). В ответном письме от 25 сентября Толстой писал: "Все это представляется мне в гораздо более сложном и трудно разрешимом виде, чем оно может представиться даже самому близкому, как Вы, другу... Мне было больно от письма, я почувствовал, что меня разрывают на две стороны, верно, от того, что я, верно или неверно, почувствовал личную нотку в Вашем письме" (ПСС, т. 89, с. 217-218).

   ¹⁷⁴ Деревня Овсянниково.

   ¹⁷⁵ С. А. Толстая готовила в это время двенадцатое собрание сочинений Л. Н. Толстого в 20-ти томах (частях). Вышло в свет в 1911 г.

   ¹⁷⁶ История с дневниками такова. Еще в 1890 г. В. Г. Чертков предложил Толстому пересылать ему его дневники для сохранения. Толстой тогда ответил отказом. "Мне очень жаль, что не могу послать Вам дневники, - писал он Черткову 23 мая 1890 г. - ...Не говоря о том, что это нарушает мое отношение к этому писанию, я не могу послать, не сделав неприятное жене или тайны от нее. Это я не могу... Дневники же не пропадут. Они спрятаны, и про них знают домашние - жена и дочери" (ПСС, т. 87, с. 27-28). В 1900 г., ввиду опасности изъятия дневников при возможном обыске, Толстой согласился на их хранение у В. Г. Черткова вне Ясной Поляны. С этого времени дневники пересылались Черткову и хранились в банке в Москве. Софья Андреевна многократно возражала против пересылки дневников Черткову, а в описываемые дни решительно потребовала их возвращения в Ясную Поляну. "Его (Толстого. - А. Ш.) дневники, - писала она Черткову 11-18 сентября 1910 г., - это святая святых его жизни, следовательно, и моей с ним, это отражение его души, которую я привыкла чувствовать и любить, и они не должны быть в руках постороннего человека" (цит. по кн.: А. Б. Гольденвейзер. Вблизи Толстого, т. II, с. 293). С согласия Толстого дневники были изъяты у Черткова и помещены в особом сейфе тульского банка.

   ¹⁷⁷ "Дневник для одного себя", записи от 25 и 27 октября 1910 г. (ПСС, т. 58, с. 143).

   ¹⁷⁸ Текст письма: "Отъезд мой огорчит тебя. Сожалею об этом, но пойми и поверь, что я не мог поступить иначе. Положение мое в доме становится, стало невыносимым. Кроме всего другого, я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых жил, и делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста: уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни". Далее Толстой благодарит Софью Андреевну за совместную "честную 48-летнюю жизнь" и просит ее "помириться с тем новым положением", в которое ставит ее его отъезд, и не иметь против него недоброго чувства (см. ПСС, т. 84, с. 404).

   ¹⁷⁹ ПСС, т. 58, с. 123-124.

   ¹⁸⁰ ПСС, т. 53, с. 16.

   ¹⁸¹ Письма отцу написали все, кроме Михаила Львовича. Сергеи Львович писал: "...Я думаю, что мама нервно больна и во многом невменяема, что вам надо было расстаться (может быть, уже давно), как это ни тяжело обоим. Думаю также, что если даже с мама что-нибудь случится, чего я не ожидаю, то ты себя ни в чем упрекать не должен. Положение было безвыходное, и я думаю, что ты избрал настоящий выход..." Илья Львович: "...Я знаю, насколько для тебя была тяжела жизнь здесь... Но ведь ты на эту жизнь смотрел как на свой крест, и так и относились люди, знающие и любящие тебя. Мне жаль, что ты не вытерпел этого креста до конца..." Андрей Львович: "...Я знаю, что ты решил окончательно не возвращаться, но по долгу своей совести должен тебя предупредить, что ты своим окончательным решением убиваешь мать... Относительно же того, что ты говорил мне о роскоши и материальной жизни, которой ты окружен, то думаю, что если ты мирился с ней до сего времени, то последние годы своей жизни ты мог бы пожертвовать семье, примирившись с внешней обстановкой..." (цит. по кн.: С. Л. Толстой. Очерки былого. Тула, 1975, с. 242-244).

   ¹⁸² Толстой писал А. Л. Толстой 29 октября из Оптиной пустыни: "Главное, чтобы они (дети. - А. Ш.) поняли и постарались внушить ей, что... все ее поступки относительно меня не только не выражают любви, но как будто имеют явную цель убить меня, чего она и достигнет, так как надеюсь, что в третий припадок, который грозит мне, избавлю и ее и себя от этого ужасного положения, в котором мы жили и в которое я не хочу возвращаться" (ПСС, т. 82, с. 218).

   ¹⁸³ Из Шамордино 30-31 октября Толстой писал Софье Андреевне: "Свидание наше и тем более возвращение мое теперь совершенно невозможно. Для тебя это было бы, как все говорят, в высшей степени вредно, для меня же это было бы ужасно... Советую тебе примириться с тем, что случилось, устроиться в своем новом, на время, положении, а главное, лечиться. Если ты не то что любишь меня, а только не ненавидишь, то ты должна хоть немного войти в мое положение. И если ты сделаешь это, ты не только не будешь осуждать меня, но постараешься помочь мне найти тот покой, возможность какой-нибудь человеческой жизни, помочь мне усилием над собой и сама не будешь желать теперь моего возвращения. Твое же настроение теперь, твое желание и попытки самоубийства, более всего другого показывая твою потерю власти над собой, делают для меня теперь немыслимым возвращение... Возвратиться к тебе, когда ты в таком состоянии, значило бы для меня отказаться от жизни. А я не считаю себя вправе сделать это" (ПСС, т. 84, с. 407-408).

   ¹⁸⁴ При отъезде из дома у Толстого не было определенного плана дальнейших действий. Сопровождавший его врач Д. П. Маковицкий первоначально предложил временно направиться в Бессарабию к знакомому рабочему И. С. Гусарову, который жил там с семьей в деревне. На это Толстой ничего не ответил. Боясь погони, они сели в Щекино на первый проходивший поезд в направлении ст. Горбачеве, а затем пересели на поезд, шедший до ст. Козельск. Оттуда они направились под Калугу в Оптину пустынь, вблизи которой, в селении Шамордино, в монастыре, жила сестра Толстого - Мария Николаевна. Здесь Толстой намеревался временно остановиться и даже сговорился с крестьянкой о найме избы. Но после совета с Д. П. Маковицким и прибывшими сюда А. Л. Толстой и В. М. Феокритовой было решено поехать в Новочеркасск к племяннице Толстого Е. С. Денисенко, бывшей замужем за членом судебной палаты И. В. Денисенко, достать через него заграничный паспорт и уехать в Болгарию, а если не удастся, то - на Кавказ. Однако в пути Толстой тяжело заболел и был вынужден сойти на ст. Астапово Рязано-Уральской ж. д., где нашел приют в доме начальника станции.

   ¹⁸⁵ Письмо к С. Л. и Т. Л. Толстым от 31 октября 1910 г. из Шамордино (ЯСС, т. 82, с. 220-221).

   ¹⁸⁶ А. Л. Толстая узнала о местонахождении отца по телеграмме, посланной им 28 октября вечером в адрес Черткова из Козельска за условленной подписью "Николаев": "Ночуем Оптиной. Завтра Шамордино. Адрес Подборки. Здоров" (ЯСС, т. 82, с. 215). Одновременно Толстой отправил ей письмо: "Доехали, голубчик Саша, благополучно. Ах, если бы только у вас бы не было не очень неблагополучно... Стараюсь быть спокойным и должен признаться, что испытываю то же беспокойство, какое и всегда, ожидая всего тяжелого, но не испытываю того стыда, той неловкости, той несвободы, которую испытывал всегда дома". Толстой просил привезти ему начатую им книгу "Опыты" Монтэня, второй том "Братьев Карамазовых" и роман Мопассана "Жизнь" (см. ПСС, т. 82, с. 216).

   ¹⁸⁷ В. Г. Чертков поехал в Астапово 1 ноября по вызову А. Л. Толстой, а также по получении оттуда телеграммы от Толстого: "Вчера захворал, пассажиры видели ослабевши шел с поезда. Боюсь огласки. Нынче лучше. Едем дальше. Примите меры. Известите. Николаев" (ПСС, т. 89, с. 236).

   ¹⁸⁸ Имеется в виду вагон, прицепленный к экстренному поезду. В Астапово в нем приехали С. А. Толстая, Т. Л. Сухотина, Андрей и Михаил Львович Толстые, В. Н. Философов, данковский врач А. П. Семеновский, а также сопровождавшие С. А. Толстую врач-психиатр П. И. Растегаев и фельдшерица Б. И. Скоробогатова. На следующий день в Астапово прибыли И. Л. Толстой, А. Б. Гольденвейзер и И. И. Горбунов-Посадов.

   ¹⁸⁹ Телеграмма от 3 ноября 1910 г. (ПСС, т. 82, с. 224).

   ¹⁹⁰ В последнем письме к С. Л. Толстому и Т. Л. Сухотиной от 1 ноября 1910 г. Толстой писал: "Прощайте, старайтесь успокоить мать, к которой я испытываю самое искреннее чувство сострадания и любви" (ПСС, т. 82, с. 223).

   ¹⁹¹ Заключительные слова рассказа "Севастополь в мае" (1855): "Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души... был, есть и будет прекрасен - правда" (ПСС, т. 4, с. 59).

   ¹⁹² Л. Н. Толстой скончался в 6 часов 5 минут утра 7(20) ноября 1910 г.

   ¹⁹³ Намек на В. Г. Черткова и его единомышленников.

  

  

   На русском языке опубликованы впервые в изд. 1976 г. по машинописи (на французском языке, без даты), сохранившейся в семье Т. Л. Сухотиной-Толстой в Риме. Ксерокопия машинописи находится в Отделе рукописи ГМТ. Перевод И. Б. Овчинниковой.

   В настоящем издании воспоминания печатаются не полностью (исключено несколько отрывков, повторяющих почти дословно главы из очерков "Детство Тани..." и "Отрочество Тани..."); порядок расположения главок изменен.

  

   ¹ В "Яснополянских записках" Д. П. Маковицкого этот эпизод со слов Толстого изложен так: "Дочь Карамзина, Мещерская, в Монтрэ рассказывала мне, что Пушкин сказал ей: "А вы знаете, ведь Татьяна-то отказала Онегину и бросила его: этого я от нее никак не ожидал" (Д. П. Маковицкий. Яснополянские записки, вып. 1. М., 1922, с. 99).

   ² П. П. Трубецкому принадлежит четырнадцать скульптурных, живописных и графических портретов Толстого, в том числе широкоизвестные скульптуры: "Л. Н. Толстой" (1899), "Л. Н. Толстой на лошади" (1900), живописный портрет "Л. Н. Толстой за раб