Шевырев Степан Петрович - Лекции о русской литературе

ауки было одною изъ главныхъ причинъ, почему и вѣра впала въ заблужден³е. Въ нынѣшнее время наши молодые ученые наперерывъ печатаютъ и обличаютъ гласно всю эту подспудную литературу. Сюда относятся издан³я Костомарова, Буслаева, Пыпина, Тихонравова и другихъ. Прежде правительство признавало необходимымъ употреблять строг³я мѣры гонен³я противъ раскола, чѣмъ нисколько не достигало цѣли, а напротивъ его усиливало. Теперь самая лучшая и дѣйствительная мѣра къ ослаблен³ю и даже уничтожен³ю раскола есть обнародован³е его литературы. Печатная гласность одна только можетъ обличить все его неразум³е.

   Есть, напротивъ, друг³я произведен³я народа, изъ которыхъ видно, как³е глубок³е корни пустило христ³анство въ его жизнь и какъ ясно разумѣетъ онъ свою вѣру. Изъ множества другихъ я выберу, для заключен³я бесѣды, только три поэтическ³я представлен³я истинъ вѣры. Они находятся въ тѣхъ духовныхъ слухахъ, как³е поются самыми темными представителями русскаго народа, слѣпыми нищими, около храмовъ Бож³ихъ собирающими вокругъ себя толпы народа.

   Вотъ какъ объясняетъ себѣ русск³й простолюдинъ происхожден³е всѣхъ небесныхъ предметовъ м³ра и своего собственнаго разума отъ Христа:

  

   Отъ чего у насъ бѣлый вольный свѣтъ?

   Отъ чего у насъ солнце красное?

   Отъ чего у насъ младъ свѣтелъ мѣсяцъ?

   Отъ чего у насъ звѣзды частыя?

   Отъ чего у насъ ночи темныя?

   Отъ чего у насъ зори утренни?

   Отъ чего у насъ умъ-разумъ?

   У насъ бѣлый свѣтъ отъ Господа,

   Самого Христа Царя Небеснаго.

   Солнце красное отъ лица Божьяго,

   Самого Христа Царя Небеснаго.

   Младъ, свѣтелъ мѣсяцъ отъ грудей Бож³ихъ

   Самого Христа Царя Небеснаго.

   Звѣзды частыя отъ ризъ Бож³ихъ

   Самого Христа Царя Небеснаго.

   Ночи темныя отъ думъ Господн³ихъ

   Самого Христа Царя Небеснаго.

   Зори утренни отъ очей Господн³ихъ

   Самого Христа Царя Небеснаго.

   У насъ умъ-разумъ Самого Хряста

   Самого Христа Царя Небеснаго.

  

   Въ этомъ народномъ сознан³и относительно ума слышенъ отголосокъ апостольскаго слова: умъ Христовъимамы.

   A вотъ какъ представляетъ себѣ русск³й народъ послѣдн³я минуты жизни человѣческой, разлучен³е души съ тѣломъ:

  

   Солнышко на закатъ пошло,

   Красное закатилося,

   Душа съ тѣломъ разставалася,

   Отошедши она тѣлу поклонилася:

   Ты прости мое тѣло бѣлое,

   Тебѣ, тѣло бѣлое, лежать въ сырой землѣ,

   Станутъ точить тебя, тѣло, черви сыпуч³е,

   Сыпуч³е, неутолимые,

   A мнѣ душѣ идти къ самому Христу,

   Къ самому Христу, Судьѣ праведному.

  

   Какое правильное и спокойно-ясное представлен³е смерти заключаетъ въ себѣ этотъ прекрасный поэтическ³й образъ! Сколько духовной силы должно быть въ томъ народѣ, который такъ превосходно разумѣетъ смерть!

   Въ третьемъ поэтическомъ образѣ изображено все долготерпѣн³е Бож³е ко злу, совершенному человѣчествомъ, истекающее изъ безконечной любви Бож³ей къ своему лучшему создан³ю. Этотъ стихъ заимствованъ изъ одного церковнаго слова, встрѣчающагося въ памятникахъ древней русской словесности подъ заглав³емъ Слово отъ видѣн³я апостола Павла. Здѣсь сначала солнце жалуется Господу на неправды и беззакон³я людей и говоритъ: "Вели - и я пожгу ихъ, чтобы не творили зла". Господь укрощаетъ солнце своимъ собственнымъ терпѣн³емъ. Мѣсяцъ и звѣзды жалуются потомъ на ужасы, ночью совершаемые людьми, и готовы погубить ихъ; но Богъ и ихъ успокоиваетъ. Море и рѣки о томъ же воп³ютъ къ Господу. Наконецъ земля жалуется болѣе всѣхъ. Отсюда-то заимствованъ народный стихъ, извѣстный у насъ подъ именемъ Плача земли передъ Богомъ:

  

   Разступилась, расплакалась

   Матушка сыра-земля

   Передъ Господомъ Богомъ:

   Тяжелъ-то мнѣ, тяжелъ, Господи, вольный свѣтъ,

   Тяжелѣ многогрѣшниковъ, болѣ беззаконниковъ.

   Речетъ же Господь сырой землѣ:

   Потерпи же ты, матушка сыра-земля!

   Не придутъ ли рабы грѣшники

   Къ самому Богу съ чистымъ покаян³емъ?

   Ежели придутъ, прибавлю я имъ свѣту вольнаго,

   Царство небесное.

   Ежели не придутъ ко Мнѣ, къ Богу,

   Убавлю я имъ свѣту вольнаго,

   Прибавлю я имъ муки вѣчныя.

  

   Такъ воображаетъ себѣ милосерд³е Господне народъ, воспитанный церковью кроткою и милостивою.

   Ни въ чемъ такъ не сказалась вѣра русскаго народа въ послѣднее время, какъ въ двухъ прекрасныхъ явлен³яхъ его новой современной жизни: въ терпѣн³и, съ какимъ онъ ждалъ и ждетъ своей свободы, и въ стремлен³и отрезвиться отъ своего пагубнаго порока.

   Но мы все еще ждемъ большаго, все еще съ желан³ями воп³емъ: "когда-то совершится въ насъ великое? когда сѣмя, посѣянное вѣками, выростетъ и созрѣетъ въ жатву? когда идея церкви оживетъ во всѣхъ сослов³яхъ народа, и тайна жертвы, совершаемой ежедневно въ вашихъ храмахъ, обнаружится и явится вполнѣ въ вашей жизни?

  

  

   Пер³одъ древней Руси совершилъ великое дѣло, положивъ религ³озную основу въ жизни русскаго народа, во заключалъ въ себѣ и больш³е недостатки, которые состояли въ злоупотреблен³яхъ ѳеократ³и и въ отсутств³и развит³я человѣческой личности. Вотъ гдѣ были причины, почему ни наука, ни искусство, ни свобода гражданская не могли у насъ развиваться: оруд³емъ для ихъ развит³я служитъ лицо человѣка, а оно совершенно исчезало въ безличности древней общинной жизни. Въ этомъ отношен³и мы не могли обойтись безъ содѣйств³я западной Европы и обратились къ ней, лишь только получили возможность.

   Первая страна, съ которою сблизило насъ человѣческое образован³е, была Итал³я. Она радушно и гостепр³имно отвѣчала на наши требован³я, не такъ, какъ друг³я страны. Первыя сношен³я ваши съ Итал³ею относятся ко времени Флорентинскаго собора, слѣдовательно къ 1437 году. Одинъ изъ духовныхъ сопутниковъ измѣнника Исидора, Симеонъ, передалъ вамъ сказан³я о самомъ соборѣ и съ большимъ сочувств³емъ отозвался о Флоренц³и и ея великолѣпномъ соборномъ храмѣ. Другой товарищъ его, Авраам³и, съ изумлен³емъ и простодуш³емъ разсказываетъ про мистер³ю Благовѣщен³я, которую видѣлъ въ одномъ изъ городскихъ монастырей. Вѣроятно, разсказы русскихъ странниковъ объ Итал³и и ея архитектурныхъ памятникахъ возбудили въ вашихъ соотчичахъ желан³е украсить Москву чѣмъ-нибудь подобнымъ. Какъ только Росс³я свергла съ себя Татарское иго при ²оаннѣ III, къ намъ, по нашему зову, явились итал³янск³е художники. Нашъ прекрасный и воздушный Кремль былъ первымъ плодомъ нашего художественнаго сближен³я съ Итал³ею. Въ построен³и храмовъ Бож³ихъ мы принуждали итал³янскихъ зодчихъ строго держаться древняго Визант³йскаго стиля. Замѣчательно, что строитель Успенскаго собора въ Москвѣ, болонецъ Аристотель Ф³оравенти, былъ однимъ изъ архитекторовъ, участвовавшихъ въ довершен³и венец³анской церкви св. Марка, строенной въ визант³йскомъ стилѣ. Прежде чѣмъ строить Успенск³й соборъ, онъ долженъ былъ осмотрѣть соборъ владим³рск³й. Но когда мы рѣшились строить памятникъ въ честь идеи государственной, выразившейся въ московскомъ единодержав³и, мы дали свободу красотѣ итал³янскаго зодчества,- и Кремль явился полнымъ отблескомъ этой идеи.

   Не такъ были благосклонны, какъ Итал³я, друг³я страны къ вашему стремлен³ю принять дары европейскаго образован³я. Герман³я особенно оказалась къ намъ враждебною. Когда ²оаннъ IV, черезъ саксонца Шлитта, просилъ Карла V на Аугсбургскомъ сеймѣ прислать ученыхъ и художниковъ въ Росс³ю, Карлъ изъявилъ свое соглас³е, но съ услов³емъ, чтобы Росс³я за даръ науки и искусства приняла римско-католическую вѣру. Городъ Любекъ заключилъ въ тюрьму всѣхъ ученыхъ и художинковъ, желавшихъ ѣхать въ Росс³ю. Когда датск³й король Христ³ернъ III, по просьбѣ ²оанна IV, прислалъ къ намъ книгопечатниковъ для учрежден³я въ Москвѣ типограф³и, съ ними присланы были отъ Христ³ерна двѣ книги: Лютеросъ Катихизисъ и Аугсбургское исповѣдан³е, для перевода ихъ на русск³й языкъ я распространен³я по всей Росс³и. Такимъ образомъ, всѣ оруд³я западнаго образован³я предлагаемы были намъ цѣною измѣвы убѣжден³ямъ совѣсти. Будемъ ли мы обвинять вашихъ предковъ за то, что они не захотѣли такою цѣною купить европейское образован³е и считали вѣру несокрушимою основою русской жизни?

   Позднѣе Борисъ Годуновъ имѣлъ мысль учредить въ Москвѣ университетъ и пригласить для того иноземныхъ ученыхъ; но духовенство оказало этому препятств³е, заявивъ, что черезъ смѣшен³е языковъ оно боится смѣшен³я понят³й и страшится за единство нашей вѣры. Ѳеократ³я въ лицѣ духовенства положила преграду первой попыткѣ образован³я.

   Въ XVII вѣкѣ к³евск³я духовныя училища посылали своихъ ученыхъ въ западные университеты, но тамъ несоглашались допускать ихъ къ наукѣ иначе, какъ съ услов³емъ перемѣнить вѣру. К³евское начальство позволяло даже молодымъ искателямъ зван³я принимать наружно чуждую вѣру для того, чтобы хитрымъ обманомъ похищать науку.

   Когда Петръ Велик³й отправился въ Голланд³ю учиться кораблестроительному искусству, патр³архъ Адр³анъ писалъ къ нему, что не слѣдъ новому Израилю якшаться съ чуждыми народами.

   Всѣ эти событ³я и на Западѣ, и у насъ доказываютъ, что въ то время еще не выработалась терпимость мысли. Потребны были Варѳоломеевская ночь и Тридцатилѣтняя воина, надобно было потокамъ человѣческой крови омыть Европу, чтобы достичь свободы совѣсти, перваго услов³я полнаго человѣческаго образован³я. У насъ наука стала доступна тогда, когда мы могли получить ее не измѣняя вѣрѣ. Не даромъ Петръ и Лейбницъ были современники.

   Въ религ³озномъ пер³одѣ злоупотреблен³е ѳеократическаго начала препятствовало развит³ю человѣческой личности вообще. Личный элементъ могъ въ немъ развиваться только въ лицѣ государя, или инока. Въ настоящей бесѣдѣ мы разсмотримъ этотъ элементъ въ творен³яхъ названныхъ двухъ личностей, а въ концѣ пер³ода увидимъ, какъ эти личности столкнулись враждебно между собою.

   Творен³я русскихъ государей начинаются славною воинственною рѣчью Святослава. Нельзя допустить, чтобы эта рѣчь была сочинен³емъ лѣтописца-инока. Здѣсь въ каждомъ словѣ и до сихъ поръ слышится душа русскаго воина.

   "Уже намъ нѣкамо {Некуда.} ея дѣти! {Дѣться.} волею и неволею стати противу, да не посрамимъ землѣ Русск³ѣ, во ляжемъ костьми: мертвый бо срама не имутъ. Аще ли побѣгнемъ, срамъ имамъ; не имамъ убѣжати, но станемъ крѣпко, азъ-же предъ вами пойду; аще моя глава ляжетъ, то промыслитѣ собою". - И рѣша вои: "идеже глава твоя, ту и свои главы сложимъ".

   Въ этихъ словахъ, дышащихъ воинскою честью и любов³ю къ землѣ Русской, покоится зародышъ вашего физическаго могущества и предвидится огромность того пространства, которое завяли на землѣ наши предки.

   За рѣчью Святослава слѣдуетъ молитва святаго Владим³ра. Въ К³евѣ, въ волнахъ Днѣпра, пр³емлетъ крещен³е народъ русск³й. На берегу креститель его Владим³ръ подъемлетъ руки къ небу и произносить молитву:

   "Боже, створивый небо и землю! призри на новыя люди с³я, и даждь имъ, Господи, увѣдѣти Тобе истиньнаго Бога, яко же увѣдеша страны христьянскыя; утверди и вѣру въ нихъ праву и несовратьну {Несовратимую.}, и мнѣ помози, Господи, на супротивнаго врага, да надѣяся на Тя и на Твою державу, побѣжу козни его".

   Если въ рѣчи Святослава мы видѣли зародышъ физическаго могущества вашего, то въ молитвѣ Владим³ра видимъ зародышъ нравственной силы и духовнаго просвѣщен³я русскаго народа.

   Ярославъ, сынъ Владим³ра, сѣялъ, какъ говоритъ лѣтописецъ, на той почвѣ, которую взоралъ его отецъ, сѣмена книжнаго просвѣщен³я и вмѣстѣ съ наслѣдниками своими далъ русскому народу Русскую Правду. Въ этомъ первомъ нашемъ законодательномъ памятникѣ выразился общинный духъ народа. Это не кабинетное сочинен³е юрисконсульта-мыслителя, но слово живаго обычая, положенное на харт³ю. По смыслу этого древняго законодательства твердый законъ живетъ въ добрыхъ нравахъ народа: "твердый законъ норовъ добръ".

   Въ Поучен³и дѣтямъ внука Ярославова, Владим³ра Мономаха, мы видимъ образецъ христ³анскаго воспитан³я въ древнемъ князѣ удѣльной Руси. Дѣятельная борьба съ варварами Половцами, охота на дикихъ звѣрей и миротворное посредничество между враждующими князьями составляютъ содержан³е всей его жизни. Озаренный высшей истиною, онъ сознаетъ пороки своего народа, и особенно нашу русскую лѣнь, которую пять разъ преслѣдуетъ въ своемъ краткомъ поучен³и. Выдаются и наши хорош³я качества: ваше гостепр³имство, которымъ мы заискивали въ добромъ мнѣн³и другихъ народовъ; наше умѣн³е говорить хорошо на иностранныхъ языкахъ, изъ которыхъ на пяти говорилъ отецъ Владим³ра, Всеволодъ, и тѣмъ привлекалъ къ себѣ сочувств³е иныхъ народовъ. Но надъ всѣми качествами возвышается кротость, воспитанная христ³анствомъ и ясно видная въ благородномъ отвращен³и къ пролит³ю человѣческой крови. На Западѣ,несмотря на человѣколюбивыя и краснорѣчивыя рѣчи Ламартина, Виктора Гюго и другихъ противъ смертной казни, гильотина до сихъ поръ еще не упразднилась. A у насъ уже въ началѣ XII вѣка, въ Поучен³и Мономаховомъ, мы читаемъ слѣдующ³я золотыя слова:

   "Ни права, ни крива не убивайте, ни повелѣвайте убити его; аще будетъ повиненъ смерти, а душа не погубляете никакоя же хрест³яны" (Ни праваго, ни виноватаго не убивайте, ни повелѣвайте убить его; если и будетъ достоинъ смерти, то не губите ни какой души христ³анской).

   Въ послѣднихъ годахъ удѣльнаго пер³ода славенъ былъ велик³й князь Васил³й Темный, несчастная его жертва, своимъ послан³емъ защитивш³й православ³е Русской Церкви противъ навѣта Исидора, измѣнившаго ему на Флорентинскомъ соборѣ.

   Въ древнемъ нашемъ пер³одѣ нѣтъ писателя, въ которомъ личность человѣка такъ сильно проявилась бы и въ духѣ сочинен³й и въ саномъ слогѣ, какъ ²оаннъ Грозный. Изучен³е его характера въ истор³и не можетъ бытъ полно безъ изучен³я его словесныхъ произведен³й. Митрополитъ Макар³й и вельможа Иванъ Бѣльск³й могли содѣйствовать его образован³ю; но всего болѣе онъ обязанъ былъ своему собственному ген³ю, а Форма, въ которой этотъ ген³й выразился, принадлежитъ духу вѣка. Обширныя свѣдѣн³я въ богослов³и, огромная начитанность въ творен³яхъ отцовъ церкви, д³алектика самая тонкая и хитрая, ирон³я рѣзкая и безпощадная, языкъ то мертвый славянск³й, то живой народный, устный,- составляютъ отличительныя черты ²оанна, какъ писателя. Литературная его дѣятельность выразилась преимущественно въ полемикѣ, до которой онъ быль страстный охотникъ. Истор³я сохранила его запальчивыя богословск³я прен³я съ ³езуитомъ Антон³емъ Поссевиномъ. Нельзя не припомнить, какъ, пр³ѣхавъ въ одинъ маленьк³й лифляндск³й городокъ Кокенгузенъ, онъ тотчасъ послалъ за лютеранскимъ пасторомъ, чтобы съ нимъ поспорить о вѣрѣ. Ему было 24 года, когда онъ написалъ послан³е къ Максиму Греку о ереси Матвѣя Бахмина, въ которомъ обнаружилъ глубок³я богословск³я познан³я.

   Но особенно славны двѣ его полемики: одна противъ князя Андрея Курбскаго, другая - противъ русскихъ монастырей.

   Литературный поединокъ между царемъ и его бояриномъ принадлежитъ къ числу рѣзкихъ особенностей нашей древней русской словесности. Личность Курбскаго представляетъ одно изъ яркихъ исключен³й въ древней русской жизни, но съ тѣмъ вмѣстѣ подтверждаетъ истину нашего замѣчан³я, что личность человѣка древнерусскаго когда развиваться свободно только черезъ отторжен³е отъ великой русской общины. Если бы Курбск³й не измѣнилъ ²оанну, мы не имѣли бы ни его записокъ, которыя представляютъ столь богатый матер³алъ для истор³я ²оанна, ни краснорѣчивыхъ его писемъ, которыми онъ сражался съ самовол³емъ Грознаго. Потомокъ князей ярославскихъ, герой казанскаго похода, пожалованный въ бояре ²оанномъ, въ два мѣсяца одержавш³й восемь побѣдъ въ войну ливонскую, Курбск³й, боясь опалы и казни за проигранную Литовцамъ битву, внезапно бѣжалъ въ Литву къ королю Польскому и оттуда изъ Вольмара прислалъ первое обличительное послан³е къ ²оанну съ слугою своимъ, Васил³емъ Шибановымъ. Курбск³й грозно обвинялъ ²оанна въ казни и ссылкѣ невинныхъ, воп³ющихъ на него къ Господу.

   Отвѣтъ ²оанновъ есть образецъ самой тонкой и хитрой д³алектики. Этимъ оруд³емъ онъ разбиваетъ въ пухъ своего противника, и перебирая все послан³е Курбскаго по пер³одамъ и даже выражен³ямъ, уничтожаетъ его совершенно. Съ какою уб³йственною и рѣзкою ирон³ею, приводя тексты изъ Священнаго Писан³я, онъ упрекаетъ Курбскаго въ томъ, что предпочелъ спасен³е тѣла спасен³ю души и не принялъ отъ руки владыки своего добровольной казни! Вотъ слова ²оанна: "Почто, княже, единородную свою душу отверглъ еси? Что даси измѣну на ней въ день страшнаго суда? Чесо на тѣлѣ душу вредалъ еси? Аще праведенъ и благочестивъ еси по твоему гласу, почто убоялся еси неповинныя смерти, еже вѣсть смерть, во пр³обрѣтен³е? Апостолъ Павелъ глаголетъ: "Всяка душа владыкамъ предержащимъ да повинуется: никая же бо владычества еже не отъ Бога учинена суть... Раби, послушайте господей своихъ, не предъ очима точ³ю работающе яко человѣкоугодницы, но яко Богу, и не токмо благимъ, но и строптивымъ, не токмо за гнѣвъ, но и за совѣсть...". И аще праведенъ еси и благочестивъ, почто не изволилъ еси отъ мене, строптиваго владыки, страдати и вѣнецъ жизни наслѣдити? Но ради привременныя славы и сребролюб³я, и слабости м³ра сего, все свое благочест³е душевное со христ³янскою вѣрою и закономъ попралъ еси... Како же не усрамишися раба своего, Васьки Шибанова?"

   Страшно сознаетъ ²оаявъ царское самодержав³е, олицетворенное и сосредоточенное въ немъ самомъ. "Яко же родвхомся въ царств³я, тако и возрастахомъ и воцарихомся Бож³имъ велѣн³емъ и родителей своихъ благословен³емъ свое взяхомъ, а не чужое восхитихомъ". Съ ужасомъ указываетъ онъ на примѣры тѣхъ царствъ, которыя погибли потому, что въ нихъ цари были послушны энархамъ и синклитамъ. "С³е ли ты вамъ совѣтуешь, говоритъ ²оаннъ, чтобы къ той же погибели пр³йти? и ее ли убо благочест³е, еже не строити царства?... Иное душу свою спасти, иное о многихъ душахъ и тѣлесахъ пещися. Ино постническое правлен³е, ино общее жит³е, ино святительская власть, ино царское правлен³е".

   По мнѣн³ю ²оанна, царское правлен³е требуетъ страха, обуздан³я и конечнѣйшаго запрещен³я... "Пророкъ рече: Горе дому, имъ же домомъ жена обладаетъ; горе граду, имъ же мнози обладаютъ. Видиши ли, яко подобно женскому безум³ю многихъ владѣн³е: аще не подъ единою власт³ю будутъ, аще и крѣпки, аще и храбры, аще и разумны, но обаче (все таки) женскому безум³ю подобно есть...". "Росс³йское самодержавство, говоритъ ²оаннъ, изначала сами владѣютъ всѣми царствами, а не бояре и вельможи".

   Ревнивость ²оанна къ боярамъ я вельможамъ выразилась здѣсь во всемъ ея ужасѣ. Онъ излагаетъ кровавую теор³ю боярскихъ казней, которыми наполнилъ свое царствован³е, и дерзко приводитъ ей опору изъ словъ Апостола: "Овѣхъ убо милуй разсуждающе, овѣхъ же страхомъ спасайте". Казня бояръ, ²оаннъ думалъ спасать ихъ страхомъ, ибо, по его мнѣн³ю: "государи проливаютъ кровь и во святыхъ причитаются". Созидая единую власть въ себѣ самомъ, ²оаннъ казнилъ все, въ чемъ только таилась тѣнь ея. Гнѣвъ его подъ конецъ послан³я весь сосредоточивается на Курбскомъ: "Лице же свое, говорить ²оаннъ, не явити намъ до дне страшнаго суда Бож³я: кто-же убо восхощетъ таковаго Еѳ³опскаго лица видѣти?". Но безсил³е иронической насмѣшки соединяется въ ²оаннѣ съ чувствомъ горькой правды, которою онъ сильнѣе поражаетъ измѣнника: "Не Бож³я земля тебя отъ себе отгнала, но ты самъ себе отъ нея отторгнулъ еси".

   Отвѣть Курбскаго ²оанну, въ которомъ онъ называетъ его писан³е широковѣщательнымъ и многошумящимъ, слабъ въ сравнен³и съ ²оанновымъ. Курбск³й уклоняется отъ отвѣта подъ предлогомъ, что мужамъ-рыцарямъ не подобаетъ браниться какъ рабамъ. ²оаннъ въ своемъ возражен³я снова гордо сознаетъ свое прирожденное самодержав³е. "Народился есми, говоритъ онъ, Бож³имъ изволен³емъ, на царствѣ; и не помню того, какъ меня батюшка пожаловалъ благословилъ государствомъ, и возросъ есмя на государствѣ". Сердито нападаетъ онъ на бояръ и на Сильвестра, духовника своего, за то, что они будто бы мирволили на царство князю Владим³ру Андреевичу. Затѣмъ ²оаннъ тщеславится паден³емъ германскихъ городовъ передъ его державою, и такъ говоритъ: "Рекосте: вѣсть людей на Русс³и: некому стоять! и нынѣ насъ нѣтъ: кто же нынѣ претвердые грады германск³е взимаетъ? Сила Животворящаго креста, побѣдившая Амалика и Максент³я, грады взимаетъ! Не дожидаются грады германск³е браннаго бога, но явлен³емъ Животворящаго креста поклоняютъ главы своя".

   Курбск³й въ третьемъ своемъ послан³и жарко беретъ сторону Сильвестра, защищая его противъ клеветы ²оанновой и говоря, что грѣхъ неизцѣлимый клеветать на правовѣрнаго христ³анина, что это все то же, что клеветать на Духа Святаго. "А не еще ли гнуснѣе вымышлять ложь на своего исповѣдника, который душу его царскую къ покаян³ю привелъ, грѣхи его на своей выѣ носилъ, и, исчистя покаян³емъ, чистаго предъ наичистѣйшимъ Царемъ, Христомъ Богомъ нашимъ, поставилъ".

   Послан³я Курбскаго все выростали въ силѣ и внутреннемъ значен³и. Правда торжествовала надъ хитроумною, но лживою д³алектикой, идея надъ пышнымъ и велерѣчивымъ словомъ. Превосходно четвертое послан³е Курбскаго. Мы не знаемъ, было ли вызвано оно послан³емъ ²оанновымъ. Можетъ быть, нѣкоторыя части этой переписки не дошли до насъ. Вотъ начало этого дивнаго послан³я:

   "Аще пророцы плакали и рыдали о градѣ ²ерусалимѣ и о церкви преукрашенной, отъ камен³я прекраснѣйша созданной, и о сущихъ живущихъ въ немъ погибающихъ, како не достоитъ вамъ зѣло восплакати о разорен³и града Бога живаго, или церкви твоей тѣлесной, юже создалъ Господь, а не человѣкъ, въ ней же нѣкогда Духъ Святый пребывалъ, яже по прехвальномъ покаян³и была вычищена и чистыми слезами взмыта, отъ вся же чистая молитва, яко благоуханно мѵро, или ѳѳм³амъ, ко престолу Господню восходила, въ ней же, яко на твердомъ основан³и правовѣрныя вѣры, благочестивыя дѣла созидашася, и Царская душа въ той церкви, яко голубица крилы посеребренными между рам³я ея блисталася, пречествѣйша и пресвѣтлѣйша злата, благодат³ю Духа Святаго преукрашена дѣлами, укрѣплен³я ради и освящен³я тѣла Христа, и наидражайшею его кров³ю, ею же насъ откупилъ отъ работы д³аволи! Не такова твоя прежде бывала церковь тѣлесная!" Отъ сего прекраснаго описан³я тѣлесной церкви царя Курбск³й переходитъ къ ужасному его растлѣн³ю, и въ заключен³е говоритъ: "Воспомяни дни свои первые, въ нихъ же блаженно царствовалъ! Не губи себя и дону твоего... Зачѣмъ такъ долго лежишь простертъ и храпишь на одрѣ болѣзненномъ, объятый быль-то сномъ летаргическимъ? Опомнись и воспрянь! Никогда не поздно: самовласт³е наше и воля къ покаян³ю данная и вложенная въ насъ отъ Бога, даже до распряжен³я души отъ тѣла, не отъемлется...."

   На это послан³е не послѣдовало отвѣта. По крайней мѣрѣ онъ до насъ не дошелъ. Впрочемъ, и отвѣчать было нечего.

   Курбск³й продолжалъ свои нападен³я на ²оанна въ Запискахъ объ его царствован³и. Эти Записки представляютъ у насъ первый опытъ истор³и государственной, въ которомъ сказывается личность историка. Въ лѣтописяхъ она скрывалась; здѣсь она открывается: отсюда ихъ достоинства и недостатки; онѣ писали подъ вл³ян³емъ страсти, и можетъ быть характеръ ²оанна принесенъ въ жертву личной непр³язни къ нему и нравственному воззрѣн³ю Курбскаго. Въ обращен³яхъ къ царю онъ указываетъ на необходимость добраго и полезнаго совѣта не только отъ совѣтниковъ, но и отъ всенародныхъ человѣкъ: "Даръ духа, говоритъ онъ, дается не по богатству внѣшнему и не по силѣ царства, но правости душевной". Особенно сильно то мѣсто, гдѣ Курбск³й описываетъ перемѣну нравственную, происшедшую въ ²оаннѣ отъ вл³ян³я его любимыхъ ласкателей.

   Ревнивое властолюб³е ²оанна сказалось также въ прен³яхъ его съ монастырями. Образчикъ тому мы видимъ въ его послан³и въ Кирилло-Бѣлозерск³й монастырь. Не будучи еще въ силахъ употребить насил³я, потому что монастыри были подъ охраною народной, ²оаннъ употребляетъ ѣдкую и рѣзкую ирон³ю, оруд³е литературное, которымъ умъ его владѣлъ превосходно. Чертами злой сатиры онъ изобразилъ изнанку жизни тогдашнихъ монастырей; но, конечно, по этому послан³ю было бы невѣрно судить о духовной жизни всѣхъ вашихъ обителей ХѴ²-го вѣка. Послан³е дѣлится на двѣ половины, рѣзко другъ другу противоположныя. Въ первой половинѣ ²оаннъ съ лицемѣрнымъ смирен³емъ покаян³я какъ будто обращается къ пустынникамъ и проситъ у нихъ молитвъ и духовной помощи, рисуя ихъ постническ³е образы словами Васил³я Амас³йскаго. Но зато въ другой половинѣ, скинувъ съ себя личину смирен³я, гордо обличаетъ ихъ въ измѣнен³и иноческихъ уставовъ и въ потворствѣ боярамъ, которые укрывались въ монастыряхъ отъ опалъ и казней ²оанновыхъ и вводили къ нимъ свои м³рск³е и любострастные обычаи. Обѣ половины рѣзко отличаются и въ самомъ слогѣ: первая писана языкомъ славяно-церковнымъ, вторая - чистымъ народнымъ русскимъ. Приведемъ образчики того и другаго.

   "Увы мнѣ грѣшному! горе мнѣ окаянному! охъ мнѣ скверному! Недостоинъ я нарещися братомъ вашимъ. Сотворите меня яко единаго отъ наемниковъ своихъ: припадаю честныхъ ногъ къ стопамъ вашимъ и милъ ся дѣю. Писано: свѣтъ инокамъ Ангелы, свѣтъ м³рянамъ иноки. Подобаетъ вамъ, вашимъ государямъ, насъ заблудшихъ во тьмѣ гордости и сѣни смертнѣй прелести тщеслав³я просвѣщати: а мнѣ псу смердящему, кого учити, чему наказати, и чѣмъ просвѣтити? Самъ бо всегда въ пьянствѣ, въ сквернѣ, въ уб³йствѣ, въ граблен³и, въ хищен³и, въ ненависти, во всякомъ злодѣйствѣ... Паче же въ настоящемъ семъ много мятежномъ и жестокомъ времени, кому мнѣ нечистому и скверному и душегубцу учителю быти?... Есть у насъ дома учитель среди насъ Кириллъ... Помните, отцы свят³и, нѣкогда прилучися нѣкоимъ нашимъ приходомъ къ вамъ, въ пречестную обитель Пречистыя Богородицы и Чудотворца Кирилла... отъ темныя ми мрачности малу зарю свѣта Бож³я въ помыслѣ моемъ воспр³яти... И азъ грѣшный вамъ извѣстихъ желан³е свое о пострижен³и, и искушахъ окаянный вашу святыню слабыми словесы. Вы извѣстисте мнѣ о Бозѣ крѣпостное жит³е: возрадовася скверное мое сердце соокаянною моею душою, яко обрѣтохъ узду помощи Бож³я своему невоздержан³ю... Обѣщан³е положихъ съ радост³ю нигдѣ индѣ не пострищися, точ³ю въ пречестнѣй сей обители. И вамъ молитвовавшимъ, азъ же окаянный преклонихъ скверную свою главу и припадохъ къ честнымъ стопамъ преподобнаго игумна тогда сущаго, ему руку положшу на мя и благословившу мене... И мнѣ мнится окаянному, яко исполу есмь чернецъ: аще и не отложихъ всякаго м³рскаго мятежа, но уже рукоположен³е ангельскаго образа на себѣ ношу. И видѣхъ во приставнщи спасен³я многи корабли душевныя лютѣ обуреваемы треволнен³емъ, сего ради не могохъ терпѣти, малодушствовахъ и о своей душѣ поболѣхъ...."

   Такъ изображаетъ ²оаннъ постническ³е образы монаховъ Кирилловой обители: "Отъ младыхъ ногтей въ постѣ... Богови прилюистеся, вкупѣ же и человѣческ³я отбѣгающе бесѣды, безмолв³ю же и уединен³ю припрягосте себе, градныхъ плищь удаляющеся, вретищемъ же острымъ тѣло свое удручяюще, и поясомъ жестокимъ чресла своя стязующе, терпѣливно кости своя оскорбляюще, ложесва же со внутренними чревесы, даже до хребетныхъ костей, ослабяли есте; и яден³я убо мягкаго потребы отвергостеся, внутрь же кожу тѣлесную повлекосте, къ лядв³ямъ кудящися прилѣписти... И что ми взрещи и каяждо подобаетъ? Помяните, елико уста святыхъ лобзан³емъ цѣловасте! елико священная тѣлеса объясте! елицы насъ за руцѣ пр³ямаху! колицы раби Бож³и и колѣнома вашима приплетахуся !"

   Внезапно сбросивъ все это кривлян³е, исполненное ирон³и, ²оаннъ вдругъ переходитъ къ изображен³ю бояръ, роскошествующихъ въ обители, и мѣняетъ мертвую краску своей рѣчи на живую: "Есть бо у насъ Анна и Ка³яфа, Шереметевъ и Хабаровъ; и есть Пилатъ, Варламъ Собакинъ, понеже отъ царск³я власти пославъ; и есть Христосъ распинаемъ, чудотворцово предан³е преобидино!...

   "А Шереметеву какъ назвати брат³ею? яко у него десятой холопъ, который у него въ кельѣ живетъ, ѣстъ лучше брат³й, которые въ трапезѣ ѣдятъ. И велицыя свѣтильницы, Серг³й и Кириллъ, и Варламъ, и Димитр³и, и Пафнут³й, и мнози преподобн³и въ Рустѣй земли, уставили уставы иночьскому жит³ю крѣпостныя, яко же подобаетъ спастися; а бояре къ вамъ пришедъ, свои любострастные уставы ввели: ино то не они у насъ постриглися, вы у нихъ постриглися, не вы имъ учители и законоположители, они вамъ учители и законоположители. Да, Шереметева уставъ добръ, держите его; а Кирилловъ уставъ не добръ, оставите его. Да сегодня тотъ бояринъ ту страсть введетъ, а иногды иной иную страсть введетъ, да помалу, помалу, весь обиходъ монастырск³й крѣпостной испразднится, и будутъ вси обычаи м³рск³е. Вѣдь по всѣмъ монастыремъ, сперва, начальники уставили крѣпкое жит³е, да опослѣ ихъ разорили любострастные. И Кириллъ чюдотворецъ на Симоновѣ былъ, а послѣ его Сергѣй; а законъ каковъ былъ, прочтите въ жит³и чюдотворцовѣ, и тамо извѣстно увѣсте; да тотъ маленько слабость ввелъ, а послѣ его иные поболши, да помалу, помалу, и до сего якоже и сами видите, на Симоновѣ, кромѣ сокровенныхъ рабъ Бож³ихъ, точ³ю одѣян³емъ иноцы, а м³рская вся совершаются якоже у чюда быша, среди царствующаго града, предъ вашима очима, вамъ и вамъ видима.

   "А вы ее надъ Воротынскимъ церковѣ есте поставили! ино надъ Воротынскимъ церковь, а надъ чюдотворцемъ нѣтъ; Воротынской въ церкви, а чюдотворецъ за церковью. И на страшномъ Спасовѣ судищѣ, Воротынской да Шереметевъ выше станутъ потому: Воротынской церковью, а Шереметевъ закономъ, что ихъ Кириллова крѣпчае.

   "У Д³онис³я преподобнаго на Глушицахъ и у великаго чюдотворца Александра на Свири только бояре не стригутся, и они Бож³ею благодатью процвѣтаютъ постническими подвиги. У Шереметева и поварня своя. Вѣдь дати воля царю, ино и псарю; дати слабость вельможѣ, ино и простому.

   "Самъ ²осатъ, царевъ сынъ, царство остави, и до тоя Сенаридск³я пустыни пѣшь шествова... и съ собою ли царевъ сынъ закомъ принесе, или по пустынному жит³е поживе? множае у него было и своихъ Шереметевыхъ. Како и в. князь Святша, прежъ державный в. кляжен³е К³евское и пострижеся въ Печерстѣмъ монастырѣ, и пятнадесять лѣтъ въ вратаряхъ бысть и всѣмъ работаше знающимъ его... Тако Свят³и подвизахуся Христа ради; а у всѣхъ тѣхъ своя Шереметевы и Хабаровы были...

   "А то все благочест³е погибло отъ Шереметевыхъ: таковы то Шереметевы!

   "...A нынѣ у насъ Шереметевъ сидятъ въ кельѣ что царь, а Хабаровъ къ нему приходитъ да и иные черьнцы, да ѣдятъ, да п³ютъ что въ м³ру; а Шереметсвъ, невѣсть со сватьбы, невѣсть съ родинъ, розсылаетъ по кельимъ постилы, коврижки и иные пряные составные овощи, а за монастыремъ дворъ, а на немъ запасы годовые всяк³е; а вы ему молчите о такомъ великомъ, пагубномъ монастырскомъ безчин³и. Оставимъ глаголати: повѣрю вашимъ душамъ. A ин³и глаголютъ, будто де и вино горячее, потихоньку, въ келью къ Шереметеву приносили: ино по монастыремъ, и Фряжск³и вина зазоръ, не токмо что горячее. Ино то ли путь спасен³я, то ли иноческое пребыван³е? Или было вамъ не чѣмъ Шереметева кормити, чтобъ у него особные годовые запасы были? Милые моя! Кирилловъ доселѣ мног³е страны перепитывалъ и въ гладныя времена, а нынѣ и самѣхъ насъ, въ хлѣбное время, только бы не Шеремнтевъ прокормилъ, и вамъ было всѣмъ съ голоду перемерети".

   Такъ преслѣдуетъ ²оаннъ уничтожен³е равенства сослов³й, чѣмъ прежде славились монастыри.

   "Да како Апостолово слово: "нѣсть Еллинъ ни Скиѳъ, нѣсть рабъ ни свободь, вси едино о Христѣ?" да како едино, коло бояринъ по старому бояринъ, а холопъ по старому холопъ? A Павелъ како Онисима Филимону братомъ нарече, его существеннаго раба? а вы и чужихъ холопей къ боярамъ не ровняете, а въ здѣшнемъ монастырѣ ровенство и по се время держалося, холопемъ и бояромъ и мужикомъ торговымъ. И у Троицы, при отцѣ нашемъ, келарь былъ Нифонтъ, Ряполовскаго холопъ, да съ Бѣльскимъ съ блюда ѣдалъ; а на правомъ крылосѣ Лопотало да Варламъ, невѣсть кто, а княжъ Александровъ сынъ Васильевича Оболенскаго Варламъ на лѣвомъ: ино смотрите того, коли былъ путь спасен³я, холопъ съ Бѣльскимъ ровенъ, а князя добраго сынъ со странники сверстанъ. A и передъ вашима очима, Игнат³й Курачевъ, Бѣлозерецъ, на правомъ крылосѣ, а Ѳедоритъ Ступишинъ на лѣвомъ, да ничѣмъ былъ отъ крылошанъ не отлученъ, да и видѣ много того было и доселѣ есть. A въ Правилѣхъ Великаго Васил³я написано: "аще чернецъ хвалится при людехъ, яко добра роду есмь, и родъ имѣя, да постится 8 дн³й, а поклоновъ по 80 на день". A нынѣ то и слово: тотъ великъ, а тотъ того больши, ино то и братства нѣтъ: вѣдь коли ровно, ино то и братство; а коли неровно, которому братству быти? ино то и иноческаго жит³я нѣтъ. A нынѣ бояре по всѣмъ монастыремъ то испразднили своимъ любостраст³емъ. Да еще реку сего и страшнѣе: како рыболовъ Петръ и поселянинъ Богословъ, и станутъ судити Богоотцу Давиду, о немъ же рече Богь: "яко обрѣтохъ мужа по сердцу моему", и славному царю Соломону, иже Господь глагола: "яко подъ солнцемъ нѣсть такого, украшена всякимъ царьскимъ украшен³емъ и славою", и великому святому царю, Константину, и своимъ мучителемъ и всѣмъ сильнымъ царемъ обладавшимъ вселенною? дванадесять убогихъ учнуть судити всѣмъ тѣмъ. Да еще и сего страшнѣйше: Рождьшая безъ сѣмени Христа Бога нашего, и въ рожденныхъ женами бол³й Креститель Христовъ, тѣ учнутъ предстояти, а рыболови учнуть на двунадесяти престолу сидѣти и судити всей вселеннѣй. A Кирилла вамъ своего тогда какъ съ Шереметевымъ поставити, которого выше? Шереметевъ постригся изъ боярства, а Кириллъ и въ приказѣ у Государя не былъ. Видите ли, куда насъ слабость завела? По Апостолу Павлу: "не лститеся, тлятъ бо обычая благы бесѣды злы". И не глаголи никто же студныя с³я глаголы: яко только тамъ съ бояры не зватися, яко монастырь безъ даян³я оскудѣетъ. Серг³й, и Кириллъ, и Варламъ, и Димитр³й и ин³и Свят³и мнози, не гонялись за бояры, да бояре за ними гонялись, и обители ихъ распространились: благочест³емъ бо монастыри стоятъ и неоскудны бываютъ, У Троицы въ Серг³евѣ благочест³е изсякло, ино и монастырь оскудѣлъ, не пострижется никто, и не дастъ ни кто ничего. A на Сторожѣхъ до чего дошли? уже и затворити монастыря некому, по трапезѣ трава ростетъ; а и мы видали, брат³и до осмидесятъ бывало, а крылошанъ по одиннадцати на крылосѣ было: благочест³я убо дли болши монастыри распространяются, а не слабости ради".

   Ревнивая власть самодержца сказывается во всемъ послан³и ²оанновомъ отъ начала до конца. Ему нестерпима тѣнь власти и въ боярахъ, которые укрываются въ монастыряхъ, и въ монастыряхъ еще болѣе потому, что въ нихъ власть духовная охранена вѣрою въ глазахъ народа.

   Есть еще произведен³е пера ²оаннова, въ которомъ рисуется паден³е большой души его передъ смертью: это - его духовное завѣщан³е. Здѣсь лицемѣр³е его доходитъ до крайняго предѣла. личина злочеснаго фарисейства, которою онъ любилъ играть, забавляясь въ Александровской слободѣ, перешла въ его натуру. Вотъ отрывокъ изъ этого завѣщан³я: "...умъ острупися, тѣло изнеможе, болѣзнуетъ духъ; струпы тѣлесн³и и душевн³и умножишася. И не сущу врачу изцѣляющему мя, ждахъ иже со иною поскорбять, и не бѣ, и утѣшающихъ, и не обрѣтохъ... Душою оскверненъ есмь и тѣломъ окаляхся, якоже убо отъ ²ерусалима божественныхъ заповѣдей и ко ³ерихонскимъ страстемъ пришедъ и житейскихъ ради подвигъ прельстихся м³ра сего мимотекущею красотою - Багряницею свѣтлости и златоблещан³емъ превезахся; умомъ въ разбойники впадохъ мысленные и чувственные; совлеченъ благодати усыновлен³я, ранами не исполу мертвъ, а если живъ мнюся видящимъ; аще и живъ, но Богу скаредными своими дѣлы паче мертвеца смраднѣйш³й и гнуснѣйш³й, его же ³ерей видѣвъ не внять, Левитъ и той возгнушася преминулъ мене. Понеже отъ Адама и до сего дни всѣхъ преминулъ беззакон³и согрѣшившихъ: сего ради всѣми ненавидимъ есмь. Каиново уб³йство прешедъ, Ламеху уподобихся, Исаву послѣдовахъ сквернымъ невоздержан³емъ, Рувиму уподобихся.... я инымъ мнои³мъ ярост³ю и гнѣвомъ невоздержан³я, и понеже быти умъ зря Бога и царя страстемъ, азъ разумомъ растлѣненъ бѣхъ и скотенъ проразумѣн³емъ - Главу осквернихъ желан³емъ и мысл³ю неподобныхъ дѣлъ, уста разсужден³емъ уб³йства.... языкъ срамослов³емъ, гнѣвомъ и ярост³ю, выю и перси гордост³ю и величан³емъ высокоглаголиваго разума, руки осязан³емъ вещей неподобныхъ, граблен³емъ несытымъ и человѣкоуб³йствомъ, чревообъяден³емъ и пьянствомъ, чресла опоясан³емъ на всяко дѣло зло, ноги течен³емъ быстрѣйшимъ ко всякому дѣлу злу..."

   Какъ страшно обличается въ этихъ словахъ лицемѣрное покаян³е ²оанново, выражен³я котораго заимствуются изъ покаяннаго канона, когда вспомнимъ подробности его кончины, окруженной привычками сластолюб³я.

   Отъ царя грознаго перейдемъ къ царю доброму, который оставилъ намъ въ литературно-замѣчательномъ произведен³я память своей любви къ соколиной охотѣ. Царь Алексѣй Михайловичъ любитъ эту охоту какъ художникъ, занимался ею отъ добраго сердца и со вкусомъ. До сихъ поръ еще въ Москвѣ около церкви Трифона Напруднаго, куда доходила въ старину сокольничья рощи, сохранившая въ имени Сокольниковъ память царской охоты, живутъ въ устахъ народа предан³я и разсказы о ней, въ которыхъ имя царя Алексѣя смѣшивается съ именемъ царя Ивана. Кромѣ писемъ царя Алексѣя Михайловича къ Maтюшкину о любимой его охотѣ, до насъ дошелъ еще его Урядникъ или Новое уложен³е и устроен³е чина сокольничья пути.

   Вотъ какъ царь-охотникъ разумѣетъ мысль, которая побудила его къ составлен³ю этой книги: "Хотя мала вещь, а будетъ по чину честна, мѣрна, стройна, благочинна,- никто же зазритъ, никто же похулитъ, всяк³й похвалитъ, всяк³й прославитъ и удивится, что и малой вещи честь и чинъ и образецъ положенъ по мѣрѣ. A честь и чинъ и образецъ всякой вещи большой и малой учиненъ по тому: честь укрѣпляетъ и утверждаетъ крѣпость; урядство же уставляетъ и объявляетъ красоту и удивлен³е; стройство же предлагаетъ дѣло; безъ чести же малится и не славится умъ; безъ чина же всякая вещь не утвердится и не укрѣпится; безстройство же теряетъ дѣло и возставляетъ бездѣлье".

   Художественный взглядъ царя на это увеселен³е выражается въ слѣдующихъ словахъ его Урядника, гдѣ онъ восхищается изящнымъ полетомъ сокола и видомъ подсокольничьяго, когда онъ держитъ кречета на рунѣ:

   "И зѣло потѣха с³и полевая утѣшаетъ сердца печальныя, и забавляетъ весел³емъ радостнымъ и веселитъ охотниковъ с³я птич³я добыча. Безмѣрно славна и хвальна кречатья добыча... Красносмотрителенъ же и радостенъ высокова сокола летъ"...

   "И подсокольнич³й вздѣваетъ рукавицу тихо, стройно"...

   "И станетъ поодоль царя и великаго князя человѣчно, тихо, бережно, весело, и кречета держитъ честно, явно, опасно, стройно, подправительно, подъявительно къ видѣн³ю человѣческому и ко красотѣ кречатьей".

   Такъ царь-охотникъ опредѣлилъ "время наряду и часъ красотѣ". Доброе сердце его сказалось въ слѣдующемъ обращен³и къ его любезнымъ и вѣрнымъ охотникамъ:... "да утѣшатся сердца наша, и да премѣнятся, и не опечалятся мысли наши отъ скорбей и печалей вашихъ..."

   "Будите охочи, забавляйтеся, утѣшайтеся сею доброю потѣхою, зѣло потѣшно и угодно и весело, да не одолѣютъ насъ кручины и печали всяк³я. Избирайте дни, ѣзд³йте часто, напускайте, добывайте, нелѣниво и незскучно, да не забудутъ птицы премудрую и красную свою добычу.

   "О, славные мои совѣтники, и достовѣрные и премудрые охотники! радуйтеся и веселитеся, утѣшайтеся и наслаждайтеся сердцами своими, добрымъ и веселымъ симъ утѣшен³емъ въ предъидущ³я лѣта"!

   Но веселая забава не удаляла царя отъ исполнен³я его государственныхъ обязанностей, какъ свидѣтельствуетъ этотъ книжный прилогъ, прибавленный къ Уряднику собственною его рукою: "Правды же и суда и милостивые любовье и ратнаго строя николи же позабывайте: дѣлу время и потѣхѣ часъ". Послѣдн³я слова перешли въ народную пословицу.

   Перейдемъ теперь къ тѣмъ духовнымъ лицамъ, которыя дѣйствовали словомъ въ государственной жизни Русскаго народа. Здѣсь, прежде всего, поражаетъ наше вниман³е книга, еще не довольно изслѣдованная учеными, но составленная духовенствомъ по образцу греческому и введенная у насъ при самомъ началѣ христ³анства. Она извѣстна подъ заглав³емъ: Мѣрило Праведное, и была настольною книгою русскихъ государей съ тѣхъ поръ, какъ они приняли христ³анство, и, можно сказать, справочнымъ руководствомъ для ихъ совѣсти. Важныя духовныя лица, митрополиты, епископы, духовники государей подносили имъ эту книгу при вступлен³и ихъ на престолъ. Въ нѣкоторыхъ рукописяхъ встрѣчается даже имя Владим³ра, вѣроятно крестителя земли Русской. Есть свидѣтельство, что Мѣрило Праведное было поднесено Стефаномъ Пермскимъ Димитр³ю Донскому. Самыя позднѣйш³я рукописи относятся къ Ѳео